Теперь Бонни поняла.
"Оно называется божественным платьем," объяснила Леди Ульма всем, ошеломленно притихшим когда Елена вошла в комнату, и Бонни подумала, что если богини когда-либо жили на горе Олимп, они бы хотели одеваться именно так.
Фокус платья был в его простоте.
Оно было сделано из молочно-белого шелка с изящно плиссированной талией (Леди Ульмы назвала такую плиссировку "рачингом"), которая держала две простые части лифа, образующие V-образный вырез, демонстрируя персикового цвета кожу Елены между ними.
Лиф, в свою очередь, держался на плечах двумя застежками, золотыми, инкрустированными перламутровыми жемчужинами и брилиантами.
От талии юбка ниспадала изящными складками вплоть до сандалей Елены, также изготовленных из золота, жемчуга и брилиантов.
На спине ткань, скрепленная пряжками, становилась тонкими бретелями, скрещиваясь на спине, чтобы вновь встретиться на плиссированной талии.
Такое простое платье, но такое великолепное на правельной девушке.
На шее Елены было изящной работы ожерелье из золота и жемчуга в форме бабочки и с таким количеством брилиантов, что с каждым ее движением они загорались разноцветными огнями.
Там же висел и алмазный кулон с ляписом, который подарил ей Стефан, так как она наотрез отказалась снять его.
Это было не важно
Бабочка полностью скрывала подвеску.
На каждом запястье Елены также были наручники из золота и жемчуга с брилиантами, сочетающиеся с ожерельем.
И это было все.
Волосы Елены расчесали наверно сотню раз, в результате чего они ниспадали на ее плечи золотистыми мягкими волнами, на ее губы нанесли нежно-розовую помаду.
Но ее лицо с темными густыми ресницами и светлыми изогнутыми бровями, на котором ее розовые губы приоткрылись от волнения, окрасив щеки в яркий цвет, осталось абсолютно нетронуто.
Ниспадающие каскадом алазные серьги виднелись сквозь ее золотые локоны.
Она сведет их с ума, подумала Бонни, глядя на платье с завистью, но не с ревностью, а скорее наслаждаюсь мыслью о том, какой фурор произведет Елена.
Ее платье намного проще чем наши с Мередит, но мы опять будем в ее тени.
Все же Бонни считала, что Мередит никогда не выглядела лучше или более экзотично.
Она также никогда не подозревала, о потрясающей фигуре Мередит, несмотря на широкий ассортимент у той дизайнерской одежды.
Мередит пожала плечами, когда Бонни сказала ей это.
У нее тоже был веер — черный, лаковый, складывающийся.
Она раскрыла и захлопнула его вновь, умышленно задев ее подбородок.
"Мы в руках гения," сказала она просто.
"Но мы не должны забывать для чего мы здесь на самом деле".
25
"Мы должны сосредоточить наши мысли на спасении Стефана", сказала Елена в комнате, которую занял Дэймон, в старой библиотеке особняка леди Ульмы.
"О чем же ещё я могу думать?" — Сказал Деймон, не отводя глаз с её шеи, украшенной перламутровыми жемчужинами и бриллиантами.
Елена знала, что молочно-белое платье подчеркивало изящный изгиб ее шеи.
Она вздохнула.
"Если бы мы думали, что ты действительно это имеешь ввиду, тогда бы мы все могли просто расслабиться."
"То есть, быть такими же расслабленными, как и ты?"
Елена мысленно вздрогнула.
Могло показаться, что Деймон поглощен одной и только одной вещью, но его чувство самосохранения убеждало, что он был постоянно начеку, и видел не только то, что он хотел видеть, но и всё, что происходило вокруг него.
И это была правда, которая Елену почти невыносимо взволновала.
Пусть остальные думают, что это из-за её изумительного платья, а это и было из-за её изумительного платья, и Елена была до глубины души благодарна Леди Ульме и её помощникам за то, что все сделали вовремя.
Что действительно волновало Елену, хотя, была вероятность — нет, уверенность (твердо сказала она себе), что сегодня вечером, она найдет половинку ключа, которая поможет им освободить Стефана.
Мысль о его лице, о том, чтобы увидеть его во плоти была...
Была пугающей.
Думая о том, что сказала Бонни во сне, Елена тянулась за поддержкой и пониманием, и так иди иначе поняла, что вместо того, чтобы держать Деймона за руки, она оказалась в его объятиях.
Истинный вопрос в то, что Стефан скажет на счет той ночи в мотеле с Деймоном?
Чтобы сказал Стефан? Что тут было говорить?
"Я напугана", — услышала она, и минутой позже узнала свой собственный голос.
"Ну, не думай об этом", — сказал Деймон.
"Это только только делает все хуже".
Но я солгала, подумала Елена.
Ты даже не помнишь этого, иначе ты бы тоже солгал.
"Что бы ни случилось, я обещаю, что я все еще буду рядом с тобой", сказал мягко Деймон. " во всяком случае, у тебя есть мое слово"
Елена чувствовала его дыхание на волосах.
"И о концентрации твоих мыслей на ключе?""
Да, да, но я сегодня не питался как следует.
Елена вздрогнула, затем прижала Деймона ближе.
Всего на один момент она почувствовала, не просто разоряющий голод, но острую боль, которая озадачила ее.
Однако, прежде чем она смогла четко определить ее местонахождение в пространстве, боль ушла, и ее связь с Дэймоном была резко разорвана.
Дэймон.
"Что?"
Не закрывайся от меня.
"А я и не закрываюсь. Я только что сказал все, что мог, это — все. Ты знаешь, что я буду искать ключ."
Спасибо тебе.
Елена попробовала еще раз.
"Но ты не можешь просто голодать..."
"Кто сказал, что я глодаю?" Теперь телепатическая связь с Деймоном вернулась, но чего-то не хватало.
Он намеренно что-то скрывал, яростно сосредоточившись, чтобы отвлечь её внимание — на голод.
Елена могла чувствовать, как он бушевал в нем, будто он был тигром или волком, который днями, неделями не убивал.
Комната медленно закружилась вокруг неё.
"Все ... хорошо", прошептала она, поразившись тому, что Дэймон был в состоянии выдержать и вообще держать ее, с его внутренней сущностью, рвущейся наружу.
"Что угодно ... что тебе нужно ... бери ..."
Затем она почувствовала самое нежное прикосновение острых как бритва клыков к своему горлу
Она уступила этому, капитулируя перед ощущениями.
Готовясь к праздничному вечеру у Серебряного Соловья, где они буду искать первую половинку от лисьего двойного ключа для освобождения Стефана, Мередит читала некоторые распечатки текстов, которыми она набила свой рюкзак, с огромным количеством информации, скаченной из интернета.
Она попыталась как можно лучше описать все, что узнала Елене и остальным.
Но как теперь она могла быть уверена, что не пропустила какие-нибудь очень важные подсказки, какую-нибудь чрезвычайно важную информацию, которая будет той ниточкой, которая определит добьются ли они сегодня вечером успеха или потерпят неудачу?
Найдут ли они способ спасти Стефана или приедут домой побежденные, пока он будет томиться в тюрьме.
"Нет", — подумала она, стоя перед серебряным зеркалом, почти что боясь взглянуть на экзотическую красавицу, которой она стала.
"Нет", — мы даже не можем думать о слове "неудача".
"Ради спасения жизни Стефана, мы должны добиться успеха.
И мы должны сделать это не попавшись."
Елена чувствовала уверенность и небольшое головокружение, когда они отправились на праздничный прием Серебряного Соловья.
Однако, когда они вчетвером прибыли на паланкинах: Деймон с Еленой, а Мередит с Бонни (Леди Ульме доктор запретил посещать какие-либо торжества, пока она была беременна), к роскошному дому Благородной Леди Фазины, на неё напало что-то похожее на ужас.
"Дом был настоящим дворцов, в лучших сказочных традициях", — подумала она.
Минареты и башни возвышались на ним, вероятно выкрашенные в голубой и обильно позолоченные, но превращенные в бледно-лиловые солнечным светом, и выглядели чуть ли не светлее, чем небо.
В дополнение в солнечному свету, обе обочины дорожки, по которой паланкины поднимались на холм, были освещены фонарями, в них было добавлено какое-то химическое вещество, или использована магия, чтобы их свет горел ярче, сменяя цвета от золотого, к красному, фиолетовому, голубому, зелёному и серебряному; и эти цвета горели так натурально.
От этого у Елены перехватило дыхание, так как только им во всем мире, который был только доступен её взору, не передавался оттенок красного.
Деймон взял с собой бутылку Черной Магии, и был едва ли не в слишком хорошем настроении, не преднамеренно двусмысленно, — подумала Елена.
Когда их паланкин остановился на вершине холма, Деймон и Елена высадились и спустились в проход, который был значительно отрезан от солнечного света.
Теперь над ними возвышался деликатный, освещенный бумажными фонариками — несколько больший паланкин, чем мгновение до этого — яркий свет и причудливая форма, придавали праздничную и игривую атмосферу дворцу, столь великолепному, что это пугало.
Они прошли меж подсвеченных фонтанов, некоторые из которых были с сюрпризами — типа полосы магических лягушек, которые постоянно прыгали от лилии к лилии: шлеп, шлеп, шлеп, как звук дождя по крыше, или огромная золоченая змея, извивавшаяся среди деревьев и над головами гостей, она сползала оттуда до земли, а затем возвращалась обратно к деревьям.
Опять же, это была земля, которая могла просвечивать всевозможными видами магических стай рыб, акул, угрей, и резвящихся дельфинов, а в тусклой синеве глубин гораздо ниже, маячила фигура гигантского кита.
Елена и Бонни поторопились как можно скорее пройти эту часть пути.
Было ясно, что владелица этой недвижимости может позволить себе любую феерию, какую угодно ее душе, и прежде всего музыку, из каждой стороны, прекрасно, — иногда странно — играл разнаряженный оркестр, или может это был всего лишь один знаменитый солист, пение доносилось из позолоченной клетки, висевшей, примерно, в двадцати пяти метрах над землей.
Музыка... музыка и свет были везде...
Сама Елена, хотя и была в восторге от достопримечательностей, звуков, и великолепных ароматов исходящих из огромных банок с цветами, так же как и от гостей, как мужчин так и женщин, ощущала легкий страх павший камешком в животе.
Она думала, что её платье и бриллианты были выполнены так искусно, а затем она покинула дом Леди Ульмы.
Теперь она была здесь, у Леди Фазины... что ж, здесь было так много комнат, так много людей, настолько причудливо и утонченно одетых, так же как она сама и её сестра "личный ассистент".
Она побоялась, что — ну, что в сравнении с вон той женщиной, со своей элегантной тиарой украшенной тремя рядами бриллиантов и изумрудов, свисающих до её элегантных окруженных бриллиантами пальцев, заставляют, в сравнении, её не украшенные волосы выглядеть безвкусно или смешно, на таком то грандиозном фоне.
Знаешь ли ты, сколько ей лет? Елена чуть не подпрыгнула, когда услышала в своей голове голос Деймона.
Кому? Ответила Елена, стараясь сдержать, по крайней мере, свою зависть — свою обеспокоенность — от своего телепатического голоса.
Я так громко думаю? Добавила она в испуге.
Не то чтобы громко, но никогда не повредит думать потише.
И ты прекрасно знаешь "кому": той жирафе, которую ты так разглядываешь, ответил Деймон.
К твоему сведению, она примерно на двести лет старше меня, и она старается выглядеть где-то на тридцать, при том, что это на десть лет меньше того, когда она стала вампиром.
Елена заморгала.
Что ты хочешь сказать этим?
Отправь немного Силы к своим ушам, добавил Деймон. И перестань беспокоиться!
Елена послушно добавила немного Силы, до того момента, как почувствовала мощный всплеск в своих ушах, и вдруг разговоры стали слышны со всех сторон.
... о, богиня в белом.
Она всего лишь ребенок, но что за фигура...
... да, та что с золотыми волосами.
Великолепна, не правда ли?
... Ох, ради Аида, посмотрите на эту девочку...
... Вы видите принца и принцессу вон там? Дорогая, мне интересно, они предпочитают меняться местами или... или... образовывать квартет?
Это гораздо больше походило на то, что Елена привыкла слышать на вечеринках.
Это придало ей больше уверенности.
А так же, поскольку она позволила своим глазам блуждать более смело сквозь богато выряженных коршунов, заставило внезапно проникнуться любовью и уважением к Леди Ульме, которая придумала и руководила пошивом трех великолепных платьев всего за одну неделю.
Она гений, торжественно сообщила Елена Деймону, зная, что он слышит её мысли и он мог понять кого, она имела в виду.
Посмотри на Мередит. вокруг нее уже толпа.
И... и...
и она совсем не ведет себя как Мередит, закончил Деймон, прозвучав немного обеспокоено.
Мередит же не выглядела обеспокоенной ни в коем случае.
Она нарочно повернулась лицом, чтобы показать классический профиль своим поклонникам, но он совершенно не был профилем уравновешенной и спокойной Мередит Сайлс.
Это была знойная, экзотическая девушка, казалось, что она вполне могла бы петь Хабанера из "Кармен".
У неё был открыт веер, и она грациозно и томно обмахивалась им.
Мягкое и в тоже время теплое внутренне освещение заставляло её обнаженные плечи и руки мерцать словно жемчуг, а черное бархатное платье, выглядело ещё более загадочным и ярким, чем до этого в доме.
В самом деле, казалось, что уже есть один пострадавший раненый в самое сердце; он опустился перед ней на колено, сжимая в руке красную розу, которую с такой поспешностью вытащил из одного из букетов, что укололся о шип, и теперь кровь сочилась из его большого пальца. Мередит, казалось, совсем этого не заметила.
Оба, и Елена и Деймон почувствовали молодого человека, который был белокур и очень красив.
Елена почувствовала сожаление... а Деймон почувствовал голод.
Она определенно вышла из своей скорлупы, высказался Деймон.
Ох, Мередит действительно никогда из неё не выходила, ответила Елена. Это всё наиграно. Но в эту ночь, я думаю, это делают платья. Мередит одета как сирена, и она ведет себя знойно. Бонни одета как павлин и... смотри.
Она повернула голову вниз к длинному коридору, который вел к огромной комнате перед ним.
Бонни, одетая во что-то наподобие реальных павлиньих перьев, имела свою толпу поклонников — и это было именно то, что они делали: поклонялись.
Каждое движение Бонни, казалось, было легким и птичьим, её нефритовые браслеты синхронно перезванивались на её маленьких кругловатых ручках, её серьги подрагивали с каждым наклоном головы, ноги, казалось, мерцали в золотых сандалиях, позади неё был павлиний хвост.
"Ты знаешь это странно," пробормотала Елена, когда они добрались до большой комнаты, конец договорив совсем тихо, чтобы услышать телепатический голос Деймона. "Я не осознавала этого, но Леди Ульма создала нам платья различных уровней животного мира."
"Хмм?" Деймон снова посмотрел на её шею.
Но, к счастью, в этот момент человек одетый в Земной костюм — смокинг, кушак, и так далее — подошел с большими серебряными бокалами "Черной Магии".
