200 девушек моего соседа

— Милочка, госпожа Деметриос, вероятнее всего будет отсутствовать до конца недели, так что уж потрудитесь передать это господину Стоматису.

— Тетя!

— Ах, да. Еще госпожа Деметриос не будет отвечать на звонки, поэтому пусть исполнительный директор зайдет прямо сейчас и лично получит распоряжения Алисы.

— Но, тетя! — Девушка взбунтовалась, — Что я буду делать, целую неделю?

— Отдыхать! Отдыхать, милая! — Она ласково улыбнулась, — А вы свободны!

Пенелопа терпеливо подождала, пока секретарь дважды кивнет головой в знак понимания, проследила за тем, как она делала пометки в своем блокноте и лишь, потом позволила удалиться себе.

Алиса растерянно опустилась в кресло и облегченно вздохнула, когда за тетей закрылась дверь. Разноцветные папки с документами все так же лежали нетронутыми на ее широком столе. Тетушка Пенелопа сумела всего за несколько минут сломать все планы Алисы. А ведь она еще хотела поработать. Она ведь только-только начала разбираться в делах компании, заработала уважение и одобрение от своих подчиненных, и что теперь? А теперь придется ехать домой и пытаться приводить свои мысли в порядок. Алиса устало взглянула на настенные часы, сожалея о том времени, которое было безвозвратно испорчено уговорами Пенелопы.

Вечер медленно прокрадывался к ней через широкие окна в ее кабинете. А ведь Пенелопа права, и она действительно устала. Все смешалось воедино: Работа, смерть отца, Алекс, Севастиан...Севастиан.

Алиса упорно отгоняла от себя мысли о нем, стараясь погрузить себя в работе. "Се-ва-сти-ан...", медленно, словно пробуя на вкус, Алиса прошептала его имя.

Кто он? Зачем пришел к ней?

Зачем позволил ей утонуть в омутах его глаз?

Бывает ли так?

Бывает ли так, чтобы ты чувствовал незнакомого человека лучше, чем самого себя?

Зеленые всепоглощающие омуты не желали ее отпускать и Алиса, словно повинуясь какому-то странному гипнотическому порыву, не могла оторваться от них в это утро.

Бывает ли так? Бывают ли такие глаза, которые манят, увлекают, заставляют сердце застыть, и бешено пульсировать кровь в висках?

Бывает ли так? А если бывает, то, что это?

Что? Битва взглядов? Гипноз? Сумасшествие? Что?

Судорожно глотая воздух, Алиса прислушалась к своим ощущениям. Что случилось? Неужели за те несколько дней, которые тянулись медленно, словно карамель, могло что-то произойти? А если и могло, то что?

"Неужели....?", страшная догадка застыла на ее губах, отдавая сладким вкусом карамели.

— Неужели....как же так? — Алиса пристально всматривалась в ровный столбик цифр перед собою, — Неужели....утонула.

Косые вечерние лучи оранжевого солнца любопытно врывались в боковое окно, путешествуя по плечам Алисы. Не найдя в ничего интересного в отчетах о прибыли, они медленно переместились на ее лицо, заставляя ее прикрыть глаза. Ласково, словно рука матери, они прикасались к ее бледным щекам, задерживаясь на пушистых ресницах, под которыми прятались черные круги усталости. Нежно, медленно и размеренно, они путешествовали по ее шее, плечам, локонам, заставляя ее поверить в то, что все бывает.

— Бывает...бывает...утонула.... — Продолжали шептать ее губы, пока оранжевые лучики пробирались под ее ресницы, для того, чтобы показать, как бывает на самом деле.

* * *

Спустя несколько часов Алиса вернулась домой. Дом встретил ее, как обычно. Пустотой, тишиной и ощущением, что кто-то или что-то потревожило его во время ее отсутствия.

В открытое окно врывался холодный вечерний ветер. Солнце уже давно спряталось, оставляя по себе ярко-оранжевую полосу, которая разделяла небосвод ровно на две части. Улыбаясь неведомо чему, Алиса заварила себе ромашкового чая, понимая, что просто не может не следовать ценным указаниям тетушки Пенелопы.

Ветер медленно, словно не желая вступать в свои права, опускался на ее плечи, заставляя девушку спрятаться под тем самым клетчатым пледом. Теплый плед и горячий чай помог ей расслабиться. Перед глазами Алисы калейдоскопом кружились картинки из событий последних дней. А еще....еще она думала об отце. Долго думала.

На кладбище, на которое она отправилась после работы, как всегда царила тишина. Почему именно сегодня последние слова отца она вспоминала чаще обычного.

— Не утратив — не сохранишь... — Алиса прошептала и ответом ей послужила мертвая тишина.

— Отец, — Она опустилась на колени, чтобы положить свежий букет ромашек на гранитную плиту, — Неужели все должно быть именно так? Так тяжело....печально....и странно....Неужели....?

Ее ладошка опустилась на холодный камень и застыла на имени отца.

— Деметриос.....— прошептала она, — Я всегда хотела иметь семью. Отца, брата. Но мои мечты сыграли злую шутку со мной же... — Ветер путал ее локоны, забираясь под воротник летнего плаща. Становилось холодно и сыро, — И что я имею? Отец? Я потеряла его....потеряла, не успев обрести....Брат? Но...он не хочет иметь сестру....жаль.

Алиса взмахнула одинокую слезу, убирая сухие листья на плите.

— Страшно....холодно и одиноко.

Медленно поднимаясь с колен, она заметила одинокую фигуру в нескольких метрах от нее. Мужчина также опустился на колени перед одной из таких же гранитных плит. Он сидел и, казалось, даже не шевелился. Что-то смутно знакомое мелькнуло в его силуэте, но Алиса так и не поняла что. Мужчину не волновал ни срывающийся ветер, который забирался под его рубашку, ни вечерний холод, накрывающий Аргос, ни столь поздний час.

Алисе хотелось подойти к нему, и просто спросить к кому он пришел, но сделав пару шагов, она поняла, что не смеет делать этого. Одинокий мужской силуэт на пустом кладбище говорил о том, что она не единственная в своем горе. Кто-то еще страдал. Кому-то еще было был больно. И она не в праве была нарушать миг его исповеди перед человеком, который был ему дорог и которого он потерял.

— Не утратив — не сохранишь....— Шептал ей ветер.

— Не — утратив — не сохранишь.... — Шептал ей вечер.

Но что? Что она должна была сохранять? Что? Если уже все потеряла....

Алиса еще долго ворочалась, забываясь в тревожном сне. За окном царила глухая ночь. Темная, без ни единой звездочки. Она пытливо заглядывала в окно ее спальни, неторопливо развивая тонкие занавески. Черное пустое небо пугало. Кромешная тьма, царившая в саду, пробиралась в ее комнату, заставляя девушку судорожно всхлипывать во сне и крепче сжимать покрывало.

Приступ ночных кошмаров снова ворвался в ее окно глухим стуком, доносящимся к ней где-то снизу. Алиса рывком поднялась на ноги. Сердце бешено стучало. В венах пульсировала горячая кровь. Страх протягивал к ней свои холодные щупальца, обволакивая ее сознание. Что ее могло так напугать?

Медленно ступая босыми ногами по холодному паркету, Алиса вышла из спальни, понимая, что причина ее беспокойства находится внизу. Невероятно хотелось снова вернуться в кровать и спрятаться под одеялом. Но непонятный звук повторился, заставляя ее вздрогнуть и прикрыть рот рукой. Осторожно спускаясь по лестнице, она пристально всматривалась в темноту. Но в гостиной все было тихо, и Алиса обрадовалась. Ей всего лишь показалось. Приснилось. Быстро, словно убегая от невидимого врага, она успела подняться вверх на несколько ступеней и застыла на месте.

Внизу кто-то был. Кто-то смотрел ей в спину и ждал, когда она повернется.

Девушка напугано обернулась и пронзительно закричала.

— Нет. Не нужно пугаться, доченька... — Из темноты на нее смотрел Константин.

— Отец? — Алиса крепко вцепилась в поручни, боясь пошевелиться.

— Доченька....— Он вышел из темноты и протянул ей руку, — Пойдем...пойдем со мною....

Алиса отчаянно мотала головой, глазам своим не веря. Что это? Реальный сон? Призрак? Что? А может....может она действительно сходит с ума?

— Не-е-е-ет....— Закричала девушка, — Чего ты хочешь?

— Пойдем со мною....— "Отец" ласково улыбнулся, — Тебе здесь не место!

— Что? Ты же умер.... — Ее голос дрожал, зубы нервно стучали.

— Но для тебя я всегда — жив! — Константин сделал шаг ей на встречу и снова протянул к ней руку.

— Не...не может быть....— Алиса глубоко дышала, — Мне это снится....просто снится...

— Пойдем со мною....— Настойчиво шептал отец, — Это не твое место... это место его...

— Н-е-е-ет.. — Девушка закрыла глаза, — Так не бывает...

— Все бывает. Ты занимаешь чужое место. — Константин вмиг преодолел несколько ступеней, которые разделяли их с Алисой, и положил руку на ее плечо.

Девушку обдало невероятным холодом, и она снова вздрогнула. Безумно хотелось бежать. Но почему ей нужно бежать? Ведь это был ее отец.

— Пойдем, моя девочка... — Холод пронзил ее насквозь.

— Не-е-е-т....мне страшно...страшно.

Голос Алисы окончательно сорвался на крик и она, вырываясь из его объятий, соскользнула вниз. Теперь, когда она оказалась на безопасном расстоянии от своего кошмара, она позволила себе вдохнуть полной грудью. Но отец не остался в долгу и сделал шаг на встречу. Словно парус по волнам, он летел к ней легко и без препятствий.

Родные глаза горели ярким хищным огнем. Его руки, протянутые к Алисе, пугали ее, заставляя сердце сжиматься от неконтролируемого страха.

— Пойдем же... — Настойчиво твердил "отец", — Это не твое место.

Алиса растерянно осмотрелась по сторонам, словно ожидая от кого-то спасения, но не нашла его. Сплошная темнота окутывала девушку, заставляя бежать, как можно дальне.

— Ты чужая....уезжай.

Бежать...бежать....Девушка отступала, безвольно сжимая край ночной рубашки. Казалось, сердце сейчас не выдержит и просто разорвется. Что это? Что это было? Сон? Призрак? Она отчаянно всматривалась в темноту, пытаясь выровнять свое дыхание. Отец? Почему сердце так бешено стучит, словно пред ней стоял самый страшный кошмар из фильмов ужасов.

— Пойдем...пойдем со мною.... — Повторял "отец" и Алиса не выдержала.

Девушка рванула с места, натыкаясь на мебель в темноте. Обо что-то она больно ударялась, что-то разбивалось, что-то падало и пугало ее еще больше. Тонкие заледеневшие пальцы нервно тормошили дверной замок.

Отец подходил сзади. Его слова не отпускали ее. Его холодные руки уже лежали на ее плечах, заставляя ее тело сжиматься от холода. Холод...так прикасается пустота...

— Пойдем...пойдем со мною....

— Нет! — Алиса с криком выбежала на крыльцо, крепче закрывая за собой дверь, — Нет! Нет! Нет! — Босыми ногами она ступала по холодной каменной дорожке.

Она отчетливо слышала, как отворилась входная дверь. Страх переполнял ее сердце и душу. Безумно хотелось убежать, скрыться. Далеко-далеко, чтобы никто не нашел ее. Чтобы ОН не нашел ее.

Чьи-то шаги следовали за ней. Мокрые ветви жасмина царапали ее плечи до крови. Холодный ветер безжалостно проникал под тонкую ткань ее ночной рубашки. Ночь и пустота гнались за ней, заставляя ее бежать из последних сил. Страх сковывал ее тело, не позволяя ей сделать ни шагу больше. Алиса понимала, что если она остановится, то ОН заберет ее. Неведомо куда....заберет.

— Доченька.... — Ее спину обдало ужасным холодом.

Сердце больно кольнуло и казалось, перестало стучать. Мир замер, оставляя ее один на один с призраком. Тишина стала еще тише, а ночь стала еще темнее. Леденеющий страх путешествовал по ее позвоночнику, заставляя пронзительно кричать.

Мир окончательно рухнул, утопая в волнах безудержного страха, и Алиса потеряла счет времени.

— Ну, что же ты, доченька.... — Это было последним, что помнила Алиса прежде, чем провалилась в чьи-то теплые и крепкие объятия.

Кто-то крепче сжал ее плечи, пытаясь привести в сознание. Но девушка безвольно повисла на чьих-то руках. Ей что-то говорили, кричали, растерянно шептали, но она уже ничего не слышала. Холод, застывший где-то в глубине ее сознания медленно отступал.

Страх сменился ощущением невесомости.

Впрочем, ей было уже все равно. Она уже ничего не чувствовала. Понимая, что пустоте все-таки удалось украсть ее душу.

глава 26

Почти полная луна вышла из своего укрытия и казалась так близко, что стояло только протянуть руку, и она окажется в твоей ладони. Полночь нагло врывалась в распахнутое окно, по-хозяйски шурша занавесками.

Чудилось, словно лунный свет был везде. В каждом углу, в каждой щели, зеркалах и в оконных стеклах. Луна пробралась даже в ее черные волосы и упрямо поселилась в их волнах. Совсем недавно ее серебристые лучи прятались в темноте ночного неба. Несколько минут, которые казались вечностью, она предательски скрывалась, даря возможность острому, как льдины страху овладевать Алисой. Совсем недавно....а теперь она, словно ночная царица, врывалась в его окно, пытливо подсматривая происходящее в темноте и вслушиваясь в звучание тишины, девичьего сонного дыхания и мелодии его рвущегося наружу сердца.

Странная, тревожная, наполненная ароматом мистики и печали она врывалась в окно, заливала своим светом всю комнату, и поселилась в зеркале напротив.

Она красива, манящая и... спокойная. Она вселяет надежду. Нет! Луне нельзя верить! Она лживая.

Она окутывает все своим серебром, ни пропуская, ни одной детали. В ее присутствии все становится черно-белым. И уже невозможно прятаться за многообразием безумных красок дня. Есть черное и белое. Плохое и хорошее.

Все очень просто.

Луна оказалась гораздо умнее их с Алисой.

Она, как опытный экстрасенс выворачивала его мысли наизнанку, аккуратно раскладывая на подоконнике, лишая Севастиана сна в эту ночь.

Он аккуратно освободил свою затекшую руку, стараясь никак не побеспокоить спящую девушку на своих коленях. Сделать это удалось не сразу и он все-таки встревожил ее и без того хрупкий сон от чего она как-то по-детски всхлипнула и крепко вцепилась в его руку. Он тут же вернул ее обратно и поправил плед, сползающий с ее плеч.

Алиса покрепче прижалась к нему и спрятала голову у него на груди. Севастиан задумчиво рассматривал девичье лицо, которое омрачала краска печали даже во сне. Тонкие серебристые лунные нити запутались в ее растрепанных волосах. Он аккуратно убрал сползающую на лоб черную прядь, и она недовольно вздохнула, но не проснулась. Севастиан улыбнулся.

Кажется, сейчас, в безумном сиянии проснувшейся луны он нашел то, что ему нужно. Нет, не для осуществления детской мечты, а именно для себя. Для своей души, своего сердца, покоя и счастья. Все оказалось довольно просто, и луна помогла ему это понять. Луна ничего не скрывала, обнажая правду. Луна хоть и лживая, но иногда показывает людям и другую свою сторону, правдивую.

Что ей снилось? Беспокойный сон заставлял ее крепче сжимать его руку, словно она была последней спасительной соломинкой. Ее хрупкое тело было настолько тоненьким и худеньким, что без труда поместилось у него на коленях. Тонкий, еле уловимый аромат карамели витал где-то рядом, будоража в Севастиане самые трепетные и нежные чувства. Ее бледное лицо выглядело почти прозрачным в лунном свете. Тонкие розовые уста подрагивали, словно она сейчас расплачется.