быстротой, умение с умением и отважная мужская сила искала
своего предела в единоборстве. Участники игр, могучие мужи,
представители всех родов племени, состязались в метании дрота,
борьбе и беге при оружии. Перед началом состязаний каждый
участник молился перед алтарем Судьбы, прося ниспослать ему
победу, и возлагал правую руку, клянясь вести честную борьбу.
Эн, в свое время многократный победитель священных игр,
поздравил атлетов с оказанной им племенем честью проде-
монстрировать перед Господом мощь, доблесть и стойкость
шумеров, его народа.
— Братья! Пусть каждый из вас достигнет желанной победы и
слава Господня осияет победителя, избранника божьего. Высшее
счастье для мужа — вкусить блаженство честно выигранной
борьбы! Братья! Истинная награда доблести — слава в потомстве,
и нет вершины для смертного выше нее. И да воздается каждому
по заслугам его.
Когда атлеты шли за эном по Дороге процессий к ристалищу на
берегу реки, зрители, теснясь между кедрами, били в тимпаны,
пели, плясал и восторженно кричали, забрасывая воинов Энки
цветами. Болельщики: взрослые и дети, женщины и старики, все, у
кого хватило сил прийти к храму Судьбы, покинули опустевший
Город, собрались у реки на огромной поляне, где плотным кольцом
окружили ристалище. Эн освятил место состязаний и после
всеобщей молитвы выдал обнаженным атлетам по два зеленых
дрота. Жребий установил очередность метания.
Пэаби и Дати, принаряжаясь, немного запоздали к началу соревнования, и им пришлось проталкиваться в толпе, чтобы пробраться ближе к ристалищу.
— Боги, какая толпа! — ужасалась Дати, энергично раздвигая
круглым плечом спины впереди стоящих. — Как бы нам про-
тиснуться через эти заросли! Где ты? Держись, сестричка, крепче
за руку, не отставай!
— Девушки, перестаньте толкаться. Стойте, как боги определили.
Мы-то уже давно пришли, — недовольно выговорила им пожилая
женщина.
— Прости милосердно, о почтенная. Там мой брат, а ее жених.
Он должен нас видеть. — И Дати вновь вклинилась в толпу — Ну и
давка! Эй, ты, зачем руки выставил? — напустилась она на молодого,
улыбающегося мужчину. — Ты, видно, что-то перепутал, парнишка! Сегодня ведь не день Великой Инанны, повремени немного, тогда и будешь лапать, если тебе не в моготу, а сейчас пропусти, не мешай! А ты, подруга, помогай, подталкивай меня сзади. Так мы скорее пробьёмся.
Девушки выбрались на край поляны, когда состязание уже
началось, и часть соревнования по броскам дрота они пропустили. Пэаби, увидев Аннипада, обрадовано уставилась на него.
— Смотри, смотри, — дернула ее за руку Дати, — вон наш Энметен
разбегается! Ну и несется!
Метнув дрот, Энметен немного постоял, не опуская руки и
оценивая, как далеко снаряд приземлится. Открыв рот, будто собираясь
крикнуть, юноша неожиданно нахмурился и сжал губы. Вос-
торженный вопль толпы заслуженно воздал должное его
замечательному броску. После первого броска места у признанных
фаворитов распределились так: Энметен был вторым, Аннипад —
третьим, а Урбагар — пятым. Во втором броске упругий, как лук,
Энметен, метавший дрот раньше основных соперников, перекрыл
свой первый результат на четыре локтя и, уверенный в победе,
опустив голову, чтобы скрыть улыбку радости, отошел от полосы
снятого дерна.
Аннипад по жребию вышел к полосе последним. До него никому
из атлетов не удалось даже приблизиться к результату Энметена,
и знатоки уверенно утверждали, что в метании дрота победитель
уже определился. Когда Аннипад, вымеривая шаги, отходил для
разбега, Пэаби загадала: тот, кто победит, и будет ее судьбой.
Подняв дрот над головой, Аннипад бежал так мощно, легко и
быстро, что казалось, будто он оторвался от земли и парит над
ней без всяких усилий. Завороженные бегом зрители, затаив
дыхание, замерли, ожидая результата. Чуть не заступив за полосу,
Аннипад выгнулся дугой и резко, с силой послал дрот вперед. После
короткой паузы несколько голосов выкрикнули его имя, и подхваченное всеми, оно вознеслось до небес: Аннипад на пол-
локтя перекрыл бросок Энметена. Сообразив, что победил,
Аннипад не скрывал радости и обнял подбежавшего к нему первым
Урбагара. Тот поднял друга и понес вокруг ристалища. Атлеты,
приветствуя победителя, избранного богом Энки, шли следом и громко,
вместе со всеми, скандировали его имя.
Пэаби глубоко вздохнула и, блаженно закрыв глаза, раздумывала,
каким образом удастся пресветлой Инанне отдать ее Аннипаду, если даже с трех шагов он не замечает ее.
— Этот противный энси вырвал у нас победу, — зло промолвила
расстроенная до слез Дати.
— Кто противный? — вздрогнула Пэаби после того, как слова Дати
дошли до ее сознания, и рассердилась. — Аннипад — прекрасен. Глядя
на него, девушки молят Господа ниспослать им такого же мужа
или сына.
— Что ты его защищаешь? Может, и ты собралась за него замуж?
Еще в горах?
У Пэаби перехватило горло от волнения.
— Энметен не лучше его, а замуж энси меня, безродную, не
возьмет. — И ресницы ее увлажнились.
— Ну, все, все, сестричка! Я не хотела тебя обидеть, успокойся,
— спохватилась Дати. — Брата жалко, ведь победа была так близка.
Чествуя победившего во имя Энки, земной владыка тор-
жественно надел на него зеленую перевязь, шитую серебром, и
под славословие жрецов и атлетов гордо поцеловал сына в круглую,
бритую голову.
Поединки борцов завязались одновременно по всей поляне.
Противники, перед схваткой стерев масло умещений с обнаженных
тел, то сходились, то расходились, то хватали друг друга за руки,
шею и ноги; то делали подсечки и подножки; используя в борьбе
разнообразные приемы, унаследованные племенем от богов и
героев. Проигравший схватку выбывал из дальнейшей борьбы.
Судили поединки жрецы и старые опытные воины, искушенные в
борьбе.
В конце состязания остались две пары борцов. Жребий свел
Энметена с Урбагаром, а Аннипада с атлетом из рода земледельцев, плотным, вязким борцом, обладавшим прекрасной
рельефной фигурой. Ударил гонг и соперники, пожав друг другу
руки в знак добрых намерений, сошлись, и борьба закипела.
Противник Аннипада был хитер, быстр и увертлив, и не уступал
энси в технике ведения борьбы, но был несколько мельче его. Он
напористо атаковал, но Аннипад все время разгадывал его
намерения и опережал в захватах. Сдержав натиск, энси сам
перешел в атаку, но противник умело защищался. Внезапно он
вцепился руками в правое предплечье энси и, рванув его на себя,
мгновенно крутанулся, слегка присев, в намеренье бросить
противника через спину. Однако Аннипад тут же засунул ему
подмышку свободную руку и оба завертелись. Соперник,
раздосадованный упущенной возможностью, злясь на себя, стал
еще более агрессивным. И тут Аннипад, сделав обманное
движение, перехватил руку противника и произвел бросок через
бедро. Атлет перевернулся в воздухе и упал в траву на спину, но
сразу же вскочил и замотал головой, не понимая, как это произошло.
Схватка Урбагара и Энметена все еще продолжалась. Рядом с
богатырем кормчим Энметен, высокий, узкобедрый, с мощной
округлой грудью, казался сухощавым, несмотря на хорошо
развитую мускулатуру. Он быстро почувствовал и оценил
колоссальную силу могучих рук Урбагара, каждый захват которых
дышал смертью. Но это не была враждебная сила, хищная и
жестокая. Энметен знал, что противник не желает ему, брату по
крови, зла и сам опасается собственной силы. Энметен, кружа
вокруг Урбагара, упреждал каждое его движение и избегал
жестких захватов, так быстро освобождаясь от каждого, что
зрители не успевали рассмотреть, как это происходило.
Глядя на их борьбу, Дати обреченно прошептала: "Разве может
дитя человеческое противостоять сыну бога?" На другой стороне
поляны за своего сына переживал отец. Когда Мешда заявил, что
Энметен слишком осторожничает, оружейник не согласится с ним.
— Нет, сосед, он не боится Урбагара. Никогда страх, укротитель
мужей, не повергал в нем силу духа. Ловкость гнется, но не
ломается. Он ищет ключ к его неуязвимости.
Энметен несколько раз пытался осуществить проход к ногам противника, но Урбагар хорошо защищался, проворно уклоняясь
от захвата. Когда Энметен зацепил правой ногой его левую,
Урбагар, поймав запястье соперника и захватив его вторую ногу
за щиколотку, буквально скрутил сильное тело противника. Мышцы
сопротивляющегося Энметена вздулись, как камни, и готовы были
лопнуть от напряжения. Урбагар оторвал его от себя и поднял над
головой. Энметен обхватил его шею ногой, а рукой уцепился в
предплечье, но Урбагар резким движением в сторону бросил его
на землю.
Последняя, заключительная схватка состоялась после
небольшого перерыва, устроенного ради кратковременного отдыха
финалистов. Противники, обменявшись доброжелательными
улыбками, сошлись и, вытянув руки и низко наклонившись, почти
одновременно сделали захват. Словно два тура во время гона, они
уперлись друг в друга и топтались на месте. Высвободив одну
руку и расслабив другую, Аннипад мгновенно присел и, захватив
ногу соперника, поднялся и оторвал Урбагара от земли. Упершись
двумя руками в подбородок Аннипада, Урбагар сразу же
освободился от захвата.
Неожиданно Аннипад увидел Пэаби и, встретившись с нею
глазами, на миг остановился, выпрямился и опустил руки. И тут
Урбагар, как мангуст на добычу, бросился на соперника, подножкой
свалил его на траву и уложил на спину, придавив собой. Затем,
победно вскинув руки, он вскочил и, высоко подпрыгнув, издал
боевой клич шумеров. Поверженный, Аннипад медленно поднялся
с земли, отряхнулся и посмотрел в сторону Пэаби, но девушка
исчезла. Огорчение, досада, ощущение случайности поражения
охватили его и не оставляли до тех пор, пока мысль о том, что
такова воля судьбы, не примирила его с проигрышем. Смирившись
перед волей Энки, он успокоился и с добродушной улыбкой
поздравил Урбагара: "Воистину, счастье победы, друг мой, смывает
пот состязания".
Болельщики с восторженным ревом выскочили прямо на поляну
и на плечах понесли победителя вокруг ристалища. Все мальчишки
Города норовили поцеловаться с Урбагаром, ибо тот, кого поцелует
богатырь, сам вырастет сильным, могучим человеком. Победа в борьбе во славу Энки — наиболее почетное деяние года. Эн тепло
поздравил победителя, надел на него священную перевязь, а хор
жрецов пропел в его честь восхваления.
Вскоре удар гонга вновь призвал атлетов к состязанию. Бегуны
собрались у ворот храма Судьбы на Дороге процессий и приняли
стартовую позицию. Держа головы прямо и наклонив немного
вперед туловище, атлеты, подняв вверх правые руки с боевыми
топорами и слегка согнув колени, ждали второго удара гонга,
возвещающего начало забега. Атлеты, в доспехах, с легким
вооружением, должны были обежать священную ограду храма
Судьбы, держась правым боком к его стене. И вот бегуны
сорвались с места. Энметен, вырвавшись сразу же вперед,
возглавил бег. Аннипад бежал в середине группы рядом с
Урбагаром. Половину дистанции атлеты бежали ровно, не
вырываясь вперед и не отставая, как бы связанные невидимой
нитью. Весеннее солнце нещадно палило землю, и пот, катясь
градом из-под войлочных шлемов, заливал глаза бегунов. Но вот,
договорившись, друзья сделали рывок и присоединились к группе
лидеров. В трех локтях позади, тяжело дыша, стеной бежали
соперники.
Энметен, покосившись назад, ускорил бег и оторвался от
головной группы. Он бежал свободно и невесомо, как бы не
чувствуя усталости. Расстояние между ним и соперниками все
более увеличивалось. Друзья вновь сделали рывок и вышли за
спину к лидеру. Аннипад посмотрел на грузного Урбагара: мокрая
от пота могучая грудь кормчего бурно вздымалась, дыхание
сделалось шумным и прерывистым. На сигнал предпринять еще
один рывок Урбагар отрицательно покачал головой: он и так вложил
в предыдущее усилие все, что в нем было, а ему очень хотелось
удержаться третьим. И тогда Аннипад рванулся вперед с
безоглядностью стрелы, выпущенной из лука. Стройный,
длинноногий, он бежал непринужденно, мягко и пластично, с
врожденной грацией.
Вскоре Аннипад поравнялся с Энметеном, и они побежали
рядом, плечо в плечо. Быстрый, усталый взгляд, брошенный искоса
на Аннипада и перехваченный им, горел неприкрытой враждебностью. Плиты Дороги процессий уже были хорошо видны, и
Энметен, устремившись к открытым воротам храма Судьбы, в
отчаянном рывке вновь обошел Аннипада. Энси понял, что силы
противника на исходе и, если ничего непредвиденного не случится,
то победа возможна. И он понесся, словно вихрь. В тот момент,
когда Энметен ступил на плиты дороги и уже торжествовал,
Аннипад обошел его и первым пересек линию ворот храма, победно
вскинув руки и вознося благодарение богу. Болельщики, ураганом
криков приветствуя победителя, выскочили на Дорогу процессий
и, бросившись к нему, разорвали его одежду на клочки-талисманы,
ибо божья благодать лежала на победителе.
Энметен, отставший на полшага, стоял у ворот среди всеобщего
ликования, и люди не замечали его. С перекошенным судорогой лицом, усталый и разбитый, Энметен вошел во двор храма и скрылся в саду среди деревьев. Его отважная, бестрепетная душа страдала, он роптал на судьбу.
Урбагар, прибежавший четвертым, пробился к Аннипаду и обнял
его за плечи, искренне радуясь за друга.
Торжества в честь победы мудрого Энки над силами тьмы и
хаоса завершились всенародным пиром, устроенным вечером на
поле ристалища.
В последний день новогоднего праздника Великие боги, покинув
святилище после утренней трапезы, расположились в саду на
верандах за колоннадой в ожидании своей очереди на суд и
пересмотр жребия. Слуга Ана, бог-распорядитель, к этому дню
успел собрать в храме Судьбы весь пантеон богов племени.
Простые боги: ремесленники, скотоводы и земледельцы — ждали
вызова, гуляя по саду или сидя в тени колоннады. За столом совета,
на троне определения судьбы, вновь воссел владыка Энки. Заняли
свои места за столом и судья богов Ут и писец Нисаба. Рядом с
ними воссели отец и мать богов, неподсудные детям своим.
Первым пред ликом Энки предстал царь богов, грозный Энлиль, и с
волнением, и хорошо скрытым трепетом склонился перед перво-
родным братом. Судья, лучезарный Ут, пронзил его взглядом,
