Грелимарай слыл богатым портовым городом во все времена. Здесь каждая улица была мощеной, а дома каменными, разве что на окраинах еще можно было найти деревянные. Во время последней войны Хашайя не принимала участия в атаках на территории Грелимарая. Здесь орудовала Каеска и ее верные хаоситы. Особо успешными их действия сложно было назвать, но все же урон они нанесли серьезный. Каеска при помощи ритуала призыва вытащила из зоны Хаоса ганура, который принял облик начальника стражи тогда еще королевского Наместника. Настоящего командира удалось похитить из собственного жилища, а меняющий лики скопировал его внешность и привычки. На следующий день город лишился правителя. Правда, родственник Наместника не допустил разброда, а ганура в итоге выследил и уничтожил Мальбзар.

В те времена в Грелимарае жило достаточно верных слуг Великого Саусесана, не то что сегодня, спустя сто шесть лет. Любой агент хаоситов в любом квартале города без труда находил убежище. Насколько Хашайя поняла из слов Ритайлины, сегодня подобные дома легко сосчитать пальцами одной руки. Оставалось только исправить это досадное недоразумение.

Сама Шайя находила Грелимарай приятным для пребывания. Здесь имелся великолепный театр, где выступали лицедеи всех школ актерского мастерства. Местная кухня радовала разнообразием блюд, а центральный парк был идеальным местом для отдыха. Она даже иногда сожалела, что сей достопочтенный город должен погибнуть, но в новом мире, мире истинного Хаоса, он возродится более величественным и, к тому же, бессмертным.

Они прошли мимо закрытых лавок старьевщиков, свернули на улицу, где обитали кондитеры, чьими лакомствами всегда хотелось наесться до отвала. Навстречу из соседнего проулка выбежали стражники. Хашайя и Энкрич замерли, положив руки на рукояти клинков. Но солдаты промчались мимо, видимо, спешили со срочным донесением.

— А ведь когда-то нас каждый знал в лицо,— заметил Долговязая смерть. Он с сожалением посмотрел вдогонку стражниками, вечно голодный до убийства ублюдок.

— Они забыли.— Шайя двинулась вперед.— Но не все. Кто-то помнит. А после сегодняшнего дня вспомнят и узнают заново.

Внезапно впереди послышались крики, смешанные со звенящим металлом. Следом затрещала молния, затем еще одна — кто-то активно использовал энергию. Н'уданы ускорились, на ходу обнажая мечи. Они выбежали на нужную площадь и застали сражение, которое уже затихало. Из громадного изваяния, изображавшего Ритайлину Чисхаргану, выбирались люди. Часть из них билась с немногочисленными стражниками и храмовниками. О Хаос, зеленоглазая превзошла саму себя в изощренности! Энкрич с ревом влетел в гущу сражения. Его меч нес голову замешкавшемуся солдату, при этом тощий н'удан умудрился развернуться и проткнуть служителя Тибора, который сплетал поток огня против хаоситского тилбэчина. Шайя выбрала себе противника, могучего воина с широким мечом. Их клинки столкнулись, и Хашайя поняла, что не ошиблась. Еще один достойный человек, бьющийся не на той стороне. В их противостояние хотел вмешаться бородатый храмовник в забрызганной кровью голубой сутане. Шайя блокировала удар здоровяка, одновременно активируя з'уархтил, которой нашел пристанище на ее среднем пальце левой руки. Кисть слегка обожгло, а следом огненный шар величиной с крупной яблоко угодил в лицо храмовнику. Тот завизжал, пытаясь сбить огонь руками, но пламя лишь охватило рукава его одежд. Мечник пытался найти слабое место у Хашайи, но он не знал, что такого не существует. Шайя даже не применяла чой-хуа и буквально через мгновение воткнула сталь в живот противника.

— Н'уданы! Н'уданы!— храмовник, только что прикончивший хаосита, который пытался сбить его с ног плетением, наконец, уразумел, кто вступил в бой. Он бросился наутек. Трус? Нет, одернула себя Хашайя, тиборский служитель спешит рассказать о них совету. Шайя вновь использовала заряженный энергией предмет. Храмовник обернулся, словно спиной почувствовав приближающуюся гибель, коснулся силы и отбросил сгусток яркого пламени обратно. Хашайя выругалась, прыгнула в сторону, тем самым сохранив себе жизнь. Хуже пришлось хаоситу, который, не подозревая опасности, отступил от атаки грелимарайского стражника. Бедняга получил огненный шар в бок и завизжал от боли. Его противник проявил ненужное милосердие и добил мужчину ударом в грудь. Сбежавший храмовник успел скрыться на одной из улиц. Остальных неверных добили. Энкрич довольно осматривал место битвы. Выжившие хаоситы опустились на колени.

— Великие, это честь для нас,— сказал воин с видом матерого ветерана. Он поднялся на ноги.— Мы прятались в статуе по приказу месэры Чисхарганы. Наши мышцы затекли, но мы вели себя тише, чем тиргезы, выслеживающие добычу.

— Как вас не ощутили храмовники?— спросила Хашайя.

— З'уархтил. Мощный и единственный в своем роде.

Шайя пересчитала хаоситов. Двенадцать, включая пятерых тилбэчинов. Еще восемь погибли. Итого двадцать человек просидели почти два дня в тесной фигуре из камня. Поистине, некоторые люди поражают искренней верой в Хаос, в Энхоре еще не все потеряно.

— С нами шщиха.— Ветеран указал мечом на парня, который последним вылез из 'Ритайлины Чисхарганы'.

— Действуем по плану,— отдал команду Долговязая смерть. Юноша снял с себя одежду и стал бродить среди бездыханных тел врагов. Парень был красив и имел великолепную фигуру, Шайя почувствовала жалость, что такая красота сгинет через несколько минут. Молодой хаосит нашел подходящего стражника и принялся стягивать с него вещи. Когда юноша облачился солдатом Грелимарая, все члены их ударного отряда бегом направились к Темнице. Свидетелей гибели охраны не было, площадь окружали закрытые утром купальни и пара пустующих в эту ночь складов. Ритайлина подготовила все до мелочей.

Где-то вдали громыхнуло. Еще один отвлекающий маневр сработал как следует. Хашайя обратила внимание, что улыбка не сходит с ее лица. Со стороны, конечно, она могла выглядеть безумной, но причины радоваться были. Еще бы, только недавно Шайя гнила заживо в Белой пирамиде, а теперь участвовала уже во второй успешной атаке на храмовников. Великий Саусесан будет доволен их работой.

Отряд замедлил бег, когда в просвете между домами показалось здание Темницы. Хаоситы распределились вдоль стен, чтобы несильно маячить перед стражниками. Но те еще глазели туда, откуда доносилось эхо взрыва. Шщиха шепотом обратился к Хашайе:

— Месэра, я могу попросить вас об одолжении?

— Проси,— она не стала отказывать дерзкому мальчишке. Ее чаще просили о пощаде, чем о каком-либо одолжении.

— Позвольте поцеловать ваш меч, месэра. Я буду знать, что последним, чего я коснулся в этой ложной жизни, будет ваша вещь. Великой Хашайи из рода Чеенув, о которой я столько знал и не чаял встретить.

Шайя без слов вытащила из ножен клинок. Парень опустился на одно колено, приложил губы к окровавленной стали и улыбнулся, несмотря на раздирающую его боль. Спустя мгновение он уже мчался к Темнице.

— Нападение! Предательство!— кричал юный самопожертвенник. Он добрался до ошеломленных грелимарайских воинов и упал.

К нему бросились на помошь, было видно, как его расспрашивают. Некто выскочивший из Темницы, вероятно, ее начальник, дал указание нести беднягу внутрь. Другому стражнику он что-то сказал, и тот ветром улетел с площади. В Храм Тибора, не иначе. Время будто замедлилось, секунды казались минутами. Хашайя даже задержала дыхание. А потом молодой хаосит лопнул с ужасающей силой, и здание знаменитой тюрьмы Грелимарая раскололось, словно глиняный кувшин.

Энкрич первым кинулся к площади, чтобы вновь утолить свою нескончаемую кровавую жажду, остальные последовали за ним. Ну что же, подумала Хашайя, еще немного, и я увижу этого таинственного Тульгарна. Она уже убедилась, что их дерзкая вылазка увенчается безоговорочной победой.

Глава двадцать вторая

Сердце стучало в такт ударам сапог о брусчатку. Казалось, они бежали целую вечность, а мир вокруг как будто перестал существовать. Все иное, кроме бесконечно бега, потеряло значимость. Каменные дома, закрытые лавки торговцев, пустые рынки и площади словно иллюзорные проносились мимо. Кое-где в окнах появлялись призраками пробудившееся люди. Они слышали грохот и понимали, что наружу выходить опасно, но любопытство не оставляло их. Храм Тибора все еще молчал, над Грелимараем не раздавались усиленные энергией голоса. Почему? На веку Мийэна в городе такое случалось редко, но нападение слуг Хаоса было достаточным основанием, чтобы оповестить жителей. Совет либо боялся преждевременной паники, либо на Храм тоже напали, что казалось совсем уж бредом. Мийэн и Эвтей свернули в очередной проулок, где в них едва не врезался человек в сутане служителя Порядка. Он был испуган, отпрыгнул кошкой в сторону и коснулся энергии.

— Стой!— крикнул Эвтей, подняв руки. Песочная голова отвлек внимание на себя, а Мийэн незаметно подготовил защитный поток на всякий случай. Когда человек на взводе, он способен сначала ударить и лишь потом сообразить, что атакует своих.

— Слава Порядку, вы не хаоситы,— тилбэчин отпустил энергию. Он выдохнул и утер пот со лба. Голос молодого мужчины не дрожал, но был сбит быстрым бегом. — Я направляюсь к Храму, идемте со мной.

— Откуда ты?— спросил Мийэн.— Мы слышали взрыв, Темница?

— Может быть! Я охранял статую Ритайлины Чисхарганы, когда они коварно обрушились на нас. Взрыв случился позже, не знаю где.

— Как они проникли в город?

— Просто — статуя была полой. Хаоситы прятались там до сегодняшнего утра, мы не чувствовали их присутствия, проклятье, а они все время сидели у нас под носом. Мы почти одолели этих предателей, но им пришли на помощь. Можете счесть меня трусом, месэры, потому что я почти сразу покинул поле боя, но Совет Тибора должен знать.

— О чем ты толкуешь?!— воскликнул Эвтей. Он, как и Мийэн, не понимал, что могло заставить верного Порядку человека сбежать от битвы с врагом.

— Н'уданы вернулись. Двое.— Три слова острыми ножами вонзились в голову; три слова, которые прозвучали страшнее самых злобных угроз.

— Ужас отнял твой разум, друг. Ты уверен?

— Да, месэр Заурбанз,— ответил храмовник, сжимая кулаки,— Энкрича Долговязую смерть и Черную Хашайю я никогда бы ни с кем не спутал. Их злодейства навсегда кровью отпечатаны в летописях Энхора.

Эвтей перевел взгляд на бывшего учителя. Мийэн словно выпал из жизни, он не хотел верить в услышанное, но молодой храмовник не додумался бы оправдать свою трусость таким способом. Н'уданы выбрались из Белых пирамид, а это считалось абсолютно невозможным. Как, каким образом? Мийэн скорее поверил бы, что Хаос тайно сотворил замену своим старым слугам, чем в то, что двое мощнейших хаоситов сбежали из энергетических гробниц, закупоренных лично Аархином, Ритайлиной, Илхарли, Ротардтом и Акенизашем. Откуда у вражеских тилбэчинов сила для разрушения надежных плетений, с помощью чего они смогли распутать потоки, державшие н'уданов в вечном плену? Зато Мийэн теперь знал наверняка, для чего хаоситам понадобился тот з'уархтил, о котором ему рассказал Дугшащ. Но как они так быстро перебросили его? На это явно ушло много ресурсов, значит, кто-то из обладающих властью людей в Энхоре оказывает хаоситам покровительство. Но кто? Грелимарайский Наместник? Нет, Лухаврин Базикувк свято предан Тибору. Король Пердожалафа? Проклятье, какая разница! Изменники у власти хотя бы в одном государстве принесут не меньшие проблемы, чем предатели среди служителей Тибора. Требовалось тщательное расследование, нужно вывести на чистую воду всех отступников, пока не поздно.

— Для чего все это представление с несколькими атаками на город?— Эвтей покусывал губу, словно вновь стал неопытным мальчишкой на первом занятии по основам строения потоков.— Двое н'уданов без усилий успели бы ворваться в Темницу прежде, чем мы всем скопом дали бы им отпор?

— Это означает, что у них нет сейчас этих сил.— Мийэн стал объяснять собственную догадку.— Источник отравлен, а они долгое время находились отрезанными от всякого контакта с энергией. Им не с чего себя подпитать.

— Да, я заметил, что ни Энкрич, ни Хашайя не плели сложные потоки,— сказал храмовник.— Они бились на мечах и несколько раз атаковали огненными шарами.

— Тогда спеши в Храм и сообщи Совету обо всем, а мы к Темнице. Жгералих нуждается в лишних мечах.

И снова бег, но теперь они стремились к опасности, о которой не вспоминали даже в самые мрачные времена. Энкрич Долговязая смерть и Черная Хашайя. Жесточайший приверженец Хаоса, отъявленный убийца и мучитель, а с ним та, кто добровольно отказалась от чести н'шаста. Ситуация хуже некуда, но главное — собраться с мыслями. Мийэн выуживал из памяти все, что он знал об этих н'уданах, а знал он многое, ибо готовился принять обязанности Хранителя Порядка столько лет назад. И знания эти не сулили доброго, их с Эвтеем миссия могла стать последней для обоих. Осознавал ли Песочная голова, какая печальная участь его ждет? Мийэн хотел отправить Эвтея вместе с тем храмовником, но понял, что ученик все равно последует к Темнице. Единственное, что давало надежду на иной исход — состояние н'уданов. Они ослаблены, а значит, их можно победить.

Энкрич — великий тилбэчин и умелый воин. Судя по книгам, столетие назад он однажды выдержал продолжительный бой с парой н'шастов, тяжело их ранил, а потом бежал. Потоки, которые он формировал играючи, другие н'уданы создавали с трудом. Энкрич считал себя любимым слугой Великого Хаоса, и никто из его союзников это не оспаривал, ведь он был способен убить даже того, кто сражался на его стороне. Имел ли такой ужасный человек уязвимое место? Энкрич легко выходил из себя и черпал дополнительные силы из гнева и ярости. Но ведь это можно обратить и против него! Раззадорить, возвести его гнев в абсолют, тогда он потеряет бдительность. Вместе с Эвтеем Мийэн избавит Энхор от него раз и навсегда, то, что не произошло век назад, случится сегодняшним утром. Долговязая смерть заплатит за все зверства, которые творил в древности. За вырезанную деревню, за пытки женщин и детей, за разрушения Храмов Порядку, за поедание человеческой плоти.

Другое дело — Хашайя из рода Чеенув. Умная, хитрая, рассудительная женщина, знающая Порядок изнутри и владеющая искусством чой-хуа. Энкрича ненавидели, но ненависть к Хашайе всегда была выше. Предать светлое имя н'шаста, сколько же черноты должен хранить в себе дух человека для подобного поступка? Переметнуться к врагу, лишать жизни тех, с кем раньше дружил и учился? Конечно, злодеяния Долговязой смерти не меркли по сравнению с преступлениями Хашайи, но тот изначально служил Хаосу.

Мийэн твердо чувствовал, что бой на мечах с Энкричем он выдержит, но с Хашайей? Чой-хуа было связано не только с духом, но и с телом, вряд ли слабость, вызванная отравленным Источником, сильно повлияла на ее умение. Аархин приблизил способности Мийэна в фехтовании к максимуму, но достаточно ли этого, чтобы отражать удары, напрямую связанные с энергией? Все это предстояло выяснить на месте. Как и ответ на самый важный вопрос: кто же такой Тульгарн, если на его освобождение брошены невиданные силы хаоситов и двое восставших н'уданов?