Мари-Эдм-Патрис-Морис де Мак-Маго?н, герцог де Мажента?, имя Мак-Магона связано с двумя страшными поражениями французской армии: при Верте, где Мак-Магон потерял половину своего I армейского корпуса, и при Седане. Мак-Магон, как он утверждал впоследствии, сознавал неразумность сосредоточения армии около Седана, но у него не хватило независимости, чтобы отстоять своё мнение.

— Ваше Величество, я понимаю, как раню вас этими "предвиденьями", но на ваш откровенный вопрос, я ВЫНУЖДЕН, дать такой же откровенный ответ!

Такой мой ответ заставил Императора Франции, просить перерыв в нашем разговоре. Мы вышли в сад, что бы немного отдохнуть прогулявшись. Не тут-то было. Со стороны охраны Наполеона или вместе с его охраной, разобрать было трудно, к нам направлялся, кто бы Вы думали? Снова Жюль-Верн!

— Ваше Императорское Величество!

В мою сторону, затем уже в сторону Наполеона.

— Ваше Императорское Величество!

— Вы должны меня понять. Я не хрустальная ваза. Я вполне самостоятельный гражданин Франции. Помогите мне, пожалуйста.

Я почему-то не выдержал и рассмеялся. Шарль Луи с некоторым недоумением посмотрел на меня и тоже улыбнулся.

— Что вас так рассмешило Николя?

— Ваш великий писатель Жюль-Верн. Он сейчас напомнил одного из героев своего романа "Плавучий остров".

"Брякнул" я и только потом сообразил, что этот роман ещё не написан.

— Он проситься лететь в Сан-Питербург, во время перегона дирижабля домой в Россию, а я не разрешаю, потому что для неподготовленного аэронавта это опасно.

— Так уж и опасно?

— Конечно, он даже средств спасения в глаза не видел, а уже лететь хочет.

— В этом действительно есть значительный элемент риска.

Уже отсмеявшись, серьёзно добавил я.

— Ваше Величество, но ваши же люди рискуют!

Не унимался литератор.

— Мои люди военные аэронавты. Это раз. Второе они прошли обучение и тренировки. Это два. Третье.....

Произнести, что на третье мне не дал уже Шарль Луи. Очень мягко, как умеют, наверное, только французы он сказал.

— Николай, дорогой мой кузен. Мне кажется это очень неплохая идея, дать возможность французскому писателю фантасту слетать в Петербург на дирижабле.

— Он потом ещё и книгу об этом перелёте напишет!

— Мне кажется, это будет весьма полезно для наших двухсторонних отношений.

Так уже не честно. Двое на одного. Кроме того, в словах Наполеона был резон. Короче я сдался.

— Хорошо, летите, но только что бы из гондолы носу не высовывать. Будете нарушать, вас высадят!

Теперь засмеялись уже все трое.

Володе дано было указание, сообщить Соковнину Николаю Михайловичу, наше высочайшее соизволение допустить французского литератора Жюль Габриэля Верн к перелёту домой в составе экипажа "Первенца".

Эта весёлая пауза в нашем разговоре, позволила Шарлю Луи собраться с мыслями и продолжить прерванную беседу на столь "волнительную" тему. В качестве рабочей гипотезы было принято моё предложение, не отзывать из Алжира герцога де Мажента?, создать институт армейских наставников, придав ему важный и почётный представительский статус, затем определить туда нескольких "нежелательных" генералов.

Что касается армии, то мои рекомендации касались как изменения её организации (создание в мирное время дивизий, бригад, корпусов и отработки взаимодействий между ними), так и форсированного перевооружения артиллерии. (Бронзовые пушки Ла Гитта должны остаться в прошлом). Количество Митральез в войсках целесообразно значительно увеличить.

Особо осторожным надо быть с законами, задевающими интересы армейских ветеранов, особенно если введены они были ещё Наполеоном Бонапартом.

По поводу объединения всевозможных армейских штабов в один генеральный штаб Шарль Луи высказался уже сам, как бы развивая или ещё раз подтверждая незыблемость принципа армейского единоначалия.

В заключение этой темы я посоветовал Наполеону III, поручить своим адмиралам, разработать план взаимодействия с сухопутными войсками на случай военного конфликта с Пруссией.

Мне вдруг очень, захотелось рекомендовать французскому императору присмотреться к Гастону Александру Огюсту де Галифе?, но опять вспомнились наставления Горчакова, и я промолчал. Ничего, думаю, знаменитое кавалерийское облачение и так пробьет себе дорогу!

Тетрадь двадцать вторая Дневник Тринадцатого императора

(Осень 1867 года).

Историческая справка

Луи-Филипп Альбер Орлеанский, граф Парижский (фр. Louis Philippe Albert d'OrlИans, comte de Paris; 1838 — 1894), представитель Орлеанской ветви династии Бурбонов, герцог Орлеанский.

Старший сын Фердинанда-Филиппа Орлеанского и Елены Мекленбург-Шверинской, внук Луи-Филиппа I. Имел единственного брата Роберта, герцога Шартрского. С 1842 года, после гибели отца, четырехлетний граф был наследником французского престола. После революции 1848 года и свержения деда Луи-Филипп с матерью и братом покинули Францию, и остановились в Германии. Тогда как его дед и бабка переехали в Англию. Однако спустя два года финансовых трудностей Елена стала наносить регулярные визиты к родителям мужа.

В августе 1850 года скончался бывший король Луи-Филипп I. В глазах орлеанистов граф Парижский стал официально его преемником. Но ситуация во Франции не давала надежд на восстановление монархии. В 1857 герцогиня Орлеанская и ее сыновья окончательно покидают Германию и переезжают в Англию к вдове Марии-Амалии. Год спустя мать Луи-Филиппа умерла от гриппа. В возрасте двадцати-одного года принц оказывается сиротой и живет у своей бабушки до ее смерти в 1866 году.

Луи-Филипп был незаурядной личностью и приверженцом идеалов демократии и свободы. В 1861 году вместе со своим братом добровольцем записался в американскую армию и участвовал во многих операциях против южных штатов. Луи-Филипп составил подробное описание военных действий армии северян, его труды сохраняют значение для истории Гражданской войны в США. Его неоднократно хотели выбрать на французский трон, но на эти предложения он отвечал решительным отказом.

С 1883, после смерти внука Карла X и последнего представителя старших Бурбонов графа де Шамбора, Луи-Филипп стал орлеанистским главой дома Капетингов.

Луи-Филипп умер 8 сентября 1894 года в возрасте пятидесяти шести лет в своей английской резиденции Стоун Хаус.

Генрих (Анри), герцог Бордоский (фр. Henri duc de Bordeaux), впоследствии использовавший титул (под которым он больше всего известен) граф де Шамбор (фр. comte de Chambord, 29 сентября 1820, Тюильри, Париж — 24 августа 1883, Фросдорф, Австро-Венгрия) — претендент на французский престол как Генрих V и глава легитимистской партии, последний представитель старшей линии французских Бурбонов (потомков Людовика XIV, кроме линии Филиппа V Испанского, отказавшегося от прав на Францию в 1713). Со 2 августа по 9 августа 1830 года формально считался королём, однако корона была передана Луи-Филиппу I.

Рождение герцога Бордоского было окружено исключительными обстоятельствами. Он появился на свет почти через восемь месяцев после убийства своего отца герцога Шарля Беррийского, племянника Людовика XVIII, рабочим Лувелем. Бездетный Людовик XVIII и его младший брат, будущий Карл X, были пожилыми вдовцами, старший сын последнего, герцог Ангулемский, не имел детей от брака с Марией Терезой, "узницей Тампля", дочерью Людовика XVI и Марии-Антуанетты.

Луи-Филипп был на плохом счету у старших Бурбонов, слыл либералом, роль, которую он сыграл в революцию вместе со своим отцом, "гражданином Эгалите", была у всех в памяти.

Поэтому известие о беременности герцогини (урождённой Марии-Каролины Неаполитанской) стало сенсацией. Луи-Филипп, раздосадованный перспективой лишиться шансов на престол, добивался права (по старинной королевской традиции) присутствовать при родах наследника (если бы родилась девочка, это бы оставило порядок наследования неизменным), но не получил его.

Новорождённый принц получил при крещении имена Генрих (в честь основателя французских Бурбонов Генриха IV) и Дьёдонне (фр. DieudonnИ — богоданный). Он был прозван "дитя чуда". В его честь написали оды Ламартин и молодой Виктор Гюго.

Герцог Бордоский (предпочитавший теперь именоваться граф Шамбор, по одному из замков Луары) вырос убеждённым сторонником абсолютной монархии и белого королевского знамени с лилиями как её символа. В 1846 он женился на родственнице — Марии-Терезе Моденской. Этот брак оказался бездетным. После изгнания Луи Филиппа (1848) ему стала противостоять новая группа монархистов — орлеанисты.

В 1873 монархическое большинство Палаты депутатов, избранной после свержения Наполеона III и Парижской коммуны, предложило графу Шамбору корону. Однако он (соглашаясь на конституционные принципы) не смог принять трёхцветное знамя (пусть даже дополненное щитом с лилиями и короной). Другим отвергнутым вариантом компромисса было белое знамя как персональный штандарт короля, а триколор — как национальный флаг.

"Генрих V, — говорил 53-летний граф, — не может отказаться от белого флага Генриха IV. Он развевался над моей колыбелью, и я хочу, чтобы он осенял и мою могилу..." Палата депутатов с перевесом в один голос приняла закон о республиканском строе; в 1875 была принята конституция Третьей республики.

Сто двадцать шестая запись в дневнике ЕИВ Николая второго.

Рискуя перегрузить нервы Шарля Луи, в этот же день я решил "закрыть" ещё один беспокоящий меня вопрос. Как вы думаете, какой?

Ну, конечно же, с кандидатами на престол Франции. Не скрою, мне нравиться Эжен, он молод, управляем, для него подготовлена программа "современного" обучения. Иметь такого надёжного союзника, да ещё олицетворяющего Францию, это хорошо. Лучшего, в европейском "террариуме единомышленников" и представить трудно, но есть ещё кандидаты на корону.

Кандидат номер один.

Герцог Бордоский, впоследствии граф де Шамбор, недалёкий с признаками вырождения характерными для старшей линии французских Бурбонов (перекрёстные браки, есть перекрёстные браки) меня особо не беспокоил. Его кредо (в той истории) было хорошо известно.

Кандидат номер два.

Граф Парижский (Луи-Филипп Альбер Орлеанский, граф Парижский) представлял интерес и мог быть полезен в наших планах. Написал наших. Что бы они нашими стали, надо что бы и Наполеон III, в них поверил, и не препятствовал (явно или тайно) в их реализации.

Кроме прямого откровенного разговора на эту тему другого варианта я не видел, потому сейчас снова буду "грузить" Шарля Луи.

— Дорогой кузен.

Так я обращаюсь к Шарлю Луи, давно зная, что слово кузен в обращении, ему очень импонирует.

— Нам желательно решить ещё несколько щекотливых вопросов.

— Внимательно Вас слушаю Николя.

— Мне хочется закрыть возможные лазейки для кандидатов с претензией на Французскую корону.

— Эжен Луи, как Наполеон IV меня абсолютно устраивает, и других я видеть не хочу!

— Это и моё самое сокровенное желание.

— Вот и отлично.

— Сейчас рассмотрим две оставшиеся кандидатуры.

— Граф де Шамбор. По моим данным, "дитя чуда" потомков произвести не сможет, а его IQ "ниже ста".

— Простите, Николя. Что означают странные выражения "IQ и ниже ста"?

Как вы думаете быстро объяснить человеку в 19 веке, что такое IQ и как его рассчитывают? Вот и я решил, что это будет сложно. Потому мой ответ может вызвать недоумение, в другом времени.

— О! Не обращайте внимания дорогой кузен, это сленг. Он означает, что человек не очень умён.

— Да, я соглашусь с вами.

— Потому считаю, что шансов у этого кандидата, помешать нашим планам мало.

— Предлагаю его не рассматривать.

— Следующий, граф Парижский.

Наполеон III, чуть не подпрыгнул в кресле.

— Этот сторонник карбонариев?

— Вы знаете, что он даже ездил с братом в Новый свет, что бы воевать за Северян?

— Да, дорогой кузен. Это говорит о том, что он свято верит в то, что исповедует.

— Это хороший признак. Кроме того, он может быть нам полезен.

— Каким же это образом?

— Вы нашли ХОРОШУЮ кандидатуру для руководства нашей "Британской Колумбией".

— Ну-у-у. Пока нет ещё.

— Давайте посмотрим на Луи-Филиппа Альбера Орлеанского с этой точки зрения.

— Образован. Энергичен. Умён. Верен своим идеалам.

— В конце-концов, Британская Колумбия достаточно удалена от Франции......

— Здесь вы как всегда правы. Дальше уже некуда. Земля круглая.

Похоже, что этот мой последний аргумент перевесил все остальные.

— Как вы хотите всё это организовать?

Определённого плана у меня не было. Потому я импровизировал на ходу.

— Предложение занять должность верховного комиссара, наших территорий не может исходить только от меня.

— Это должно быть наше совместное предложение!

— Вы предлагаете, мне с ним встречаться?

— Почему только вам?

— Мы устроим совместную встречу. Устроим её на яхте, она пользуется экстерриториальностью.

— Думаю при таком подходе у Альбера Орлеанского, не будет повода для возражений.

— И я. Я должен буду с ним говорить?

— Конечно!

— В этом нет совершенно ничего ужасного, поверьте!

— Но что, что я ему скажу?

— Скажете, то же самое, что только сейчас сказали. Да хоть, то что "Земля круглая".

— О том, что мы видим его достоинства и о предложении, принять должность руководителя новых земель, буду говорить я!

— Как обтекаемо вы назвали колонии, новые земли. Вы прирождённый дипломат Николя.

(Слышал бы это Горчаков. Наверное, порадовался бы, за своего ученика)

— Мне нравиться ВАШЕ предложение и предложенная кандидатура. Так и поступим.

Теперь нашим службистам надо оперативно найти графа Парижского и пригласить его на борт "Игрушки".

Только после услышанного от Шарля Луи "так и поступим" и отданных распоряжений Николаю Павловичу, я предложил своему собеседнику рассмотреть программу отдыха на вечер. Монарх Французский, однако, не решился принять решение самостоятельно, и с помощью телефона была установлена связь с императрицей Евгенией.

Все они одинаковы! Я об императрицах! Потому сидим мы сейчас в "Гранд Опера" и слушаем что-то музыкальное. Параллельно стараюсь поддерживать светскую беседу, думаю об одном, а говорю о другом.

Наконец эта процедура заканчивается, мы стоя аплодируем мастерам сцены, а стараниями Будберга на сцену выносят огромные корзины цветов, что вызывает новую волну оваций.

...........................................................................................