— В другой куртке, — начала соображать Маша, к чему клонит Катерина.
— Во-от. В другой. А на фига? Мог бы и эту же одеть. И дипломат...
— Был с ним, когда он вернулся.
— Ну, приехал да забрал.
— Ты его оправдываешь?
— А зачем мне это? — удивилась блондинка. — Я реально смотрю на вещи и просчитываю возможные варианты. У тебя есть факты против?
— Нет.
— А за?
— Нет.
— Ага. Значит у нас на данный момент две версии: первая — Егор Аркадьевич говорит правду — он действительно опоздал, забыл и документы, и телефон дома. Вывод — изменить он не мог. Проверить легко — позвони кому-нибудь из его коллег и выясни где был босс с десяти утра до .. положит двенадцати. Второй вариант — твой папаня гений и виртуоз — прокрался, трахнулся, умчался и если б не случайность, что привела Ярослава домой, вы век ничего не узнали. Вывод: ну и не знайте дальше, спокойней спать будите. Он делает вид, что все хорошо и вы, делаете вид что ни сном не духом о его шашнях за вашими спиной. А ты, для дополнительного успокоения, и чисто — себя, потихоньку узнаешь у Лики где, почему, как. То есть планы на будущее, её отношение к происходящему...
— Да мне легче прибить полоумную, чем унижаться расспросами. Я вообще её знать не хочу!
— А что так? Подумай: ревнуешь, видишь в ней угрозу своему благополучию? Маминому? Боишься возможных перемен? Думаешь, она может увести отца?
— Лика? — презрительно поморщилась девушка, и сникла. — Не знаю. Она ущербная. Еще неделю назад я была уверена, что такая никому в принципе не нужна, а сейчас не знаю. Говорят подобное к подобному тянется... А ты знаешь, кто мужчинам нравится? Почему, например, отца к ней тянет? Не к нормальным, каких вон — море, а к этой убогой. Значит, ущербный? Или что-то в ней есть? А что? Может, мне тоже головой стукнутся, тогда пойму?.. И Вадим? То, что он защищает отца — понятно, но мне показалось, что он защищает и её. Лику! И если предположить, что отец действительно был на работе и просто забыл вещи, что не удивительно, учитывая что мы все проспали, значит... значит, Лика была не с ним, а?...
— Ага, — кивнула блондинка. — Третий вариант: она была с твоим заморским родственником.
Маша замотала головой — бред! Убогая и респектабельный мужчина... Вздор!
— Да Вадим рядом с ней не сядет!
— А зачем садиться, если можно лечь? Сама сказала — у вас он не ночевал, а где?
— У него квартира на Невском...
— Нифига! А планировка?
— Да откуда я знаю? Ни разу не была, к дому подъезжали... Причем тут планировка?! Папа звонил Вадиму по городскому и трубку не брали. Позвонил на сотовый — ответил.
— Оч-чень интересно, — хихикнула Катя.
— Что ты хочешь сказать?
— Ничего. У нас три версии. Звони коллегам отца — одна версия отпадет. С двумя разобраться проще.
Маша покосилась на подругу, подумала с минуту, взяла сотовый и узнала, что вчера почти до десяти отец гонял служащих, а потом отбыл в неизвестном направлении.
— Это что, получается? — спросила Маша, пересказав услышанное.
— Остаются все версии.
— И Лика. Она — главная проблема. Факт её участия бесспорен.
— Ну?
— Гну! Я тебе сразу сказала — она во всем виновата! Убрать её, значит, избавится от проблем.
— От соперницы, — уточнила Катерина и получила презрительный взгляд в ответ:
— Соперничать может лишь равная, а она никто! Тупое насекомое!
— Которое благополучно ловит мужчин на свою `тупость'. Ты её недооцениваешь — это твоя главная, стратегическая ошибка. Скажи честно — за что ты её ненавидишь?
— Да нужна она мне — ненавидеть еще, эмоции тратить! — возмутилась Маша.
— Не обманывай себя...
— Да, отстань ты! Психолог нашлась!
— Ладно: моё дело предложить — ваше отказаться. Сиди дальше: плач от горя, скрипи зубами от ненависти, и думай гадости.
— Что ты хочешь, а? Я поделилась с тобой своей болью, как подруге рассказала, раскрыла семейную тайну, а ты в ответ под кожу лезешь!
— Не злись, я пытаюсь помочь.
— Спасибо! — прошипела Маша.
— А будешь шипеть — обижусь! Ты головой думай, — постучала себе по лбу. — А эмоции за дверь выстави. Лика говоришь причина — так думай, как её убрать, а не впадай в меланхолию. Давай считать варианты...
— Опять?! — разозлилась Маша.
— Опять! — отрезала Катерина и с видом гениального мыслителя принялась загибать пальцы. — Первый: виртуальный вариант — физическое устранение. Плюсы — надежно. Минусы — траты, нервы, огромная опасность либо в объятья милиции попасть, либо нарваться на болтунов-шантажистов. Плюс — муки совести, следствие и прочая абсолютно ненужная фигня. По сему его отметаем. Или ты хочешь из-за ненормальной за решеткой оказаться?
— Нет.
— Ага. Второй вариант: дружба народов, убогих и не очень. Сближения, откровения. Плюсы — масса: войдешь в доверие, будешь о ней все знать, значит, сможешь влиять и на Лику и на ситуацию. Опять же, если совесть у убогой не атрофировалась, встречи с отцом лучшей подруги станут не возможны.
— Ну, — призадумалась Грекова. — А минусы?
— Твое нежелание. Ненависть. Ты ж взглядом убиваешь, отпугиваешь потенциальную подругу.
— Я ей яд подсыплю...
— Но сначала лобзанья, и лишь потом финальный реквием, Сальери ты наша, — хихикнула блондинка.
Маша сжала кулаки, обдумывая — есть рациональное зерно в предложении Катерины, да права она — желания нет. Вернее есть, но прямо противоположное. Так и сорвалась бы, поехала прямо сейчас к Лике и придушила!... За что ж она её так ненавидит? За отца? За Вадима? Да не может он с дурочкой общее иметь в любых проявлениях! А отец?...
Как он позеленел, услышав утверждение брата. Если б ничего у него с Ликой не было, стал бы он так переживать, за сердце хвататься? Конечно, нет!
Тогда не понятно спокойствие матери. Не считает Лику соперницей или вообще ситуацию всерьез не воспринимает? Получается — Маше больше всех надо?
Да! Потому что речь идет о её отце. И она обязана думать о нем, даже если не думает жена. Сколько мужчин уводят молодые нимфетки из семей? И что с ними потом случается? На десять процентов счастливых браков — девяносто несчастных. Отец болеет, у него сердце все чаще прихватывает. Уход за ним нужен, а эта разве ж его в состоянии обеспечить? Да и какая радость с дурой жить? Ей-то понятно — копейки считать перестанет, на мужа проблемы свои свесит, а отец — человек долга, будет разрываться меж Ликой и детьми, и совсем развалится от переживаний и стрессов. Да и им радости мало — мачеху -идиотку иметь и смотреть, как родная мать чахнет. И потом с деньгами трудности начнутся. Ярослав и сейчас коленца выкидывает, а что дальше будет? С компанией какой-нибудь свяжется и пойдет водка, наркотики, девочки...
Нет, не даст Маша развалить семью, сломать их уклад, размеренную жизнь! И пусть матери плевать — она всю жизнь в своих иллюзиях плавает, отдельно от всех живет. А Маше не все равно и на себя, и на отца и на брата! И никому она не даст сломать им жизнь!
— Ладно, Катя, какой план?
— Для начала встретиться в неформальной обстановке. Поехали к домработнице. Адрес знаешь?
— Знаю. Но сегодня не поеду.
— Правильно, тебе с ролью защитницы угнетенных свыкнуться надо, маску добра и милосердия примерить. Успокоится! А завтра, вместе, к Лике, её по руку и куда-нибудь в кафе -мороженное или погулять просто. Разговорим её, прощупаем. Заодно я хоть посмотрю на вашу `причину всех бед', степень её мозгового сдвига определю. Может она ненормальная лишь в свете вашей предвзятости? А может имидж у нее такой — под дурочку косить. Короче, человек я недоверчивый, пока материальчик не пощупаю, сказать ничего не смогу: может атлас, может ситец, а может крепдешин.
— Интриганка ты Катя.
— Зови меня просто: мадам Помпадур, — кокетливо повела глазками девушка. И хтхикнула. — Лучше со спины заходить, чем в лоб бить. Отлететь может. Оно тебе надо? Ха, и мне. Вот и не возмущайся. Дядька объявиться, мне свисни. И вообще подумай: может на фиг её, Лику? Давай родственником заниматься. Он важнее.
— Нет, — отрезала Маша. — Мне эта тварь всю жизнь испортила! Я уже один раз остановилась, больше не стану.
— В кого ж ты такая мстительная? — задумалась Катерина.
— Я не мстительная, я — справедливая.
— Угу. Вот как это теперь называется? Как скажешь...
Пирог получился на славу. Света, радуясь выздоровлению подруги, резала хрустящую корочку, и с улыбкой посматривала на ожившую Лику, веселого Вадима. Они, как истинные влюбленные не спускали друг с друга нежных взглядов и держались за руки. Светлана не стала им мешать, отведала пирога, взяла с Лики клятву не забывать и звонить ей, заходить, а с Вадима — не обижать девушку, и отбыла домой.
А Лика и Вадим, оставшись одни, занялись приятным ничего неделанием. Они веселились, шутили и дурачились, беззаботно и легко, как дети. Наслаждались покоем, умиротворением и обществом друг друга. Время застыло в стенах маленькой квартирки Цезаревых. И словно не было хлопотного утра, беспокойного дня и иных забот, кроме как, шалить и нежится, болтать о пустяках и целоваться.
А ночью, слушая сонное дыхание девушки, Вадим решил твердо и безоговорочно, что будет делать.
Цель стала ясна, сомнения ушли, колебания больше не занимали ум, и план действий вырисовался четко.
Глава 14
— Подъем! Лика! — вскочил Греков и начал натягивать брюки. Девушка приподняла голову, сонно уставилась на прыгающего на одной ноге Вадима, и рассмеялась:
— Ты похож на пингвина.
— Обзываетесь, девушка, ай-яй, — шутливо попенял мужчина. — А вы мадмуазель, похожи на лемура.
Лика фыркнула, представив огромноглазое вечно полусонное животное, и уткнулась в подушку, сдерживая смех:
— Так, не спать! — скомандовал Греков, подхватывая девушку с кровати вместе с одеялом.
— К-ви-и! — взвизгнула она, пытаясь зацепиться за постельные принадлежности. Взгляд упал на неизменный будильник у дивана. 10.40. Всего или уже? Так долго она еще не спала.
Вадим перевернул девушку лицом к себе и подхватил на руки.
— 10. 40! Кошмар! Не помню, чтоб так поздно вставала, — сообщила она.
— Не могу похвастать тем же, — понес девушку в ванную комнату.
— Мы проспали?
— Нет, мы всего лишь опаздываем.
— А куда?
— Умывайся, за завтраком расскажу. Ты как к яичнице с беконом относишься? — поставил Лику на пол.
— Э-э-э... — прикусила пальчик соображая. — А какая она?
— Вкусная, — рассмеялся Вадим, и вышел.
Греков разлил кофе по чашкам, разложил яичницу по тарелкам, нарезал хлеб. Как раз вовремя — Лика привела себя в порядок, оделась и пришла в кухню. Села за стол, с восхищением глядя то на сервировку, то на Вадима.
— Ты сам, да? Какой ты хозяйственный, — констатировала с гордостью.
Вадим с улыбкой посмотрел на неё: приятно, когда хвалят даже за мелочь, восхищаются без особого повода. Поцеловал Лике ладонь в благодарность:
— Кушай.
— А ты?
— И я, — посмотрел на наручные часы.
— Опаздываем? — забеспокоилась девушка.
— Нет. Уже опоздали.
— Ой, как не хорошо...
— Нормально. Подождут, я уже предупредил, что задержимся, — взялся за вилку и нож, отметив, что и Лика, оказывается, знает, как пользоваться приборами.
— Как вкусно, — восхитилась, попробовав завтрак. — Ты мастер, шеф-повар!.. А куда мы опоздали? И точно — мы?
— Точно. Нас ждут профессора, светила медицинских наук.
— Зачем? — нахмурилась девушка.
— Мне не нравится, когда моя женщина болеет. Ты моя женщина?
— Твоя.
— Болеть нравится?
— Нет.
— Вот сейчас и решим этот вопрос, — сунул в рот кусочек бекона.
Лика сжала вилку, обдумывая его слова, предстоящую встречу с врачами. Вздохнула: сколько профессоров её уже смотрели? Сколько диагнозов ставили? Назначали лечение... А толк? Нет, ничего нового она не услышит, как и приятного. Но Вадиму видимо важно мнение специалистов, а не её слова.
— Хочешь убедиться, что я на самом деле ненормальная? — спросила тихо, боясь взглянуть на него. Вадим понял её страх, отодвинул тарелку и взял руку девушки в свою ладонь:
— Посмотри на меня, малыш, — попросил ласково. Лика несмело подняла голову, печально взглянула на мужчину. — Ты нормальная. Запомни: ты абсолютно нормальная, — внятно четко и внушительно заверил он. — А все кто в этом сомневаются — ненормальны сами. Да, у тебя был тяжелый период в жизни, а ты девочка ранимая и тонкочувствующая, поэтому период восстановления несколько затянулся, но кто сказал, что это патология? Всего лишь особенность. Твоя.
— Но ведь я хожу на сеансы психотерапии к хорошим специалистам...
— Больше не ходишь. Теперь мы будем ходить вместе. К другим специалистам. Ты совершенно здорова психически, и не нуждаешься в особой терапии. В психокоррекции — да. Твои фобии угнетают не только тебя, но и меня. От них нужно избавится. А в остальном, — Вадим нежно провел пальцами по щеке девушки. — Главное — твое физическое здоровье. Им и займемся.
— Зачем тебе возится со мной?
— Я эгоист, — улыбнулся он, и принялся за кофе. Лика недоуменно уставилась на мужчину:
— Ты не эгоист. Как ты можешь так говорить о себе...
— Могу.
— Но в чем проявляется эгоизм? Ты заботишься о других...
— О себе в первую очередь.
— Помогая мне? — не могла взять в толк Лика.
— Да, малыш. Я хочу жить со здоровой женщиной, чтоб не беспокоится о ней, не насиловать её постоянными звонками и глупыми вопросами: а как ты? У тебя все хорошо? Голова не болит? Суставы не ноют, уши не отваливаются?
— Ты смеешься, — растерялась девушка.
— Ничуть.
— Так ты везешь свою женщину на осмотр к специалистам?
— Именно. Свою любимую женщину, которой хочу предложить свою руку и сердце. Тебе, малыш, тебе мой недалекий лемур! — рассмеялся Вадим, глядя, как вытягивается от изумления лицо Лики.
— Но я... Нет, Вадим, я не могу...За тебя?
— А вот это уже оскорбительно! Что значит: за тебя? Это намек на то, что со мной что-то не в порядке? Я кривой, косой на ум хромой и животом скорбный?
— Что ты, Вадим, нет, конечно...
— А-а, ну, то-то. А в остальном... Что собственно тебя смущает? Ты сама признала, что являешься моей женщиной. Я с тобой провожу дни и ночи, живу у тебя, ем, сплю. Значит у нас что?
Лика хлопнула ресницами, пытаясь уследить за мыслью, открыла рот... и забыла, что хотела сказать. Она совершенно запуталась в логике мужчины.
— Правильно, — ответил за неё Вадим. — У нас гражданский брак. Уже.
— А-а-а, — протянула Лика согласно, но так ничего и не поняла.
Вадим пододвинул ей чашку с кофе:
— Пей, остывает. Кстати, по-моему, тебе кофе нельзя, так что давай-ка переходить на чай.
— Хорошо, — кивнула девушка послушно: это пожелание она поняла и приняла. Да и зачем противится? Вадиму виднее.
