Часть 2. Первый день весны

— Не могли, — качнул головой Элмар. — Даже король не мог.

— Так какой он тогда к хренам король?

— Да уже, практически, никакой... — вздохнул Элмар.— Давай, я тебе все по порядку объясню, как это получилось. Ты должен знать, что это была не случайность, а злой умысел.

— У вас и так бывает? — Кантор вытер ладонью предательскую слезу и попытался собраться и взять себя в руки.

— У нас только так и бывает... Выпьешь что-нибудь? Ты вообще знаешь, как у нас производится отбор?

— Я слышал, что у вас есть для этого какая-то специальная комиссия... Дело в ней?

— Да. — Элмар достал из-под стола начатую бутылку и нашел на полке чистый стакан. Ему даже не пришлось вставать, чтобы дотянуться до полки. — Вот, выпей, успокойся немного, и я тебе расскажу. А у вас как отбирают?

— У нас? Да без проблем. За луну-две до отправки пробегаются по женским лагерям, отбирают, кто поприличнее выглядит, потом немного подкармливают, умывают и отправляют. Нашему правительству как-то все равно... А себе что не наливаешь?

— Мне король пить запретил, — вздохнул Элмар. — Отчитал меня вчера, как сопляка, сказал, что я спиваюсь, и велел сегодня быть трезвым. Так что ты пей... а я буду рассказывать. Если хочешь поплакать, не стесняйся, тут все свои.

Хотелось, если честно. Но Кантор все же предпочел не расслабляться.

Он молча выслушал историю про доверчивого короля, который не послушал советов своего умного племянника, и про то, что из этого вышло. Затем, так же молча и стиснув зубы, выслушал историю отличной девчонки, которая поплатилась жизнью только за то, что имела несчастье вызвать интерес его величества. На всякий случай запомнил семь имен. Особенно одно женское. Может, пригодится. Затем выслушал ряд разоблачительных историй о злодеяниях ортанской Комиссии, которые были, конечно, возмутительны сами по себе, но ни к Ольге, ни к нему самому отношения не имели. Причем истории эти сыпались из его высочества, как из бездонного кувшина. То ли их действительно было так много, то ли он их специально припасал. Но зачем? К чему он все это рассказывает? Кому это нужно? Рассказывает, а сам все посматривает, будто какой-то реакции ждет. Уж и три пробило на городских часах, а он все говорит, всматривается напряженно в собеседника, и уже заметно нервничает. Почему? Действительно чего-то ждет? А чего вы от меня ждете, ваше высочество? Не иначе, вам что-то нужно? Так скажите прямо, не утруждая себя намеками. Вы же человек прямой и честный, да и не подобает воину так вертеть вокруг да около. Почему не сказать прямо?

— Элмар, — сказал Кантор, выбрав паузу между двумя историями, которые ему уже надоели. — А зачем ты мне все это рассказываешь?

Элмар запнулся, остановился и неуверенно ответил:

— Чтобы ты знал.

— Спасибо, я все давно понял. Как это получилось, кто виноват, и почему вы не могли ничего сделать. Но какое мне дело до вашего начальника стражи и родовых войн ваших баронов? Это ты зачем рассказываешь уже второй час? Тебе от меня что-то надо? Так скажи прямо.

Элмар приоткрыл рот, собираясь что-то сказать, пару раз напряженно дернул челюстью и снова закрыл.

— Не можешь? — догадался Кантор. — Закон не позволяет? Вот оно что! Как я сразу не понял! Значит, говоришь, король уже практически никакой? И вы с твоим хитрым кузеном придумали сподвигнуть меня на полезное дело — избавить вас от вашей любимой Комиссии? Потому, что сами вы этого сделать не можете, а я могу. А сказать об этом прямо ты тоже не можешь — язык отнимается? Вот ты и рассказываешь мне, какие они сволочи, чтобы я сам захотел их убить? И что, по-твоему, я должен это сделать сегодня, за королевским столом, в присутствии сотни свидетелей? За этим меня туда и приглашают? Вы за кого меня держите, за полного идиота? Знаешь, я считал короля умнее. Или у него уже такое отчаянное положение, что не приходится выбирать? А, Элмар? Что, с твоего кузена уже нагло стаскивают корону? И ему нужно что-то делать очень срочно, а поделать-то ничего нельзя, разве что меня уговорить, вдруг я настолько одурею от горя, что соглашусь? А? Чего краснеешь и молчишь? Хоть что-нибудь скажи.

— Нет, — с трудом выдавил пылающий Элмар, стыдливо опуская глаза.

— Что — нет?

— Ты не должен этого делать сегодня. Да и вообще, наверное, не должен. Потому что стаскивать корону, как ты выразился, будут сегодня вечером. Значит, это будет сегодня, но ты не должен этого делать.

— Серьезно? — уже с откровенной издевкой поинтересовался Кантор. — Да что ты говоришь? А зачем тогда я вам нужен? Чтобы спихнуть на меня то, что сделает кто-то другой? Скажи хоть, где Ольга на самом деле.

— Ты что, решил, что я тебя обманываю? — принц-бастард Элмар оскорбленно выпрямился и сразу перестал смущаться. — Клянусь честью первого паладина, все, что я тебе сегодня сказал — чистая правда, от первого слова до последнего. И Ольга сейчас на пути в горы. Правда, я сказал тебе не все, но если уж ты взялся подозревать меня во лжи, скажу и это. Она подобрала себе трех соратниц, в том числе мага, нашла какое-то особенное оружие, и решила сражаться. Возможно, они вернутся. Возможно, нет. Но шанс есть.

— Шанс? У четырех девчонок — против дракона, который размазал в лепешку тебя во всех твоих доспехах? Ты издеваешься или как?

— Вовсе нет. Но это отдельная история, и, если можно, я расскажу тебе позже. А сейчас... Что тебе еще сказать честно? Раз уж ты все понял.

— Объясни, что вам от меня надо. Я вам зачем-то нужен, вот и скажи, зачем. Как сможешь, так и скажи, если у тебя язык не поворачивается сказать прямо. Если я смогу вам помочь, я помогу. Но использовать меня и подставлять... Знаешь, не дорос ты до таких задач.

— Я не знаю, что конкретно Шеллар от тебя хочет. Он мне не сказал. Сказал, что сути я знать не должен. Дал мне инструкции и велел сидеть здесь и ждать тебя.

— И какие инструкции? Сидеть здесь и полдня рассказывать мне сказки? Ну, извини, не сказки, чистую правду определенного содержания. Зачем?

— Чтобы тебя разозлить. Чтобы на банкет ты пришел злой и переполненный ненавистью. Но трогать ты никого не должен. Напротив, я должен сидеть рядом и следить, чтобы ты не потерял контроль над собой и не бросился на кого-нибудь. Само собой, с оружием тебя туда не пустят. Гостям не разрешено иметь при себе оружие.

— Вот так? Я должен сидеть и молча злиться? Зачем?

— Я не знаю.

— А еще какие инструкции он тебе дал?

— Взять меч покороче, чтобы им мог воспользоваться человек небольшого роста. Четыре с четвертью.

— Значит, не я, у меня четыре с половиной, — отметил Кантор. — Да и мечом я толком не владею. Что за ерунда получается? Я должен сидеть и молча злиться, а кто-то другой должен взять твой меч и пойти крошить врагов? А как он сможет?

— Он будет в невменяемом состоянии. В таком состоянии любой сможет. Шеллар как-то даже готовил специальную группу стихийных оборотней для покушения на комиссию, только кто-то его предал...

— Так вот оно что! — Кантор обрадовано прищелкнул пальцами. — Я понял! В зале будет сидеть какой-то псих, и я его должен активировать. Судя по тому, что мне следует молча злиться, его величество ожидает от меня эманации. И знаешь, что я тебе скажу, Элмар? Будете вы этой эманации ждать до второго пришествия эльфов. Во-первых, я не могу этого сделать по заказу, а во-вторых, я ношу амулет. Так что все твои душераздирающие истории ничего бы не дали, хоть ты разорвись.

— Так что, ничего не выйдет? — упавшим голосом спросил Элмар. — Ты не сможешь ничем помочь?

Кантор молча полез за ворот рубашки, снял с шеи амулет и протянул ему.

— Пусть у тебя побудет. Я попробую. Но это только ради нее. Потому, что вы ее друзья. Чтобы я мог с чистой совестью смотреть ей в глаза, если она вернется. И передай своему никакому королю, что легче всего я эманирую на музыку. А чтобы довести меня до белого каления, достаточно исполнить государственный гимн Мистралии.

— Спасибо, — растрогано произнес Элмар, пряча амулет в карман.

— Нет-нет, — остановил его Кантор. — Надень на себя.

— Зачем?

— Ты что, не понимаешь? Эманация пойдет на весь зал. Все взбесятся, как стая голодных анкрусов. Пусть хоть один человек в зале будет в своем уме. Вдруг что-то пойдет не так и потребуется вмешаться. Или отдай королю, а то опять в обморок хлопнется. А теперь пойдем.

— Но еще рано, — удивился Элмар, надевая амулет.

— Нам еще надо зайти ко мне в гостиницу. Ты же не думаешь, что я на такое опасное мероприятие пойду без кольчуги?

Глава 7.

— Нам сюда, — Элмар указал на места во главе стола, рядом с королевским креслом.

— Ого! Я становлюсь важной персоной! — хмыкнул Кантор. — Не больно ли много мне чести?

— Король сказал — посадить тебя рядом со мной. А мое место по правую руку от него. Раз он сказал, значит, так надо. Иди садись, а я поищу его и скажу про гимн Мистралии, пусть распорядится.

Кантор занял свое место и огляделся. Банкетный зал королевского дворца был сегодня скромно украшен траурными ленточками и венками из сушеных полевых цветов. Венков было ровно пятьдесят штук. Высокие стрельчатые окна были занавешены тяжелыми темными шторами, и это еще больше усиливало похоронное настроение, царившее в зале. Кантор сразу уловил это настроение. То ли потому, что выпил, то ли его способности резко обострились из-за того, что он так долго носил амулет и не пользовался ими. То ли просто так совпало.

А еще он уловил ненависть. Родители и женихи, братья и сестры, подружки и любовники — все они источали плотные и тяжелые, как эти шторы на окнах, волны ненависти.

Столы стояли вдоль трех стен, а в центре зала, на небольшом возвышении, стоял отдельный стол, за которым сидели шесть членов Комиссии. Интересно, зачем это их так отдельно от всех отсадили? Чтобы гости морды не набили? Так ведь бедные граждане, наверное, и этого не могут. А может, просто никто не хочет сидеть рядом с такими засранцами? Вот их и посадили отдельно. Вон тот симпатяга, наверное, и есть тот самый Хаббард. А толстяк — иерарх Хлафиус. Воин с мечом — герцог Браско. В мантии мага — мэтр Альви. С золотой цепью на пузе — негоциант Ваир. И оставшийся — барон Горт. Запомним на всякий случай, как они выглядят, вдруг еще понадобится. Хотя интереснее было бы посмотреть на сволочную графиню, которая, собственно, и является главной виновницей.

На лестнице мелькнула голова Элмара, торчащая на локоть поверх других, и Кантор тут же обернулся, присматриваясь. Рядом с Элмаром он сразу заметил еще одну знакомую фигуру, все в том же традиционном черном камзоле. Носил бы что-нибудь посветлее, что ли, и так ведь худой и длинный, как жердь... Хотя сегодня вроде так не выглядит... Ну конечно, кольчугу надел. Что ж это он тут такое затеял, что без кольчуги и приходить не стоит? Интересно, кто из гостей должен будет взять меч Элмара? И что с этим кем-то должно произойти?

— Могу я посмотреть на ваше приглашение? — сказали у него за спиной. Кантор обернулся и с интересом уставился на господина Хаббарда, не вставая и не приветствуя.

— Можете, — сказал он. — И может быть, даже посмотрите, если я покажу. А зачем? И кто вы вообще такой?

— Я Глава Комиссии по отбору, — терпеливо пояснил Хаббард. — И я имею право проверять приглашения. Я вас что-то не припоминаю.

— Я вас тоже, — нагло усмехнулся Кантор, но приглашение все-таки показал. Глава Комиссии внимательно прочел имена и поинтересовался:

— Кем вы приходитесь жертве?

— Внебрачным сыном, — так же нагло усмехаясь, заявил Кантор. — Что, так непонятно, что родственников у переселенцев быть не может? Я ее любовник. И верните мне приглашение, вдруг еще кто-то захочет посмотреть.

— Дон Диего Тенорио — ваше настоящее имя?

— Конечно, — нахально соврал Кантор, который, чтобы не утруждать себя поисками фамилии вписал в приглашение имя того самого ревнивого мужа из классической драмы. — И я так же ревнив.

— Чем вы занимаетесь? — продолжал допытываться настырный господин.

— Частная охрана, — небрежно бросил Кантор. — А что, допрашивать гостей вы тоже имеете право? Я обязан вам отвечать? Или я могу послать вас куда подальше?

— У меня к вам есть разговор, — сказал господин Хаббард, не ответив на вопрос. — Деловой. Не желаете поговорить?

— Говорите.

— Пройдемте в сторонку.

— Да нет, говорите здесь, если вам так уж надо.

Глава Комиссии присел на соседний стул и тихонько доверительно спросил:

— Сколько вам платит король?

— Король мне не платит, — так же негромко и доверительно отозвался Кантор. — А я могу с него что-то потребовать? Мне какая-то компенсация положена, или что? Было бы неплохо, а то я на днях здорово проигрался...

— Вы меня отлично понимаете. Весь город знает, что любовник Ольги — убийца. Поэтому я и спрашиваю: сколько вам заплатили, чтобы вы с нами разделались? Мы заплатим вчетверо, если вы разорвете этот контракт и поработаете на нас.

— Я не работаю, — отозвался Кантор. — Я на пенсии. И меня никто не нанимал. Сюда я пришел исключительно пожрать на халяву. Да и как, интересно, кто-то может нанять убийцу? Даже король?

— Значит, кровная месть по мистралийским обычаям? Или все можно как-то уладить?

— Можно, — согласился Кантор. — Если она вернется, я все забуду... скажем, за пять штук.

— А если нет?

— Я посоветуюсь с братьями. Такие вещи, как объявление кровной мести, нельзя решать в обход старших мужчин семьи. Но я сомневаюсь, что братья захотят поднимать задницы из-за моего мимолетного увлечения, так что, скорее всего, договориться будет реально. В любом случае, о нашем решении я вам сообщу. Или пришлю старшего брата, с ним и договаривайтесь.

— Так просто?

— А что вы хотели? Чтобы я вам тут танец с кинжалами исполнил? Или думаете, я вас прямо сейчас начну резать при сотне свидетелей? Так не делается у порядочных людей. Кровная месть объявляется публично, от имени всей семьи, чтобы объект мести мог как-то принять ответные меры и чтобы никто не сказал, что его убили подло и коварно. Это целый ритуал... да что я вам рассказываю, вы все равно не поймете. У вас все?

— Приятно было познакомиться, — мило улыбнулся господин Хаббард, возвращая Кантору приглашение, и направился к креслу, в которое как раз приземлялся его величество Шеллар III. Он наклонился к королю — хотя там особенно и не надо было наклоняться — и тихонько что-то сказал. Король недовольно посмотрел на него, встал и они вместе отошли в сторонку. Кантор с интересом прислушался.

— Что вам угодно, господин Хаббард? — недовольно спросил король. — Мы же обо всем договорились.

— Что здесь делает этот бандит? — напрямик спросил Хаббард.

— То же, что и все гости. А что вас смущает?

— Это вы его сюда позвали?

— Так же, как и всех прочих гостей. Почему его должны были обойти? У жертвы больше никого не было.

— И ради этого вы приволокли его аж из Мистралии? Так-то вы держите слово?

— Я держу слово, — оскорбленно задрал подбородок король. — Все будет так, как договорились. И никто его не тащил из Мистралии, у них с Ольгой было назначено свидание на сегодня у нее дома.