Пограничник

И вдруг его начало трясти, как будто в приступе внезапной лихорадки. Влад только успел крикнуть своей спутнице: "Ксюша!" и стал сползать с коня, теряя сознание. Как сквозь вату до него донеслись слова вернувшейся к нему девушки: "Смотри мне в глаза!" Он с трудом попытался сфокусировать расплывающийся образ лица любимой, и вдруг ему удалось зацепиться за ее зрачки. Дальше произошло что-то странное. Владу показалось, что в мире остались только глаза любимой, все остальное закружилось в жутком водовороте и внезапно остановилось.

Пограничник изумленно озирался по сторонам — мало того, что его больше не "колбасило", он каким-то чудесным образом валялся на кровати, а над ним склонилась Ксюша, продолжающая напряженно смотреть на него. Оглянувшись, он увидел комнату, чем-то неуловимо напоминающую прежнее жилье девушки. Те же оттенки стен и занавесей на окнах, но все гораздо изящней, просторней и в то же время уютнее.

Мягкий солнечный свет пробивался сквозь листву высоких деревьев, сквозь открытые окна и заливал комнату теплыми скользящими бликами, словно плетя успокаивающий кружевной танец. Снаружи доносилось множество отдаленных звуков: щебетание птиц, шорох ветра журчание воды...

Пока Влад соображал, как они оказались в столь прекрасном месте, Ксюша порывисто обняла его и воскликнула:

— Мы успели! Правда, не совсем, как хотелось, но все же лучше, чем никак. Теперь можешь спрашивать, что хочешь, и время нам не помеха.

— Почему не помеха? — немного тормозил пограничник. — И вообще, что произошло, у меня впечатление, словно мы очнулись от странного сна или, наоборот, мы оказались во сне...

— Смотря что считать сном, — задумчиво произнесла девушка, потом встрепенулась и пояснила. — Понимаешь, по всей вероятности, твое тело в реале стало подавать признаки жизни и потребовало присутствия своего хозяина. Еще немного и ты проснулся бы на больничной койке.

— А ты откуда знаешь? — присел на кровати Влад.

— Судья сразу сказал, что у тебя времени на "выход внешних границ", то есть прохождение пограничья, чуть больше недели, а потом ты должен вернуться в свое тело. По его словам, вероятное пробуждение из комы должно было состояться примерно через неделю.

— То есть мое тело в реале лежит коме. Я все-таки не умер. Так почему же мне об этом сразу не сказали?

— По многим причинам. Во-первых, Судья не вмешивается в ход событий насколько только это возможно. Во-вторых, пробудишься ты из комы или нет — вероятностное событие, потом, излишня информация о сроках могла заставить тебя совершать поступки, противоречащие предполагаемой судьбе... Так или иначе, но времени у тебя совсем не оставалось. Пока мы были в пределах влияния Пограничья, время шло для нас так же, как и на Земле, так как цепи событий той иллюзии и реала тесно связаны. Я спешила вывести тебя оттуда и нам это почти удалось.

— Почему почти?

— Пришлось в последний момент вытащить тебя сюда экстренным и немного рискованным способом, — улыбнулась Ксюша. — Хорошо, что мы уже почти ушли из-под влияния Пограничья. Еще от лотоса печали такой прыжок не удался бы. Зато здесь, в моей личной иллюзии мы вышли из связи с другими событиями и можем растянуть одну секунду на многие годы. Так что, теперь твое тело может спокойно просыпаться на Земле — ты в него всегда успеешь.

— Ага... — кивнул Влад и, последовав примеру хозяйки, встал с кровати, чтобы лучше рассмотреть, куда они попали.

Окно выглядывало в цветущий сад, а за ветвями плодовых деревьев угадывались горы. Отметив это про себя, он вышел из комнаты в коридор и увидел с другой стороны дома зеленую лужайку, сбегающую к пруду. Летний пейзаж так и манил к себе. Влад отвернулся от двери, взял Ксюшу за руку и прошептал:

— Мне кажется, что все вопросы могут подождать. Ты не представляешь, что я пережил с той минуты, когда проснулся от кошмарного сна в своей комнате. Я все еще не могу поверить, что вновь с тобой...

— Я тоже так волновалась, что ты не успеешь дойти, — ласково шепнула девушка, обняв его в ответ. — Только после моих уговоров Судья смилостивился и, изменив мне внешний вид, пустил присматривать в Пограничье.

— Я догадался, — прошептал Влад, покрывая лицо и шею любимой поцелуями. — Но об этом потом...

Им понадобился день, чтобы прийти в себя. Они отдыхали и любили друг друга, гуляли по прекрасным окрестностям иллюзии, созданной Ксюшей, и хранили молчание обо всех проблемах. Разговоры крутились только вокруг одной темы: как девушка устроилась в своем гнездышке. Она показывала любимые цветы, бабочек, любопытных зайчишек и деловитого соседа — ежа. Молодые бродили по лесу, собирая грибы и ягоды, готовили кулинарные изыски и устроили себе шикарный ужин при свечах, а потом они купались при луне и слушали прекрасных соловьев, устроивших соревнования в песнопении за прудом.

— У меня очень строгая реальность, — хвастала Ксюша. — Единственное послабление для одежды и продуктов, всегда находящихся в шкафу и холодильнике.

— Неправда, — Влад, улыбаясь, уличил в неточности свою любимую. — У тебя здесь нет назойливых мух и комаров, и со змеями тоже, наверно, негусто.

— Ну да, я же не мазохистка какая! — не стала спорить девушка и объяснила. — Такую иллюзию может создать каждый по своему вкусу, памяти и фантазии.

— Я не буду, — уверенно заявил Влад. — Мне и здесь хорошо.

Наутро они долго нежились на белоснежных простынях на широченной кровати.

— Чувствуется, как тебе надоела теснота общежития, — шепнул Влад, после того как протянув спросонья руку, не сумел достать до соблазнительной выпуклости под тонкой простыней.

— Я должна отвести тебя сегодня в одно место, — как пружина, подпрыгнула на кровати бодрая девушка, откинув свои прекрасные темные локоны с не менее прекрасной груди. Но, заметив, куда направлен взор пограничника, усмехнулась и констатировала. — Придется поход отложить по чувствительным обстоятельствам.

Потянувшись, как ленивая пантера, она кинулась на распластавшегося по простыням Влада, и они покатились живым клубком, наматывая на себя простыни и одеяла...

— И все-таки, — вернулась к разговору успокоившаяся хищница, нежно водя пальчиком по груди своего друга. — Ты должен взглянуть на это... сейчас позавтракаем и пойдем.

Влад не возражал, он вообще ни в чем не возражал любимой — ему казалось, сейчас для него все что угодно будет раем по сравнению с последними днями отчаяния и неизвестности. А здесь был просто райский уголок, в котором хотелось отдыхать и отдыхать. Но вслед за Ксюшей, он начинал ощущать, что психологический груз начинает сходить с плеч и энергия жизни снова заполняет его душу. Поэтому прогулка сейчас самым лучшим образом подходила его настроению.

Ксюша оделась по-походному, красуясь в тонком трико амазонки и легкой курточке цвета хаки. Влада она тоже не обидела, достав для него из своего чудо шкафчика новый спортивный костюм. Влюбленные обошли дом и направились через лес к ближайшему холму. Они около часа огибали по тропе возвышенность, пока не вышли из джунглей на открытый склон. И тут перед ними раскрылась такая нереальная панорама, что Влад остановился, как вкопанный.

— Ты что, Аватара пересмотрела или Бушкова перечитала? — наконец он оформил свою мысль в вопрос.

Прямо перед ними в воздухе на высоте пятнадцати метров висела огромная плоская глыба. Правда, в отличие от сказочных, зелени на ней было не очень много, однако, лианы с нее свисали не хуже, чем в лесу, некоторые даже доставали до земли.

— Не знаю, как это у меня получилось... — потупила глаза хозяйка иллюзии, как нашкодившая школьница. — Вот... сама как-то наткнулась на нее... и никаких Бушковых с Аватарами я не смотрела.

— Ну и ладно, — примирительно пробормотал Влад, направляясь к этому чуду антигравитации. — И все же, не могло ведь это придуматься с бухты-барахты?

— В том-то и дело, — грустно вздохнула Ксюша. — Что-то за моими плечами есть такое, о чем самой страшно подумать.

— Погоди думать. Давай, сначала осмотрим эту глыбу, — предложил пограничник и направился к ближним лианам, свисавшим с высоты трехэтажного дома. Они оказались вполне прочными, но он с сожалением понял, что пятнадцать метров вверх по скользким плетям — не для него.

— Что ж ты так натурально здесь все выдумала? — шутливо пожаловался Влад подошедшей девушке. — У меня явно не хватит силенок свою тушу наверх поднять.

— А по-моему, и не стоит, — с опаской поглядывая на нависшую над ними скалу, ответила хозяйка райского уголка. — Вдруг она упасть решит?

"Храбрый" пограничник сделал шаг назад, проворчав:

— Если сама хозяйка сомневается в прочности своих сооружений, то гостям нечего тут и делать.

— Да что ты там нашел? — рассмеялась Ксюша. — Ну, висит камень — подумаешь! Пускай себе висит. Я просто тебе пожаловаться хотела на это безобразие.

Они все-таки из любопытства обошли висящую глыбу, но больше ничего примечательно на ней не нашли. Влад решился потянуть летающий остров в сторону, но тот мертво держался на месте, словно заякоренный на невидимых тросах. На вопрос, нет ли еще таких чудес в этой иллюзии, хозяйка только помотала головой и рассмеялась.

Вернувшись к дому, парочка занялась обедом и прочими приятными мелочами, но оказавшись после полудня в креслах у пруда, они поняли, что дальше откладывать серьезный разговор не смогут. Да и не нужно этого делать. Они снова были полны сил и решимости принять правду, каковой бы она ни была.

— Ну что, отдохнул? — как бы невзначай начала разговор Ксюша, провожая взглядом плывущих по воде уток. — Мне надо тебе еще многое рассказать.

— Ты права, незачем прятаться в скорлупу безделья и лени. Надеюсь, не все окажется так плохо, чтобы избегать этого знания. Рассказывай все по порядку, а я буду спрашивать, если что не пойму.

И Ксюша начала длинный неторопливый рассказ. Сначала она поведала свою историю. Ее, так же как и Влада встретил незнакомец с ускользающими чертами лица. Но ей он сразу сказал, что она может называть его Судьей. Причем девушка поняла, что он судья не в том смысле, что кого-то осуждает, а больше арбитр, следящий за сохранением порядка или равновесия.

Этот незнакомец тепло приветствовал ее. Именно тепло — она буквально ощущала сочувствие, исходящее от него. Он назвал ее разведчицей, но не стал сразу объяснять, что это значит, а предложил девушке создать свою иллюзию. На вопрос, не умерла ли она, незнакомец ответил, что всё зависит от того, как на это смотреть. Но девушка не сдавалась и продолжала задавать вопросы.

Судья рассмеялся и пообещал, что ответит сразу на все. Для этого ей нужно только на мгновение закрыть глаза и ни о чем не думать. Она постаралась отрешиться, хотя это было ужасно трудно сделать. В какой-то момент Ксения почувствовала, как в ее сознании словно взорвался миллион догадок. Она только изумленно повторяла про себя: "Ах, вот оно как!.. Надо же!.. Не может быть!..", и спустя несколько мгновений открыла глаза, уже совсем иначе относясь ко всему происходящему.

Собеседник одобрительно ей кивнул и поинтересовался, как она себя чувствует. Девушка ответила, что хорошо и спросила в ответ, что это было? Оказалось, что Судья, который теперь не казался ей незнакомцем, вернул ей небольшую часть той памяти, которая составляла ее суть до того, как она инкарнировала в реал Земли.

Она поняла, что много знает об устройстве астрала и иллюзий первого и второго порядка, и знания эти были как будто ее собственные. Она даже стала догадываться, зачем когда-то вошла в реал: ей нужно было помочь родиться пограничнику, но дальше ее память не могла проникнуть. Судья помог ей, объяснив, что они пришельцы из другого реала, которые находятся здесь только с одной целью: помочь уснувшему божеству проснуться, или точнее обрести самосознание после огромного периода времени забвения.

Это мучительный и постепенный процесс, в котором пограничники играют важную роль. Они периодически рождаются в реале и спонтанно "всплывают" во снах сквозь все внутренние миры — иллюзии, достигая Пограничья, чтобы там встречать первый натиск непрошеных гостей. Суть пограничника в том, что он продолжает жить на Земле и может легко выходить в астрал во сне или во время медитаций. А сила — в том, что он несет в себе яркие впечатления реала и одним своим присутствием в любую иллюзию приводит в соответствие со своими ощущениями.

— Но не все пограничники одинаковы. Мы хотели, чтобы из тебя вышел не простой охотник за привидениями, а настоящий защитник реала Земли, — при этих словах Ксюша явно опечалилась. — Правда, я не помню, что сама желала, но так говорил Судья.

— А от кого еще мне защищать реал, кроме этих пришельцев? — спросил Влад.

— Не знаю, — пожала плечами девушка.

— Хорошо, в первом приближении понятно, что из меня должен получиться своеобразный фагоцит иммунной системы реала. Но что же ты? Неужели ты когда-то пожертвовала собой, чтобы вырастить из меня пограничника? Ведь от той тебя, что была до Ксюши, ничего не осталось!

— Да. Поэтому, хоть я и выгляжу сильнее обычных жителей Пограничья, но, в отличие от тебя, здесь чужая. Это горько осознавать, но Ксюша — лишь маска на чужом существе, против правил проникшем в реал Земли. Пусть и с благими намерениями, но сам знаешь, куда ими выстлана дорога...

— Брось! Твоя предшественница принесла себя в жертву, а это многого стоит. Я чувствую, что эта жертва теперь ляжет на мои плечи, ведь я должен оправдать связанные с этим надежды. Но что это за надежды, теперь не знает никто.

— Почему никто? — задумчиво ответила Ксюша. — Судья — он ждет нас снаружи с того момента, как мы закрылись здесь от всего мира. Вернее он не ждет — ведь для него не прошло и секунды.

— Что ж ты не сказала сразу?

— Прости... что не сказала? — улыбнулась девушка. — Я ничего от тебя не утаиваю. Просто до Судьи дело еще не дошел разговор.

— Да, ты права. Прежде чем с ним встречаться, нужно чтобы между нами не осталось недомолвок. Так вот, я считаю, что ты и в своей прошлой ипостаси, или как ее там, и сейчас совершила такие поступки, что я их попросту недостоин. Ты ведь два раза пожертвовала своей жизнью, и все только ради какого-то сомнительного пограничника.

— Ладно тебе, — смутилась девушка. — Что я думала до инкарнации, мне не ведомо. А в Питере... мне показалось, что другого выхода просто нет. Ведь я думала, что ты остался в Москве. Хотя нет, я не права — это событие не случайно. Ведь вся Вселенная — это уснувший создатель и он, пусть и неосознанно, но, так или иначе, старается сводить вероятности к определенному исходу. Тебе по судьбе нужно было войти в пограничное состояние. Ведь эта клиническая смерть была уже второй попыткой. А я была нужна только для того, чтобы ты успел измениться.

— Как измениться?

— Понимаешь, после инкарнации, новая личность стирает всю старую память, и остаются только главные установки: отношение к жизни, людям стремление к чему-либо... Наверно моим главным стремлением было пробуждение в тебе лучших сторон и помощь больным детям, ведь они и были самым несчастным проявлением просыпающегося Бога.