Пехота Империи

— Райло. — повторил Деррек: — не бойся. Подойди. — спокойствие, звучащее в голосе брата заставила Райло попятится назад.

— Райло. — раздался тихий, спокойный голос. Другой голос. Райло перевел взгляд на девушку. Девушка смотрела на него так же как и Деррек — спокойно и как будто с какой-то жалостью.

— Райло. Не надо боятся. Ты многое поймешь. Это не больно. — сказала девушка, и вдруг Райло понял, что ее рука проходит прямо сквозь живот Деррека, так, как будто он был сделан из мягкого теста. Он закричал и отшатнулся назад, вернее — попытался отшатнутся. Потому что не мог двигаться. Потому что его уже держали...

Епископ Альмо смотрел в пространство невидящими глазами, стискивая зубы и сжимая кулаки — до боли в побелевших пальцах. Пятьсот послушников на борту его крейсера, пятьсот посвященных, каждого из которых он знал лично — погибли в мгновение ока. Превратились в плазменный шар, возникший на месте стыковки тяжелого грузового фрейтера Амадея и 'Клинка Гнева Господня'. Последняя надежда Ордена, специально подготовленные послушники, готовые принять ересь Единства ради будущего всего человечества. Ну, ну, ну — ласково ткнулся в сознание голос Сигмы Пять — ведь они все равно должны были погибнуть — в твоем понимании уйти в Единство все равно что погибнуть, не так ли?

— Изыди. — сказал епископ. Сил спорить с богомерзкой тварью почти не было, но и отключить ее он не мог. Нет сил, надо просчитать все, надо принять решение, надо что-то делать, а в таких ситуациях интеллект и скорость вычислений Сигмы были незаменимы.

— Нет, правда. На что вы рассчитывали? На то, что из этих пятисот специально отобранных кто-то стал бы таким как ты? Таким как мы? — Сигма Пять намеренно выделил это 'мы', раньше епископ не спустил бы это с рук, но сейчас он был в отчаянии.

— Изыди, тварь... — простонал епископ: — это была единственная надежда Ордена, и всего человечества.

— Чушь. — отрезал Сигма Пять: — надежда не бывает единственная. Надежда это иллюзия, питаемая человечеством, в какой бы безнадежной ситуации оно не оказалось. Потому соберись, мой симбионт и вперед — к светлому будущему Ордена и человечества. Потому что надежда есть.

— Какая? Фрейтер взорвался, вместе с ... — епископ замолчал, не силах произнести определение ереси.

— Фрейтер был заминирован. Это не случайность. Что в свою очередь говорит, что этот твой сталкер Амадей не такой уж и болван. Он понял, что ты намерен принести его в жертву будущему человечества и предпочел свое личное будущее. А это в свою очередь говорит о том ... — тут Сигма Пять сделал паузу, давая епископу закончить мысль. Альмо некоторое время смотрел вверх перебирая губами. О чем говорит Сигма Пять? Амадей узнал что никто не собирался его отпускать целым и невредимым, ублюдок повел свою игру, ну ладно... он заминировал свой фрейтер и взорвал крейсер и послушников во время стыковки... — в голове все вдруг встало на свои места.

— Вот ублюдок! — сказал епископ и сел ровно, чувствуя, как кровь ударила ему в голову: — он жив и у него наш груз!

— Браво. — сказал Сигма Пять: — просто удивительно, насколько вы, люди, медленно мыслите. Конечно, он жив. И более того, с вероятностью в 59 процентов он уже приземлился на одну из планет Дионеи — либо на Яблоке, либо на Дионее Два. Тридцать процентов — что рванул в Империю. И всегда есть шанс что ...

— Что же я натворил?! — епископ схватился за голову. Весь ужас ситуации встал перед его внутренним взором — ересь, заключенная в контейнере сейчас на одной из обитаемых планет! Он свыкся с мыслью о потере пятисот добровольцев, с безумной надеждой, что у кого то получится не Ересь, а слияние, симбиоз, как у него с Сигмой Пять, но выпустить Ересь на обитаемую планету означало...

— О, ну у нас еще есть надежда. В конце концов может быть ересь приземлилась в малообитаемых районах, где-нибудь в пустыне, или в океан там упала и утонула... — сказал Сигма Пять: — в конце концов это же андроид, пусть и серии Эс плюс — мог сломаться. От времени. Или песок внутрь попал...

— Помолчи Сигма Пять. — сказал епископ. Он знал, что ничего из сказанного не произойдет. Что Ересь уже проникла на планеты Дионеи, и что он даже не знает на какие именно. И что сейчас у него есть только одна возможность не погубить обитаемый сектор галактики. Епископ сжал губы и активировал нуль-связь, прямую линию с Советом Ордена.

— Сим объявляю систему Дионеи зоной Карантина. — сказал он в микрофон. Вот уже несколько столетий никто из Ордена не произносил этих слов. И он знал, что именно произойдет в ближайшие двадцать четыре часа. Все сообщения в систему или из системы будут остановлены. И не просто словом, нет, в течении этих суток в систему войдет самый большой флот Ордена, тридцать четыре дредноута, десять стардестроеров и две мобильные базы, а также пять гигантских нейродеструкторов — на тот случай, если все таки придется выжечь планеты до серого пепла.

— Надеюсь это ложная тревога... — прошептал Альмо, опускаясь в кресло: — надеюсь...

— Я же говорил, что надежда никогда не бывает последней. — заметил Сигма Пять: — видишь, ты снова надеешься.

— Ну и очнулся я уже в госпитале. Вот собственно и вся история ... — Перси сдержался, чтобы не сказать 'вся история о героизме, патриотизме и прочей ерунде' , но сдержался. Потому что Надин глядела на него.... серьезно. Рядом с ней всхлипывала Окни, не сдерживая слез. Младшенькая оказалась весьма сентиментальной особой и история с гибелью всего экипажа, а впоследствии и населения поселения на Айм потрясла ее.

— Так что если я и герой, то исключительно волей случая. Как говорится не в том месте, не в то время... — продолжил Перси, поднял свою чашку и промочил горло уже изрядно остывшим чаем.

— Удивительные совпадения. — кивнула головой Надин: — а почему тебя перевели в состав 'Диких кошек'? Что за мистический приказ?

— Не знаю. — пожал плечами Перси: — но все с кем я говорил на эту тему обычно закатывали глаза и тыкали пальцем в потолок. Якобы он пришел с самого верха. Чуть ли не от самого Марка Второго.

— Ха. А ты везунчик... — начала было Надин, но встретилась взглядом с Перси и закашлялась: — кха-кха, извини, не то хотела сказать.

— Наверное ты права. — кивнул Перси: — я везунчик. — он хотел добавить что из всего состава отдельной тридцать восьмой эскадры Его Императорского Величества в живых остались только двое. И он — один из этих двоих. А то, что иногда он просыпается в холодном поту, хватаясь за одеяло в поисках рычага катапультирования, — это же ерунда, правда? Империя платит своим пилотам не за переживания и рефлексию. Империи нужны боевые инструменты. И вот, они, оба — Надин и Перси — два слаженных, отточенных боевых инструмента, которые случайно встретились на этом чертовом курорте.

И возможно, что они никогда больше не встретятся. По крайней мере — не встретятся так — без погон и формы, без обязательного 'Так точно, сэр!', а, впрочем, с учетом того, что Империя ведет войну — прогнозировать будущее для кадровых военнослужащих было бы невероятной глупостью. Живы сейчас — и ладно. Получи от момента все, что сможешь, насладись жизнью за себя и тех, кто уже не сможет поднять бокал в баре или потискать подружку за углом. И снова в бой. Наверное так.

— Перси! Ау?! — Надин провела ладонью перед его глазами.

— Что? — очнулся Перси: — Что ты сказала?

— Ничего. — на самом деле до того, как Перси впал в ступор глядя невидящими глазами куда-то вдаль, Надин хотела спросить его о чем-то... важном. Но решила не спрашивать. Пока.

— Слушай, а ведь я такая тугодумка. — сказала вдруг Надин: — ведь ты уже офицер, да? Только сейчас дошло. Потому что мы в гражданском. А вообще при будущей нашей встрече я должна буду вытянуться по стойке 'смирно', и вообще, как там? Ах, да, приложить руку к козырьку фуражки, в воинском салюте, выражая сплоченность и солидарность военнослужащих Империи...

— А ты все так же в состоянии цитировать Устав ВКС. — улыбнулся Перси.

— Это да. Но не уходи от темы. Это же удивительно, как быстро ты стал... таким. Я помню, как мы все вместе сидели в бытовке казармы вечерами, после поверки. Как ты был обычным пухлым мальчиком из Верхнего Синнея и как ты обижался, когда Йол называл твою планету Верхним Сиденьем, а еще как мы стояли против Тора — ты помнишь? Тебе тогда сломали челюсть, но ты не сдался.

— Ты тоже не сдалась.

— Да. Никто из нас не ударил в рынду. Но нам всем еще три года в академии и два года стажировки в войсках. Может через пять-шесть лет мы и станем офицерами, как ты. Но пока я — всего лишь курсант, салага и соплячка. А ты — герой Империи, лейтенант ВКС, награжденный орденом за участие в операции на Вериоке, с нашивкой за ранение. Быстро же между нами возникла пропасть. — грустно улыбнулась Надин. Где-то рядом всхлипнула в свою чашечку с мороженным младшенькая, про которую все уже забыли.

— Никакой пропасти нет. — покачал головой Перси: — я все тот же Перси. А ты все та же Надин.

— Ты только так говоришь. — сказала Надин, подвинувшись поближе и взглянув прямо ему в глаза: — ты только так говоришь, Дорбан. А на деле ты на несколько ступеней выше меня — если судить по субординации ВКС, у тебя есть прекрасная жена Хлоя, насколько я знаю — куча денег от корпорации по разработке кобальта, да еще и юная туземная принцесса в любовницах.

— Джун-су не любовница! — вмешалась Окни, размазывая слезы по лицу: — по законам Бартама она пока единственная жена. А Хлоя — наложница.

— Думаю, что имперские регистраторы гражданского состояния будут с тобой не согласны, девочка. — ответила Надин: — но, да какая разница. Мы с тобой на разных полюсах мира, Дорбан, и наверное, это наша последняя встреча — как друзей.

— Да брось, Надин. — сказал Перси, чувствуя себя неудобно: — брось. Мы с тобой настоящие друзья, закаленные академией. Помнишь чертову неделю? Я думал, что сдохну там, был в шаге от того, чтобы стукнуть в чертову рынду. Знаешь, почему я смог зайти так далеко? Я все время смотрел на тебя. Ты, хрупкая, красивая девушка, стояла в строю вместе с нами всеми, стояла и не сдавалась. Если бы ты ударила в рынду — я бы тоже вышел. Но ты все терпела, снова вставала в строй, не сдавалась. И потому я здесь только благодаря тебе. Твоему мужеству.

— Выходит — я мужественная? — удивилась Надин.

— Ммммм.... женственная, но в то же время мужественная. Андрогин? — предположил Перси. Его охватило удивительное чувство, он как будто бы снова вернулся назад, в академию, во времена, когда все было понятно и вокруг были друзья.

— Умеешь ты делать комплименты, Дорбан, ничего не скажешь. — улыбнулась Надин: — в этом тебе не откажешь. Назвать девушку андрогином... как у тебя вообще получилось жениться?!

— Дай-ка подумать? — Перси закатил глаза: — думаю, я просто обаятельный.

— Он просто не смог отбиться от Джун-су. — добавила свой вывод Окни: — И хватит вам уже. Я все поняла. — младшенькая встала из-за стола и окинула их взглядом. Слезы уже высохли, но ее глаза все еще были красноваты, а веки слегка припухлые.

— Я все поняла, Персиваль-са. Сейчас я пойду в дамскую комнату. И вполне могу там задержаться. И если вас не будет на месте, когда я вернусь — я ничего не смогу поделать. Конечно, мне придется рассказать об этом Джун-су. Но это потом. — младшенькая прикусила губу, задумалась о чем-то и кивнула своим мыслям: — Да. Это будет потом. А пока вы можете исчезнуть. Вдвоем. — и перед тем как отвернуться от столика, Окни-младшенькая подмигнула ошалевшему от такого поворота событий Перси. Интересно, подумала младшенькая, уходя от столика, интересно, а что сейчас делает Джун?

Джун хутт Харссон хутт Дорбан выбирала себе нож. Не то, чтобы ей жизненно был необходим нож, ведь кроме двух фамильных сонбу, парочки обычных ножей на щиколотках и четырех метательных клинках на предплечьях, у нее был еще и 'Полковник Боуи', а также малайский крис, и кукрис, а также так называемые ножи-перстни, с хищными, загнутыми маленькими лезвиями. Но хороший нож не бывает лишним, ведь так? Поэтому Джун стояла перед витриной 'Клинков Боггарта' и проверяла заточку танто.

— Новинка, уважаемая леди. — говорил ей продавец, массивный мужчина с бородой и изрядным животом: — не просто танто, но танто для выживания. В рукоять встроен аварийный маячок, упаковка рыболовных крючков, пять метров стропы, плазменная зажигалка и небольшой бластер калибра три и два.

Джун поморщилась и отложила нож в сторону. Ей не нравились слишком универсальные вещи. Нож должен быть ножом. Не больше и не меньше. Если ей понадобится зажигалка или удочка, она возьмет себе зажигалку или удочку.

— Зря отложили танто, уважаемая леди... — сказал продавец: — это самое то для вас, сразу несколько функций и ...

— Вы только испортили хорошее лезвие. — сказала Джун, пожав плечами: — это должен был быть неплохой нож.

— Мы просто добавили туда несколько функций... — запротестовал продавец, но Джун перебила его. В конце концов она на Яблоке и здесь у нее нет обязательств перед старейшинами 'чтобы род Харссон' не ударил в грязь лицом'.

— Вы испортили нож! Что это такое?! — она провела пальцем по обуху лезвия.

— Это многофункциональная пила, она же в принципе служит и так называемым 'шоковым зубом'. Вы не понимаете, леди, когда такая вот штуковина втыкается вам в бок, то это очень больно. — продавец улыбнулся, показывая желтые зубы: — а шоковые зубья делают эту боль просто невыносимой. И так — один удар и ваш враг не может даже пошевелиться. Это то, что мы тут, в 'Клинках Боггарта' называем победой.

— Чушь собачья. Ни черта подобного. Это ослабляет конструкцию и делает сложным уход. А кроме того эта штуковина может застрять в костях, например в грудной клетке. — Джун показала где именно: — вот тут. И тогда ты останешься без оружия.

— Леди говорит так, словно бы уже наносила такие удары по человеку... — прищурился продавец: — поверьте, когда ты находишься в бою и ...

— Леди уже наносила такие удары. — сказал Джун и откинула полу жилета в сторону, показав продавцу рукоять сонбу. Глаза у продавца округлились.

— О. Прошу прощения. — сказал он, немного замялся и протянул руку в приветствии: — меня зовут Билл Стокман.

— Я Джун. — ответила на рукопожатие Джун.

— И ... ну я не ожидал увидеть здесь одну из клановых бойцов Бартама. А если не секрет, к какому дому...

— Хутт Харссон.

— А. Ну... — продавец полез пятерней в затылок с неловким видом: — ну честно говоря я и сам считаю что пила на обухе у танто это лишнее. Но люди берут что -то блестящее и чтобы выглядело грозно. Поэтому и приходится продавать такое вот. Вы еще не видели коллекцию у конкурентов, 'Рилла Комбайн', там просто ужас. Квантовые клинки с функцией кухонного комбайна. А классические лезвия пользуются все меньшим спросом на рынке.

— Понятно. — Джун немного удивилась, что продавец разоткровенничался, но виду не подала: — Но разве профессионалы не выбирают наиболее удобные и функциональные лезвия?

— А, о чем вы говорите, леди. Профессионалы, ха. Кто?! На всей планете найдется максимум с пару десятков людей, которые знают с какой стороны держать нож, а остальные в первом же бою воткнут его себе в ляжку. Профи у нас нет, мы же не Бартам, у нас тут курорт. Туристы... — пренебрежительным тоном сказал продавец. Джун вздохнула.