Счастье за медяк

Внимание Илиссы привлек низкорослый худощавый купец, торгующий тканями и готовыми шалями. Он нахваливал товар покупателю, поочередно разворачивая пестрые рулоны материи. Ткани с прекрасным рисунком переливались и искрились на солнце, радуя глаз. Подобной красоты девушка никогда не видела. Она остановила лошадь, чтобы получше разглядеть их.

— Илисса, — нетерпеливо окликнул ее спутник, придержав эльмера.

— Нол, можно я немного полюбуюсь на это великолепие, — попросила дочь принцессы, подъехав поближе к торговцу.

Тот заметил ее интерес, извинился перед первым покупателем и, оставив его дальше оценивать товар самостоятельно, обратился к девушке:

— Что, прекрасная леди, желает?

— Я... — смутилась Илисса: — только посмотреть.

— Почему только посмотреть? — удивился продавец. — У меня есть разные ткани от простого эльфийского шелка до гарджирского бархата. А не хотите ли взглянуть на шали?

Торговец порылся в цветастом ворохе и выудил из него полупрозрачный серебристо-голубой отрез материи с богатой вышивкой серебряными нитями по краям.

— Посмотрите на эту прелесть! Шаль из тончайшей гарджирской виансы! Что может быть прекраснее?

— Ее цена, — буркнул подъехавший Нол.

— Она того стоит!

— И сколько? — полюбопытствовала Илисса. Вещь была необыкновенно красива и, конечно же, ей хотелось ее приобрести. Шаль прекрасно бы дополнила ее праздничное платье.

— Всего десять золотых, — сообщил торговец.

Энолан демонстративно закатил глаза, давая понять спутнице, что цена непомерно высока.

— Так дорого? — не смогла скрыть огорчения девушка.

— Но это же гаржирская вианса! — возразил продавец, давая понять глупым покупателям, что ничего они не смыслят в тканях вообще, а в гаржирских в частности.

— Лисси, поехали. В Орзаре такое добро можно за пять купить. И даже красивее. Хотя, я не понимаю, куда ты собиралась в этом ходить? — вылил на спутницу "ведро холодной воды" Нол.

Илисса недовольно поджала губы и развернула пегую. Вот так всегда. Как ему на девок, выпивку и игры то деньги тратить можно, а ей отказывает в таком маленьком удовольствии. В конце концов, это ее приданое, ее золото. А он ей еще не муж, чтобы ими распоряжаться.

— Илисса! За семь золотых мы с друзьями снимали весь бордель на трое суток, а ты хотела выкинуть десять лишь за кусок расшитой тряпки! — послышался позади возмущенный голос спутника.

Девушка вздрогнула. Неужели она выразила свое недовольство вслух? Ее щеки залила краска стыда. Хотя чего ей стыдиться?

— Но мне понравилась эта, как ты говоришь, расшитая тряпка. И, на мой взгляд, это лучшее вложение денег, чем бордель на трое суток! — не оборачиваясь, произнесла Илисса.

— Можно поспорить! — возразил парень, поравнявшись со спутницей.

— Еще бы! То, что надо тебе — это хорошо и правильно, а то, что необходимо мне -напрасная трата денег, — возмутилась она.

— Ну, я же не требую себе рубаху из эльфийского шелка! Я вообще себе запасную рубашку не прошу! Да и куртка новая мне бы не помешала...

— Вот и не требуй дальше! Обходись тем, что есть.

— Илисса, я не думаю, что тебе жизненно необходима та шаль... за десять золотых... Ну, если только ты не согласишься носить ее на голое тело передо мной, — предложил Энолан, живое воображение которого уже нарисовало обнаженную спутницу, укутанную в полупрозрачную ткань.

— А если соглашусь? — неожиданно для самой себя ляпнула девушка.

Нол, не ожидавший такого поворота беседы, на мгновение лишился дара речи и удивленно воззрился на нее, вогнав в краску.

— Тогда мы немедленно возвращаемся, — расплылся в довольной улыбке он.

— Извращенец, — прошипела Илисса. Ну, что за мерзкий тип. Всегда ему надо выставить ее идиоткой и все опошлить, даже невинное желание приобрести нарядную вещь. А она сама тоже хороша, додумалась такое сказануть и кому! — И не мечтай!

— Полагаю, интерес к шали пропал? — наглец торжествовал победу.

— Купим похожую в Орзаре, — девушка не собирала сдаваться. — И не твое дело, как я ее буду носить.

— Как скажешь, — согласился парень. — Только не забывай, что нам еще пограничную пошлину платить придется.

Да где уж тут забудешь. После такого Илисса уже боялась останавливаться перед заинтересовавшими предметами и разглядывать их. А посмотреть на всем протяжении пути до приграничного перехода было на что. Умилили мелкие пушистые комочки, так похожие на обычных котят, которых очень хотелось потискать. Однако надпись на клетке гласила, что это детеныши жуткого горного крысолова. Девушка никогда не слышала, что в горах водятся крысы. Хотя, продавцу виднее. Внимание привлекли красивые, расшитые сложной вышивкой платья, замшевые сапожки всех цветов, искусно сделанные украшения из полудрагоценных камней. Особенно ей запал в душу пояс с серебряными вставками, инкрустированными бирюзой. Но только попробуй заикнуться, что вещь понравилась, так Нол опять, что-нибудь похабное выдаст. Лучше уж обиженно молчать.

Дорога, протянувшаяся через всю деревню, наконец-то вывела молодых людей на широкий луг. По одну сторону луга, разрезанного пополам колеями от колес, в белесой дымке виднелись горы, а по другую — темнел густой лес. Впереди своеобразным маяком возвышалась высоченная сторожевая башня, возле которой разместились небольшие строения.

— Нол, это и есть пограничный переход? — Илисса указала на башню.

— Да, — отозвался тот.

— А почему надо ехать именно туда? Разве нельзя попасть в Коризу в другом месте?

— Можно и в другом месте, где есть пограничный переход, — с легким раздражением ответил Нол. Ну, до чего ж глупая девчонка. Вроде королевских кровей, и грамоте обучена, а вот простого не знает.

— Я спрашиваю, почему нельзя оказаться в соседней стране, если поехать не по этой дороге, а, например, через луг и вон ту пропаханную широкую полосу.

— Вон та пропаханная полоса и есть граница. А пересечь ее нельзя, так как по всей протяженности этой самой паханой полосы тянется еще и магический барьер, который реагирует на нарушителя.

— Как?

— Насколько мне известно, барьер пропускает животных и птиц, но если через него попрется человек, то он в том месте рвется и оседает на нарушителе. А дальше работает, как маячок.

— Это как? — не поняла девушка.

— Сигнал о незаконном переходе поступает штатным пограничным магам, а те принимают соответствующие меры: кто-то восстанавливает барьер, кто-то отслеживает нарушителя по исходящему от него магическому фону.

— Нол, вот ты маг, — не отставала дочь принцессы: — от тебя же должен исходить магический фон. Значит, тебя могут задержать, как этого самого нарушителя границы.

— Нет. — Недовольно нахмурился парень. Вот же прицепилась. Издевается? Мстит за историю с шалью? — У магического барьера другой фон.

— Нол, а если кто-то, привяжет к птице или животному какой-то предмет и при помощи заклинания заставит пересечь границу в определенном месте и отнести этот предмет какому-нибудь человеку?

— Ты что, решила контрабандой заняться? — возмутился Энолан и категорично заявил: — Уволь, я в этом не участвую.

— Мне просто интересно, — пролепетала Илисса. Ну не паршивец же он? Вечно как скажет, так хоть со стыда сгорай! — А ты вечно все не так думаешь!

— Интересно ей... Не знаю я, — ответил молодой человек, хотя имел кое-какие представления по этому вопросу. Доходили разные слухи о том, что через эльфийско-коризскую границу периодически нелегально переправляют партии наэны и продают на черном рынке значительно дешевле, чем при законной поставке. А из Маама постоянно идет поток авры, наркотика, в малых дозах не причиняющего никакого вреда и не вызывающего привыкания, но в больших могущего привести к помутнению рассудка и даже к смерти. И сколько бы власти не перекрывали его, он в скором времени открывался снова, меняя русло. Нол, будучи шестнадцатилетним подростком, даже размышлял над тем, как бы он провернул подобное дельце, если бы захотел. Но вовремя получил по ушам от папы, когда тот догадался о замыслах воспитанника, задававшего очень странные и подозрительные вопросы. Трепка и строгий выговор отбили все желание углубляться в изыскания по столь сомнительной проблеме.

Ответ видимо удовлетворил спутницу, и она на какое-то время умолкла. Но ненадолго.

— Нол, почему на этой стороне перехода выстроили такую высокую башню, а на другой — только простые ворота? — раздался очередной вопрос, когда путники подъехали ближе к границе.

— Обострение мании величия у твоего деда, — предположил Энолан, испугавшись, что сейчас придется объяснять, что это за мания, да еще обостренная.

Но Илисса промолчала. Наверно обиделась. Она не отозвалась, пока не подъехали к пропускному пункту.

-Тени, — детское имя, так раздражающее помощника Советника, в ее устах звучало ласкающее мягко и нежно.

Темноволосая девушка подошла к Кэйэризу и, обняв, прижалась к его спине.

— Да, моя любовь, — отозвался он, оставив в покое застежки дорожной куртки.

— Не уезжай, — тихо попросила она.

— Рисэ, ты же знаешь, что я не принадлежу самому себе. — Он развернулся к ней лицом и заключил в свои объятия, запутавшись пальцами в многочисленных складках ее одеяния.

— Тени, сколько они будут играть твоей судьбой? — Ее ресницы дрогнули, а руки нервно затянули ремень одной застежки его куртки и взялись за другую. Она ненавидела его работу, но понимала, что выбора ему не предоставили.

Тенерин вместо ответа грустно улыбнулся. Будь его воля, он бы никогда не покидал свою гордую, верную и прекрасную жену.

— Я хочу, чтобы ты был рядом, когда это случится. — Она положила руку на уже заметно округлившийся живот.

— Я тоже всем сердцем желаю всегда быть рядом с тобой. — Тенерин накрыл ее ладонь своей. — Но, ты же понимаешь, что мне надо сдержать данное королю обещание.

— Ты уверен, что все пройдет, как задумал? — Рисэ подошла к креслу, на котором валялся дорожный плащ Кэйэриза.

— Тебе ли не знать, что я всегда добиваюсь поставленных целей. — На его лице появилась самодовольная усмешка.

Она улыбнулась в ответ и протянула ему плащ.

— Кстати, мне наше высочество приказал отыскать леди Неритес. Ее бабушке было видение, что она жива, — сообщил Тенерин жене, принимая одеяние.

На ее прекрасном лице мелькнула тень удивления:

— Старушка еще не потеряла своего дара?

— Как видно нет. Вот только почему это поручили именно мне? — спросил Кэйэриз, застегивая плащ на плече.

— Дай подумаю... Ты самый лучший? — предположила девушка, придавая складкам на одеянии мужа красивый вид.

— И сколько времени мне искать ее? — поинтересовался Тенерин, любуясь красотой Рисэ. Беременность ей не просто была к лицу, а делала еще более прекрасной. Кэйэризу долго пришлось добиваться любви будущей супруги. Он вытерпел и презрение, и ярую ненависть. А сколько она закатывала истерик и устраивала скандалов! Но он выдержал и это. Теперь она всецело его. И только его. Их союз одобрила сама Великая Богиня. Пусть обряд прошел тайно, но теперь никто и ничто не сможет их разлучить. Перед волей Богини все бессильны, и их семьи не исключение. Остается надеяться, что скоро наступит время, когда им не нужно будет скрывать свой брак, и он сможет дать своей любимой все, что она пожелает, что она заслуживает.

— Найди ее, когда посчитаешь нужным. — Рисэ подставила губы для прощального поцелуя.

Поцелуй получился скорее обещающим, чем прощальным. Обоим не хотелось его прерывать, хотя понимали, что Тенерину предстоит еще долгий путь. С трудом выпустив супругу из объятий, Кэйэриз быстрыми шагами вышел из спальни.

За спиной Тенерина захлопнулся переход. Он оглядел свою комнату: все как всегда — любимый рабочий беспорядок. Мебель и книги, небрежно лежащие на столе и в стопках на полу, успел покрыть тонкий, ровный слой пыли. Видно, что в отсутствии хозяина, в помещение никто не заглядывал. Как и должно быть. Выглянул в коридор: слуги ни видны и ни слышны (не дай Великая Богиня случайно попасться на глаза хозяину, а вдруг он явится не в духе и прибьет ненароком).

— Задница грифона! — тихо выругался Кэйэриз, уловив магический фон Старшего Советника. И какого дядюшка тут забыл? А казалось, что он навсегда забыл в этот дом дорогу. А подопечный где? Ага, в комнате для приема гостей вместе с Денеэром.

Послышались робкие шаги. Так... Советник заметил появление хозяина дома и послал за ним мальчишку. Вскоре явился и сам посыльный, взъерошенный и покрасневший от стыда.

— Милорд, там Ваш дядя ждет, — протараторил полукровка и поспешил скрыться из поля зрения Кэйэриза.

"Ваш дядя". Тенерина передернуло. Отцовский ублюдок его откровенно раздражал. В их семье никогда не было трусов, пока не появилось это несчастье. Великая Богиня явно гневается, за то, что род не смог сберечь ее колье, и мстит самым извращенным образом. Более того, Кэйэризу достается больше всех, и он знает почему. От величайшего эльфийского божества ничто не укроется.

Помощник Старшего Советника вздохнул. Надо спуститься к гостю, отдать долг уважения и почтения, и смиренно вынести разнос за нерадивость ученика и свою наставническую "леность". В том, что дядюшка уже успел проверить знания мальчишки, Тенерин не сомневался, слишком резво Рийэн сбежал.

Верховный маг давно не бывал в доме племянника. Наверно, с того самого дня когда был зачитан приговор трибунала и произошел раскол семьи. Кодекс чести говорит: "Если род совершил проступок, то род примет наказание, род его исполнит, род обязан компенсировать ущерб". Его род совершил проступок, его род принял наказание и исполнил его. Но нанесенный родом ущерб невозможно компенсировать. Род должен вернуть похищенный артефакт.

Проверка, устроенная полукровке, не только не удовлетворила Старшего Советника, но и разозлила. Столько времени Кэйэриз возится с мальчишкой и все без толку. А время поджимает. Его величество, хоть и проявляет редкую терпеливость, но уже чувствуется, что скоро ей наступит конец. Найрэн Восхитительный не хочет осознавать, что к такому бедственному положению страны привели действия его наследника, захотевшего поскорее прибрать к своим рукам эльфийский трон. Мальчишка в глупости превзошёл всех идиотов Тиэрры, земель принадлежащих человеческой расе: додумался связаться с мерзким колдуном-изгнанником, известным как "Говорящий с Сумраком". В итоге этот трухлявый пень задурил ему мозги, стянул мощный артефакт и подвел под трибунал семерых представителей самых знатных родов, охранявших в ту злополучную ночь статую Великой Богини.

А не плохо Тенер устроился. Денеэр в ожидании племянника осматривал зал для приема гостей. Кажется, раньше тут стояли небольшие простые кресла, а теперь массивные из королевского дуба и с обивкой из ткани, расшитой серебряными нитями. И канделябры с магическими свечами другие, явно сделанные на заказ у очень известного и дорогого мастера Риланэра. У мальчишки отменный вкус.

Денеэр с тоской посмотрел на висящий на стене гобелен, вышитый матерью Кэйэриза. На фоне густого леса были изображены его два законнорожденных племянника. Тени только что завершил в Академии круг "Танцующих с Тенью". Еще даже до конца не сошла магическая татуировка на левой скуле. Сколько ему тогда было? Кажется около тридцати лет. Кэйэриз придерживал рукой мальчугана с огромными голубыми глазами и длинными распущенными огненно-рыжими волосами, сидящего на эльфийском пони. Со временем цвет волос подрастающего парнишки изменился на золотисто-каштановый...