Эрлик в тумане

Наконец, Гарет закрыл программы, оставив на экранах лишь несколько таблиц. С минуту он сидел, не двигаясь, потом медленно склонился над клавиатурой и упал на пол. Вальтер подошел поближе. Физик не шевелился, его лицо побелело, глаза оставались открытыми. Держа топор наготове, Вальтер присел и попытался найти пульс. Потом выпрямился и вернулся в коридор.

— Не знаю, что это было, но сейчас он мертв, — сообщил он Томе. — Идем, поищем каюту.

Они поднялись по одной из лестниц и оказались на палубе, охваченной парадоксальными изменениями. Коридор менял свою ширину, искривлялся, плавно заворачивая то вправо, то влево, но это не мешало видеть все, что скрывалось за поворотами. Дальняя стена вытягивалась вверх и частично нависала над полом. По левую сторону, среди закрытых кают, была одна открытая, из которой вылетали световые змеи. Извиваясь, они ползали в воздухе и быстро рассеивались, превращаясь в голубоватое свечение, постепенно заполнявшее пространство палубы.

— Мне здесь не нравится, — прошептала Тома. — Давай вернемся вниз.

— Плевать мне, что тебе не нравится. Будешь возражать — получишь вот этим. — Он поднес к ее лицу топор. Тома отвернулась.

Они медленно пошли вперед. У голубого свечения был сухой электрический запах, и хотя световые змеи не вызывали никаких ощущений, Вальтер старался их обходить.

Геометрия открытой каюты мгновенно вызвала у него головную боль. Она была слишком нечеловеческой, чтобы мозг сумел расшифровать увиденное. Перспектива была многослойной и многоуровневой. Знакомые предметы — стол, диван, кровать, полки на стене, — виделись со всех сторон одновременно и в нескольких состояниях; мозг Вальтера, неспособный ухватить все целиком, безуспешно пытался создать последовательную смену образов. Из-за одного горизонта вылетали светящиеся змеи. На полах был рассыпан мусор.

Среди нагромождения предметов мелькнул тонкий белый объект. Он отразился в остальных гранях пространства, и Вальтеру привиделась жуткая многоножка, которая вот-вот выпрыгнет из этого многомерного аквариума. Он толкнул Тому к лестнице, и они побежали прочь.

В далекой от тех мест кают-компании он бросил топор, запер дверь, создав подобие безопасности, и сел на диван. Тома обошла все помещение и опустилась в соседнее кресло.

— Капитанская каюта открыта, — сказал ей Вальтер. Тома не ответила. Он не знал, как отнестись к ее безучастности. Возможно, она устала, как и он. — Нам надо выспаться.

Они легли прямо там: Вальтер устроился на диване, Тома прикорнула в кресле. Проснувшись через несколько часов, он увидел, что помещение заполняется голубым светом. Тома крепко спала, и он не стал ее будить.

За дверью свечение оказалось таким плотным, что на расстоянии вытянутой руки ничего было не разглядеть. Кое-как Вальтер добрался до аппаратной, пугая себя белой многоножкой, которая непременно охотилась за ним в корабельных коридорах, но испугался еще больше, не найдя ни мертвого техника, ни Гарета в аппаратной. На мониторах светилось несколько окошек с динамичными графиками.

В голубом свечении сгустилась тень. Вальтер отшатнулся, увидев, кто к нему идет, и выставил вперед топор.

— Кан?!

Оборотень смотрел на него без всякого выражения, безлично, словно человекообразная телекамера. Это был не Кан, а его блуждающее поисковое заклятье. Могло ли оно преодолевать искривления пространства? Судя по тому, что Вальтер знал о попытках проникнуть в капитанскую каюту, не могло. Значит, Саар жива? Это бы его не удивило, но все же вряд ли она успела настолько восстановиться, чтобы развернуть кокон. Переводчик отступил к столу. Кан был где-то на "Эрлике", во плоти. И был здесь всю последнюю неделю, посылая на "Грифон" фантомов. Поглощенный своей неопределенной готовностью, Вальтер просмотрел этот факт.

— Я закрыл портал, — сказал он, не опуская топора. — Мы возвращаемся на Землю.

Фантом начал терять плотность. Скоро сквозь него можно было разглядеть голубоватое свечение, а спустя несколько секунд он исчез.

В страшных фантазиях Вальтера многоножку сменил оборотень. Он решил вернуться в кают-компанию, но не смог ее найти. То ли призрачное пространство "Эрлика" менялось под действием иных миров, то ли его подводила память, но все двери палубы оказались заперты. Нервничая, Вальтер вернулся на лестницу и поднялся к капитанской каюте.

Искажения захватывали коридор; в него словно насыпали кучу огромных призм, отражавшихся друг от друга. Он не рискнул углубляться в этот хаос и спустился обратно, впервые усомнившись, что ему удастся сбежать невредимым.

— Зачем ты это сделал?

Теперь Кан явился лично. Вальтер замер, но оборотень выглядел скорее любопытным, чем угрожающим.

— Она бы ее не выпустила, — ответил переводчик.

Секундное замешательство, и Вальтер покрылся холодным потом. Кан имел в виду портал! Откуда ему знать о Саар, если все это время он был здесь?

Вальтер крепче сжал топор, отчетливо понимая, что никакое оружие и никакое колдовство ему не помогут. Саар он застал врасплох, техник не мог ожидать нападения, а с Гаретом, вероятно, разделался тот, кто сидел в капитанской каюте. Но с оборотнем ему было не справиться. Кан поднял глаза и в упор посмотрел на переводчика.

— Что ж, — сказал он. — Это все упрощает. Идем, я тебе кое-что покажу.

Развернувшись, он скрылся в голубом свечении. Вальтер представил, что нападает на него сзади, как на Саар, но медлил, не решаясь рисковать. Скоро из тумана вынырнул Кан.

— Чего ты ждешь? — Он посмотрел на топор, улыбнулся. — Вальтер, не будь идиотом. Пошли.

Он привел его в одну из пустующих лабораторий. Здесь не было приборов, только голая мебель вдоль стен. Темные лампы и голубое свечение создавали необычный оттенок, размывающий границы предметов. Смотреть здесь было не на что.

Кан пригласил его войти, но Вальтер остановился в коридоре.

— Не усложняй, — сказал оборотень.

Его спокойствие пугало больше, чем воспоминания о нападениях. Вальтер заставил себя переступить порог.

— Ты ведь так и не узнал, кто такой Марсий? — Оборотень уселся на лабораторный стол, всем своим видом выражая готовность общаться, а не убивать. — Я тебе расскажу. Марсий — это сатир. Он решил, что хорошо играет на флейте, и вызвал на состязание бога Аполлона. Аполлон, разумеется, победил и в наказание за дерзость содрал с Марсия кожу.

Вальтер молчал, лихорадочно пытаясь понять, что значит эта история, но от страха никак не мог сосредоточиться.

— Что ты хочешь сказать? — Он попятился к выходу и уперся спиной в закрытую дверь.

— Это образ. Метафора. Но дела это не меняет.

— Она может быть жива!

Кан улыбался. В нем не было ни переживаний, ни сомнений.

— Конечно, она жива. Она посвящена Сатурну. Его жрицы могут жить веками, их трудно убить. По крайней мере, ты на это не способен.

— Тогда что ты ко мне прицепился!

— Я же объяснил.

И тут до него начало доходить.

— Думаешь, я такой же психопат? — поразился Вальтер. — И пытаюсь тебя переплюнуть?

Улыбка на лице Кана стала еще шире.

— Я не думаю, я знаю. Твоя жизнь изменилась, прими это.

— Ты точно псих! — заорал Вальтер и рванул на себя дверь. Она не открывалась, и он начал колотить по ней топором, а потом с размаха швырнул его в Кана. Топор пролетел по дуге, ударился о противоположную стену и с грохотом упал в металлическую раковину.

— Давай посмотрим, — сказал Кан как ни в чем не бывало. — Если я правильно понял, ты напал на Саар и ударил ее топором. Сбежал на "Эрлик", закрыл портал, убил ни в чем не повинного матроса. Что было с Гаретом? Он бы не стал запускать резонатор при виде твоего топора. Допустим, Гарета взял на себя пришелец, который решил, что раз люки задраены, пора отправляться в путь. В итоге ты собрался привести на Землю никому не известное существо... или что похуже. Ты готов уничтожить "Грифон" с тремя десятками человек просто потому, что бедную Тому лишили возможности страдать ерундой, а на тебя никто не обращает внимания. Ты психопат, Вальтер, но, в отличие от меня, неудачник.

Он смолк, ожидая ответа, но Вальтеру было нечего сказать. Его надежда на пришельца гасла. Физик был нужен для запуска резонатора, а зачем ему Вальтер? "Неудачник, — с горечью и страхом подумал он, повторя слова оборотня. — Неудачник и идиот".

Его мысли обратились к кают-компании, где спала Тома. Или не спала? Заперлась от него, бросила на произвол судьбы, на съедение этому получеловеку. Она меня во все это втянула. Я здесь из-за нее. Все, что я сделал, было ради ее освобождения. А она? Пока меня не было, развлекалась с этими уродами-близнецами, а теперь, когда я вытащил ее с корабля, бросила?

— Насчет близнецов ты ошибаешься, — сказал Кан.

Он говорил это вслух?

Оборотень улыбнулся.

— Я знаю, что ты чувствуешь. Я чувствую себя так же.

— Ни хрена ты не знаешь! — заорал Вальтер. — Ты угрожаешь меня убить!

— Да. Это меня развлечет, пока я жду Саар.

— Она умерла! Я отрубил ей голову, и она не развернет этот чертов кокон! "Грифон" погибнет, и ты ничего не сделаешь!

— Слова отчаяния, — Кан понимающе кивнул. — Но хватит болтовни.

Он сделал быстрый жест, и Вальтер почувствовал, что поднимается в воздух. Он не мог пошевелиться, словно его тело окунули в густую жидкость. Когда кончики ботинок оторвались от пола, его одежду охватило пламя, почти черное в фиолетовом свете лаборатории. Он не мог открыть рот, чтобы закричать, не мог издать ни звука, не мог сбить огонь или сорвать с себя одежду. Скоро огонь погас; на пол осыпался пепел. Голый, обожженный, с опаленными волосами, он висел перед оборотнем, а тот наблюдал за ним с выражением ребенка, увлеченно отрезающего ноги муравью.

В кают-компании "Грифона" Ганзориг беседовал с капитаном Ормондом, который недавно посетил камеру восстановления и обрел, наконец, душевное спокойствие. Они обсуждали необходимость покинуть "Грифон". Когда резонаторы заработают, корабль столкнется с горой, на которой стоит "Эрлик", и хотя его дальнейшая судьба, будущее самой горы и жидкости, наполнявшей аномалию, оставались понятны не до конца, "Грифон" был обречен, и это расстраивало обоих капитанов.

Свет мигнул, зажегся вновь, и по кораблю разнесся сигнал тревоги. Все беседы прервались. Ганзориг мигом оказался в коридоре. Капитан Ормонд заторопился на свой пост, Ганзориг — в аппаратную.

Посреди помещения застыли близнецы. Джулиус смотрел на мониторы Мики, Франц — на входивших. Кроме адмирала, в аппаратную явились только Сверр и Юхан. Больше никого.

— Обрисую ситуацию в двух словах, — сказал Франц, когда сирена смолкла. — Вальтер напал на Саар и ударил ее топором для рубки мяса.

— Что за... — начал Юхан, недоверчиво улыбаясь, но мигом смолк под взглядом Джулиуса.

— Вместе с Томой он покинул "Грифон", переместился на "Эрлик" и закрыл портал.

— Как Саар? — спросил Сверр.

— Жива, но ситуация непростая. Удар пришелся в область шеи. Позвоночник не поврежден, и крови она почти не потеряла. У нее стояла страховка.

— А, так вот почему в коридоре такой дикий холод, — кивнул Сверр.

— Подождите, подождите! — воскликнул Ганзориг. — Что случилось? Почему он на нее напал?

— Это важно? — осведомился Джулиус. — Давайте ограничимся фактами, без домыслов. А факты таковы, что портал на "Эрлик" закрыт, и единственный человек, который может размотать кокон, чтобы мы проложили новый портал, находится в состоянии глубокой заморозки. Для полного восстановления ей понадобится четыре-пять дней. Есть два сценария, хороший и плохой. Хороший — если Кан остановит Вальтера прежде, чем тот воплотит плохой сценарий.

— Гарет тоже на "Эрлике", — мрачно сказал Юхан.

Ганзориг был настолько потрясен самим фактом нападения, что общая картина выстроилась в его голове только спустя минуту. Тома и Вальтер. Они собирались домой. А их оставляли на изнанке вселенной.

— Но какой в этом смысл? — спросил он. — Почему он отправляется без нас?

— Это важно? — повторил Франц слова брата, но Джулиус ответил:

— Все были заняты оборотнем. Каждый полагал, что он чокнутый псих и может наброситься на тебя просто забавы ради. Все держали с ним ухо востро и просмотрели настоящего безумца.

— Импланты. Ева бы заметила... — начал Сверр, но Джулиус его прервал.

— Ничего бы Ева не заметила. Приборы не читают мысли. Я уже не говорю о том, что их реальные показания мы, вероятно, даже не воспринимаем. Наша первейшая цель — привести Саар в состояние, в котором она сможет развернуть кокон. Будем исходить из худшего. Гарет не запустит резонатор по доброй воле, но тот, кто сидит в капитанской каюте, может решить, что кораблю пора отчаливать. Портал закрыт, значит — полный вперед. Допустим, резонатор включен. Ему нужно время, чтобы достичь максимальной мощности. Исходя из этого, меньше чем через неделю "Грифон" столкнется с ледяной горой под фракталом. Его потянет вверх, сдавит и начнет вращать вокруг кокона, пока он не развалится. Поэтому чем быстрее очнется Саар, тем больше у нас шансов выжить.

— Сколько человек на "Эрлике"? — спросил Сверр.

— Четверо матросов, Кан и Гарет, — ответила Мика.

Ганзориг смотрел на близнецов. Они были не рады, но и не слишком огорчены. Очередная в меру сложная задача, которую надо решить. Он не мог на них сердиться, пытаясь представить, что сейчас происходит на другом корабле. "Я его капитан, — вдруг с ужасом подумал он, — и должен быть там, а не здесь. Я и был там! Зачем только вернулся?"

И все же близнецы говорили правду. Увидев переводчика с топором наперевес, Ганзориг не стал бы ожидать нападения. Только не от Вальтера. "Ты пил воду, — подумал он. — Ты хотел чертовых перемен". В его памяти возник образ жены. Она умерла для него, хотя где-то далеко, в другой стране, продолжало жить ее тело. Изменения были страшными, как наблюдение за человеком, который сходит с ума.

— Мы должны подготовиться к подъему на гору, — тем временем продолжал Джулиус. — Если Саар не успеет восстановиться, "Грифон" должен пережить его с минимальными повреждениями. Тогда у нас будет еще немного времени. Мика, соедини нас с Евой и капитаном Ормондом.

Сон превратился в транс. Такое случалось редко. Информация была неполной, хаотичной, и когда Тома очнулась, в ее голове оставалась только путаница из запахов, пространственных и тактильных ощущений. С трудом она вспомнила, где сейчас находится, и что происходило в последние часы. Тома никогда не была на "Эрлике" и держала в памяти схему только тех помещений, которые проходила с Вальтером. Она проголодалась, хотела пить и с таким трудом концентрировалась, что едва отыскала в кают-компании туалет.

Отперев дверь, Тома вышла в коридор и последовала своей мысленной схеме, но скоро остановилась у лестницы, которая шла к палубе с капитанской каютой. Здесь было что-то не так. Она осторожно обошла лестницу, спустилась к лабораториям и почувствовала, что не одна.

— Вальтер? — позвала она. Глухие звуки стихли, едва сорвавшись с губ.