Продолжение следует

Изображение гаснет. Я обнимаю Ирочку.

— Ты молодец у меня. Я чего-то не сообразил пригласить. Слушай, а как же твоя работа?

— Работа подождёт, правда. И потом, как там говорит Коля-Хруст? Насчёт халявы...

— "Всякая халява развращает"

— Не, это не то. А, вот: "Больше жизни мы любим только халяву". Правильно сказала?

— Ты разлагаешься от общения с дикарями. Один этот биоморф чего стоит!

Она звонко хохочет.

— Да, ты прав. Этот биоморф имеет для меня огромную ценность!

...

— Вот это и есть космодром? Я-то думал, газохранилище какое-то...

Мы с женой стоим на жёсткой и густой травке, куда нас аккуратно выгрузил транспортный кокон — прямо на землю, как нелетучих.

"Почему как?" — фыркает Ирочка, уловив мою мысль.

Да, это правда. Сейчас я могу летать только по вертикали, подобно своим предкам.

Здоровенный шар экскурсионного планетолёта прямо перед нами, как яйцо, снесённое колоссальной кукушкой прямо посреди леса на поляну-проплешину с жёсткой травой. Яйцо глубоко осело в землю под своим весом. Я прикидываю — метров шестьдесят в поперечнике, не меньше.

"А первые гравилёты были ещё больше. Громоздкость — неотъемлемый спутник несовершенства техники"

"А мне нравится"

Действительно, чувствуется в этом мощь, не то, что эти нынешние транспортные коконы — будто и нет ничего...

"Вообще-то мне тоже нравится старинная техника. К тому же коконы действуют только на планете, максимум на очень низких орбитах. Для полётов к другим планетам в пределах системы используются гравилёты, вроде этого. Очень надёжная техника, кстати, хотя и старинная"

Да, я знаю. Здешняя Холодная — некий аналог нашего Марса, только она малость покрупнее и по этой причине имеет приличную атмосферу. Есть ещё и Горячая — опалённый каменный шар, чья атмосфера давно сдута неистовым солнечным ветром. Рай стоит вторым номером в этой планетной системе, и стоит очень удачно — ни жарко, ни холодно, климат в самый раз для курорта.

"Всё верно, Рома. Формирование планетных систем везде в общих чертах сходно. Только в вашей системе сформировалось два протопланетных пояса-кольца, и появились Венера и Земля, а у нас тут одно, из которого вышел Рай. И планета наша потому такая большая — материалу больше досталось"

"Ты у меня ещё и астроном?"

"В пределах школьной программы" — фыркает Ирочка.

Мы уже подошли к пандусу, полого спускающемуся из круглого трёхметрового люка, подобно громадной доске. Я уже знаю, что вообще-то этот корабль может захватывать и втягивать в себя пассажиров и грузы, подобно кокону — ап, и ты уже там! Но сейчас народ подтягивается непрерывно, поэтому просто выпустили пандус — заходите, гости дорогие.

В вестибюле — или что там у космических кораблей, шлюз-тамбур? — светится бело-молочным светом потолок, скошенный по углам, как в мансарде. Под ногами упругое покрытие — обычный интерьер. Во, даже икебаны на стенках понавешаны... Удивительное постоянство и однообразие вкусов, между прочим.

Но вот сами наружные стенки корабля необычны, это да. Будто толстое густо-синее стекло, добрых полметра толщины. А снаружи этот шарик выглядит серебристым, как огромная ёлочная игрушка.

"Иди за мной, Рома" — Ирочка уже углубляется во внутренность корабля.

Ап! Меня срывает с места и переворачивает прямо в воздухе. В следующий миг я уже стою на внутреннем шаре, тоже покрытом упругим пластиком. Над головой виднеется вестибюль, он же шлюз-тамбур, и непривычно-дико видеть входящих, идущих по стене. Вот ещё двое пассажиров подходят к краю, нависающему у нас над головой... Ап! И оба приземляются рядом с нами. Здорово!

"Пойдём, пойдём, Рома. Чем ты удивлён? Это тот же лифт, только конфигурация поля иная"

Мы идём по упругому покрытию, и над головами у нас виднеется нечто, здорово напоминающее огромные пчелиные соты — шестигранные ячейки, метра по три с лишком в поперечнике, установленные на колоннах, расширяющихся кверху и переходящих в эти самые соты.

— Ну вот и наши места — Ирочка подпрыгивает и разом втягивается в ячейку. Я следую её примеру — ап! Здорово...

В ячейке установлены силовые кресла, как в коконах — чуть светящиеся призрачные конструкции. Я усаживаюсь слева от жены, с таким расчётом, что моё здоровое правое крыло...

Ирочка фыркает, озорно кося глазом, и её кресло вдруг придвигается вплотную к моему.

"Как говорит дед Иваныч, кто про что..."

"Ты недовольна?"

"Довольна, Рома. Нет, больше, гораздо больше — счастлива"

Долгий, тягучий поцелуй. Нет, здорово у них тут всё продумано. Целуйся сколько влезет, никто не мешает, не то что в наших земных кинотеатрах...

"Ты полагаешь, это и есть главное назначение гравилётов?" — смеётся Ирочка.

"Безусловно"

И в этот момент стена перед нами внезапно исчезает, протаивает в глубину. Объёмный экран показывает поле с лежащими серебристыми яйцами исполинской кукушки.

"Удачные места нам достались, правда?"

"Да нет, Рома. Это же трансляция, наиболее удобный ракурс. А на самом деле..." — она щёлкает пальцами, и поле скачком встаёт на дыбы, превращаясь в стену — "Вот это на самом деле"

"Ох и дурят нашего брата!" — и мы оба хохочем.

Изображение поля сменяется парой хорошеньких дамочек.

— Внимание! Наш маленький экипаж приветствует уважаемых гостей на борту экскурсионного корабля "Спокойный космос". Я Взлетающая в зенит, капитан этого милого шарика, а это вот Играющая с ветром, моя младшая сестра и мой помощник. Мы ответим на все ваши вопросы, если вы не будете задавать их все разом — космонавточки смеются — Приятного отдыха! Мы взлетаем.

Изображение славного экипажа исчезает, вновь сменяясь изображением травяного поля. Поле вдруг мягко проваливается вниз, и ни малейших перегрузок. Подумаешь, чудо... Любой транспортный кокон...

"Ого! Ты начал привыкать к чудесам цивилизации" — в глазах моей жены пляшет смех.

"Есть одно чудо здешней цивилизации, привыкнуть к которому я не смогу никогда" — я обнимаю её под крыльями рукой, по-человечески.

"Мелкий льстец!"

"Да почему мелкий-то? Я крупный!"

И мы снова хохочем.

...

— Здравствуйте! Вам нравится? Может быть, есть просьбы или пожелания? — одна из девушек, кажется, Играющая с ветром, стоит на пороге нашей шестигранной каюты-ячейки. Собственно, порога никакого нет, потому как нет двери или там люка. Вообще нет задней стенки в каюте. Интересно, а что будет, если вдруг разгерметизация?..

— А откуда она возьмётся? — улавливает мою мысль старпомша.

— Ну, а если метеорит?

— Если всё же найдётся когда-нибудь метеорит, способный пробить нашу защиту и полуметровую броню, от нас останется облачко плазмы, и совсем не больно — смеётся космонавточка, а глаза любопытные — Страшно, Победивший бурю?

Нет, как хотите, а привыкнуть к телепатии потруднее, чем ко всем прочим чудесам тутошней науки и техники. Имя угадала влёт, хоть я даже не помыслил. Ведьма и ведьма... Под самый корень зрит...

Смеются сразу двое — эта самая Играющая с ветром и моя жена.

"Всё проще, Рома. У них же полный список пассажиров"

— Мы с сестрой рады познакомиться с вами, живые легенды будущего. Кстати, можно спросить?..

Но я уже понимаю. Моя культяшка теперь выглядит точь-в точь малышовой — уцелевшие шпеньки перьев выпали, кожа зажила и буквально сияет нежно-розовым. Через несколько дней из кожи полезут новые перья, и она утратит гладкость...

— Да так, пустяки — я скромно, но с достоинством складываю повреждённое крыло, прячу — На учебном полигоне нарвался на выстрел из плазменного разрядника.

Одновременно со словами в моей голове прокручиваются кадры боя с биороботом. В моём воображении бой несколько приукрашен — Иван выглядит уже совершенно чудовищной глыбой, чуть поменьше слона, и плазменных разрядников у него почему-то два...

— Ого! — бесстрашная космонавтка смотрит на меня с уважением, и только где-то в глубине глаз затаилась весёлая искорка — Вот это муж у тебя, слушай...

— Лучше просто Иолла.

— Спасибо, живая легенда. Тогда я для вас Киу, ребята. Нет, нам с сестрёнкой везёт. Кого только не бывает на нашем милом шарике! Но чтобы вот так вот живой биоморф... Да ещё Дважды Превращённая...

Я уже ощущаю на себе отблеск благородной бронзы, и гранит пьедестала под ногами... Дамы разом смеются, уловив мою мысль. Как мне тут везде легко, Господи!

— Извините, ребята, у нас сейчас полно работы. Но после ужина, если захотите... Правда, приходите в каюту экипажа, а?

Я оглядываюсь на Ирочку.

— Мы придём — подумав секунду, отвечает она.

Когда мы остаёмся одни, Ирочка поворачивается ко мне.

"Ну что, живая легенда? Любишь пускать девушкам пыль в глаза?"

"Где?" — я искренне изумлён.

"Ну как же? А Великая битва со всем мировым злом на полигоне?"

"Да ладно..." — я смущён — "Ну приврал чуток... Я не нарочно, правда. Само как-то вышло. У меня же богатое воображение художника, к тому же буйное и необузданное"

"Ты полагаешь, она не заметила?" — Ирочка фыркает, и в моей голове возникает мыслеобраз: кот, лазающий по кухонным полкам, срывается и падает в кастрюлю с кипящим супом — "Вот как выглядит твой подвиг для тех, кто понимает. Хвастун!"

"А хоть бы и хвастун. Зато от чистого сердца!"

И мы снова хохочем. Господи, как я счастлив!

...

Звуки плывут, чарующе и вкрадчиво, дробятся, и голоса разных инструментов чуть смещаются по времени, на полтакта, не более. Эта неслаженность странным образом не создаёт ощущения диссонанса — наоборот, подчёркивает общую мысль, неравномерность текущего времени... Колдовство, и тут колдовство...

"Нравится, Рома?"

"Ещё бы!"

"Это Соната Звёзд"

Мы сидим в пустоте. Именно так — мы сидим вдвоём в бескрайней пустоте космоса. Под ногами у нас Млечный путь, сотканный мириадами звёзд, превращённые расстоянием в светящуюся пыль. Над головой неистовым накалом сияет шар солнца, отнюдь не золотого — здесь, вне плотного фильтра атмосферы, местное светило светит ярче сварочной дуги, ослепительно-голубоватым светом, и даже ангельский глаз, приспособленный к прямому взору на солнце, с трудом выдерживает такое зрелище. Мощный тут телеэкран, натурально передаёт. А вот и Рай, маленький бледно-голубой шарик...

"Слушай, а здорово мы летим, за какой-то неполный час..."

"Так ведь всего трое суток на всё путешествие. Дорога в один конец занимает сутки. О, гляди, а вон и Холодная!"

Я вглядываюсь в крохотную искорку. Не впечатляет...

"Ничего, завтра утром впечатлит. А вон Несчастная звезда"

Да, вот это уже лучше. Даже на расстоянии в миллиард километров шарик заметный. Я уже знаю, что ангелы назвали так эту планету ещё до того, как поняли природу звёзд. Интуитивно, так сказать. Потому что планета эта, втрое тяжелее Юпитера, недобрала совсем немного, чтобы стать настоящей звездой, дарящей тепло и свет. Оттого она и несчастна.

"А вон Великая звезда" — я уверенно указываю на ночное светило, беря роль гида на себя — "Тебе будет любопытно узнать, что это парная звезда..."

"Издевайся, издевайся..."

— Между прочим, тут как-то зашёл разговор про ужин... — внезапно вспоминаю я.

— И низменные инстинкты взяли верх над тайнами Вселенной — смеётся Ирочка. — Пойдём в кают-компанию, или ты стесняешься? Можно покушать тут, в каюте...

В каюте? Ха! Вот он, миг моего торжества. Я открываю маленький дорожный чемоданчик с разными мелочами, нужными в пути. Хозяйственная супруга захватила его с собой, и мне оставалось лишь замаскировать в недрах чемоданчика своё произведение.

— Мне нечего стеснятся, ибо я сражался за правое дело.

Ирочка заинтересованно блестит глазами. Да, она любопытна, и вполне может прочитать в моей голове, что именно я задумал. Но сюрпризы она любит больше.

Я не спеша разворачиваю тугой свёрток. Нет, не зря я вчера украдкой потел у синтезатора в подвале нашей башни. С тугим шелестом раскрывается веер радужно-белых перьев. Я сую голую культю в прохладную мягкость протеза, торжественно распахиваю огромные крылья. Мне не нужно зеркало, ибо в глазах моей супруги я вижу восторг.

— Всякая техника по сути своей протезы...

— Ты умница, муж мой! — Ирочка обнимает меня и целует — Сам догадался?

— А то!

— Нет, ну какой молодец, правда!

...

-... Нет, разумеется, можно построить гравилёт любой формы. Но тогда при движении возникнет масса проблем — это же не висячие сады, годами торчащие на одном месте. Да и там немного другой принцип. А нормально летают только корабли в форме тел вращения, обычно это эллипсоид. Вон и у "зелёных" их корабли и суборбитальные аппараты имеют форму тел вращения. Но если к тому же требуется полностью компенсировать любые перегрузки, тогда аппарат должен иметь форму шара, иначе никак.

Взлетающая в зенит сочетает лекцию с работой — её пальцы порхают над виртуальным пультом, прозрачно светящимся в воздухе. Мы сидим на мягком пушистом ковре служебной каюты. Каюта устроена примечательно, кстати — все стенки обиты вот этим самым ковром, и гравитация в каюте направлена от центра к периметру, так что сидеть можно на любой из шести граней.

— Это Киу балуется — смеётся Взлетающая — Любит спецэффекты.

— А можно мне поуправлять вашим кораблём? — это Ирочка.

Сёстры переглядываются.

— Ну... вообще-то мыслеуправление... Понимаешь, он тебя не послушается, наш шарик.

— А ручное управление?

Сёстры снова переглядываются.

— Это можно.

Откуда-то выплывает шарик, размером с бейсбольный мяч. Подплывает к нам и замирает. Вспыхивает, одеваясь призрачными светящимися символами, висящими в воздухе.

— Попробуй, Иолла. Это ключ ручного управления.

Ирочка берёт "мячик", поворачивает его. Изображение на огромном экране-стене рывком проворачивается.

— Хорошо, что у нас такая хорошая гравикомпенсация — смеётся капитанша — Не то нас уже размазало бы по стенкам. "Спокойный космос" повторяет все движения этого шарика.

Но Ирочка уже поняла, я это ощущаю. Мягко, плавно вращает шарик. За "окном" проплывают созвездия. Ага, а это Холодная... Смотри-ка, заметно выросла, уже не искорка — маленькая дробинка...

Ирочка наводит Холодную точно в центр "окна"-экрана. Плавно смещает шарик вперёд. Ничего не меняется.

— Сейчас продольное ускорение пять "же" — Взлетающая указывает на светящуюся в воздухе цифру — Можно добавить.

Ирочка ещё смещает шарик вперёд.

— Ого, он упирается!

— Разумеется. Вот тут предел — двадцать восемь "же".

Ирочка отпускает шарик, и тот немедленно возвращается на прежнее место.

— Мы прибавили ещё полкилометра в секунду — снова указывает Взлетающая в зенит. Щелчок пальцев, и разом гаснет виртуальный пульт, а мячик куда-то улетает — Но ручное управление используют редко. И вообще в открытом космосе всегда ходят на автопилоте.

— А можно сделать невесомость? — это уже я.

— Да пожалуйста — щёлкает пальцами Взлетающая.

Я разом теряю вес, ощущая свободное падение, длящееся, длящееся... Мы все плаваем в каюте, только в отличие от людей у ангелов есть крылья, и вообще для летучих существ невесомость — не проблема...