Главная роль

Шаги стали громче, а затем стихли. Человек прошел мимо. Император дрожащей ладонью провел по лицу. Марцелл первым подхватил оборванную нить разговора.

— Нет наследника? Эта беда поправима.

Нерва понял сразу.

— Усыновить?

Максим достаточно долго прожил в Риме, чтобы знать: усыновление — дело обычное. Усыновляют и детей, и почтенных отцов семейств.

— Назови преемника сам. Неожиданно, — настойчиво продолжал Марцелл.

— Тогда Элиан не сумеет помешать, — подхватил Максим.

С тревогой смотрел, как Нерва приподнимается на ложе. Император щелкнул пальцами, оперся о плечо подскочившего раба и встал. Повторил:

— Усыновить?

Максиму показалось, что и голос императора обрел прежнюю твердость.

— Следует выбрать того, кого и сенаторы не отвергнут, и армия признает, — говорил Марцелл.

— Такого нет. Угодит сенату — не понравится армии. Армия одобрит — сенаторы возмутятся, — император выпустил плечо раба и снова сел. Повторил горько: — Такого человека нет.

— Есть.

Нерва с Марцеллом повернулись к Максиму. Тот шагнул вперед. Наконец-то сумел поймать ускользающую мысль. Вспомнил слова Марцелла: "И последнее. Во главе легионов должен стоять наиболее опытный, наиболее преданный, наиболее энергичный военачальник. Из всех возможных претендентов на эту должность, я бы назвал одного"... Помнил он и главу из учебника.

Актер понял, что настал его час. Вот она, главная роль. В голове мелькнуло предостережение режиссера: "Без патетики!"

Максим просто сказал:

— На границе служит человек, прославившийся умом и отвагой. У сенаторов он в чести. Легионеры его любят. Думаю, ему охотно присягнут и воины, и сенаторы. Это Марк Ульпий Траян.

Марцелл, с просветлевшим лицом, на лету подхватил мысль Максима.

— Траян ни разу не совершил не только проступка, но даже ошибки. А ведь занимал самые ответственные должности. Был консулом, наместником провинции, командовал легионом.

— Траян, — медленно и вдумчиво повторил император. — Отличился на военной службе в Сирии. Прекрасно командовал легионом в Испании. Сумел навести порядок в Германии...

Нерва перевел взгляд на прорицателя.

— Траян?

— Да, — сказал Максим. — Траян станет великим императором.

— Станет великим императором? Что ж, усыновить будущего великого властителя — честь для меня. Надеюсь, не ошибемся в выборе.

— Знаю одно, — порывисто сказал Марцелл, — выбирая тебя, мы не ошиблись.

Нерва улыбнулся.

— Не все в Риме согласятся с вами. Но я рад, что сохранил уважение друзей.

Он прикрыл глаза и несколько минут лежал, собираясь с силами. Максим с Марцеллом тревожно переглянулись. Император поднял веки.

— Император Траян. Звучит хорошо. Но пока о новом избраннике никто знать не должен. Иначе дойдет до начальника гвардии. Элиан вмешается — всему конец.

Нерва помолчал, переводя дыхание. Заключил:

— Объявим внезапно, как только встану.

И он успокоенно закрыл глаза. Максим с Марцеллом на цыпочках удалились.

Благополучно миновали пустые комнаты, двор, проскользнули мимо кладовых. Максим понимал: разумнее всего затаиться, дождаться следующего вечера, выйти вместе с кухонными рабами. Однако на ипподроме оставалась Сервия. "Перепугается, если не вернусь".

На кухне все еще горел огонь. У очага стояла рабыня и поворачивала вертел с нанизанными на него курами. Изумленно взглянула на вынырнувших из коридора Максима с сенатором. Раскрыла рот, желая что-то спросить. Максим ответил таким свирепым взглядом, что женщина прикусила язык.

В дальнем углу кухни, у стола, тоненькая девушка толкла что-то в каменной ступке. На краю стола сидел солдат. Одной рукой перебирал русые кудри девушки, другой — обрывал крупные иссиня-черные ягоды с виноградной грозди.

Максим заставил себя сдержать шаг. Рабыня тихо смеялась, увлеченный ею солдат не замечал двух человек, пробиравшихся между столами к выходу. И тут Максим споткнулся о корзину, брошенную на самом проходе. Корзина опрокинулась, яблоки раскатились по всей кухне. Солдат повернул голову. Максим преодолел желание ринуться к двери. Присел на корточки, собирая яблоки. В ушах стучала кровь. Марцелл помогал ему.

Оба старались держаться к солдату спиной или боком. Краем глаза Максим заметил, как преторианец спрыгнул со стола и подошел к дверям. Остановился, опираясь о притолоку. Максим обменялся тревожным взглядом с Марцеллом. "Вернуться в коридор? Нельзя. Сразу почует неладное". Оставалось идти напролом.

Максим бросил в корзину последнее яблоко и с независимым видом направился к дверям. Смотрел сквозь солдата, точно не замечая.

Преторианец шагнул вперед, заступая дорогу.

— Подожди-ка.

Это был Клодиан. Он всмотрелся. По лицу поползла кривая улыбка.

— А-а, — протянул он.

В это мгновение Максим ударил. Так, как учил бестиарий. Клодиан отлетел назад. Ударился о стоявшие в углу кувшины и повалился на пол. Рабыни завизжали. Клодиан закричал. Но актер с сенатором уже выскочили из дома.

У дверей кухни дожидались солдаты. Максим сообразил, для кого готовили так много еды.

Прежде, чем преторианцы опомнились, Максим с сенатором пронеслись мимо. В дверях показался Клодиан, заорал вслед. Но они уже свернули за угол дома Августа. Сзади донесся дробный топот. Погоня мчалась по пятам.

Улицы Палатина были так же узки, как улицы других римских кварталов. Дома и храмы стояли так же плотно — на Палатине жил император, его приближенные, вольноотпущенники, рабы, жрецы храмов Юпитера Охраняющего и Юпитера Победоносного, богини Вирипласы и Матери Богов.

Максим с сенатором нырнули в узкий проход между канцелярией и домом для слуг. За год Максим успел изучить все входы и выходы. Обогнув канцелярию, они оказались в кипарисовой аллее. Аллея вела к педагогию, где обучались императорские пажи. Погоня не отставала ни на шаг.

Максим чувствовал резкую боль в колене — память о потасовке с Марцеллом. Да и сенатор дышал с присвистом. Актер вспомнил: Марцелл провел день в седле и ночью не получил передышки.

— Сюда!

Максим свернул, перепрыгнул через клумбу и юркнул в открытые двери. Марцелл — за ним. Проскочив пустынный полутемный атрий, они попали во внутренний двор. Из открытых окон падали полоски света, доносился смех, обрывки разговоров, перезвон струн. Где-то надрывно плакал ребенок.

Беглецы пересекли двор, хлопнули наружной дверью так, что стены задрожали, но из дома не выскочили, а взлетели по узенькой лестнице наверх.

Внизу затопали солдатские сапоги, зазвучали резкие команды. В некоторых комнатах приоткрылись двери. Жильцы выглянули, но, увидев солдат, тут же снова заперлись. В доме мгновенно погасли огни, и воцарилась тишина. Только ребенок продолжал плакать.

Солдаты, прогрохотав по двору и коридорам, устремились на улицу. Дверь захлопнулась, и дом содрогнулся вторично.

Беглецы стояли в темноте, пытаясь отдышаться.

— Кто здесь живет? — шепотом осведомился Марцелл.

— Императорские рабы. Танцовщицы и музыканты.

Они выждали еще немного, затем подобрались к окну. В ночи мелькали огни факелов — поиски продолжались. Лишь спустя долгое время командир увел солдат.

Максим с Марцеллом крадучись спустились по лестнице. Приотворили дверь. Выглянули. В редеющем сумраке вырисовывались силуэты деревьев. Солдат видно не было.

— Вряд ли нас ждет засада, — пробормотал Марцелл.

— Ждет непременно, — живо откликнулся Максим. — У тебя дома.

Сенатор отмахнулся.

— Клодиан доложит начальнику гвардии, — попытался втолковать Максим. — Элиан позаботится...

Губы Марцелла тронула высокомерная улыбка.

— Элиан меня не тронет.

Чего Максим не терпел в людях, так это самоуверенности.

— Да неужели? Может, еще и защищать станет?

— Вряд ли, — серьезно ответил Марцелл. — Но преследовать не будет, я знаю Элиана.

— Сомневаюсь, — фыркнул Максим. — Иначе бы понял: такой — не отступится.

Насмешливая улыбка сенатора раздражала актера. Он прибавил:

— О себе не думаешь, подумай о сестре.

Марцелл улыбнулся еще шире.

— Сервии и подавно ничего не грозит.

Максим всерьез рассердился. "Это уже не беспечность, а глупость".

— Что, в Риме не казнят семьями?

Марцелл отвернулся.

— Порой случается.

— А тебе известно, что Сервия в городе?

— Разумеется. Вибий сказал.

Пока Максим мысленно подыскивал для Вибия подходящую казнь (отрезать язык казалось недостаточным), Марцелл заметил:

— Сервия с Игнемой спокойно жили на вилле. Пока ты не вмешался.

— Хотел уберечь, — принялся оправдываться Максим. — Тебя бы убили. Элиан никого не щадил.

— Спасибо! Но, видишь ли... мы с Элианом — друзья детства.

Максим остановился и оперся спиной о ствол оливы.

— Конечно, люди с возрастом меняются, — продолжал Марцелл. — С Элианом мы постепенно раздружились. И все же... Преследовать нас без особого приказа Домициана он не стал бы. И не станет. Ну, а с сестрой подавно не будет сводить счеты.

— Какие счеты? — удивился Максим.

— Не знаешь? — сенатор уже откровенно засмеялся. — Думал, Сервия предупредила. Ну, это не секрет. Не я, так другие расскажут. Она была замужем за Элианом.

Максим порадовался, что за спиной прочный ствол оливы.

— Это был не ее выбор, — продолжал Марцелл уже серьезно. — Нашего отца. Он полагал, что родство с начальником гвардии защитит всю семью... Сестра уступила.

Марцелл помолчал, затем добавил:

— С Элианом они не поладили. Как только отец умер, Сервия возвратилась домой. Элиан ее не удерживал... Он всегда усердно исполнял приказы Домициана, но Домициан убит. А по собственной воле Элиан нас не тронет.

Максим ничего не ответил. Внезапно спохватился:

— Сервия ждет на ипподроме!

— Нет, нет, — успокоил Марцелл. — Вибию поручено отвести ее домой.

— Если Вибий выполнит это поручение, как остальные... — ядовито начал Максим.

Они все-таки побывали на ипподроме, но никого там не застали. Максим гадал, каким чудом Марцеллу удалось добиться от Вибия покорности.

С Палатина можно было смело уходить. Максиму захотелось петь. Он выберется отсюда, получит несколько дней передышки, перестанет вздрагивать при каждом шорохе, шарахаться от всякой тени. Обнимет Сервию!

— А ну-ка песню нам пропой, веселый ветер...

Луна померкла, на востоке заклубились золотистые облака.

У самого Палатинского спуска перед актером, точно из под земли вырос худой быстроглазый человек. Наставил на Максима худой палец.

— Ты секретарь императора?

Максим глубоко вздохнул, прощаясь с Марцеллом, Сервией, Римом и всей жизнью. "Арестован".

— Да, я, — безнадежно признался Максим.

— Где тебя носит? — в голосе незнакомца зарокотал гром. — Кто должен выбрать быка, я спрашиваю?

Максим почувствовал, что в голове у него все медленно поворачивается. А незнакомец, устремив острый палец к небу, грохотал в порыве праведного гнева:

— Нет, я спрашиваю, кто должен выбрать белого быка?!

* * *

Император захотел подняться на Капитолий, принести жертвы. Возблагодарить богов за то, что остался жив. Касперий Элиан не решился отказать.

Процессия двинулась к храму Юпитера Капитолийского. Ликторы, император, весталки, сенаторы и, конечно, вездесущие преторианцы. Возглавлял их лично начальник гвардии. Следом валом валил народ. Подобное зрелище всегда собирало толпу, а теперь и подавно. Горожане жаждали видеть чудо: уцелевшего Цезаря.

Максим безнадежно опаздывал на торжество. Ударом кулака подогнал бестиария, поспешавшего впереди. Бежать приходилось в гору, да еще проталкиваться сквозь толпу. Бестиарий наддал, и Максим нажал, и оба они, не обращая внимания на негодующие возгласы, заметно продвинулись вперед.

С каждым шагом толпа, запрудившая дорогу, становилась все плотнее. К счастью, процессия двигалась медленно. Нерва был слишком слаб, и через каждые сто шагов останавливался передохнуть.

Максим вытянул шею и приложил ладонь ко лбу, загораживаясь от солнца. Процессия достигла ступеней храма. Впереди вели белого быка, обвитого гирляндами цветов.

Актер подозревал, что бык этот будет ему сниться в кошмарах. Обычно животное для заклания подыскивали загодя. Нерва внезапно объявил о желании принести жертву. Никто не ожидал, что император поднимется так скоро, и подходящего животного в запасе не нашлось.

Максим, наивно полагавший, что сгодится любой бык, поплатился за свое невежество. Нерва экономил на прислуге, поэтому искать быка выпало императорскому секретарю. Максим сбился с ног. Остаток ночи и все утро метался между загонами, где держали животных, Бычьим рынком и Палатином.

Каждый раз, осматривая приведенное животное, фламин Юпитера находил какой-либо изъян и молча качал головой. У первого быка обнаружился маленький шрам за левым ухом, у второго — хвост не достигал колен, чем провинился третий — Максим не стал и допытываться. От усталости валился с ног — в полном смысле этого слова. Дважды пересчитал ступени Палатинского спуска. "И все ради варварского обряда!"

В конце концов, жрецы отыскали жертву самостоятельно. Узнав об этом, Максим готов был пуститься в пляс, да ноги не повиновались. Жертвоприношение должно было свершиться в полдень, Максим рассчитывал на блаженство двухчасового сна.

Мечта не сбылась. Едва он успел прилечь, в комнату ввалился бестиарий. Доложил, что Корнелия-Игнема благополучно прибыла в Рим, а у Лавии в дороге начались родовые схватки.

Максим понимающе кивнул головой. Давно догадался, почему бестиарий с такой охотой сделался гонцом Марцелла в Фалерно.

Обеспокоенный германец явно нуждался в моральной поддержке. Пришлось Максиму вместе с ним бегать от храма к храму, от алтаря к алтарю, принося жертвы многочисленным богам и богиням. В первую очередь конечно, Юноне Родительнице, оберегающей матерей. Потом Партуле, облегчающей первые родовые боли. Следом — Луцине, помогающей младенцу родиться. Затем и остальным, ибо Диспитер дарует ребенку свет, Витумн — жизнь, Сентин — чувства. Ватикан заставляет младенца издать первый крик. Румина приучает сосать грудь.

Чтобы задобрить такое количество богов, требовалось время. В результате — опоздали на торжественное жертвоприношение.

...Актер поравнялся с бестиарием. Тот все время что-то бормотал, загибая пальцы. Внезапно на лице его изобразился ужас. Бестиарий схватился за голову и рванулся назад. Максим заступил дорогу.

— Что случилось?

— Забыли Кинину!

Он порывался бежать вниз. Максим удержал.

— Все равно сквозь толпу не пробьешься.

Бестиарий взглянул на людское половодье и сдался. В общем потоке направился к вершине Капитолийского холма.

Максим осторожно спросил:

— Кто такая Кинина?

Бестиарий наградил его испепеляющим взглядом.

— Эта богиня охраняет колыбель новорожденного! А мы не совершили ей возлияния!