Олимпиада-80

Баскетбол — самый энергоемкий из всех видов спорта. Чтобы выиграть, здесь мало быть метким, надо быть еще и выносливым. А выносливость достигается лишь гармоничным развитием всех мышц организма. Так и есть баскетбол — один из самых атлетичных видов спорта.

Баскетбол — очень красивый вид спорта. Красивый своей техникой. На баскетбольной площадке словно заново оживают законы природы. Кажется, что мяч движется по таким траекториям, по которым он двигаться не должен. Немыслимые траектории полета, нереальные углы отскока, словно мяч подчиняется своим законам. Но нет — такая техника есть результат владения мячом баскетболистом. Он подчиняет себе мяч, срастается с ним, чувствует его, становится единым целым. И мяч, отвечая на его желания, начинает свой изящный танец по баскетбольной площадке.

До конца матча остается всего несколько минут. Счет 86:70, и кажется, сборной Италии может помочь выиграть только чудо. Югославы, зная о своем значительном отрыве, и зная о скором завершении матча, расслабились. Атаки превратились в чисто формальную процедуру, основные силы их направлены на оборону. Игра проходит на половине югославов, самые жаркие моменты разгораются в непосредственной близости от их щита. Итальянцы очень осторожно выискивают брешь в обороне соперника. Очень тщательно выбирают момент для атаки. Бросок. Есть попадание. Два очка добавляет себе итальянская сборная.

Итальянцы, готовясь отразить контратаку, тут же перебегают на свою половину поля, вставая в защиту. Но югославы, как будто и не стремятся атаковать, вяло перепасовывая друг другу мяч, они ждут конца матча. Сейчас время работает на них. Происходит бросок, сделанный лишь для того, чтобы не получить штрафной за задержку мяча. Промах. И вновь в атаке итальянцы. Нарушение.

Во время обороны, один из игроков югославской сборной, допустил нарушение, грубо задев итальянского спортсмена, и судья назначает штрафной бросок. Итальянец становиться в зону штрафных бросков, берет мяч. Сейчас все зависит от него. Очень сложно бросить мяч после долгой утомительной игры, нужна очень сильная концентрация. Бросок. Есть. Трехочковый. Лучший бросок, который могут сделать спортсмены.

Итальянцы вновь идут в атаку, не встречая достаточного сопротивления со стороны югославов. Те словно расслабились, чувствуя собственное превосходство и неминуемую победу. Итальянцы идут в мощный прорыв. Бросок. Еще два очка добавляет себе итальянская сборная. Разрыв между командами быстро сокращается. С такой игрой еще бы немного времени, и счет сравнялся бы, а там глядишь появился бы и новый лидер. Но, финальная сирена объявляет окончание матча, и золотые медали олимпийского баскетбола достаются спортсменам сборной Югославии.

Ведущий объявляет начало торжественной церемонии награждения. На площадке смонтирован почетный пьедестал, и одна за другой команды выходят к нему. Победители занимают свои места, получают завоеванные медали. Заиграл гимн Югославии и три флага, по трем странам, занявшим места на турнире, взмывают под купол спорткомплекса. Югославский флаг, флаг международного олимпийского комитета и флаг СССР. Югославы, наблюдая за торжественным поднятием своего флага, поют слова своего гимна.

Последние ноты гимна утонули в бурных овациях. Спортсмены сошли с пьедестала.

Вскоре зрительские ряды стали редеть...

Алена шла, устало облокотившись на плечо Макса. Она ничего не говорила, что было само по себе весьма странным, она лишь вяло перебирала ноги и изредка широко зевала.

Они добрались до станции метро. Оказавшись в вагоне поезда, девушка приткнулась к Максу и тихонько заснула под мерное укачивание поезда.

Прозвучало название нужной им станции. Макс мягко разбудил Алену и они вышли из поезда.

Добравшись до квартиры и едва скинув летние босоножки, Алена бросила Максу:

— Сегодняшний день был слишком напряженный, я слишком сильно устала, пойду спать.

Она удалилась в свою комнату, а Макс, пройдя в гостиную и удобно расположившись на диване, еще долго смотрел в потолок, вспоминая впечатления, полученные от сегодняшних соревнований.

День тринадцатый: Тактика и натиск

Утром Макс проснулся от тихого шороха — пока он спал Алена прошла в комнату и копалась в его одежде.

— Компромата на меня там нет, — зевнув сказал он, отворачиваясь к стенке.

— Какой еще компромат, — девушка увидела что Макс проснулся и теперь нет смысла осторожничать в своих действиях, — я билеты ищу. Интересно есть у нас хоть какие-нибудь на сегодня.

— В переднем кармане джинс, — полусонным голосом ответил Макс.

Девушка вытащила всю пачку и быстро выбежала из комнаты. Макс вновь погрузился в полудрему. Сквозь дремоту он почувствовал как на софу запрыгнул одноухий кот и удобно устроившись на ногах Макса, стал мурлыкать свою песенку. Тяжесть кота мешала Максу заснуть и он сильно дернул ногой, в надежде, что кот свалиться на пол. Но кот, больно схватившись когтями за ногу Макса удержался и, недовольно мявкнув, со всех сил куснул того за пятку.

Макс проснулся окончательно.

— А ты, коварная скотина, — он замахнулся на кота, пытаясь поймать того за шкирку и швырнуть на пол.

Четвероногая зверюга, чувствуя что пора ретироваться, поспешно соскочила на пол и подбежала к закрытой двери, скребя ее острыми когтями в попытке открыть.

Дверь открылась и в комнату вошла Алена.

Макс уже сидел на софе и натягивал одежду, беспрестанно громко зевая.

— Хватит зевать, а то черт к тебе в рот залетит, — сказала Алена, раздраженная его сонливым состоянием.

— Ведьма, похоже, ко мне уже прилетела, — колко ответил ей Макс.

— Ведьма — это обеспеченная женщина предпенсионного возраста, обделенная желанием мужчин, которой больше ничего не остается как вредить мелкими пакостями, пытаясь обратить на себя внимание, — пылко проговорила девушка, присаживаясь на софу к Максу. — А я еще не такая, но колдовать уже могу. Вот смотри, что я наколдовала.

Она показала Максу два олимпийских билета на соревнования по хоккею на траве среди женщин. Макс внимательно рассмотрел цветные бумажки.

— Половина четвертого! — воскликнул он, увидев время начала соревнований. — Еще почти восемь часов! И стоило меня так рано будить. Я буду спать.

Макс лег на живот, уткнулся в мягкую подушку и закрыл глаза.

— Никаких спать! — визгливо воскликнула Алена, возмущенная таким невниманием к ее обществу. — Я тебе дам спать!

Девушка хлестко ударила Макса ладошкой по спине, но тот лишь небрежно дернул плечами, продолжая лежать дальше. Тогда Алена ударила его еще раз, на этот раз изо всех сил, так неудачно, что вывернула свою хрупкую кисть. Видя что и эти ее старания не увенчались успехом, теряя терпение и злясь на Макса из-за боли вывернутой кисти, девушка стала сильно колотить его обеими кулаками своих рук по спине.

Макс не выдержал.

— Хватит уже, — ворчливо сказал он, резко приподнимаясь на софе, — все вы, что ль такие, один за пятку грызет, ты по спине молотишь.

Алена, видя что Макс встал, и опасаясь расплаты за свои действия, быстро выскочила на середину комнаты. Она искося посмотрела на Макса, убеждаясь что тот не будет творить возмездия за ее действия, и затараторила своим привычным темпом.

— Видишь сегодня погода какая замечательная, пошли на улицу, — Алена в подтверждение своих слов широко распахнула занавески, давая возможность и без того ярко светившему солнцу озолотить своим теплым светом комнату.

Макс прищурил все еще сонные глаза от яркого света.

— Нет, не хочу на улицу, — немного постояв около окна сказала Алена, — давай смотреть телевизор. Что у нас там сейчас?

Девушка взяла в руки программу передач.

— Сегодня же последний день июля, — с грустью в голосе произнесла она, — а завтра начнется последний месяц лета. И мы будем сидеть и смотреть телевизор? Нет, все решено, пойдем гулять. Собирайся.

Алена быстро выбежала из комнаты. Макс сладко потянулся, отгоняя последние остатки сна и поднялся с софы. Он подошел к окну. Внизу открывался превосходный вид на широкий, залитый лучами золотого солнца, двор. Картина жизни: Макс стал с интересом разглядывать прохожих.

Осторожно переступая ногами по щербатому асфальту, идет молодая девушка, придерживая выросший во время беременности живот. Она направляется к стоящей неподалеку машине, возле которой ожидает ее супруг, обходительно открывший дверь и ждущий когда она дойдет. Девушка медленно, с трудом садиться в машину, поддерживаемая своим мужчиной. И взревев заведенным двигателем, машина уносит семейную пару по своим делам большого города.

Вот из полуоткрытых дверей подъезда, аккуратно направляя коляску с новорожденным, для утренней прогулки вышла молодая мама. Проходящий мимо молодой человек, видя что спуск будет для нее настоящим испытанием, придерживая крепкой рукой коляску, помогает спуститься им с пандуса. Вежливая, вымученная бессонными ночами улыбка, и молодая мать, беспрестанно укачивая младенца, идет к ожидающему их скверу, где они будут гулять в тени деревьев, вдали от пыли и шума мегаполиса.

Чуть вдали, вывернув из-за угла дома, показались идущие за ручку, женщина с малолетним сыном. Тот взахлеб рассказывает ей какую-то историю из своей недолгой жизни, столь важную для него, что отголоски его звонкого голоса раздаются в дальних уголках двора. Мать слушает его с такой ласковой, наполненной теплотой материнской любви улыбкой, которая только и является тем единственным и самым главным украшением женщины.

Из черной пасти подвального отверстия один за другим вылезли четыре подростка. Пятый, все еще находящийся в подвале, подает им боевую амуницию — деревянные сабли, винтовки и даже одну самую настоящую армейскую каску. Остальные помогают ему вылезти и, нацепив нехитрое снаряжение, они вместе несутся в соседний двор, где у них начинается еще одна битва в беспощадной войне против соседских мальчишек.

Мимо прошла молодая пара, нежно держась за руки и о кое-чем воркующих друг с другом. В руках девушка несет небольшой букет, бережно прижимая его к самому сердцу, а парень деловито рассказывает ей какую-то, вероятно необычайно интересную и веселую историю. Девушка мило улыбается, слушая своего кавалера, а тот, едва они скрываются за густой листвой растущих деревьев, оглядывается вокруг, ищя взглядом ненужных свидетелей, и быстро целует свою избранницу в щеку, заставляя залиться ту нежно-розовым румянцем девственного смущения.

В открывшейся балконной двери появляется коренастый широкоплечий мужчина, только что вернувшийся с завода после ночной смены. Плотно позавтракав приготовленными заботливой женой блюдами, он закурил и, облокотившись на край балконного парапета, кинул свой хмурый уставший взгляд на залитый солнцем двор. Его серые, глубоко посаженные глаза равнодушно смотрят в одну точку, а лицо стягивает напряженная маска озабоченности выполнением спущенного сверху коллективного плана.

В самом дальнем углу двора, спрятавшись от солнца в раскидистом кустарнике, на лавочке сидят несколько ветхих старушек. Бдительно зыркая по сторонам, они беспрестанно что-то обсуждают, комментируя происходящие вокруг события, разбирая по косточкам своих знакомых или просто случайных прохожих и ностальгично вспоминая прошедшую жизнь. К подъезду подъезжает машина, и одна из старушек необычайно быстро всккакивает с лавочки, радостно обнимая приехавших к ней внуков, и они вместе уходят в квартиру, провожаемые завистливыми взглядами оставшихся товарок.

Занавески одного из окон еле заметно колыхнулись, и в нем несмело показалось обветшалое от старости лицо пожилой женщины. На нем явственно оставил свою полосу шрам отчаяния недавней смерти ее супруга. Ее пожелтевшая кожа испещрена глубокими бороздами частых морщин, а в потухшем взгляде глаз, скорбно смотрящих из-под траурного платка, слышится гнетущий погребальный марш и безразличие перед скорым приходом неизбежного...

Кажется, совсем чуть-чуть Макс наблюдал за происходящем, выхватив всего пару секунд из жизни.

Его внимание привлек переливистый звон телефона, раздавшийся из прихожей.

— Алло... — донеслись до Макса обрывки фраз Алены, поднявшей трубку. — Привет, мам... да, все нормально... а у тебя как... да, умер... Высоцкий... да, на похоронах была... очень много народу, тысячи человек... так, ничего, следим за олимпиадой... с кем, с кем, неважно с кем... нет, хороший... из будущего... он хороший... нет, с головой вроде в порядке... не улетит... не поматросит... потом все расскажу... ну пока, целую...

Следом раздался нетерпеливый голос девушки.

— Что ты там, опять уснул? — зашла Алена в комнату. — Давай пошли уже, так всю жизнь дома просидеть можно.

Макс вышел вслед за ней в прихожую. Там девушка сунула ему в руку пластиковый пакет, набитый чем-то мягким.

— Что это? — заглянул Макс в него.

— Что надо, — ответила ему девушка, нетерпеливо выталкивая того на лестничную площадку. — Купаться идем, на пруд.

Они шли по узкому московскому переулку, окруженному одноэтажными домами старинной постройки, соседствующими с советским многоэтажным новостроем.

Девушка, по своему обыкновению, не умолкала не на минуту. Казалось, что в ней скопилось так много новостей, историй и сплетен, что если она не выплеснет их разом, то лопнет от их скопления.

— Ты представляешь, — взахлеб говорила она, — ты идешь по улицам старинного города. Именно здесь творилась история России, может быть по этой улочке, бывшей когда-то огромной дорогой, шли в походы древние дружины. А вон в там сквере может быть бывали русские мыслители, ищущие вдохновения. И может быть именно здесь прогуливались русские поэты и писатели, ведомые своей музой. Здесь все пропитано историей, ты чувствуешь это?

— Ага, — вежливо ответил Макс, стараясь не вступать с девушкой в спор.

— А вот дом-музей Чехова, — показала Алена на красное двухэтажное здание, в сравнении с многоэтажным соседом, кажущееся совсем крохотным. — А вон там Кудринская высотка, — девушка махнула рукой в сторону гигантского исполина сталинской высотки. — А вон там, — кивнула она в сторону возвышающегося за зданиями купола, — московский планетарий, — и, видя длинную цепочку очереди к его входу, со вздохом продолжила, — но мы в него не попадем.

Они шли по улице, все дальше отдаляясь от ближайшей станции метро.

— Мы что, идем плавать в Патриаршем пруде? — спросил у Алены Макс.

— Какой еще Патриарший пруд, ты в своем уме? — недовольно ответила ему девушка. — Мы идем к остановке, так доехать проще.

Доехав на автобусе до нужной им остановки, они вышли в тихом уютном месте, окруженном со всех сторон лесным массивом. Лишь вдалеке из голов зеленых исполинов показывались крыши многоэтажек.

— А мы вообще где? — спросил Макс с интересом оглядывая незнакомую местность.

— Где, где, в Москве! — язвительно ответила ему Алена и, задумчиво поглядев куда-то в сторону, мечтательно вздохнула. — А вон там роддом.