Не успел Шэф обжиться в кресле, как к нему неспешно приблизился маг. Средних лет, спокойный, но очень сосредоточенный. Чувствовалось, что он готов к любому повороту событий и, в случае форс-мажора, применит весь свой арсенал не задумываясь. Профессионал профессионала видит издалека и то, что перед ним весьма квалифицированный убийца командор понял, как только оказался в приемной. Маг, наверняка, тоже.
— Прошу прощения, Лорд Атос, — вежливо начал он,
... а я, однако, популярен...
— меня зовут Верк Гордиан, я дежурный маг, охраняю Генерал-губернатора. По правилам, входить в кабинет Генерал-губернатора Бакара с оружием нельзя. Попрошу сдать. Его вернут после аудиенции.
При этих словах маг изобразил на лице сложную гамму чувств. Главенствующим мотивом был старинный римский принцип: "Dura lex, sed lex" — закон суров, но это закон. Вторым планом шло сожаление, что он вынужден разоружать такого уважаемого человека, а совсем в глубине угадывалось, что по своей воле, маг никогда бы не оскорбил Лорда Атоса подозрением, но служба — есть служба. Так что — ничего личного.
Верховный главнокомандующий, в свою очередь, в долгу не остался и принял вид чрезвычайно благонамеренный, а вдобавок, он чуть ли не засиял, демонстрируя, как рад пообщаться с таким важным пиром, в смысле — магом, который удостоил его своим вниманием. И не важно, что внимание это было вызвано подозрением о скрытом проносе оружия, а не попыткой взять автограф. Акцент командором делался на том, что главное — это внимание такого, в высшей степени, достойного человека, как дежурный маг, а уж чем оно вызвано — дело десятое.
Если судить по степени умильности на лице главкома, он, через много лет, превратившись в седого старпера, внукам будет рассказывать с каким великим человеком свела его судьба! Пусть завидуют! Правда, справедливости ради надо отметить, что вся эта блестящая пантомима не произвела на Верка Гордиана никакого впечатления, он ни на секунду не расслабился, хорошо помня о товарищах, павших от рук этого улыбчивого юноши и его, не менее милого, дружка... в Бездну их обоих. А Шэф продолжил изображать законопослушного гражданина, не имеющего проблем с правоохранительными органами.
— Так, я ж без оружия! — радостно сообщил он, справедливо полагая, что если сканеры на технологически развитой Земле не замечают "Карбон-12", то куда уж тут магам с заштатной, средневековой Сеты. Не то, чтобы ему непременно нужно было зайти в кабинет Брикуса Валента с "Черными когтями", свернутыми в брусочки, просто не хотелось демаскировать свое оружие. Меньше знаешь — крепче спишь. Фактически он заботился о здоровом сне Верка Гордиана. Слова: "самый человечный человек", сказанные совсем про другого человека, в совсем другое время, вполне можно было бы отнести к верховному главнокомандующему.
— Позволь, я все же посмотрю, — не поверил ему маг.
— Конечно-конечно! — засуетился командор, вскакивая с кресла.
Верк Гордиан несколько раз провел ладонями вдоль тела главкома, но, ничего предосудительного так и не обнаружил. Последней его надеждой стал массивный перстень Лорда Великого Дома "Морской Дракон".
— Это не боевой артефакт? — подозрительно осведомился маг.
— Нет-нет, что ты, — широко улыбнулся Шэф, — это гораздо более сильный артефакт. — При этих словах маг ощутимо напрягся. — Это символ власти, — продолжил командор. — Перстень Лорда. Да ты сам посмотри, — с этими словами он снял перстень и протянул Верку. — Магии в нем нет. — Маг долго крутил перстень в руках, принюхивался, была бы его воля — лизнул, но так уж терять лицо ему не хотелось, и через некоторое время он был вынужден, со вздохом, вернуть перстень владельцу. Верк чувствовал, что его напарили, но не мог понять, в чем и как, но больше придраться было не к чему — оружия и потенциально опасных магических артефактов у Лорда Атоса не было.
— Спасибо за сотрудничество и понимание, — сухо поблагодарил он главкома.
— Да не за что, — тепло улыбнулся Шэф. — Я же понимаю — служба.
Разочарование остальной пятерки, ожидающей аудиенции, было соизмеримо только с их надеждами на позорное изгнание северного выскочки, то есть — очень велико. Ну, а после того, как Лорд Атос прошел проверку и остался в числе избранных, он и вовсе распоясался и перешел все границы приличия. Командор с наглой ухмылкой обвел взглядом Дожей и клирика, а потом панибратски подмигнул, причем всем пятерым одновременно! Дожей от такого амикошонства чуть было не стошнило, а Хролф Эберард попросту зашипел.
Но, это все, как говорится, были еще цветочки — ягодки были впереди! Эти самые ягодки начались, когда в приемной раздался мелодичный звук, чем-то напоминающий сигнал "Внимание", который можно услышать на вокзалах и аэропортах перед объявлением о прибытии рейса, начале регистрации и прочих важных событиях. Как только раздался этот звук, "железные дровосеки", синхронно, как механические игрушки, подняли мечи и сделали шаг в сторону, освобождая проход.
Одновременно с этим маневром, распахнулись двустворчатые двери губернаторского кабинета и на пороге показался очередной знатный пир, получивший аудиенцию. О том, что она прошла несколько не так, как он рассчитывал, говорило его красное, распаренное, как после бани, лицо, с крупными каплями пота и ошалелые голубые глаза. Сочетание красной рожи, голубых очумелых глазок и венчика белесых кудрявых волос оставляло яркое, можно даже сказать — неизгладимое, впечатление. Отдуваясь и вытирая шею цветастым платком, размером с пеленку, незнакомец быстро проследовал на выход. Передвигался он несколько боком, по-крабьи, чем напомнил Шэфу незабвенного Михаила Самуэлевича. Вслед за "Паниковским", на пороге показался Ютропиус Приск и торжественно объявил:
— На аудиенцию к Генерал-губернатору Бакара Брикусу Валенту приглашается клирик Братства Света Хролф Эберард!
Хролф неторопливо поднялся и с презрительной усмешкой оглядел остальных претендентов. На Дожей было больно смотреть, командору даже стало их немного жаль. Привыкли, небожители, смотреть на людей, как на дерьмо, а тут самих мордой в навоз. Ну, что тут скажешь — диалектика в чистом виде — изменчивость бытия... Как там у Владимира Семеновича : "Ну как же так?! Ведь мы в очереди первыми стояли. А те, кто сзади нас, уже едят!". Точь-в-точь про сложившуюся ситуацию.
Однако, посрамленные Дожи были немедленно отмщены. Помощь пришла откуда не ждали. Пока клирик вальяжно наслаждался своей победой, Шэф подскочил, как наскипидаренный, и с криком: "Я только спросить!", проскочил мимо оторопевшего Хролфа, оттер плечом Ютропиуса и влетел в кабинет под светлые очи Генерал-губернатора.
— Я только спросить! — повторил он свою мантру, с разбега усаживаясь в кресло для посетителей.
— Ну-у... спрашивай! — с некоторой задержкой отреагировал Брикус, с лица которого еще не вполне исчезло злое выражение, вызванное, судя по всему, предыдущим посетителем.
В этот момент в кабинет ворвались "дровосеки" с поднятыми мечами, колдун с небольшим файерболом в правой руке и клирик Братства Света Хролф Эберард со зверским выражением на лице. Первые трое собирались спасать Генерал-губернатора из лап террориста, а Хролфу просто хотелось рвать и метать. Рвать и метать! Картина происходящего была бы не полной, если не уточнить, что позади ворвавшихся, в дверном проеме, застыл квартет Дожей. Зайти в кабинет Дожи не решились, вполне справедливо опасаясь попасть под раздачу, но интерес был слишком велик, и сейчас они, с безопасного, как им представлялось, расстояния, с болезненным любопытством наблюдали за происходящим, ожидая развязки. В том, что она будет ужасной они не сомневались.
— Чего надо? — хмуро обратился Брикус к "дровосекам", колдуну, клирику и примкнувшим к ним Дожам.
Вопрос поставил их в тупик. Офицеры и маг остановились и недоуменно переглянулись — по всему выходило, что террористической угрозы не было, по крайней мере губернатор никакой тревоги не выказывал и, судя по всему вознамерился пообщаться с Лордом Атосом. Напрашивался неприятный вывод, что они в своем служебном рвении несколько, мягко говоря — перестарались и надо отрабатывать задний ход, чем они тут же и занялись, начав медленно пятиться к двери. Дожи, чутко уловив момент, очистили проход и только клирик Братства Света продолжил свое яростное движение вперед.
— Я требую! — гневно завопил он, брызгая слюной. — Чтобы... — договорить ему Брикус не дал.
— Требовать у себя будешь, — тихо, но веско оборвал его Генерал-губернатор. Впрочем, кротость, скорее всего, не была его основной добродетелью и особо сдерживаться губернатор не собирался. — Ты на кого орешь! — рявкнул он в свою очередь, начиная распаляться. Эта отповедь заставила Хролфа сделать шаг назад. Но, хотя клирик и отступил, однако кабинет не покинул. Он остался стоять, переводя горящий ненавистью взгляд с Шэфа на Брикуса.
— Я только спросить, — с кроткой улыбкой свидетеля Иеговы, обратился к Хролфу Шэф. — Однако тот не обратил на этот жест доброй воли ни малейшего внимания.
Клирик, надо отдать ему должное, сумел быстро взять себя в руки. Его лицо стало спокойным, а голос тихим и ровным. Бушующую в его груди ярость выдавали только горящие глаза. Примерно так выглядит извергнутая вулканом магма, когда начинает застывать — снизу раскаленная лава, сверху застывшая корка.
— Ну, что ж, — с каким-то даже сожалением, что приходиться это говорить, начал Хролф. — Боюсь, что у меня не остается другого выхода. — Он пожал плечами, сумев передать этим жестом, что ни в коем случае не хотел такого развития событий, но не все в его власти — от судьбы не уйдешь.
"Тоже мне — Понтий Пилат, — с раздражением подумал командор, — руки он умывает! Гнида!"
Шэф незаметно вздохнул. Выходило по всему, что Брикуса он немножко подставил. А может и не немножко. Нехорошо поучилось... А клирик размеренным, спокойным голосом продолжил:
— Я буду вынужден подать официальную жалобу на имя Прайм-Легата Братства Света Конрада Рахтенберга. — Сказав это, Хролф замолчал, сделав паузу, совершенно в стиле самого верховного главнокомандующего, после чего сам же и нарушил тишину, установившуюся в кабинете бакарского градоначальника. — А он будет вынужден обратиться к нашему любимому Императору, да продлит Свет его годы! — У Шэфа стала крепнуть уверенность, что его хваленая интуиция на этот раз его подвела. Похоже было на то, что не нужно было втискиваться в кабинет перед этой задницей. Все можно было бы объяснить и после этого хрена — Брикус понял бы. А теперь выходило, что брошенный им камень вызвал лавину. — Сам понимаешь, — фальшиво вздохнул клирик, — что если губернатор нарушает эдикт о "Перстне доступа", то только Император может сказать прав он, или нет. — Произнеся этот замысловатый текст, Хролф бросил на Генерал-губернатора быстрый взгляд, в котором не смог, или же не пожелал, скрыть своего торжества.
Командор, которому выступление светлого брата чрезвычайно не понравилось, тоже бросил на Брикуса не менее короткий взгляд, в котором отчетливо светился вопрос: "А не пойти ли мне отсюда вон? И побыстрее". Генерал-губернатор не оставил вопрос без внимания. В ответном взгляде Брикуса присутствовала только одна эмоция. И этой эмоцией было спокойствие. После этого обмена взглядами к Шэфу вернулась его обычная безмятежность, чего нельзя было сказать о клирике. Вырвавшаяся на свободу злоба исказила его, и так не самое приятное, лицо. Однако, через пару мгновений он вернул маску бесстрастности обратно.
А Брикус Валент — Генерал-губернатор Бакара, заговорил. Заговорил в той манере, в которой начал разговор: тихо, медленно и веско. Казалось, что его слова обрели вес и тяжесть.
— Значит, ты хочешь пожаловаться на меня этой гнилой подстилке — Рахтенбергу... — Брикус недобро усмехнулся, а клирик при этих словах дернулся, как от пощечины, но ничего не сказал. — Твое право, — продолжил губернатор, — можешь и насчет подстилки написать, чтобы он свою жирную задницу быстрее приподнял. — На щеках Хролфа заиграли желваки, но он продолжал молчать, устремив взгляд куда-то в бок. — И ты прав. Император вызовет меня для дачи объяснений, почему я нарушаю эдикт о "Перстне доступа". А знаешь, что я ему скажу? — теперь уже Брикус взял гроссмейстерскую паузу и выдержав ее, констатировал: — Не знаешь... Потому что, если бы знал, то уже обоссался от страха! — внезапно рявкнул он. — А может и обосрался... — снова тихо и спокойно продолжил Брикус. — Я скажу ему, что устал от должности Генерал-губернатора Бакара, не справляюсь — вот даже эдикт о "Перстне доступа" нарушаю, что мне надо что-нибудь поспокойнее... — При этих словах клирик поднял взгляд, и Шэф готов был поклясться, что ненависть в нем, процентов на двадцать, разбавилась беспокойством. Что-то в словах Генерал-губернатора сильно обеспокоило Хролфа. А Брикус, между тем, усмехнулся уже совершенно издевательски: — Я чувствую, ты начинаешь понимать о чем идет речь. Не правда ли дружок? — При этих словах, левый глаз у клирика самопроизвольно задергался. Будь на месте Брикуса привлекательная барышня, можно было бы подумать, что Хролф отчаянно флиртует.
... ишь какие мы реактивные...
... нервным тиком страдаем!..
— Ты ведь умный, клирик... Ты уже догадался о какой должности идет речь. Правда? — очень неприятно ухмыльнулся Генерал-губернатор. — И ты прав! Я попрошу у него должность Имперского Аудитора! Недавно появилась вакансия, так что проблем не будет. Император, как ты понимаешь, мне не откажет. — На клирика было интересно смотреть — он напоминал проколотый воздушный шарик из которого быстро улетучивается воздух. Только вместо воздуха были гнев, спесь, злоба, чувство собственной важности и другие сопутствующие чувства. — И да, ты снова угадал, — ехидно ухмыльнулся Брикус, — первое, что я сделаю — начну расследование финансовой деятельности вашего блядского Братства.
— Я денег не беру! — прошипел Хролф.
— Твое горе, — ухмыльнулся Генерал-губернатор. — Просто все братья... а они берут, — уточнил бакарский градоначальник, — будут знать из-за кого именно я возьму их за причиндалы. Мне скрывать нечего. Все, от Прайм-Легата до последнего золотушного брата с Западного Предгорья будут знать кого благодарить за внимание Имперского Аудитора. — Брикус доброжелательно улыбнулся, но ответной улыбки от клирика не дождался. Есть такое избитое выражение: "побелел, как полотно", и именно оно лучше всего описывало цвет лица Хролфа, которое оно приняло при последних словах губернатора. Высказавшись, Брикус замолчал, не сводя глаз с застывшего перед ним светлого брата. С каждым мгновением молчание становилось все более тяжелым. В конце концов клирик не выдержал, он развернулся и, почему-то перекосившись на один бок, медленно побрел к двери.
... тенденция, однако...
... Дож так же выходил...
... теперь этот хрен...
