Мессир барон 1-11

— Однако контракт от моего имени ты заключил.

— Заключил. И, видно, не зря, раз ты сразу же объявилась.

— И ты не нашел другого способа?!.. Что это за духова чушь, Бреслав? Почему ты сговариваешься насчет идиотского задания, на которое я никогда в жизни не соглашусь, почему я узнаю о нем от крысы из охранки? Ты знаешь, что он позволял себе намеки насчет Эмми, ее благополучия? Почему...

— По кочану!

— Какое дело охранке до моей дочери? Где Эмми?!..

— Подземное Пламя, это ты вовремя спохватилась!.. — повысил голос и Бреслав. — Глупая ты курица... Эмма у меня. С зимы. У нее все хорошо. Никто ее не тронет. Довольна? Может, теперь займемся делами?

— Я хочу ее забрать.

— Обойдешься!.. — рявкнул он.

— Бреслав, выслушай меня....

— Нет, это ты меня выслушай! Заткнись и слушай! Ты хоть понимаешь, глупая ты баба, — заговорил он тише и быстрее, — ты понимаешь, что о тебе с озера не было никаких известий, что никто не знал, жива ли ты, и что там стряслось? Мне пришлось вверх тормашками поставить половину связей, пока я выяснил, где ты. Ну да ладно, жива, и Дух бы с тобой. Нашла хахаля, хочешь пожить в покое — ладно. Что я, нелюдь что ли, не понимаю? Но Эмму я тебе не отдам, потому что ты не мать. Какая мать своего ребенка чуть не на полгода у чужих людей бросит, весточки не подаст? Сколько вы вместе жили, месяц? Она тебя и вспомнит с трудом. А здесь ей и хлеба вдоволь, и всего полно, а это куда больше твоих фантазий. "Дочка" — как же!..

Деянира смотрела на его покрасневшее от гнева лицо и постепенно понимала, что страх, наполнявший ее каждый раз, что она думала о Гильдии, вовсе не был страхом. Стыдом он был.

— И что, — заговорила она, чтобы перебить поток собственных мыслей, — ты собираешься отдать ее в Школу?

— Ты совсем рехнулась?.. — задохнулся Бреслав. — Какую, к Духу, Школу?.. Куда ее на войну?.. Замуж я ее собираюсь выдать. Если только меня до той поры удар не хватит.

Деянира опустила взгляд.

— Прости, — сказала она, когда смогла говорить. — Ты прав, а я... трусливая дура.

— А то.

Глаз она не поднимала, но услышала облегчение в его голосе.

— Только Ярослав мне не просто хахаль. Он хочет на мне жениться.

— Дело хорошее, — согласился Бреслав. — Он ведь тебя с озера и вытащил?

— Да.

— Выходи. Он мужик дельный.

— Гвидо бы он не понравился... — призналась она неуверенно. Бреслав на той стороне стекла засмеялся.

— Тем более — выходи. Гвидо, при всех достоинствах, в людях смыслил, как свинья в апельсинах. Жить-то с твоим Ярославом тебе, не ему. Или... — он замешкался, — или ты все о нем думаешь?

— Нет, — покачала головой Деянира. — Вернее, думаю, конечно. Но не так. Мы... мы с ним простились на озере.

— Отпустили друг друга?

— Да.

— Хвала богам, дочка, — сказал Бреслав. — Хвала богам.

Она посмотрела ему в глаза и чуть не расплакалась, хоть и думала, что кончились слезы.

— Да, — повторила. — Хвала богам.

— Вот и славно. А теперь давай дела обсудим.

— Ага... — Дея выдрала из земли стебелек, скрутила в пальцах. — Так вот. Я хочу в отставку. Я хочу выйти замуж за Ярика и жить с ним долго и счастливо. Я хочу растить Эмми, что бы ты себе ни думал. Моего хлеба на нее хватит.

— Славно. Рад за тебя, — серьезно кивнул Бреслав. — Я дам тебе отставку. После того, как ты закончишь дела в Геронте.

— Это задание я не возьму.

— Возьмешь. Придется.

— Свои дела в Геронте я закончила.

— Тогда считай, что начались дела в Угорье. — Бреслав вдруг замолчал, скривился едва заметно. Дея ждала, что он снова примется кричать, но он заговорил тихо, тише, чем раньше, и это встревожило ее. Здоров ли? — Когда ты исчезла, среди прочих, поставленных мной на уши, были и угорские... специалисты. Потом тебе нужен был целитель и, думаю, без надобности допросы, — а кое-кто готов был на многое, чтобы узнать, что за духовщина стряслась на озере, и где искать боярина Светозара Радогорского. Гильдия тебя прикрыла, конечно. Но закавыка в том, что с угорцами мы обычно договариваемся не о деньгах, а о взаимных услугах.

— И эта услуга...

— Верно, ты. Великий князь решил, что на роль телохранителя для геронтской принцесски ты подходишь как нельзя лучше. Я предлагал ему других, но он уперся.

— Если учесть, как Эрик обрадуется, меня увидев...

— Думаю, это одна из причин, по которым князь выбрал именно тебя. Он вынужден заключить мир, но и нагадить Эрику не прочь.

— И ты согласился?!..

— Были и другие причины. Во-первых, ты действительно знаешь, что там к чему, да и донесениям Дариа у меня веры нет. Во-вторых, Эрик должен понять, что с Гильдией нужно считаться. Я не думаю, что он причинит тебе вред — иначе ему опять же придется иметь дело с Угорьем. Принцесске ничто не угрожает — твоя должность будет чисто номинальной, для гонору. Заплатят тебе хорошо. Всего полгода, Дея, а при дворе и того меньше.

— Звучит это не слишком убедительно. Ладно. А в-третьих?

— А в-третьих — молодой Онуфрий. Твой ученик.

— Чтоо?! — Деянире показалось, что она сейчас лишится дара речи. — Паф еще там? Какого хрена?!..

— Он не просил меня о переводе.

— Бреслав, ты рехнулся?! Ты знаешь, что он с Дариа как кошка с собакой?.. Зачем, во имя проклятой Бездны, зачем ты это делаешь?!

— Он не просил меня о переводе, — повторил Бреслав громче. — Если он до сих пор не умеет сказать, чего хочет, придется тебе его научить.

Деянира досчитала про себя до десяти. Проверила связки заклятия, ощущая, как по капле иссякает Сила, соединившая два зеркала. Раздавила еще одну ягодку.

— Ладно, — сказала она медленно. — Вижу, выбора ты мне не оставил. Пойду, обговорю детали с твоим Никанором.

— Славно, — кивнул Бреслав. Не улыбнулся, но Деянира заметила его облегчение. Сукин сын. — Только он не мой. Я его и не видел никогда.

— Тогда откуда он вообще взялся?

— Ты же не думаешь, что в вашу глухомань начальство поедет? Послали кого-то.

— Ага. Ага. Эмми позовешь?

— Они в деревню убежали.

— Хорошо им... — правду он говорит или врет, она понять не могла. Но если Бреслав считает что-то правильным, его не сдвинешь. — Ладно, отбой.

— Будь на связи. И береги себя.

— Да уж постараюсь...

Зеркало мигнуло и погасло. Деянира выругалась вслух. Потом отряхнула руки, умылась, подобрала зеркало и пошла обратно в дом.

* * *

— Такие дела, Ярик, — говорила Дея, не оборачиваясь. Все вещи она уже собрала, и теперь делала вид, что отряхивает пылинки с куртки, хотя не было там никаких пылинок. — Всего полгода. Дождешься меня?

Ей до слез было себя жаль. Вот уж правда, глупая баба!.. Ну да ладно, главное — не поругаться напоследок. Не нужно портить воспоминания ненужными спорами. Здесь было хорошо, но теперь все кончилось.

Ярослав подошел сзади, положил руки ей на плечи, начал потихоньку разминать мышцы. Раньше Деянира непременно бы вывернулась, сообщив, что думает об идиотах, заходящих со спины к магу Гильдии. Но не теперь: привыкла.

— Поможешь открыть портал до Приморска? Я завтра с утра отправлюсь. Сколько кораблю до Граарги плыть? Декады две? Будет время потренироваться, форму вернуть. Я тут совсем размякла. М-мать.

Бросила куртку обратно на сундук, высвободилась, заходила по комнате, продолжая говорить, не глядя на Ярика. Что уж она могла сказать кроме пустых, незначащих слов? "Я боюсь возвращаться" "Мне кажется, что Бреслав меня подставил" "Я люблю тебя"? Да чему это поможет, зачем?

— "Гномья" еще осталась? Я бы выпила. Ты точило не видел?

— Дея...

— Видел?..

— Дея, сядь.

Она все-таки обернулась, уперлась в его пристальный взгляд.

— Зачем?

— Прошу тебя, сядь.

Она подалась к столу, увидела, как шагнул и он, синхронно, словно в дуэли. Сели друг против друга.

— Что, Ярик?

— Я поеду с тобой.

— Нет, не поедешь, — она удивилась, насколько ровно прозвучал голос. — Это мое задание, тебя оно не касается.

— Я знаю, что это твое задание. И я не собираюсь тебе мешать и лезть не в свое дело.

— Тогда зачем?.. Соскучился по Геронту? Давно не общался со вторым отделом? Что-то еще?..

— Что-то еще, — покладисто согласился он.

— Ярик, — сказала она. — Ярик, не морочь мне голову. Ты нужен здесь. У меня задание. Через полгода я вернусь. Привезу Эмми. Может, поедем тогда путешествовать.

— Куда?

— Куда-нибудь...

Неожиданно вдруг вспомнился последний разговор с Гвидо. Тогда все было так же, только это она напрашивалась поехать, а он отказывал. Вспомнилось — и сердце кольнуло. Предчувствием ли?..

— Ты не поедешь!.. — вскинулась она. — Нечего тебе там делать!

— А мне иначе кажется.

— Нет, и точка! Не возьму я тебя!

Ярослав улыбнулся в бороду, ладонью накрыл ее сжатый кулак.

— Ты забыла? Я порталы открывать умею.

Тогда она вскочила из-за стола и начала орать, подбирая самые оскорбительные слова, самые грязные ругательства, какие только могла придумать, чтобы он понял уже, с кем связался, чтобы отступился, чтобы жил... А он сидел молча и неподвижно, и когда Дея посмотрела ему в лицо, то увидела, что смотрит он со спокойствием и чуть ли не с умилением.

Она растерянно замолчала. Потом шваркнула об пол горшок с кашей. Гречка и осколки полетели во все стороны, и в наступившей тишине Ярослав сказал:

— Еще можно избу поджечь. Давай, а? И убирать не придется.

— М-мать, — сказала она севшим голосом. — Ну зачем тебе это?..

Вернулась к столу, села опять напротив.

— Ты мне будешь мешать, — попробовала еще раз. — Я не могу отвлекаться на тебя там. Я буду беспокоиться.

— Не надо на меня отвлекаться. Я могу о себе позаботиться.

— Со мной ничего не случится. Задание чисто номинальное, для гонору...

— Ты сама в это веришь?

— Нет, — призналась она не сразу. — Поэтому тем более не надо. Ярик...

— Дея. Я тоже был на озере. Я не отпущу тебя одну.

— Это дело Гильдии, понимаешь?..

— Я не собираюсь лезть в дела Гильдии. Я просто хочу быть с тобой рядом. И знать, что ты жива, и что с тобой все в порядке.

— А если... нет?

— Тогда знать, что нет.

Он опять взял ее за руку. Ладонь у него была большая и теплая, и казалось невероятным, что придется разнять руки,

— Тебя и на корабль не пустят, — сказала Деянира. — Ты не в свите.

— Пустят. Я с Никанором договорился.

— Ах вот оно что... Опять шпионить будешь?

Глаз он не опустил.

— Буду.

— Зря.

— Дело такое.

Они сидели и молчали, в избе, засыпанной гречкой и глиняными осколками, на самых задворках Угорья, невероятно далеко от Геронта, еще дальше от озера Арсо.

— Давай я подмету, — сказала Деянира, не отнимая руки. — А ты достань "гномью".

— Сейчас, — он тоже не сдвинулся с места. — Сейчас.

— Почему у меня такое чувство, будто я тащу тебя в Бездну?

— Может и в Бездну. Но не тащишь. Мы просто пойдем вместе.

Глава десятая

— Хорошее вино, пергское, — сказал Мено-венит, наполняя кубки. — Я пару бутылок по случаю раздобыл. Ну, давайте выпьем за нашу блистательную победу!

Ульф Стругсон скривился так, будто ему налили уксус.

— Вчера уже пили.

— Вчера пили, а сегодня неужто трезвенником заделался?

И почему, думал Боро, мы опять сидим, словно в пух и прах продули? При Густаве кутеж шел бы с декаду, и никому в голову бы не пришло кривить морду. Или сидеть втроем в каморке Стругсона, душной и опрятной, будто в ней живет старая дева.

— Давайте за мессира Марвина выпьем, — сказал Боро.

Они проглотили вино молча, будто на похоронах. Хорошее, надо признать, Мено всегда знает, что и где добыть.

— А где сам мессир-то? — спросил Мено.

— В комнате отсиживается, — с отвращением отозвался Стругсон.

— С вечера?

— Ага. Ему Марта завтрак принесла, так он в нее сапогом запустил.

— Ну делааа...

— Обычные дела, Мено. Только и разницы, что раньше он сапоги за дверь выставлял.

— А тут забыл, — сказал Боро. — Не иначе, конец света настает.

Мено засмеялся. Стругсон пробурчал нечто утвердительное и принялся кромсать тушеного кролика. Пессимизм Ульфа, и без того легендарный, в последние декады превышал всякое разумение.

— Да что ты дуешься, будто мышь на крупу? — с ленцой поинтересовался Мено. — Хорошая кампания была, быстрая, эффектная. И никакого чародейства.

Кампания и в самом деле вышла удачной. Началось все с того, что рыбаки барона ор-Тьерри, северного соседа, встретились в море с рыбачьей лодкой из Зальтцфлута. Слово за слово началась свара, в которой зальтфлутцы получили по мордасам и остались без улова.

Барон ор-Мехтер, разумеется, потребовал извинений, особо подчеркнув в письме, что отобранная рыба предназначалась для пропитания строителей верфи, возводящейся по воле короля. И, разумеется, извинений не дождался.

Ополчение на этот раз собралось в срок и полностью, даже Меджиовани прислал пять десятков рыцарей. А потом все получилось быстро и эффектно.

На подъезде к владениям Тьерри их встретил десяток венитов из комендантства Минге, желавших удостовериться, что в битве не будет использовано никакой богомерзкой ворожбы. Мессир ор-Мехтер ехал во главе войска, вел с венитами легкую беседу и не спешил дать ответ. А потом, когда впереди показались позиции Тьерри, вдруг пустил коня в галоп. Опешившие от такой наглости вениты бросились вдогонку. Первым опомнился Мено, завопил "В атаку!" и все ломанулись следом.

Дружинники Тьерри, заметив в войске противника белые плащи с "мечом-солнцем", немедленно смекнули, что против такой силищи им противопоставить нечего и пали духом. Не прошло и получаса, как последние из них сдались на милость победителя. Сам барон пытался бежать, но получил обухом по шлему и был пойман. Когда пробившиеся к мессиру вениты перестали богохульствовать и начали выражаться яснее, Тьерри разрыдался.

Чистая победа. Никакого чародейства, единственное сражение, четверо убитых, с полтора десятка раненых. Если в чем-то мессира и можно было упрекнуть, так только в невежливости.

— Вы смекаете, что нам всем свезло как в сказке? — заявил Стругсон, пережевывая мясо. — Что не будь они тупорылыми идиотами, или если б им солнце в глаза не светило, мы бы там полвойска положили?

— Так ведь свезло же, — резонно заметил Мено. — И солнце светило как надо, чего б ему не светить? Погодные условия и эффект неожиданности, все как в книжках.

— Так это ты придумал, что ли? И мне не сказал?!..

— Боги с тобой, Ульф, я сам от изумления опух. Чтоб меня Бездна взяла, если вру!

— А если б мессира в свалке зарезали?

— Мы бы его оплакали, — пожал плечами Мено. — Так не зарезали же. Не пойму я, чего ты хочешь. Обманом побеждаем — плохо, в поле чистую победу берем — опять плохо. Может ты того, стареешь? На покой хочешь? Плеснуть тебе?..

— Кроля мне передай, — сказал Боро. — Между прочим, наш мессир всем военным премудростям с детства учился, и на уроках не дрых, как некоторые. Да и Густав тоже любил врага удивить, и соображал быстро. Отца мы все знали, так чего сыну дивимся?