— Больной, я требую, чтобы вы вернулись в палату! — нервно воскликнула сестра.
— Отдайте мне мою одежду.
— Какую одежду?
— Меня разве голым привезли сюда? — удивился он. Маделин явно не вызывала в нем симпатий.
— Я иду за дежурным врачом! — Маделин была возмущена.
— Сходите, мой ангел, займитесь хоть чем-нибудь в рабочее время. — одобрил больной ее планы.
— Алло, миссис Доу? Да-да, это я! Я жив! Нет, я в больнице, заберите меня отсюда! У меня даже одежды нет, только какой-то халатик с завязками. Какой халатик? В горошек!
Он положил трубку. По коридору двигался молодой человек и пытался выглядеть суровым.
— Больной, почему вы не в палате?
— У меня, между прочим, имя есть. — напомнил Пазола.
— Ничего не знаю, сюда вы поступили без документов.
— То есть, вы мне не поверите, если я назову себя? — насторожился Сарториус.
— Ну, почему же, поверю. — согласился дежурный врач. Его тоже оторвали от важных дел и он стремился вернуться на свое место. — Только теперь, по крайней мере до утра это неважно.
— Почему? — удивился Пазола.
— Потому что вас записали как человека без документов и без сознания, с ранением головы.
— Я в муниципальной больнице! — догадался Пазола, и это прозвучало как обвинение.
— Ну что вы так нервничаете? — удивился врач. — В понедельник снова начнется рабочая неделя. Вызовем полицию, опознаем вас...
— Вы уже говорите обо мне, как о трупе! — пришел в настоящий ужас больной.
Врач смутился.
Пазола принялся набирать номер. Было занято. Его раздражала эта распашонка с завязочками на спине. И какой идиот придумал лишить его штанов?!
Маделин вернулась и пожаловалась:
— Какая-то корова требует, чтобы ее немедленно пустили. А у нас распоряжение, никого после двадцати одного не пускать из-за маньяка.
— Вам ли, друзья, маньяков бояться! — прокомментировал ситуацию Пазола. — Пропустите даму, а то я ей нажалуюсь, как вы ее назвали.
— Хорошо, я пропущу, если вы успокоитесь. — согласился врач.
— Где он?! Он ранен?! — бежала по коридору и вопрошала миссис Доу, ища глазами лужи крови на полу.
— Оливия! Я тут! — закричал Пазола.
Он успел завернуться в одеяло, подобно римскому патрицию. Не с голым же задом встречать даму! На голове его красовалась повязка.
— Больной, прошу вас... — бормотала Маделин, впрочем, без всякой надежды.
— Умоляю вас, миссис Доу! Штаны, немедленно штаны!
— А где ваша одежда? — растерялась миссис Доу.
— Эскулапы отняли! — гневно бросил он в сторону дока и тут же спросил с испугом: — Вы хотите сказать, что не взяли для меня одежду?!
— Я так растерялась, я сразу кинулась... — оправдывалась миссис Доу.
— Если вы не вернете мне одежду, — угрожающе обратился адвокат ко врачу, — я уйду прямо в одеяле.
— Сарториус, вам будет неудобно идти в одеяле, ведь велосипеда больше нет!
— Я не верю, что в больнице, даже такой муниципальной, как эта, нет лишней пары штанов. Где моя одежда?!
— Да в прачечной, больной, — отозвалась медсестра, — а прачечная на воскресенье закрыта, и ключей у меня нет. Ведь в выходные дни никого не выписывают.
Пазола повернулся ко врачу.
— Свои штаны я не отдам, не надейтесь! — предупредил тот.
Сарториус побежал по коридору, рыча, как лев. Врач поспешил за ним.
— Куда вы, больной?
— У меня есть имя! — сварливо откликнулся больной.
— Ну хорошо, я вам верю, только куда вы?
— Домой, за штанами!
Он добежал до конца коридора. Там оказался тупик. Пазола развернулся и помчался в обратную сторону.
— Но вы же в одеяле! — жалобно прокричала Маделин, когда он пробегал мимо сестринского поста.
— Вот именно! — свирепо ответил адвокат и помчался дальше, шлепая босыми пятками. Врач вернулся к посту.
— Вы должны что-то придумать! — напустилась на него Оливия.
— Что я придумаю?! Штанов нет, велосипеда нет, больной бегает! Я могу довезти вас до дома на своей машине, только с условием, что одеяло вы отдадите!
— Блестяще! — воспрянул Сарториус, прибежав обратно.
— И халатик тоже! — отозвалась медсестра.
— Халатик?! Да прямо сейчас! — Пазола был готов на всё.
— Ладно, больной, — сказал врач спустя минут двадцать, остановив машину около дома миссис Доу, — отдавайте одеяло!
— Друг мой, — с чувством произнес тот, — профессия сделала вас жестоким!
* * *
Обретя штаны, Пазола бессильно упал на диван.
— Что-то мне нехорошо. — пожаловался он.
— Ну еще бы! — молодой врач свернул драгоценное одеяло и обратил внимание на больного. — Столько бегать и шуметь и все это, заметьте, после ушиба головы! Возможно у вас сотрясение мозга. Рубашечку давайте.
Адвокат поморщился и попытался снять рубашечку через голову, поскольку завязочки сзади никак не поддавались.
— Эй, эй, порвете ведь! — забеспокоился эскулап.
— Маньяки! — пыхтел из горошков Пазола. — Халатик пожалели!
Ему удалось вытащить себя из рукавчиков, и теперь игривый халатик в горошек был на его голове. Голова не пролезала.
Вернулась миссис Доу с чашкой горячего чая. Втроем они как-то справились с завязочками. Пазола выбрался с растрепанной причёской.
— Я пойду. — заторопился врач.
— Точно, бегите, прикончите еще кого-нибудь! — напутствовал его Сарториус с чашкой чая в руке.
— Больной, вы возбуждены. — ответил, убегая, дежурный потрошила.
В дом входил Дарби. Он был счастлив видеть Сарториуса живым и невредимым.
— Сарториус! Кто же вас сбил? Вы не видели преступника? — вспомнила миссис Доу.
— Никто меня не сбил, я сам упал. Налетел колесом на бордюр и вылетел из седла!
— А где же тогда пакет? — полное лицо Оливии посерьезнело.
— Боже! Пакет! — опомнился Пазола. — Проклятая рубашечка! Мы должны сейчас же бежать туда, может он еще лежит там!
— А где вы упали? — забеспокоился Дарби.
— Не помню! — в отчаянии воскликнул больной и снова схватился за повязку.
— Я знаю, где! Я уже была там. Велосипед остался на месте! — Оливия вскочила. — Ох, давно уже ночь!
— Я пойду с вами! Я на велосипеде! — Дарби тоже вскочил.
— Друзья, я не покину вас! — Сарториус попытался встать, но снова побледнел. Возбуждение, которое позволяло ему бегать по больничным коридорам, оставило его. Пазолу сильно мутило. Болела голова.
* * *
Двое людей под светом уличных фонарей тщательно обшаривали траву и кусты недалеко от лежащего в траве велосипеда с погнутым передним колесом.
— Миссис Доу, ничего нет.
— Вернемся сюда на рассвете и поищем еще раз.
Она и Дарби выбрались на дорогу. Вспотевшая от ползания по траве миссис Доу тяжело дышала. Они не знали, что поиски их напрасны. Дело в том, что Мёрф, прощаясь с приятелем в дверях своего заведения, наткнулся взглядом на этот самый велосипед, одиноко оставшийся лежать на траве прямо напротив парикмахерской. Мёрфу это не понравилось, и он перетащил его метров на тридцать подальше, к дому миссис Оппеншо, гадалки. Так его и нашла еще в первый раз Оливия Доу.
* * *
Сарториус не спал, несмотря на то, что чувствовал себя из рук вон плохо. Узнав скверную новость, он расстроился.
— Ничего, мы его еще утром поищем. — старался успокоить его Дарби. — А я бумажник нашел.
— Какой еще бумажник? — отозвался Сарториус. — Ах, бумажник! Дарби, дорогой, что же ты молчишь?!
Дарби выложил на стол пресловутый бумажник и все трое с интересом посмотрели на это чудо. Юный пинкертон рассказал, как сумел, о всех своих поисках в то время, пока Пазола находился в больнице. Получалось маловразумительно, но некоторые факты очень заинтересовали адвоката. Терпеливо выспрашивая Дарби, он выяснил для себя немало полезного. Но одно было несомненно: надо немедленно отправляться к этим детям и разговаривать с ними.
В бумажнике обнаружились две вещи: недостающий листок из письма, которое теперь невесть где пропадает, и рисунок ключа с пояснениями. Пазола, был в восторге: вот этого листка ему все время так не хватало! На него свалилось множество фактов, которые следовало упорядочить, но голова болела все больше, и он вынужден был по настоянию хозяйки лечь в постель.
Дарби, проведший предыдущую ночь без сна, тоже остался в доме миссис Доу. Благо, что комнат хватало. Кое-как они все успокоились.
Пазола впал в тяжелое забытье. Оливия не могла заснуть в своей спальне. А счастливый Дарби сладко сопел. Румянцы вернулись на его круглые щеки.
* * *
Ночь окутала землю, и яркие звезды в безоблачном небе поблескивали, словно маленькие зеркальца.
На холме сидели две фигуры и тихо любовались на луну. Отставному капралу Славовичу было хорошо. Недели две назад он сорвался в крутой штопор и только теперь начал из него выходить.
Кобурка Мэтт был послабее и начал уже похрапывать.
— Завтра воскресенье, — нежно сказал Айзекайя, — завтра я прочту проповедь о милости к падшим.
Пастор начал в нем брать верх над капралом.
Славович пошевелился, и Кобурка медленно повалился набок, не переставая храпеть.
Айзекайя решительно поднялся, взял на плечо ближнего своего и начал спуск.
* * *
Валет вернулся на рассвете. Он нашел, что хотел, и спешил заняться делом. Следовало опередить настырных детишек, чтобы они его не увидели. Поэтому, едва переодевшись, он отправился в горы со всем своим багажом.
Взобравшись на скалу, он подсунул три динамитные шашки под круглый камень и принялся тянуть шнуры вниз. Он понятия не имел, сколько нужно зарядов, чтобы разбить камень, взрывотехника для него была делом новым.
Он возился довольно долго и уже начал нервничать. Также не хотелось получить осколком по башке, поэтому он спрятался подальше. Подрывник он был никудышный, поэтому закупил шнура в десяток раз больше, чем требовалось. Он тянул его к избранному укрытию, уселся там и поджег все три конца вместо того, чтобы сделать это у самого основания скалы, а потом просто не спеша отойти. От всей этой возни два из трех заряда выпали от натяжения шнура из под камня и лежали в стороне. Но Валет этого не видел и продолжал трудиться. Он засел за большим камнем, поджег все три шнура и заткнул уши.
Так он просидел минуты три. Ничего не происходило. Он подождал еще и решил, что шнуры затухли. Некоторое время он еще сидел, не решаясь выглянуть. Ничего не произошло.
— Вот паршивые торговцы, подсунули барахло! — рассердился он и встал.
Тут и рвануло. Динамит оказался качественным. Оглушенный Валет упал наземь и лежал так, пока осколки камней высекали искры из скал.
Стряхнув с себя пыль, Валет осторожно полез посмотреть, что получилось. Получилось не очень. Весь верх скалы обрушился вниз. Валет увидел стоящую облаком каменную пыль, медленно оседающую вниз, на крупные обломки. И понял, что теперь тут можно действовать только экскаватором, которого у него при себе не было.
Он плюнул на все то, что получилось и отправился на ферму. Хорошо еще, что сам цел. Ладно, есть и другие Входы.
Придя в свое временное жилище, он хотел достать бумажник Паркера, чтобы подумать над схемой. Но бумажника не было. Удивленный Валет обшарил всё помещение, потом поискал в машине. Все его поиски не к чему не привели. Он сел, крайне обескураженный, пытаясь вспомнить, когда в последний раз он держал в руках этот бумажник.
Обсыпанный пылью человек сидел на пороге обшарпанного дома и смотрел покрасневшими глазами на пустой загон для свиней.
— Ну, Макконнехи, твой выход. — проговорил он, вставая.
ГЛАВА 27. Добрый коп и злой коп
Пазола преодолел себя и встал. Голова побаливала, но было терпимо. Вместе с миссис Оливией и Дарби он отправился на поиски пропавших бумаг. Они опять принялись тщательно обследовать кусты и траву в месте его падения, но ничего нового обнаружено не было. Немногие прохожие удивленно оборачивались на них, но особого интереса их деятельность не вызывала. Мало ли что люди потеряли.
У Пазолы опять заболела голова, но он настаивал на дальнейших поисках.
— Напрасно, Сарториус, их нет. — миссис Оливия покачала головой.
Они медленно направились в обратный путь. Пазола прошел немного и вынужден был остановиться, чтобы отдышаться.
Дарби огляделся, и на глаза ему попалась вывеска парикмахерской.
— Пойду, спрошу у Мерфи. — решил он.
Мерф давно заметил, что эта троица шарит в том месте, куда он переложил велосипед. Он узнал Сарториуса. Хорошо, конечно, что тот жив, но выглядит он плохо. Парикмахер ни минуты не сомневался, что они ищут следы преступления Тода. И очень порадовался, что так предусмотрительно переложил велосипед. Поэтому он расстроился, когда подошел Дарби с вопросами, не видел ли он, кто сбил этого господина.
Мерфу очень не хотелось влезать в это дело, но он вспомнил кошку в сумке, и дружба победила.
— Вы видели машину, которая его сбила? — Дарби продолжал придерживаться той мысли, что в деле все-таки фигурировала машина.
— Видел. — соврал Мёрф, хотя и побаивался.
"А что, — подумал он, — не могла, разве, здесь и в самом деле проезжать машина?"
Пазола и Оливия подошли поближе, чтобы послушать.
— Да, — вспомнил Сарториус, — я и в самом деле слышал сзади гудок.
Мёрф подумал, что дело плохо, парень начал кое-что вспоминать.
— Это была такая черная машина. — соврал он, потому что машина Валентая была красная.
— А марка? — поинтересовался Дарби.
— Дайте припомнить! — картинно схватился за лоб Мёрф, он входил во вкус. — Да, вспомнил, это был "Пежо"!
Он точно знал, что в городке ни у кого нет "Пежо", да еще черного, следовательно он никого не подставит.
— Чёрный "Пежо"! — прошептали все трое и переглянулись.
Мёрф почуял неладное. Он назвал "Пежо" наугад, только потому, что у Валентая был "Пассат".
— А вы не видели здесь такой пакет с бумагами? — спросила миссис Доу. — Он выпал, когда этот господин упал.
— Нет, не видел. — с сожалением покачал головой Мёрфи и предположил: — А тот мистер в "Пежо" не забрал его?
Эти трое переглянулись и на лицах их отразилось явное уныние.
— Спасибо, Мёрф. — попрощался Дарби.
Едва они удалились, Мёрф бросился к телефону.
— Тод! — почему-то шепотом заговорил он. — Этот тип, которого ты сбил, ну ладно, не сбил! Ну, в общем, он жив. Да, да, жив, не радуйся. Он только что был здесь, они искали улики. Нет, Тод, ты не пропал! Слушай, Тод, я после твоего ухода перетащил велосипед подальше! Так что они не там искали! Да, да, я помню: кошка и всё такое! Держись, Тод, я с тобой.
После разговора с другом, Мёрф призадумался. Потом он вышел на улицу и огляделся. Убедившись, что за ним не следят, он пошел к настоящему "месту преступления" и пошарил в кустах. Точно, пакет лежит. Мерф взял его и снова оглянулся.
Парикмахер размышлял: дело нравилось ему все меньше и меньше. Он снова взялся за телефон.
— Слушай, Тод, тот мужик, которого ты..., нет, нет, не сбил. Ну, он потерял тут пакет, когда упал, а теперь они его ищут. Слушай, Тод, я приеду к тебе сейчас, давай посмотрим, вдруг в нем наркотики?
