Жизнь в Советском Союзе была...

Мы резво сховались за забором родной организации, поняв, что ранние прогулки по Колупаевке чреваты приключениями иногда ну очень опасными. Как оказалось, женщину возле вокзала ограбили два негодяя, и вот она с патрулем милиционеров обходила окрестности в поисках преступников.

В теперешние времена нас могли бы и не отпустить. А что, сейчас с помощью "демократизатора" можно на любого, что угодно вешать, лишь бы дело быстрее закрыть.

Я проработал геодезистом два месяца, заработав в итоге чуть больше 300 рублей.

На заработанные деньги Лешка купил магнитофон— четырехдорожечный катушечный, "Маяк— 202". До сих пор помню, что стоил он 220 полноценных советских рублей. Магнитофон, вроде бы, считался моим, но эксплуатировал его братец намного чаще меня.

С этой покупки началось наше с ним увлечение музыкой. Мы открыли для себя огромный мир рока. Собирали концерты "Битлз", "Роллинг стоунз" и очень модных тогда "Дип перпл" и "Лед Зепеллин".

Отцу такая музыка не нравилась, и мы с братом с ним иногда конфликтовали на эту тему. Все-таки, он сам был музыкантом — трубачом и предпочитал совсем другие мелодии. Теперь я его вполне понимаю. Мне сейчас не сильно нравится современная, кислотная техно— музыка, но, к счастью, мои дети тоже ею не увлекаются, и у меня с ними по этим вопросам проблем нет.

* * *

В то лето 1975 года я по вечерам после работы часто ходил потусоваться в "том дворе". Там тогда жили некоторые из моих одноклассниц: Лариса Щипунова, Вера Федюшина, Татьяна Бобырина и некоторые другие девушки. По вечерам они выходили посидеть на лавочке, а уже на их присутствие слетались парни со всей округи.

Я на внимание своих одноклассниц тогда не претендовал, мне по нраву были другие девушки. Но на этих сборищах молодежи играли на электрогитарах мой одноклассник Шурик Лебединский в дуэте с Витькой Десятовым. Вот чтобы послушать их игру, я и заходил туда вечерами.

Обычно собирались на лавочках напротив третьего подъезда дома 27 по улице Колхозной. Протягивали электричество времянкой, подключали гитары и простенькие усилки и начинали музицировать. Репетуар у пацанов был не очень богатый, но красивый и главное, они очень старались. Несколько раз забредали на эти посиделки и шанхайские хулиганы во главе с вышедшим из тюрьмы Пиратом, но вроде никого не обижали.

Пока я так расслаблялся после трудового дня, братец Алексей тем временем добился значительных успехов в спорте. Он стал кандидатом в мастера спорта по спортивному ориентированию, был даже как — то включен в состав сборной РСФСР и вместе с ней выезжал на международные соревнования в Болгарию.

А наш старший брат Юрий вместе с женой закончили пединститут и уехали по распределению в поселок Бородиновка Варненского района.

Глава 3.

1975-1976

В сентябре 1975 года мы пошли в десятый класс. У нас поменялся классный руководитель. Ею стала юная, всего двадцать три года, Ирина Мартыновна Гончарук. Маленькая, красивая, веселая и энергичная. Преподавала она нам математику и при таком преподавателе мои дела сразу пошли в гору. Основной моей оценкой стала пятерка.

Да и физику нам стала преподавать перешедшая в школу из автомобильного училища Лидия Петровна Троицкова. И учитель она была хороший, и человек замечательный, да и материал по физике для десятого класса был мне по душе: оптика и ядерные реакции, так что и по физике я тоже стал отличником.

Вот только с шахматами пришлось завязать. Я договорился с Гроздовым, что в связи с подготовкой к выпускным и вступительным экзаменам в интститут на занятия пока ходить не буду, но если надо будет поучаствовать в соревнованиях за команду, то попробую помочь.

И по весне Мстислав Иванович действительно меня пригласил на командные соревнования. Если раньше я играл за команду на второй или третьей доске, то теперь места там были заняты юной порослью — мальчиками, которых я два года назад безжалостно громил. Они все уже стали перворазрядниками. Ну а мне досталась только девятая доска. Но я абсолютно не комплексовал и по мере своих сил помогал команде. Я даже никому из соперников не проиграл и набрал больше половины очков.

Говоря о подготовке к экзаменам я абсолютно не шучу. Я действительно самостоятельно занимался решениями физических и математических задач, предлагавшихся на вступительных экзаменах абитуриентам прошлых лет. Помогал находить мне эти задачи брат Володя, у которого были подборки брошюрок с экзаменационными заданиями московских и ленинградских вузов, а также много журналов "Квант".

Порешав с переменным успехом эти задачи, я понял, что на математический факультет МГУ или мехмат Лениградского университета мне поступать смысла нет. Планка заданий там была явно завышена и рассчитана исключительно на тех, кто знает больше, чем дают в школьной программе. Поэтому, размышляя над тем, где бы я хотел учиться, я решил выпендриться и поступать в только что открывшийся в нашем городе Челябинский государственный университет. Летом 1976 года там планировался первый прием студентов.

Итак, учебную часть своей биографии я пропускаю, в надежде, что все-таки когда-нибудь опубликую дневник своего 10 класса. Любовные переживания тех лет, тоже опущу, поскольку все более-менее интересное упомянуто в моих других произведениях, которые вы легко можете найти в интернете на сайте Samlib.ru Остается переходить к событиям 1976 года и к тому, как я выбирал свой дальнейший жизненный путь.

К важным событиям 1976 года я бы отнес пуск Камского автозавода. Сейчас любому автомобилисту трудно представить себе дороги, по которым не шарашатся тысячи КамАЗов, а ведь до этого года их просто не было. Самыми могучими грузовиками тогда считались МАЗы и КрАЗы, но и их было тогда не так уж много, а самыми многочисленными были грузовые автомобили ГАЗ и ЗиЛ.

В 1976-м умер маршал Гречко и министром обороны был назначен Устинов, человек гражданский, который никогда не командовал войсками. Назначение встретили с некоторым удивлением, но про недовольство военных ничего слышно не было. А вот присвоение Леониду Ильичу звание маршала вызывало ироничное отношение. Пускай, дескать, главный себя побалует, ну любит старичок все эти цацки.

В загадочном и враждебном Китае шла какая-то подковерная борьба группировок, кого-то смещали, кого-то назначали. А когда там умер Великий Кормчий — Мао Цзедун, все напряглись, как бы воевать не пришлось. Но обошлось. Потом в Китае долго в новостях клеймили какую-то "банду четырех".

Весьма помпезно встречали в нашей стране освобожденного из фашистских застенков Луиса Корвалана, выменянного на диссидента Буковского. Знаменитая присказка "Обменяли хулигана на Луиса Корвалана"— это как раз про это.

В Америке президентскую гонку неожиданно выиграл Джимми Картер.

Один наш летчик совершил неслыханное предательство, угнав в Японию секретный самолет МиГ-25. Самолет разобрали американцы, а летчик быстро сгинул в американском раю.

В канадском Монреале прошла очередная олимпиада, завершившаяся победой стран социализма. СССР получил больше всех медалей, на втором месте была ГДР, а США только на третьем месте.

Ещё по весне мать взяла в кредит на десять месяцев новый черно-белый телевизор "Крым 218". Вместо первоначального взноса мы сдали нашу старенькую "Неву", нам засчитали за это 30 рублей, а остальную сумму разделили на ровные порции по 17 рублей с копейками. Стоимость кредита была аж 2% годовых, т.е мы переплачивали за телевизор что-то около 4 рублей. Не правда ли, по сравнению с нынешними потребительскими кредитами советский кредит похож на благотворительность? При этом надо учесть, что матери не было нужды каждый месяц таскаться в отделение банка на другой конец города, выстаивать там очередь, чтобы оплатить очередной взнос. Она просто оформила себе справку на работе, и по ней автоматически перечисляла в магазин деньги за кредит из своей зарплаты.

В июле 1976 года отцу исполнилось 55 лет и он, как работающий на вредной специальности по второй сетке, оформил себе пенсию. Пенсию ему начислили максимальную — 120 рублей. Согласно статистике, средний заработок тогда по стране был 154 рубля 20 копеек.

Мы же с Лешкой готовились к поступлению в институт. Я наметил для себя математический факультет ЧелГУ, а братец решил поступать в Челябинский медицинский. Он почему-то решил, что поскольку туда подают документы в основном девчонки, то у него, как у парня, якобы должно быть преимущество.

Глава 4.

Абитура, Абитура...

В августе мы с Алексеем погорели на одном и том же. На сочинении.

Вся разница была только в том, что для Алексея это был первый экзамен, и, завалив его, он сразу освободился от абитуриентской нервотрепки. А я мучился до конца месяца. Я успел сдать математику устно, потом математику письменно, эту— вообще на отлично, физику сдал на четверку, и только потом вдруг выяснилось, что писать сочинения для меня проблема. Я получил такую убедительную двойку, что даже член приемной комиссии с физического факультета не смог мне помочь.

Дяденька в очках перехватил меня в тот момент, когда я забирал свои документы в приемной комиссии. Узнав о том, что я все спецпредметы сдал нормально и прокололся только на русском языке, преподаватель предложил мне бескорыстную помощь. Я должен был просто переложить свои документы с математики на физику, а взамен он попробует утрясти мою проблему с сочинением. " А то там, понимаешь, прямо женское засилье среди поступающих. Кафедра планирует науку по теме "Физика твердого тела" вперед двигать, а с кем? С бабьем этим?"

Я было согласился, но когда этот товарищ извлёк мое сочинение из пачки абитуриентских опусов, он признал, что и для него есть неразрешимые задачи. В моем сочинении оказалось две дюжины ошибок. Закрыть глаза приемной комиссии на такое обилие красного цвета даже он был не в состоянии. Мы оба тяжело вздохнули и пошли каждый по своим делам: он искать парней, которые согласились бы обучаться физике, а я понес свои документы домой.

Весьма расстроенный, я думал, как же мне быть. Мечты мои о высшем образовании рушились при столкновении с суровой советской реальностью. Это вам не теперешняя сдача ЕГЭ, когда по результатам единожды сданного в тепличных условиях экзамена вы можете претендовать на поступление на множество специальностей в несколько вузов одновременно. И все ваше абитуриентское волнение связано лишь с тем, что вы ждете, какой из ВУЗов решит вас зачислить первым. В те времена у нас имелась только ОДНА попытка в ГОД для поступления в ВУЗ и каждый раз надо было доказывать свои знания на новых экзаменах. Не сдал— приходи через год.

Дома я открыл телефонный справочник и принялся изучать список челябинских институтов. Он был не слишком длинным. Медицинский, педагогический, сельскохозяйственный — эти я отверг сразу. Ни педагогом, ни врачом, ни агрономом я себя и представить не мог. В ЧелГУ меня уже забраковали, оставался политехнический. Я позвонил на удачу в приемную комиссию и мне сказали, что они еще принимают документы на вечернее и заочное отделение. Ну, попытка — не пытка, и я помчался туда.

Приемная комиссия ЧПИ располагалась на 2-м и 3-м этажах главного корпуса. Я поднялся, начал читать таблички, и настроение у меня упало. Появилась мысль: "Может в армию сходить, а потом снова поступать в ЧелГУ?" К таким размышлениям привели меня названия факультетов и специальностей на них. Ну не лежала у меня душа ни к машиностроению, ни к металлургии, ни к автотракторной технике. И только, когда я дошел до стенда вечернего энергетического факультета, появилось что-то, подающее надежду. Мое внимание привлекли две специальности: "Автоматика и телемеханика" и "Конструирование и производство радиоаппаратуры". От их названий повеяло запахом плавящейся под жалом паяльника канифоли, мягким и податливым оловом, маленькими разноцветными детальками, собранными в сложнейшие схемы. На мой взгляд это было интересно. Я всегда хотел научится чинить телевизоры и радиоприемники. Всякий раз, когда их при мне разбирали и пытались настроить или починить, я был в первых рядах зрителей. Да и по телевизору, когда показывали в новостях цеха радиозаводов, выглядели они на мой взгляд привлекательно: чисто, светло, конвейер ползет потихоньку, а около него сидят десятки молоденьких улыбающихся женщин в белых халатах. Красота! Особенно молодые симпатичные женщины. И я решил подавать документы на производство радиоаппаратуры.

Итак, мне в третий раз за одно лето предстояло сдавать экзамены. Я сдал семь выпускных экзаменов в школе, четыре в университете, и еще четыре надо было сдавать в ЧПИ. Нервы мои были закалены бесконечными испытаниями.

Первым экзаменом в политехническом была математика письменно. После него число абитуриентов сокращалось, наверное, вдвое.

Это для заумных мехматов ЛГУ или МГУ моих знаний в области школьной программы могло не хватить на отличную оценку, а в обычные ВУЗы, где требования к поступающим были стандартными, я мог получить за письменный экзамен по математике только пять.

На экзамен отводилось часа четыре, я же уходил с него вторым и всего через два часа после начала. Поскольку первым сбежал с экзамена молодой человек, который ничего не решил и сдавал чистый листок, то женщина-экзаменатор мне тихонько сказала:

— Чего же вы уходите так рано, время есть, посидите, подумайте, может, что-нибудь и решите еще.

На что я ей ответил:

— Да зачем же я буду здесь сидеть, если я уже ВСЁ решил!

И представьте мое возмущение — удивление, когда я прихожу узнать результат и вижу там оценку "4". Слава богу, они догадались приписать внизу списка фразу, что апелляционная комиссия по письменному экзамену будет работать в день сдачи экзамена по математике-устно. А то я уже собирался идти скандалить.

На математике устно я получил несложный билет и сдал его на "отлично", после чего стал апеллировать по поводу письменной работы. Конечно же, я оказался прав, и преподаватель, принимавший у меня экзамен, исправил у меня в ведомости неправильную четверку на законную пятерку.

Потом была физика-устно. Ну тут экзаменатор, увидев у меня в ведомости две пятерки, сильно не приставал и быстро выставил мне вполне удовлетворившую меня четверку.

Я уже чувствовал себя наполовину студентом. Ходил по коридорам, заглядывал в аудитории и думал: "Неужели я буду здесь учиться?" Не верилось.

Оставалась ерунда, но самая сложная — написать сочинение.

Писали мы его в огромной лекционной аудитории, и сидело нас там ни меньше сотни человек. Экзаменаторы, сталкивавшиеся уже с проблемой, не позволившей мне поступить в ЧелГУ, нас заранее предупредили, что они не собираются готовить из нас ни писателей, ни сценаристов, ни драматургов, поэтому предлагают сочинение нам писать не более, чем на полутора страницах и как можно более простыми словами и фразами.

Я, наученный горьким опытом, с ними сразу же согласился и решил придерживаться их совета. Я даже творчески развил это предложение и подкрепил его еще одним действием. Сзади меня сидела девочка-блондиночка, зрительно мне уже знакомая. Просто мы с ней были записаны в одну абитуриентскую группу и вместе стояли под дверью аудиторий, ожидая своей очереди на сдачу устных экзаменов. Следуя своей любимой циничной формуле про то, что "женщины — это не цель, они средство для достижения наших целей", я не преминул обратиться к девушке и попросил ее проверить написанное мною сочинение. Она добросовестно прочитала мой труд и указала на две или три синтаксические ошибки. Этого хватило.