Танцы на стеклах (общий файл)

— А че за нее пить? — пьяно усмехнулась девушка, заправляя за ухо непослушной рукой прядь каштановых волос.

— Ну, не хочшь за любов пить, давай из-за нее напёмся! — выдал Атан, — Давай-давай, поддержжжжживай кмпанию.

— Ладно, но тока ради тебя, — ответила девушка. Вот чем пьяный Атан хуже трезвого? От него-то и трезвого тяжело отвязаться, а от пьяного — ни-ни, ни за какие коврижки.

— Слушшй, — протянула девушка, когда спиртное погибло смертью храбрых в желудках "отдыхающих" друзей, — а где ты спать-то будешь?

— Тут, — невозмутимо ответил мужчина, ткнув пальцем в деревянный стол, и громко икнул.

— Неееееее, так не пойдет. Я тебя отведу, — возразила Лесандрин и покачнулась. Странник хмыкнул и отмахнулся.

— Ты сбя отведи. Для начала. Я это... тяжелый — во! Еще и раниный.

— ЁЁЁ! — воскликнула Леся, а в голове слегка рассеялось. — Поджди. Я сейчас.

— Куда? А выпить? — Странник лихорадочно осматривал стол, в поисках разбитого полчаса назад уже пустого кувшина.

— Счас приду. А ты смтри не засни, пока я прду, — девушка, качаясь, встала из-за стола, — Дождешшшся?

— Ага, — ответил странник, отыскав на столе тарелку со своим ужином.

Штормило девушку так, что она с трудом доковыляла до комнаты. В голове пьяным хороводом крутились мысли.

"Ёк-макарёк, — думала она. — Надо найти в отварах протрезвляющее. Иначе Атану придется ночевать за столом".

Мысли о том, что вообще-то, можно попросить и кого-нибудь из рабочих таверны, транспортировать тело Атана до кровати, в голове девушки не возникало. Нужный пузырек темного стекла нашелся достаточно быстро — минут через двадцать поисков. За это время девушка успела натереть коленками пол до зеркального блеска — на двух конечностях тело почему-то не держалось. И вообще, хотелось лечь, прямо здесь на полу, и уснуть, желательно до лета, чтоб никто не кантовал. Но, сидящий за столом Атан, словно заноза в известном месте, мешал девушке исполнить желаемое. Нет уж, — решила она, — сначала отправлю его спать, а потом, уж как-нибудь сама.

Леся с горем пополам, зубами, достала пробку из горлышка и махнула полпузырька, не глядя...

Глаза сами собой вылезли из орбит, рот открылся, в попытке глотнуть свежего воздуха. Как ужаленная, она подскочила на месте и стала бегать по комнате, маша руками, как юный птенец в попытке взлететь. И откуда силы взялись? Как назло воды в кувшине, стоящем на тумбочке у кровати, не оказалось. Намотав по комнате приличное количество кругов и смахнув выступившие слезы, девушка старалась отдышаться, привалившись спиной к стене.

Туман в голове рассеивался, земля перестала качаться, предметы мебели в комнате еще двоились, но стоило чуть-чуть сосредоточиться, как все вставало на свои места. Минут через десять Лесандрин все-таки спустилась вниз.

Атан, как ни странно, еще бодрствовал, активно ковыряя столешницу пальцем. Выражение вселенской скорби на лице, плечи опущены, глазки в пол, вернее, стол.

— Что случилось? — деловито поинтересовалась девушка, присаживаясь рядом.

— Ничего, — глухо ответил странник, продолжая интересное занятие.

— И все-таки что-то случилось, — констатировала она, — Атан пойдем спать, а?

— Вместе? — поднял сияющее надеждой лицо странник.

— Конечно вместе! Ты же без меня не дойдешь. Я тебя не брошу, будь уверен!

— А-а-а-а... — протянул Атан и опустил глаза.

— Атан, — позвала Лесандрин, — что случилось? Ты чего?

Странник отмахнулся.

— Спать, значит спать, — мужчина попытался подняться самостоятельно. Возможно, если бы не обгоревшие ноги, это бы ему удалось, но... Леся вовремя подоспела к заваливающемуся на бок страннику и помогла встать.

— А теперь мы идем в кроватку и будем отдыхать, — увещевала она, тяжело взбираясь по лестнице.

— Угу, — мужчина всеми силами старался удержать непослушное тело в вертикальном положении, но удавалось это ему с трудом, — А ты меня уложишь? — усмехнулся он.

— Конечно, — с деланным энтузиазмом отозвалась она, мечтая о том, как бы скорее добраться до своей кровати и уснуть до утра.

— И одеялко поправишь?

— Угу.

— И сказку на ночь прочитаешь?

— Конечно!

— А поцелуешь?

— Ко... Атан! Не наглей, а?

— Ладно-ладно. А в щечку? — не унимался бессовестный вымогатель, пользуясь положением больного на всю катушку, — А то я без этого не усну, ни-ни. Буду долго ворочаться с боку на бок. Потом мне будут сниться кошмары... Тебе меня не жа-а-алко... О, жестокая женщина! — канючил он.

— Атан, ну что ты, как маленький? — попыталась урезонить зарвавшегося странника Лесандрин, открывая дверь в комнату.

Девушка помогла страннику добраться до кровати, усадила и попыталась снять сапоги. Не тут-то было! Атан решил доказать, что еще не настолько пьян, чтоб его раздевали, пытаясь дотянуться до ног самостоятельно. Ничего не выходило, он только морщился от боли и бессилия.

— Ну вот, — сетовал он, когда Леся помогла ему улечься поверх одеяла. Снимать что-то еще помимо сапог и плаща он отказался наотрез, закатив такую истерику, что любая девушка обзавидуется и возьмет на вооружение, чтобы исполнять при соблазнении. — Такой романтический момент испорчен. И чем? Моими собственными сапогами! — прям оскорбленная невинность!

— Спи спокойно, романтик-собутыльник, — пожелала Лесандрин, стоя у двери.

— А поцеловать?!!! Я ж не усну, — раздалось с кровати.

— Спокойной ночи, — девушка решила проявить твердость и, наконец, уйти.

— Ну в щечку, а? Ну, Леся... Леся, — пытался дозваться странник, — Жестокая ты, Леська! Трудно, да, больного в щечку поцеловать?

Лесандрин с минуту послушала это возмущение, а потом решила, что лучше чмокнуть в щечку и спокойно лечь спать, а то еще поперебудит всех своими криками.

Отойдя от двери, девушка наклонилась над притихшим Атаном и потянулась, чтобы честно исполнить его просьбу. В последний момент Атан повернул голову и прижался губами к ее губам. Девушку, словно током ударило. Она дернулась и, потеряв равновесие, села... Прямо на больные голени странника. Он взвыл раненным зверем, а девушка подскочила на месте, выкинув из головы обиду на Атана:

— Прости, прости, прости, — причитала она, бегая у кровати.

— Ничего, — процедил он сквозь зубы, пытаясь сдержать стон. — Любви без боли не бывает.

— Атан! Не мели чушь, и вообще, что ты себе позволяешь?! — Она уперла руки в бока, пылая праведным гневом.

— Все вы женщины такие, — возмутился побледневший от боли мужчина, — вечно выясняете отношения не в тот момент.

— Слушай, — Леся не могла смотреть на то, как он мучается, и сменила гнев на милость, — мазь от ожогов у тебя или у Милады?

— В тумбочке посмотри, — прохрипел Атан, переживая новую вспышку боли. — Миладка днем перевязку делала, пока еще трезвые были. Должна была там оставить.

Мазь нашлась быстро, а заодно с ней и обезболивающее, которое она тут же влила в рот сопротивляющемуся пациенту. Лесандрин пришлось еще немного потревожить странника, для того, чтоб сесть на кровать и положить его голени на свои колени. Аккуратно размотав повязку, девушка намазала заживающую кожу толстым слоем мази и спросила:

— А почему у тебя так медленно заживает ожог? Помнишь, в заповедном лесу у меня тоже руки обгорели, но зажило все намного быстрее. Через два дня я и думать забыла о боли, только шрамы небольшие остались.

— Лесь, я в отличие от тебя и Милады всего лишь человек. Хрупкая оболочка, которую смять — как нечего делать. Вы обладаете даром. Регенерация у вас не в пример моей лучше. Хорошо, что Миладка по части лекарств — гений. Если бы не эта мазь — прощай ноги, — Атан сдавлено простонал и откинулся на подушки. На лбу крупными каплями блестел пот. Весь алкоголь из организма, как ветром сдуло и боль мужчина чувствовал настолько остро, словно его резали на живую.

Тем временем, Лесандрин стала осторожно втирать мазь в кожу, стараясь причинять как можно меньше боли.

— Лесь, — позвал Атан. Видимо, обезболивающее начало действовать. — Как ты думаешь, а волосы на ногах вырастут?

— Че-эго? — Лесандрин, честно исполняющая обязанности лекаря, уставилась на горе-пациента, как баран на новые ворота.

— Не, ну ты сама подумай. Ну как я буду без волос на ногах? Я ж мужчина! Меня же любая женщина засмеет.

— Вырастут, вырастут. — Успокоила Лесандрин, — А та, которая полюбит, смеяться не будет.

Девушка закончила перевязку, аккуратно устроила пострадавшие ноги на кровать и помыла руки.

— А ты?

— А что я? — не поняла Лесандрин.

— А ты смеяться не будешь?

— Нет, Атан, не буду. Спокойной ночи. — Лесандрин взялась за ручку двери и в последний момент обернулась, — А ты обещай, что больше не будешь лезть с поцелуями, — потребовала она. Губы до сих пор помнили сильное прикосновение, напоминая о нем легким покалыванием.

— Обещаю, — приложил он руку к сердцу, — больше не буду...

Девушка улыбнулась и вышла за дверь.

— Больше не буду, — проворчал мужчина, укладываясь поудобнее, — меньше тоже...

Лесандрин удовлетворенно растянулась на кровати. "Закон подлости работает безотказно, — отметила она". Так хотелось спать, что сил не было. А теперь глаза на лоб лезут, не собираясь закрываться.

Утром Атан встанет на ноги самостоятельно. Конечно, все сразу не заживет, но процесс пойдет намного быстрее. Она была бы не она, если бы не вмешалась. Другое дело, что без разрешения больного она не имела права этого делать, но... Лесандрин решила поступить по принципу: меньше знает — крепче спит.

А что его спрашивать-то? Леся прекрасно знала, ЧТО ответит Атан на ее предложение. То, что послал бы он ее по известному адресу — дело понятное, но этим бы все не ограничилось. Хор бабушек-плакальщиц удавился бы от зависти при прослушивании гневной речи мужчины! У девушки перед глазами даже картинка нарисовалась: пена у рта, вытаращенные глаза, руки, словно лопасти ветряной мельницы, машут без остановки и куча нелестных отзывов в ее адрес. Нет уж, извините, но подобное выслушивать ей не хотелось... А помочь очень даже.

Девушка потерла руки друг о друга. Ладошки до сих пор горели. Правильно дед Антип Атана называл — Огонек. Таких ощущений у Лесандрин никогда не было — сколько она людей полечила. Она боялась представить себе, что было бы, если бы она решила лечить его душу... Прикоснувшись краешком к его сути, она согрелась душой и заразилась его огнем и азартом. Все тело зудело, и требовало выхода энергии невесть откуда взявшейся в уставшем организме. Но если бы она сунулась дальше... Ощущения явно были бы не из приятных. И еще она отметила, что Огонек влюблен. Только вот в голову лезут не совсем радужные предположения о предмете тайных воздыханий странника.

И вообще, что сегодня за день такой? Владимир с раннего утра с поцелуями и признаниями, которые как ножом по не зажившей до конца ране. Боль в его глазах она разглядела так явственно, прикоснись и почувствуешь. Да и, что скрывать, у самой горечь на языке до сих пор осталась, словно собственной желчью захлебнулась.

Девушка терзалась сомнениями. Металась из стороны в сторону, пытаясь решить что-то для себя. Решить главный вопрос: стоит ли доверять Владимиру? Накрыв голову подушкой, Лесандрин решила, что утро вечера мудренее, сложные вопросы на похмельную голову не решаются, и вообще, надо же когда-то спать?

Утро встретило Лесандрин перекошенными от похмелья лицами друзей. Им было настолько плохо, что они сидели рядышком, и Милада положила голову на плечо Самойлову. Одним словом нездоровая идиллия, не характерная для отношений этих людей.

— Доброго утра! — бодро поздоровалась Лесандрин, вызвав гримасы боли на лицах друзей, — Оооо, я смотрю, кому-то здесь не хорошо, — девушка осмотрела странную парочку, держащуюся друг за друга, как за соломинки, и улыбнулась.

— Тише, Лесёнок, тише, — прошептала Милада, сдавливая виски.

— Как же вы сюда добрались? — поинтересовалась претендентка на место императорского палача.

— Пить хотелось, — прохрипел Владимир.

— Уууу, как все запущено, — девушка осмотрела стол, на котором красовался одинокий пузатый кувшин литров на пять, как минимум.

— Милад, а ты про настойку свою от похмелья забыла? — Черноволосая мигом подскочила, бормоча под нос ругательства в адрес вчерашней пьянки и собственной забывчивости, и резвым кабанчиком бросилась на второй этаж.

— Она куда? — поинтересовался Самойлов, сражаясь с собственным голосом, который отказывался звучать нормально и выдавал только сип.

— За лекарством, Ладь, за лекарством.

— Вот это скорость! — восхищенно просипел он.

— Это называется: правильно поставить цель! — Девушка закинула под столом ногу на ногу и, удобно усевшись на стуле, заказала завтрак.

Самойлов налил себе в стакан мутной жидкости из кувшина, которая при ближайшем рассмотрении оказалась рассолом.

— С добрым утром, любимая, — раздалось за Лесиной спиной. Самойлов поперхнулся рассолом и только по причине дикого похмелья не вцепился Атану в лицо. Видимо, Владимир решил смерить соперника уничтожающим взглядом, но вместо этого получилось нечто маловразумительное. Леся же развернулась к сияющему, как начищенный самовар, мужчине лицом и уставилась на наглеца, искренне желая прожечь в его лбу дырку.

— Не поняла, — протянула она тоном, не предвещающим ничего хорошего.

Атан, от души любуясь реакцией, обошел столик, сел между Лесей и Самойловым, подпер подбородок рукой и сделал глазки побитого щенка.

— Родная, ну, разве, ты не помнишь, что между нами вчера было? — Самойлов пролил на себя стакан с рассолом. Проникновенный, почти интимный полушепот, прекрасно долетал до ушей Владимира.

— Ты что, — взорвалась Лесандрин, заикаясь от возмущения, — ох...оф... Оху... Жить надоело?

— А что я такого сказал, радость моя? — врет и не краснеет, наглец. Вот, ну хоть бы одна жилка дрогнула! Вот это наглость!

— Если ты считаешь, что та нелепая попытка чмокнуть меня в щеку и перевязка ран — ЧТО-ТО БЫЛО! То ты... — Леся красная, как вареный рак, набрала воздуху в грудь, чтобы высказать свое отношение к подобному цирку, но не успела... Владимир, совладав с дурным самочувствием, вытащил Атана из-за стола, схватив за грудки.

— Убью... — прошипел он, глядя в лицо невозмутимому Атану.

— Руки коротки, Самойлов. И устав не позволяет. — Он спокойно убрал руки Самойлова.

— Все равно убью!

— А в чем дело? Я посягнул на твою собственность? Что-то я клейма твоего на ней не заметил. Она тебе жена? Нет. Сам ничего не можешь сделать, так не мешай другим.

— Не смей подходить к ней, понял? И близко чтоб тебя не видел!

— И ты думаешь я тебя послушаю? — обстановка накалилась до предела. Они сверлили друг друга взглядами, полными взаимной ненависти.

— Хватит! — Терпение Лесандрин лопнуло. — Сели! Сели, я сказала. Оба. Ты, — она повернулась к Атану, — не смей выдавать желаемое за действительное. А ты, Владимир, запомни, я общаюсь с тем, кем хочу и ты мне не указ! — девушка перевела дух и хотела что-то еще сказать, но...