Скипетр всевластья

Дерево ожило. Заскрипело, точно рассмеялось, и сучьями сбило с ног. Корни-пауки опутали первого помощника и принялись вдавливать в землю. Касаясь Астриха, почва застывала, обращалась в чёрный лёд. Что ж, Хазард придумал превосходный план. Взорвал бомбу, вынудил шагнуть в западню. Не замарал руки, распял соперника. Отлично!

Вот только не учёл одного.

Ещё не онемевшие пальцы скользили по рукояти глефы. Нащупав углубление, пленник вытолкнул песочные часы и мизинцем повернул артефакт.

Магнолия замерла.

— Достаточно! — прокричал Хедлунд. Оковы таяли, земля освобождала узника, — ты нарушаешь собственное слово! Если не появишься сам, то я уничтожу маховик. Пусть скипетр не достанется никому!

Стих дождь.

Над газоном стелился дым, воняло тлеющей пластмассой, сыпались горелые листья. Керр внимал любым звукам, но слышал лишь мерный скрип ветвей на ветру. Шаги? Шёпот? Ничего подобного. Видимо, Хазард не поверил, что соперник развеет реликвию. Раз так, то пусть пеняет на себя.

— Как знаешь.

Подбросив песочные часы, Астрих выдвинул лезвие глефы и сделал выпад. Сокровище не было раскручено, и точный удар бы разбил стекло. О победе над предателем семьи Астери первый помощник уже не думал. Уничтожение скипетра разделит миры. Да, жизнь в Лигурию не вернётся (родная земля навеки останется выжженной пустыней; разрушится печать, что сдерживала демона), но эта грань уцелеет. Руины не исчезнут, зато зло останется по ту сторону, а здесь... кое-кто будет крайне разочарован. Казалось бы, самое простое и верное решение следовало воплотить ещё до перекрёста, когда к первому помощнику вернулась память, но мечта о возрождении утраченного счастья пересилила. Разрушить легко, построить трудно.

— Я здесь!

Маховик скользнул по острию и упал в ладонь Хедлунда. Чёткий жест, часы вернулись в рукоять и закрутились. Тихо-тихо стучали песчинки цвета лунного серебра, отдавая силу оружию и наделяя владельца непоколебимой уверенностью.

Астери материализовался около остатков сгоревших ворот. Такой же, как иллюзия, одетый в плащ из змеиной кожи, но настоящий. По крайней мере, снова на ложь первый помощник не купится. Хватит игр.

— Если это обман, то второй выпад попадёт в цель.

В глазах герцога промелькнул страх, тут же сменившийся привычным самодовольством.

— Кто сказал, что я позволю это сделать?

— Что ж, отними.

Сдёрнув саи с пояса, Хазард напал на врага.

Хедлунд выдвинул второе лезвие и отбил выпад. Засверкала сталь, полетели искры.

Астрих присматривался к герцогу. На поясе раскачивался не скипетр, а искусная подделка. Дерево, кольцо из хрусталя не отличались от настоящих, но предмет был пустышкой. Сосуд силы богов? Нет. Идеальный дубликат, где, разве что, забыли сделать насечки для маховика. Две вырезали, две пропустили.

Где настоящий?

Отдать кому-то или спрятать где-то противник бы не рискнул. Вряд ли доверял подельникам, опасался предательства. Значит, артефакт находился в сапоге. В рукав прятать глупо: будет топорщиться, да и бороться помешает. Это всё равно что наложить гипс и отправиться в спортзал.

Над головой просвистел сай и срезал огненно-рыжую прядь. По виску скользнула кровь. Керр скрипнул зубами. Одновременно драться и думать — плохая идея, но выбора не осталось. Либо Хедлунд отыщет реликвию, либо в грани воцарятся новые порядки. Но как подобраться к врагу так близко?

Или...

Совершив кувырок, Астрих приземлился на колено и с силой ударил рукоятью по земле. Мощный толчок сотряс стадион: поле рассекли трещины, опасливо накренилась магнолия, с верхнего яруса посыпались кресла. Хазард упал и тут же схватился за голенище левого сапога, словно проверил — не выпало ли сокровище? Простой жест, но сколько полезного он сообщил первому помощнику!

— Догадался, — герцог отбросил фальшивку, которая превратилась в палку, едва коснулась газона.

— Догадался.

— Это ничего не меняет.

Подопечный Вальды резко замахнулся, — из рукава, словно из пращи, вылетел кинжал. Лезвие рассекло плечо и исчезло позади, но Хедлунд лишь крепче перехватил глефу. Некогда думать о царапинах.

Бой продолжился.

Дважды герцог взрывал дымовые шашки и бил в спину, оба раза от неминуемой гибели Астриха спасал жилет. Его будто со всей силы ударили раскалённым камнем, лишив дыхания на долгие мгновения. Но и керр не остался в долгу: на запястье врага заалел разрез, левая брючина пропиталась кровью.

Не отпускало чувство, что поединок (за малым исключением) длился под диктовку Астери. Рваное течение, обоюдные мелкие раны, "танец" на выжженном поле — всё это было удобно для врага. В мыслях первого помощника созрел план. Получился опасный и безумный, но единственный способ, как разрушить чужую задумку и самому добиться преимущества. И пусть удача будет на его стороне.

Выпад в тело, и глефа разрезала плащ. На секунду замедлившись, Астрих позволил саю пронзить плечо. В прыжке герцог повалил соперника и вдавил оружие по рукоять. Длинный зубец прошёл насквозь и погрузился в землю, короткие разорвали плоть. Нахлынувшая боль ослепила бойца, но отступила в накале сражения. Сознательно подставился, так что обязан вытерпеть!

— Видишь, я побе...

Здоровой рукой Хедлунд коснулся выемки, и оружие превратилось в подобие меча. Резкий взмах, и клинок рассёк левую ногу от ступни до колена. Хазард закричал от боли: из дыры в сапоге хлынула кровь. И выкатился скипетр, весь в багровых подтёках.

— Вальда! — в ужасе корчился и стенал враг, — Вальда... помоги!

Астрих не знал, услышит ли богиня призыв, но понимал: драгоценные минуты истекали. Расчёт удался! Осталось "малое" — выбраться из плена и доползти до артефакта. Едва маховик замрёт в хрустальном кольце, рана заживёт. Сейчас же Хедлунд вряд ли был способен удержать равновесие.

Надо только прикусить губу и...

Дрожавшие пальцы нащупали рукоять и с силой дёрнули вверх. Болезненный стон утонул в криках герцога, зато первый помощник освободился от оков. Чувствуя, как немеют пальцы, он приближался к жезлу. Осталось чуть-чуть и...

— Нет.

Скипетр окутала дымка. Вихри цвета стали сплетались в человеческую фигуру, которую Астрих прежде не видел, но догадывался, кто снизошёл до людей. Втаптывая артефакт в грязь, на поле стояла Вальда.

— Благодарю, ты сделал всё за меня, — она едко улыбнулась Хедлунду.

— Пожалуйста... — герцог полз к покровительнице.

— Ты больше не нужен.

Змея щёлкнула пальцами, и Хазард осел горкой праха. Сверху упали саи и плащ, а где-то позади послышались крики.

— Ты одолел человека, но бессилен предо мной, — по стадиону разносилось злобное шипение, — бессилен без скипетра.

Усилившийся дождь смывал кровь с волос, оставался на губах холодной солью. Облака давили на плечи незримыми гирями.

Такого Астрих не ожидал. Соперника убила его же защитница! Та, кому Астери доверял, как себе! Как же постулаты о борьбе без вмешательства богов? И в чём тогда смысл противостояния? Шанса победить не было изначально. Вековая дрёма, тяжкое пробуждение, послание самому себе, поиски фрагментов, поединок — всё теряло смысл. Абсолютно всё.

Лучше бы пожар забрал его.

— Разве это честно?

Вальда расхохоталась:

— Честно? Глупый, ради победы над Саваной я пойду на всё. Мне всё равно, что будет с вами. Я уничтожу её дар, грани разойдутся. А вы все, — она оглянулась на останки Хазарда, посмотрела ещё куда-то, — сгинете в бесконечности времени. Глупые игрушки, что призваны отвлекать нас от скуки бытия...

— Тогда не медли.

— Смеешь прерывать?

— Ты отражение сестры, её зеркало, — Хедлунд сжал глефу, заставив маховик крутиться быстрее и быстрее. Змея почувствует удар, очень болезненный, достойный последнего боя, — такая же лживая, как она.

— Я обращу тебя в прах!

Позади послышался топот. Видимо, к "герцогу" спешили помощники.

С громогласным криком Астрих пронзил ступню богини и закрыл глаза. Единственное, о чём он сожалел, что не попрощался с Иринией и Ариадной. Любимые женщины остались в имении, но против покровительницы защита бесполезна.

Вальда взвизгнула, и где-то рядом затрещал огонь.

Первый помощник ощущал жар, словно пламя горело в стороне. Но это противоречило законам логики! Змея промахнулась? С расстояния менее метра? Так не бывает! Тем более, керр разозлил её. Решил уйти, хлопнув дверью.

Хедлунд посмотрел вперёд и тихо охнул.

Пурпурные языки окутывали всесильную соперницу и удерживали в коконе. В немом изумлении Астрих обернулся и едва не закричал.

Вальду пленили Фаррел и Ириния!

Глава 21. Обещание.

— Смелее, — Савана протянула руку, — дотронься до моей ладони и познаешь невиданное могущество.

— Я против, — тихо сказала Ариадна, — муж прав: богам нельзя верить.

— Выбора не осталось.

— Когда призраки ушедших накроют лес, вас не спасёт никто.

Ракитина сделала шаг навстречу драконнице.

В конце концов, инспектор сама выбрала судьбу. Сама шагнула на путь из кочек и споткнулась практически о каждую. Лучше сделать что-то полезное, помочь близкому человеку (пусть и добровольно угодив в капкан), нежели поставить себя "любимую" выше и позволить всем сгинуть во мраке перекрёста. Забавно получилось: несколько дней назад девушка скучала на работе и ссорилась с начальницей, сегодня стояла перед очевидным, хотя и сложным выбором. Но решить должна сама.

— Хорошо.

Странно, легче Нине не стало. Наоборот, на шее будто затянулась незаметная для глаза удавка. Так ли должен чувствовать себя человек, готовый вступить в борьбу?

Фалькон замер в безмолвном величии. Застыли сосны и травы, исчез туман; казалось, лес превратился в картину. Протянешь руку, и пальцы скользнут не по смолянистым ветвям, а чуть влажной густой краске и холсту.

Ракитина отчаянно захотела увидеть солнце. Увидеть и понять: что действительность, а что давящая на разум искусная иллюзия. Не тянутся ли от плеч верёвки, как у марионетки? Может, поэтому в чаще царила ночь — чтобы во мраке скрыть кукловода.

— Умница, — улыбнулась виверна, — скрепим договор и...

— Нет!

Волны бирюзового огня отгородили инспектора от Саваны и "петлёй" оттащили к краю леса, связали ладони. Чудом Нина не упала, в немом изумлении округлив глаза. Что? Кто? И, главное, зачем? Зачем кто-то помешал сделке?

От лица отхлынула кровь, а ладони заледенели.

Господи!

Аспен.

Никто не скажет, сколько лет-то миновало? Или, точнее, веков? Когда чешуйчатый друг рассказал последнюю сказку в зачарованном лесу? Как давно он лежал на кряжистом пне, а керра сидела на корнях дуба и взахлёб слушала истории о храбрых стражах и нежных девах? О приключениях в таинственных мирах? Девочка хлопала в ладоши, а дракон смеялся, выдыхая облачка искорок-пчёл, и шутил, что однажды позовёт в гости...

Да уж, высохли реки, заросли луга, океан поглотил берега, а гость иной грани ни капли не изменился. Инспектор завершит жизненный путь, а он будет выглядеть всё так же. Знакомая пурпурная броня (наощупь напоминавшая гофрированную фольгу) поверх грузного тела, увенчанная шипастым гребнем; грубые крюки-когти и глаза цвета расплавленного золота, рассечённые антрацитовым зрачком — всё это Ракитина сотни раз рисовала в блокноте. Вспоминала сны и воплощала друга на клетчатых страницах.

Пикой на хвосте Аспен рыл землю, оставляя глубокие — с человеческую руку — борозды и срезая траву и кустарник наподобие остро заточенной косы. Нервничал? Думал, что сказать? Он узнал Ракитину, без сомнения.

Мысли потревожил глухой шёпот:

"Ния..."

"Ты действительно существуешь!"

Девушка прикусила губу. Так тепло и ласково! С большей нежностью её звали только родители из давно минувшего прошлого. С трудом инспектор отвлеклась от старого друга и посмотрела на того, кто создал бирюзовое пламя.

И ощутила приступ головной боли.

Разве так бывает? Герцог сбросил Фаррела с крыши, но тот выжил! Более того, вокруг его ладоней крутились огненные вихри, в волосах то разгорались, то угасали медно-рыжие искры. А глаза! Карий цвет растаял под натиском драконьего золота. Но, как? Понятно, Аспен отыскал принца и одарил силой, для чего? Неужели почувствовал, что богиня заманивает в ловушку? Почувствовал и помешал.

— Не соглашайся! — пророкотал получеловек, — она лжёт!

— Ты кто такой? — нахмурилась Савана, точно услышала писк недобитого комара, — иди своей дорогой и не лезь в чужие дела.

— Он со мной! — выдохнул чешуекрылый.

— А, тот паренёк, с большими чаяниями, но хилыми талантами, — цокнула виверна, — уходите! Ириния приняла договор!

— Но не подтвердила! По законам межмирья, о которых ты превосходно знаешь, соглашение не обладает силой!

— Она — моя!

— Ни-ког-да! — по слогам выплюнул дракон, озарив поляну фонтанами карминного огня. Отовсюду послышались истошные крики — наблюдавшие за чужаками призраки Фалькона в ужасе разлетелись. Те, кто в свои века преданно поклонялись богам, заслужили милость "вечной жизни". Точнее, проклятия.

— Вы проиграете! Без меня вы проиграете! Я бы одарила его дочь несметной силой!

— А что взамен? — щелчок хвоста, и на поляну рухнула срубленная сосна, — ты умолчала!

Нина прерывисто дышала. Всё же был подвох!

— Кто ты такой, чтобы указывать богине? Добровольный изгнанник?

— Тот, кто однажды прогнал ваш род из своей грани! Мы поверили вашим мольбам и отпустили, но я жалею, что не сожгли крылья!

— Будьте вы прокляты! Все!

Савана зашипела. Пробормотав что-то несвязное, она потеряла человеческий облик. Кожа потрескалась и осыпалась подобно иссушенной глине, и вместо покровительницы инспектор увидела гарпию. Существо до ужаса напоминало иллюстрации к мифам древних стран. Трёхглазая, словно высеченная слепым скульптором, женщина с оголённой грудью распахнула крылья-шипы и в дикой ярости бросилась на Ракитину...

Нина ослепла от огня.

Бирюзовый столп обрушился на драконницу и встал стеной. В леденящих душу криках Савана прорывалась сквозь толщу, по крупицам расцарапывая барьер и заставляя пламя исчезать, но Аспен и Фаррел были непоколебимы. На теле задымились ожоги, волосы истлели и осыпались пеплом — виверна превратилась в уродливую старуху.

Гарпия упала на колени.

— Я отомщу!

Взмахнув истерзанными крыльями, она взлетела и исчезла над лесом. Вслед покровительнице устремилась вереница призраков. Бесплотные существа с масками вместо лиц гомонили, словно птицы, и в испуге озирались — не настигнет ли ужасное пламя?

Туман исчез. Над Фальконом взошла луна. Огромная, словно треснутое блюдце. Падали крохотные осколки, долетая до чащи песком и словно напоминая о времени.

Девушку била дрожь.