Ночное небо

— Помню, — Ледос отреагировал на мои слова так, будто я ему клюкву в рот засунула.

— Я по-прежнему считаю, что ваши первые герои, или как вы их там называете...

— Были вампирами?! — воскликнул Лледос. — Веомага, прекрати! Ты, конечно, нежить. Но заканчивай оскорблять моих предков!

— Ой, ладно! — я махнула рукой. — Они такие же твои предки, как мои — лягушки!

— Верно, — ехидно сощурился эльф. — Ты сейчас немного зеленая и квакаешь не по делу.

Все. Он меня достал! Я хотела сбить остроухого гада ногой с бревна, но не успела.

Беликий! Левое плечо свело болезненной судорогой. С тихим шипением я схватилась за руку. От чего взвыла во весь голос, согнувшись пополам. Упершись лбом в шершавое дерево, я пыталась утихомирить рой светлячков перед закрытыми глазами. Увы.

Руку обдало жаром. Будто в кипяток сунула.

— Вея, что случилось?! — Лледос склонился надо мной, пытаясь понять, в чем дело.

— Яд. Кампы, — сквозь вылезшие клыки прошипела я. — Уходи!

Спровадить Лледоса оказалось непростой задачей. Но отделаться от него надо однозначно! Пульсирующая боль в руке вызывала приступы жажды. Лишь на краткий миг увидев запястье Лледоса, я почувствовала дикую нехватку крови.

Точно!

Алкеста дала два флакона с эссенцией крови магов. Авось, поможет!

Оттолкнув хмурого эльфа, я кинулась к костру. Флаконы находились в небольшой сумке.

О, Беликий!

Там посапывал Жадан! Такой живой, теплый...

— Лледос! — рыкнула я, сверкнув глазами. — В моей сумке есть непрозрачный флакон. Неси!

Пришлось понадеяться, что эльф не будет упрямиться, а самой, стиснув зубы, отвернуться от аппетитного сунжэ. Сайгум, да что со мной?!

Вернувшись к поваленному дереву, я кое-как переползла через него. Села, прислонилась к нему спиной. Оставалось только ждать Лледоса и терпеть набегающую волнами боль.

Эльф обернулся быстро. Перепрыгнув через бревно, он протянул мне открытый флакон. В ноздри ударил сильный запах крови.

Едва сдержав голодное рычание, я вцепилась в стекляшку, как в последнюю надежду.

Капля. Мне нужна лишь капля. Не больше!

Ох, как сложно себя контролировать, когда почти все мысли только о боли и крови. Вот она, жизнь вампира.

Сделав маленький глоток из флакона, я дрожащей рукой протянула его Лледосу:

— Спрячь обратно, — велела я.

Слава Сайгуму, стало легче. Эссенция крови прокатилась по телу, словно прохладная волна. Смыла боль и утолила жажду. Жаль, не до конца.

Лледос беспрекословно взял из моих холодных пальцев флакон. Я видела застывшую на его лице маску спокойствия. Северянин! Когда он готов действовать, сражаться, его лицо непоколебимо. Если я потеряю контроль над собой, Лледос не будет милосерден. Приложит все силы, чтобы остановить меня.

Это отрезвляло.

Как только эльф скрылся за моей спиной, я побежала. Со всей возможной скоростью.

Нельзя сейчас оставаться с ними. Любой из них для меня хорошая еда. Жадан — сунжэ. По сути — маг. Их кровь вкусна. Ярун и Эгун — молодые вампиры. Такую дичь я тоже люблю. А Лледос — эльф, переживший эксперименты старого Кезо. Кто вообще знает, что в его крови намешено? Но вкус той капли, которую он предложил мне еще в таверне Яруна, до сих пор пылал на губах!

Нет и нет! Пока я не пойму, что со мной. Пока не возьму себя в руки, в лагерь не вернусь. Они о себе смогут позаботиться. Их четверо. От разбойников или бродячей нежити отобьются. А вот от меня озверевшей — вряд ли. Даже Лледос не сразу справится. Хотя у него шансов гораздо больше, чем у остальных. Все-таки, сын Дома Мечей, и с этим надо считаться.

Остановилась я лишь у реки. Несмотря на жару, она не пересохла. Меня от противоположного берега отделяли двадцать метров непроглядной темной воды. Если перепрыгну, даже Ярун потеряет мой след. А у Жадана не хватит опыта меня разыскать.

Бегущая вода... Еще одна интересная легенда о моем виде. Молодой вампир не в силах сам перейти реку. Ручей — да. Но реку — нет. Он, как вкопанный, уставится на текущую воду, убегая вместе с ней мыслями и желаниями. Так его и найдет солнце. Если, конечно, он не соберет свою волю в кулак. Или не подойдет к мосту.

Старому вампиру река не помеха. Мы чувствуем и существуем по другим правилам. Многие запреты, касающиеся молодняка, на нас не действовуют. Нам не требуется приглашение в дом, мы не сразу загораемся на солнце, можем питаться себе подобными.

Ходили слухи, будто древние вампиры, те, кому больше трех тысяч лет, вообще независимы от солнца. Их не берет никакая магия и убить их окончательно нельзя. Проблема в том, что до трех тысяч лет дожить неимоверно сложно. Сородичи не позволят. Или маги. Или эльфы. Или солнце... Да мало ли! Древние ушли, растворились в небытии. От них только и остались смутные легенды, да придания.

И почему я не древняя? Яд кампы меня б не беспокоил. А так...

Пока я соображала, смогу ли перепрыгнуть реку в нынешнем состоянии, на противоположном берегу кто-то появился. Я спряталась в высокой траве. От меня в рассыпную кинулись проснувшиеся кузнечики и светлячки. Был бы кто рядом, непременно обратил бы внимание. А так с противоположного берега не видно.

Между тем с другой стороны реки высокая фигура опустилась у воды. Сзади виднелся еще один силуэт. Кто это? Люди? Эльфы? Маги? Простые путники? Вампиров я бы почувствовала...

Они о чем-то говорили. Но шум воды сбивал даже мой вампирий слух. Я не смогла разобрать ни слов, ни даже языка.

Голод снова начал брать верх. Телу требовались силы, чтобы противостоять яду. Да и диета на лесных, степных зверушках на пользу не пошла.

Была не была!

Я прыгнула.

Свои силы и место приземления я рассчитала точно — меня подстегивал голод. Все внимание я сфокусировала на добыче. И не зря!

Оказавшись между двух фигур, я почти сразу получила сильный удар в живот. Зарычала, оскалив клыки.

— Вампир! — крикнула одна из моих будущих жертв на элтанье.

Надо же! Северные эльфы! Ишь куда забрались! Оба высокие, крепкие, здоровые.

От следующего удара я ушла, и недолго думая, прыгнула на эльфа. Оглушить его получилось с одного удара. Со вторым пришлось повозиться чуть больше. Этот северянин старше и опытнее. По его поведению, я поняла, что он уже встречался с вампирами не раз. Эльф старался держаться от меня подальше. Он явно куда-то отступал. Куда же?

Обнажив клыки, я улыбнулась:

— Еда, готовься! — и молниеносно прыгнула на эльфа. Обвив ногами его торс и вцепившись руками в голову, я дезориентировала и свалила жертву. Следующее мое действие предсказал бы даже дурак: я впилась клыками в белую шею.

Кровь у северного эльфа оказалась с мятным свежим привкусом. Не такая, как у Лледоса. Грубее. Зато хорошо утолившая мою жажду. Правда, не до конца.

Рука прекратила ныть, плечо перестали сводить судороги.

Яд сильнее только тогда, когда я плохо и мало питаюсь. Нехорошо. Это оборачивалось большими проблемами. Поэтому я и ушла от своих. Не хотелось однажды потерять контроль и вцепиться зубами в Эгуна. Или еще кого.

Я отпустила обмякшее тело. Из интереса сняла капюшон и посмотрела на полуживого эльфа. Абсолютно не похож на Лледоса. Единственное сходство: белые косички на всю длину волос.

Слева по-прежнему лежал эльф помоложе. Его я трогать не стала. Лишь обыскала хорошенько. Ничего интересного не нашла. Правда, этот северянин чем-то походил на Лледоса. Что-то общее мелькало в чертах лица. Родич? Впрочем, в эльфийских кланах все друг другу дальняя или близкая родня.

Вспомнив, что старший северянин куда-то отступал, я прикинула, куда. В степных высоких травах едва угадывалась узкая тропка, только что проделанная эльфийскими сапогами. Расслабились ушастые. Обычно их следов не увидешь.

Притаившись, я пошла по тропе. Слух уловил мелодичное пение в ночном шорохе трав. Голос вроде бы женский. Но песня... Я не смогла понять, о чем. Зато разобрала язык. Только час назад с Лледосом вспоминали отанью!

Впереди певуница — эльфийская жрица Духа. Только эти женщины знали отанью в совершенстве и имели право петь на ней. Своими песнями певуницы могли практически все. Усыпить, осчастливить, исцелить, как это сделала со мной Иссандра, и даже убить, не сходя с места!

Я попятилась. Нет. Заканчивать свое бессмертие сейчас я не желала. Но интерес пересилил. За свои почти восемь столетий я ни разу не видела настоящую певуницу живьем. Только слышала пару раз. Иссандра не в счёт. Она была ребёнком и вряд ли прошла обучение. Эти жрицы за пределами эльфийских земель — большая редкость!

Сама себе я напоминала маленького дикого зверька. Впервые за много лет мне было страшновато за собственную шкуру. Но любопытство, как известно, не порок.

Распластавшись по земле, я выползла на небольшую полянку с притоптанной травой. Спиной ко мне сидела длинноволосая женщина. Ее белые волосы плащом укрывали тонкую фигурку. Никаких кос, лент. Ничто не стесняло голову певуницы.

Эльфийка продолжала петь. Интересно, о чем? Знакомые звуки сплетались в совершенно неизвестные слова. Но пеньем я заслушалась. Даже успокоилась немного. И для меня стали полной неожиданностью слова, произнесенный на людском наречии:

— Выходи, Веомага.

Я даже не сразу поняла, что певуница обратилась ко мне. Готова поклясться, ничто меня не выдало. Но как?!

Снова интерес перевесил страх. Поднявшись, я отряхнула одежду и вышла к певунице. Встала не за спиной, а обошла, чтоб увидеть ее лицо. И застыла.

Глаза эльфийки невидяще уставились перед собой. Она даже не повернулась в мою сторону.

— Ты слепая? — ляпнула я первое, что пришло на ум.

— Да, — улыбнулась эльфийка. Беликий знает, сколько ей. На вид не больше тридцати. А там могут быть все триста лет. — Я Сианна. Старшая дочь второй ветви Дома Дождя. Рада встретить тебя, легендарная вампирица.

Хм... Так уважительно меня называли лишь мои погибшие дети.

— Веомага, — буркнула я, запоздала вспомнив, что Сианна знает мое имя. И откуда, интересно.

— Ты сама только что представилась, — снова улыбнулась эльфийка на мой невысказанный вопрос. — Разве нет?

— Представилась я после того, как ты меня узнала.

— До... После... На самом деле разницы нет. Есть только ты и я. Будущее и прошлое находится в нас, а не вокруг. Поэтому то, что будет, уже было. А то, что было, ещё будет.

— Ты провидица! — Догадалась я, чем вызвала очередную улыбку певуницы.

— Все жрицы Духа видят больше, чем другие. Ты не знала?

Вздохнув, я скрестила руки на груди:

— Теперь знаю. Кстати, Сианна. Если ты провидица, то знаешь, что я сделала с твоими спутниками. В твоей власти меня убить сию минуту. Но ты говоришь со мной. — Я наклонилась к лицу эльфийки. — Почему?

Хоть бы что изменилось в ней! Хоть бы плечико дрогнуло или ресницы.

— Я предупреждала их. Но они решили, что справятся. Это ошибка моих спутников. Да и ты никого не убила. Я смогу исцелить их раны.

Так просто? Ни тебе угроз, ни расправы. Ох, чую подвох!

— Верно, — да что она, мысли мои читает? — Я попрошу кое о чем взамен.

То ли ветер подул холоднее, то ли от напряжения по спине пробежали мурашки. Подавив желание вздрогнуть, я спросила:

— Что?

— Верни Дому Мечей их сына.

Она о Лледосе что ли? Чего-то подобного я ожидала. Певуница нашла след эльфа, и на его поиски отослали маленький отряд. Значит, те двое тоже из Дома Мечей. Хотя. Тот, которого я пила, больше походил на Певуницу. Ясно. Он из Дома Дождя. Тот, что младше, и впрямь родственник моего Лледоса. Именно моего.

— Нет, — отрезала я. — Ты — провидица, и должна знать мой ответ наперед.

— Почему "нет"? — казалось, жрица удивилась. Неужели в ее видении я ответила иначе?

— Ни тебе, ни кому бы то ни было еще, я не отдам его. Он — мой, — сохраняя спокойствие, ответила я. — И мы, увы, так не договоримся.

— Жаль, — прошептала эльфийка.

Не понравилось это мне. Предчувствуя беду, я лихорадочно стала соображать, как отвести от себя удар. Я здраво оценивала свои силы. Против певуницы не выстою. Особенно с одной рукой.

— Сианна, — озарило меня. — Как насчет того, чтобы сделать мне одолжение в обмен на прошлое?

— О чем ты?

Она выглядела удивленной. Может, силу певуниц преувеличивали?

— Давным-давно я спасла от позорной смерти твою сестру по призванию. Она бы стала прекрасной певуницей, но судьба ее была иной. Девочка все равно умерла. Но не с позором. Она была похоронена и не забыта.

Жрица заинтересованно слушала. Ее не отвлекал ни степной ветер, ни вой шакалов вдалеке.

— Она была родом из западных кланов. Ее имя Иссандра, — закончила я.

Мне хотелось верить, что Сианна увидит то, что случилось столетия назад. Увы, Иссандру я не спасла. Но старалась это сделать изо всех сил. Быть может, поняв это, жрица Духа отнесется ко мне иначе.

Текли минуты, а Сианна смотрела в никуда, лишь изредка перебирая невидимые глазу нити. Тонкие пальцы с ухоженными ногтями будто бы играли на незримой арфе. Сосредоточенное лицо устремлено вдаль. Все же эльфы — красивые существа. Не от мира сего. В разных смыслах этого слова.

Но пора бы Сианне поторопиться. Вот-вот очнется молодой эльф на берегу.

— Я вижу, — наконец выдохнула жрица побелевшими губами. — Теперь я понимаю.

Ее неизменная улыбка стала чуточку грустной. Невидящие глаза слегка закрылись.

— Что понимаешь? — насторожилась я. Сейчас она как скажет — бедная я буду.

— Я понимаю, почему то, что вижу я, разнится с тем, что делаешь ты.

Она склонила голову вбок, отчего шелк белых волос скользнул по плечам и перетек на грудь.

— И почему же? — я напряглась. Сейчас могло случиться все, что угодно.

— Та, которую звали Иссандрой, окружила тебя своей песней. И мелодия эта по-прежнему с тобой. Только ты не слышишь, ибо мелодия эта — часть тебя.

Жрица встала, и пока я пребывала в замешательстве, подошла ко мне. Мягкая ладонь опустилась на мою грудь. Я все же вздрогнула. От эльфийки дохнуло теплом.

— Здесь живет эта песня.

Я отшатнулась. Незрячая Сианна убрала руку. Улыбка по-прежнему играла на ее лице. Волосы трепал поднявшийся ветер.

— Я не ошиблась. Сын Дома Мечей с тобой. Сейчас ты можешь идти. Но знай, вампирица, однажды мы вернем его.

— Или нет, — зло прошипела я.

Откуда-то проснувшаяся ярость заставила действовать. Да как эта напыщенная эльфийка может мне указывать?! Видит Сайгум, я хотела решить все миром, не получилось. Не позволю, чтобы жрица Духа свысока смеялась надо мной. Не выйдет! Если я сейчас уйду, то не смогу вернуться к ребятам. А эльфы во главе с певуницой на "раз-два" их найдут. И бедные тогда мои Ярун, Эгун и Лледос! С Жаданом они тоже церемониться не станут.

Не выйдет! Не позволю!

Жрица хороша! Почувствовала мою атаку, отшагнула. Главное — не дать ей запеть.

Только Сианна раскрыла рот, только с ее губ сорвались первые звуки отаньи, и я с прыжка свернула ей шею. Тело упало кулем на землю. Белые волосы разметались по траве, укрыв и мои сапоги. Не такие уж и сильные эти певуницы. Жрицы Духа... Впрочем, готова поспорить, ее сестры по делу, другие жрицы, почувствовали ее смерть. И если увидели причину, то есть меня... Додумывать мысль до конца не захотелось.