Рецепт апокалипсиса от Учиха. Часть третья.

Оставшись в одиночестве, я попытался взять себя в руки и успокоиться. А то что-то меня на любовь ко всему живому пробило, не к добру это. Следующим в мою комнату рискнул зайти Наруто. Я изо всех сил сдерживал свою неожиданную любвеобильность, поэтому не затискал его до смерти, а всего лишь слегка помял. Впрочем, не похоже, чтобы он был сильно против — отбивался как-то вяло, без энтузиазма. Подождав, пока я немного успокоюсь, Ева рискнула высунуть нос из печати на животе Наруто.

— Саске! — радостно воскликнула она.

— Ева! — не менее счастливо ответил я.

— Саске!

— Ева!

Лиса прыгнула мне на руки, и мы некоторое время просто смотрели друг другу в глаза. По крайней мере, так это выглядело со стороны. На самом же деле я активировал риненган и сейчас решал проблемы Евы с чакрой. Если у меня восстановленная ментальная оболочка теперь удерживала чакру в теле, и за время моей отключки ее там скопилось уже немало, то у бедной демоницы вместо нормальной энергии до сих пор была та черно-серая бурда, что досталась нам в наследство от Десятихвостого. Но проблему можно было решить — я создал ей некое подобие ментальной оболочки, которая как бы отфильтрововала чистую чакру от "киселя". Через некоторое время у нее будет достаточно энергии на любое дзюцу. После моих манипуляций в глазах Евы тоже зажегся риненган. Она, как и любое мое создание, получила часть моих способностей. Вообще, мы словно сообщающиеся сосуды — чакра запросто может перетечь из одного в другой, и я не знаю, могу ли полностью отделить от себя Еву. Да и не уверен, что хотел бы это сделать. И она тоже не горит желанием окончательно обособиться — ведь эта связь дает ей возможность в любой момент переместиться ко мне, или позаимствовать энергии, точно так же, как и мне.

— Нет, все-таки, как же я тебя люблю, — заявила лисица и начала вылизывать мне лицо.

— Это чувство полностью взаимно, я тоже себя люблю.Ева на это только фыркнула, продолжая ластиться. Похоже, ее тоже на любовь ко всему живому пробило. Представляю, каково пришлось бедному Кураме, он наверное, сейчас в самый дальний уголок клетки забился и не верит своему счастью, что жив остался после приступа дружелюбия в исполнении пушистой демоницы.

Когда накал любвеобильности спал, я понял, что мне стало легче себя контролировать. По крайней мере, мне больше не хотелось превратиться в лужицу розового желе при виде Итачи или пойти к резиденции Хокаге и спеть серенаду Тсунаде. Но из дома меня выпустить все-таки не решились, а то вдруг поймаю первого встречного и возлюблю от всей души.

Следующий день у меня начался с приступа черной меланхолии, и ничто не могло отвлечь от мрачных мыслей, ни Наруто, ни Итачи, ни приход гостей. Однако к вечеру я все-таки совладал с эмоциями и стал почти нормальным. Зато назавтра страдал от беспричинной злобы и, в конце концов, спрятался в самом дальнем углу сада, чтобы не срывать дурное расположение духа на окружающих. А затем каждый последующий день начинался для меня с новым настроением, и продолжалось это полторы недели, пока я окончательно не освоился с собственными эмоциями и не взял их под контроль. Срочно подправленная система самогендзюцу мне здорово помогла, и я наконец-то перестал дуться по любому поводу или, наоборот, беспрестанно хихикать безо всякой причины. Еще полнедели спустя все окончательно устаканилось, и даже мои личные лечащие врачи пришли к выводу, что я в норме, ну насколько это вообще для меня возможно.

Впервые за долгие десять лет я был совершенно жив, полностью здоров и должен бы стать совершенно счастливым, но тут вдруг подняла голову моя паранойя. Мне начало казаться, что за мной наблюдают. Неотрывно, каждую секунду и весьма недоброжелательно. Ни сенсорная система, ни разосланные сотни мини-клонов не засекли ничего подозрительно. Наруто и Итачи тоже ничего странного не заметили, и поэтому я пытался убедить себя, что мне это кажется. Но чужой недобрый взгляд преследовал меня постоянно, не отрываясь ни на миг. Я чувствовал его как нечто почти физическое и подавляющее. Дошло до того, что я даже в шкафу прятался, но и там неведомый недоброжелатель от меня не отставал.

Круглосуточная слежка, не прекращавшаяся ни на секунду, здорово меня нервировала. Я стал крайне раздражительным, потерял аппетит и сон. Причем, с Евой происходило то же самое, она даже от сладостей начала отказываться и большую часть проводила внутри печати на животе Наруто, потому что только туда вездесущий "взгляд" не проникал.Я начал подозревать, что дело действительно в моей паранойе, и вся эта неведомая слежка — всего лишь очередной выверт моего сознания. Но с ментальным телом все было в порядке, да и во внутреннем мире никаких изменений не произошло, хотя любое психическое отклонение немедленно отразилось бы на них. Оставалось признать, что источник раздражения является внешним и направлен исключительно на меня. Причем со временем ситуация только обострилась. Неведомый недоброжелатель перешел от чисто моральных методов давления к более физическим — я заметил, что вещи, которыми я часто пользовался, начали ломаться едва ли не у меня в руках. Постельное белье за несколько дней истлевало до ветхости, даже кровать пришлось заменить на железную, потому что у старой подломились ножки; дерево, под которым я обычно медитировал, засохло; любимая чашка рассыпалась на осколки... Было еще множество примеров, но самое плохое — у людей в моем присутствии начинала болеть голова.

Наруто и Итачи усиленно делали вид, что ничего необычного не происходит, но уже я сам начал шарахаться от них, боясь навредить. Я даже перебрался из собственной комнаты на чердак, чтобы быть от них как можно дальше. Да и Ева больше "не ходила в гости" во внутренний мир Наруто, предпочитая отсиживаться в моем. Так больше не могло продолжаться, мне было даже представить страшно, что будет, если я и дальше продолжу игнорировать недвусмысленное послание, которое мне так настойчиво транслирует неведомый недоброжелатель: "Убирайся отсюда!" Впрочем, и недоброжелатель оказался не таким уж неведомым. Я-то все думал, как отреагируют высшие силы на мое вмешательство в историю. Оказывается, они просто решили выкинуть меня из этого мира, а если я буду упорствовать, уничтожить все, что мне дорого. А может, на самом деле они не могут сделать мне ничего серьезного и просто блефуют? Раз уж я, как в прошлый раз, не проснулся вдруг в чужом теле и чужом мире? Только вот проверять эту теорию слишком страшно. Если из-за меня пострадают Итачи или Наруто, я же себе в жизни не прощу. И не только себе.

Я почти оскалился, вспомнив о цели, которую нашел для себя еще в бытность внештатным сотрудником Акацуки. Тогда я решил отложить ее на потом, и пожить сначала как обычный человек — завести семью, заняться любимым делом... Но все решили за меня, едва ли не подталкивая в спину. Ну что же, тем хуже для них. Этот мир уже дал мне все, что мог, а теперь мне придется покинуть его и пойти дальше, пока я сам не стану равен богам. И тогда посмотрим кто кого!На этой кровожадной мысли ножки моей кровати вдруг подломились, и я с грохотом рухнул на пол. Это стало последней каплей. Из-за постоянного нервного напряжения я не спал уже третью ночь, да и до этого отдыхал всего по паре часов в день, поэтому сейчас был слегка неадекватен. В ярости я вылез в окно, забрался на крышу и закричал в темное небо:

— Хватит, я понял! Я ухожу!!!Пару секунд ничего не происходило, а потом вдруг хлынул дождь. Теплые капли падали на мое поднятое к небу лицо, ручейками стекали по телу, смывая напряжение и злость. Недоброжелательный взгляд наконец-то исчез, и я обессилено опустился на крышу, закрыв глаза. Меня услышали и приняли ответ.

* * *

— Саске?

Неожиданно раздавшийся рядом голос Наруто заставил меня вздрогнуть и открыть глаза. За всеми этими переживаниями я совершенно забыл об окружающих. А ведь шума я произвел немало, неудивительно, что Итачи с Наруто всполошились и тоже забрались на крышу, посмотреть, что в очередной раз со мной приключилось. И теперь оба уже успели промокнуть до нитки, хотя дождь постепенно заканчивался.

— Ты уходишь? — взволнованно спросил Наруто. — Ты не должен больше никуда уходить!

Я открыл рот, собираясь рассказать ему, что высшие силы невежливо попросили меня убраться подальше, но тут вспомнил, что однажды уже отзывался нелестно о местных богах. А потом всем, кто меня слышал, стерли память. Более того, все Акацуки сейчас мертвы, кроме тех, чьим выживанием я лично озаботился. Поэтому я поспешно захлопнул рот и поклялся себе больше никогда ничего на эту тему не говорить.

— Отвечай же! — Наруто даже встряхнул меня за плечи, не дождавшись реакции.

— Я сейчас слишком устал, — ответил я и с трудом встал на ноги. — Давай завтра все расскажу.

Я спрыгнул с крыши на землю и зашел в дом через дверь, прямиком направившись в свою комнату. Достал из шкафа запасной футон, постелил его на том месте, где раньше стояла моя кровать, стянул промокшую одежду, упал на постель и отрубился. Кажется, Наруто и Итачи вошли в спальню следом за мной, но я впервые за долгое время снова мог спать, и сейчас меня больше ничто на свете не интересовало.

Когда я открыл глаза, первым что увидел, было нависшее надо мной лицо Наруто. Я даже вздрогнул и попытался отодвинуться. Судя по виду, Узумаки тут уже давно сидит, надеюсь, он хотя бы спал этой ночью.

— Рассказывай!

Я сел, протирая глаза, и заметил Итачи, расположившегося в кресле с книжкой. Хотя вряд ли он ее читал, уж слишком напряженным выглядел. Пришлось начать "колоться".

— Я собираюсь уйти из Конохи. — Про то, что я собираюсь уйти и из этого мира, говорить не стал. — Потому что у меня есть мечта, и для ее исполнения мне придется много путешествовать.

— Мечта? — тихо переспросил Итачи.

Однажды, когда только пришел в Акацуки, я ему рассказывал о своих стремлениях, и сейчас нии-сан понял, о чем я говорю.

— Да, — подтвердил я его догадки.

— А с кем ты разговаривал вчера? — настороженно спросил Наруто.

— Просто одна часть меня хотела отложить мечту на потом, но другая требовала выполнить ее прямо сейчас. И только вчера мы пришли к соглашению.

— Да что за мечта-то такая?!

— А вот о ней я тебе могу рассказать, только когда исполню ее, — я встал, подошел к шкафу и начал одеваться.

— Неужели тебе обязательно надо уходить?

— Да.

— Но почему?! — отчаянно воскликнул Наруто. — Ты должен остаться тут! Ты столько сделал для Конохи!

Понимаю его. Я и сам только начал надеяться, что все будет хорошо, а тут такой облом. И это я еще не сказал, что могу никогда и не вернуться, все-таки не на увеселительную прогулку собираюсь. Я повернулся к блондину, напряженно ожидавшему ответа.

— Наруто, если бы я попросил тебя никогда не становиться Хокаге, просто потому, что не хочу этого, что бы ты мне ответил?

Узумаки даже слегка подзавис от подобного вопроса, и не нашелся, что на это сказать.

— Поэтому не проси меня остаться, я, правда, не могу.

Сроки моего ухода не были четко оговорены, но я все равно чувствовал, как время буквально утекает сквозь пальцы. А ведь у меня здесь столько незаконченных дел, придется их на Итачи с Наруто спихнуть, и для начала нужно все это юридически оформить. На утрясение формальностей ушло всего несколько часов, благо один мой вид приводил бюрократов в состояние небывалой работоспособности, и в результате я разделил все находящееся у меня в собственности между нии-саном и Наруто. Деньги этого мира мне уже не потребуются, но я перевел некоторую сумму в золото и запечатал во внутреннем мире. В долгом путешествии оно лишним точно не будут.

Но были и дела, которые требовали личного моего присутствия. Например, сиротский приют, строительство которого уже началось. Но так как он не был первоочередной задачей в Конохе, которая только-только оправилась от нашествия Пейна, то на данный момент строительство было в самой начальной стадии и ограничилось лишь закладкой фундамента. Прежде мне было не до него, да и чакрой я пользоваться не мог, зато сейчас дал рабочим выходной и сам взялся за дело. С помощью техник Дотона я за пару часов сделал то, над чем бригада строителей работала бы месяцами.

Каменные стены вздымались из земли и застывали, послушные моей воле. С барельефами и отделкой пришлось изрядно повозиться, но оно того стоило — голые мрачные здания тут же приобрели почти сказочный вид. Архитектура комплекса заметно отличалась от всего, что видели местные строители, и ко мне уже пару раз приходили прорабы с жалобами на невозможность исполнения некоторых элементов. Кроме того, я воплотил в этом комплексе прямо-таки революционную для этого мира идею централизованного отопления. Климат в Конохе довольно мягкий, но в сезон дождей так и хочется целиком заползти под котацу. Трубы придется прокладывать строителям, но все, что можно было выполнить в камне, я завершил.

Закончив с Дотоном, я начал выращивать вокруг деревца с помощью Мокутона. Чтобы создавать целые дома как Ямато, надо тренироваться несколько лет. Поэтому моих способностей хватило, помимо деревьев, только на небольшой сарай и невысокий деревянный заборчик.

Я как раз пытался сформировать домик на дереве, когда за моей спиной раздался голос:

— Великолепный контроль над чакрой. И способности к обучению тоже поражают — мне самому потребовалось почти пять лет тренировок, чтобы овладеть Мокутоном на таком же уровне. А ты, как я понимаю, Мокутон получил одновременно с риненганом?

— Хокаге-сама, вы меня прямо смущаете такими комплиментами, — я даже старательно покраснел, повернувшись к Хашираме.

Несколько минут мы с ним взаимно расшаркивались просто шутки ради. Все-таки наши с ним отношения куда ближе, чем у шиноби Конохи и Хокаге, пусть даже и бывшего. Ему я обязан своим быстрым выздоровлением, он держал в своих руках мои жизнь и смерть, как я до сих пор держу его благодаря Эдо Тенсей.

Как оказалось, в этот раз Хаширама пришел не узнать о моем здоровье, а напомнить об обещании прервать технику воскрешения.

— С риненганом я мог бы оживить вас до конца, сделать по-настоящему живым.

— Заманчивое предложение, — Первый улыбнулся, однако все-таки покачал головой. — Но меня на том свете заждались, я и так уже подзадержался.

Я едва успел прикусить язык и не спросить, кто именно там его дожидается — Мадара или Мито. Хотя, если подумать, Узумаки пережила мужа почти на два десятка лет и, видимо, не очень-то торопилась на встречу, а мой безумный предок отошел в мир иной всего несколько месяцев назад... Теперь главное, чтобы Хаширама не догадался о моих мыслях, вряд ли он одобрит подобные инсинуации.

— Ну если так, то я готов. Только давайте найдем какое-нибудь более подходящее место, а то меня совесть заест, если потом придется веником собирать ваш прах в совок.

Хаширама почему-то нашел мои слова забавными и рассмеялся.

— Ты прав, Саске-кун. Кажется, я знаю такое место.

Несколько минут спустя мы уже стояли на горе Хокаге, откуда открывался великолепный вид на Коноху. Отсюда деревня казалась игрушечной и была почти в точности похожа на макет, который я предложил Пятой, хотя строители и внесли кое-какие изменения.