Путешественница во времени

— Чему именно ему не завидовать, Дугал? Тому, что Маргарет находится в объятиях виконта Фостера?

МакКинли в коридоре оглушительно захохотал, бледное лицо Гровера покрылось неровными красными пятнами. Испепелив меня разъяренным взглядом, в котором я прочитала свой смертный приговор, актер опрометью бросился вон, а Хогарт страдальчески и даже слегка жалобно воскликнул:

— Господа, неужели для этого сейчас подходящее время? Маргарет! Мне нужна Маргарет!

И убежал дальше. Я мысленно пожала плечами — в свободное время мы с Маргарет почти не общались, я ее едва знала и совершенно не представляла, где ее стоило искать — и отправилась в костюмерную. Там миссис Браун помогла мне найти новую шляпку и прикрепить к ней отрез вуали. Пока я вертелась перед зеркалом, в дверях появилась новая фигура — Сара. Беспечно напевая что-то себе под нос, она подпорхнула к помощнице миссис Браун и начала рассказывать ей про какой-то шов на платье, который вроде бы не мешает, а вроде бы и мешает, и неплохо было бы с ним что-то сделать. Поскольку сейчас, прямо перед представлением, было точно не время решать подобные мелкие вопросы, я уточнила:

— Маргарет так и не нашлась?

— Нет, — подтвердила мою мысль актриса. — Хогарт уже отправил к ней домой посыльного, но черт его знает, когда он вернется...

На самом деле это было довольно странно. За всё время, что я выступала, Маргарет, несмотря на все свои причуды театральной примы, к своей работе относилась вполне ответственно, на репетиции почти не опаздывала, а уж о том, чтобы взять и прогулять спектакль, речи вовсе никогда не шло. Может, что-то случилось? Поскользнулась и сломала ногу?

Недалеко от костюмерной я вновь втолкнулась с Хогартом, который спешил к зрительному залу, на ходу бормоча себе под нос:

— И билеты все проданы... Что теперь делать? Может, она еще появится? Задержать представление на полчаса? Вовсе отменить? Стоит ли вообще ее ждать?..

Я только покачала головой и отправилась в свою гримерную. Теперь придется задержаться в театре на лишние полчаса-час. Оставалось только надеяться, что Маргарет всё же появится...

В коридоре было уже пусто — все актеры спустились за кулисы — и я сразу ощутила знакомый холод. Черт, неужели опять?.. После того, что произошло с Обществом Искателей, мне острых ощущений хватило на несколько лет вперед, и теперь холод черной магии внушал мне сильнейшее отвращение. Захотелось развернуться и убежать, но ноги словно приросли к полу. Помедлив, я достала подаренный Анабелл нож и, держа его перед собой, двинулась по коридору вперед. Чем больше я продвигалась вперед, тем холоднее становилось, а у двери моей гримерной было, как мне показалось, самое холодное место. И почему я совсем не удивлена?..

Осторожно, готовая в любой момент отпрыгнуть в сторону, я нажала на ручку. Дверь открылась без скрипа, я осторожно заглянула внутрь и в тот же миг поняла, что на представление Маргарет не придет.

Она лежала на полу у туалетного столика. Почему-то все ящики были выдвинуты, а их содержимое — рассыпано по полу, словно в них кто-то копался. Актриса лежала на животе, неестественно вывернув левую руку. На Маргарет был длинный халат из темно-красного шелка, который она обычно надевала перед тем, как ей делали прическу, и поначалу я подумала, что женщина просто потеряла сознание. Но как только я подбежала к ней, мне в нос ударил тяжелый, густой металлический запах. Присмотревшись, я обнаружила, что красный шелк теперь выглядел совсем темным из-за пропитавшей его насквозь крови.

— Маргарет! — почему-то шепотом позвала ее я. — Ты жива?!

С трудом я перевернула ее на спину и отшатнулась назад. Шелковая ткань распахнулась, и моему взору предстали многочисленные порезы, покрывавшие грудь, руки, ноги Маргарет. Тихо вскрикнув, я торопливо зажала себе рот рукой, и лишь потом осознала, что мои ладони были в крови. От отвращения меня едва не вывернуло наизнанку, и сдержалась я только потому, что меня отвлекло совершенно белое лицо без следа жизни. Рот застыл в крике, глаза распахнуты и с ужасом смотрят в потолок.

Актриса была мертва. И убили ее "Серой смертью" — проклятием, которое мне было хорошо знакомо, потому что когда-то я спасла от него Джеймса.

Глава 24

Не могу сказать, сколько времени я там просидела рядом с трупом. На меня напало странное оцепенение — мысленно я говорила себе, что мне стоит убраться оттуда поскорее, но ноги вдруг налились свинцом и отказывались слушаться. И я не знаю, как долго я бы просидела в собственной залитой кровью гримерной, бессильно прислонившись к стене, но тут снаружи донеслись торопливые приближающиеся шаги, хлопнула дверь, и кто-то влетел внутрь, громко воскликнув:

— Элиза! — а через секунду раздалось. — О, дьявол меня раздери...

Человек в два шага подошел ко мне, рывком поднял меня на ноги, развернул к себе, и внезапно узнала в нем Джеймса.

— Так Эмили не соврала, и ты и в самом деле ходишь на каждое мое выступление? — ни к селу ни к городу выдала я. Голова всё еще соображала плохо. Джеймс это тоже понял и посмотрел на меня оценивающе.

— Может, дать тебе пощечину? Или вылить на тебя кувшин воды? — как бы рассуждая сам с собой, предложил он.

— Н-не надо кувшина... — пробормотала я. Сознание, до этого пребывавшее в каких-то далях, вдруг вернулось, и в этот момент я отчетливо поняла, что стою посреди собственной гримерной, где лежит труп актрисы. Зубы пару раз клацнули, но голова наконец-то начала соображать. — Твою мать...

Джеймс еще пару секунд рассматривал меня, словно не был уверен, не ударюсь ли я в истерику, но решил, что опасность миновала, и подошел к телу Маргарет. Присел на корточки, что-то потрогал, а затем наклонился над трупом, изучая раны и нисколько не опасаясь испачкать белоснежную рубашку. С каждой секундой он мрачнел все больше.

— Ее убили совсем недавно, — поведал он. — Тело еще не остыло. Это черная магия, проклятие смертельное. У нее не было шанса выжить.

— Почему она здесь? — растерянно спросила я тоном, словно передо мной был Шерлок Холмс собственной персоной. — Зачем ее труп притащили именно в мою гримерную?

Джеймс распрямился и внимательно осмотрелся. Потом косо взглянул на меня, не зная, стоит ли сообщать мне правду, но потом заговорил:

— Ее сюда не притащили, а убили прямо здесь. Она вся в крови, но ни в коридоре, ни на пороге кровавых следов нет. А вот тут, у этой стены, ее наоборот очень много. Нет, она умерла именно здесь.

— Здесь что-то искали, — чужим, будто не своим голосом поделилась я еще одним открытием и указала на вывернутые ящики слегка дрожащей рукой. Только сейчас я обратила внимание, что и шкаф у противоположной стены, и сундук для одежды, в котором я никогда ничего не хранила, тоже были распахнуты. — Что убийце было здесь нужно?

— Не уверен, что здесь искал убийца... — пробормотал Джеймс, заглядывая в ящики. Затем он подошел к шкафу, где висела часть моего нового гардероба. Вся одежда была на месте, но выглядела так, словно в ней рылись. — Я по-прежнему склонен думать, что Маргарет была осведомительницей Путешественников. Но если это так, то что она рассчитывала здесь найти? Почему ее убили именно здесь?

Да уж, вряд ли мою гримерную обыскивала именно Маргарет, — подумала я. Если она и в самом деле шпионила для Путешественников, им не было смысла добывать обо мне информацию, потому что Анабелл и так было известно обо мне почти всё. Но в таком случае за каким чертом Маргарет принесло сюда аккурат перед выступлением?

— Откуда ты здесь взялся? — вдруг удивленно спросила я, вспомнив еще одну немаловажную деталь. — Как ты понял, что что-то случилось?

— Очень озабоченный Хогарт вышел на сцену и объявил, что спектакль переносится на полчаса. Потом я ощутил довольно сильный магический выброс, и мы отправились выяснять, что случилось. Уже подбегая сюда, я понял, что источник магии был в твоей гримерной.

В этот момент одновременно произошло две вещи: в коридоре раздались новые торопливые шаги, а я удивленно переспросила:

— Погоди, ты сказал "мы"?

На мгновение Джеймс прислушался, а затем переменился в лице и поспешил к дверям. Дверь гримерной закрылась, оставляя меня наедине с телом. Я не сразу поняла, что происходит, но всё стало ясно, когда сразу за порогом раздались голоса:

— Тебе не стоит туда входить. Поверь, так будет лучше, — в настойчивом, увещевающем голосе я узнала Джеймса, которому ответил другой, резкий и прерывающийся:

— Отойди! Я должен ее увидеть!

Раздалась какая-то возня, словно Джеймса решительно отодвинули с дороги, а потом дверь распахнулась, и на пороге показался смертельно бледный Майкл. Цветом лица он сейчас отлично гармонировал с такой же белой, как и у Джеймса, рубашкой. Стремительно сделав два шага, он резко, будто натолкнулся на невидимое препятствие, остановился в метре от своей погибшей возлюбленной, глядя на нее широко раскрытыми глазами, точно не веря до конца, что только что произошло. Какое-то время Майкл просто стоял на месте, словно толком не знал, что теперь делать, потом опустился на колени рядом с трупом и осторожно коснулся рукой безжизненного лица. На его лице застыло потрясенное выражение человека, который не может ни осознать, ни принять случившееся, и увидеть его вместо привычного выражения полной уверенности в себе на лице прекрасного принца было жутко. Я вжалась в стену, чувствуя себя совершенно лишним участником этой невероятно тяжелой сцены. Джеймс шагнул в гримерную и остановился на пороге.

— Мы должны действовать, — наконец негромко произнес Джеймс. — Сюда могут зайти в любую минуту. Нельзя оставлять т... — он явно хотел сказать "труп", но спохватился и неловко закончил, — Маргарет здесь.

Майкл медленно кивнул, словно не сразу понял, чего от него хотят. Я была уверена, что способность действовать и принимать решения к нему вернется нескоро — и я всецело ему сочувствовала, потому что даже представить не могла, что маг сейчас испытывал — но он сделал над собой усилие и глухим, безжизненным тоном приказал:

— Идите. Я всё сделаю.

Я бросила встревоженный взгляд на Джеймса, потому что вовсе не была уверена, что Майкла можно оставлять сейчас одного. Джеймс разделял мое мнение и осторожно произнес:

— Ты уверен, что тебе не нужна помощь?

— Никаких сомнений, — отозвался тот так же безразлично и отстраненно, а затем вдруг посмотрел мне в лицо, и мне стало страшно от словно неживого взгляда этих темных глаз. — Я должен сделать это сам. Уходите.

Было в его тоне что-то такое, что напрочь отбило у нас с Джеймсом охоту возражать, и мы молча вышли, плотно прикрыв за собой дверь. Майклу необходимо было дать время, чтобы вернуть себе самообладание, поверить в случившееся и... попрощаться, и мы не стали ему препятствовать. Джеймс крепко взял меня за руку и повел вниз, на выход. По пути нам попался заламывающий руки Хогарт, пискнувший, что сегодняшнее представление отменяется, но мы едва взглянули в его сторону. Не обращая внимания ни на кого из аристократов, покидавших театр с лицами недоуменными и недовольными, мы вышли на улицу, и Джеймс довел меня до своей кареты. По пути с ним поздоровался кто-то из знакомых, на что он отвечал с неизменной равнодушной любезностью. Разумеется, на меня знатные дамы глазели вовсю, стараясь делать это менее заметно и яростно перешептываясь между собой, но мы даже не взглянули в их сторону. У меня мелькнуло отдаленное сожаление, что в этом времени еще не изобрели темных очков, поскольку выражение моего лица вряд ли было спокойным и невозмутимым, но тут же пропало. Джеймс уже привычным жестом помог мне сесть в экипаж, и мы тронулись.

— Майкл переложит тело, чтобы убийство было невозможно связать ни с тобой, ни с ковеном, — сообщил Джеймс, когда мы отъехали от театра. — Думаю, он сделает так, чтобы смерть Маргарет выглядела несчастным случаем.

— Ты думаешь, можно было оставлять его сейчас одного? — осторожно уточнила я.

Он на секунду запнулся, а потом задумчиво сказал:

— Майкл справится с этим. Не хочу выглядеть в твоих глазах законченным циником, но не думаю, что он по-настоящему любил Маргарет. Он был ею увлечен, несомненно, и был к ней весьма сильно привязан, но не настолько, чтобы не суметь пережить ее смерть. Он всё сделает правильно.

Я промолчала, поскольку ответить мне было нечего. Джеймс, конечно, знает своего лучшего друга гораздо лучше, и ему виднее, как переживет Майкл эту потерю. А Маргарет... Мне было жаль ее. Я не успела узнать ее близко, и уж тем более мы не были подругами, но она производила впечатление вполне разумного, здравомыслящего человека (разумеется, кроме тех случаев, когда она устраивала скандалы, чтобы настроиться на спектакль). Кто мог убить ее? И неужели она и в самом деле была тем самым осведомителем Путешественников, которого хотели вычислить Роберт и Анабелл?

— А куда мы едем? — спохватилась я, внезапно осознав, что нужную улицу с моей гостиницей мы давно проехали и теперь двигались в совсем неизвестном направлении.

— Я не уверен, что целью убийцы была не ты, — вдруг отрывисто ответил Джеймс, и я заметила, как побелели его пальцы, когда он сжал руки в кулаки. — Я не могу отпустить тебя сегодня одну. Останешься на ночь у меня.

Я молча воззрилась на него, переваривая это известие, и маг под моим выразительным взглядом счел нужным пояснить:

— У меня в доме тебе ничего не будет грозить. Мнение окружающих, как и то, что они будут говорить, тебя вроде и раньше не слишком беспокоило, но зато я точно буду знать, что этой ночью тебя не убьют.

— Ночевку в доме у женатого мужчины я уж как-нибудь переживу, — со вздохом сказала я, поскольку условности и правила приличия в данный момент были последним, что меня тревожило. — Почему ты думаешь, что убить хотели меня?

— Потому, что актрису убили в твоей гримерной. На то, чтобы наслать проклятие, много времени не надо. Если она была там, убийца мог решить, что это ты, проклясть и скрыться, особо не всматриваясь.

Предположение, что целью нападающего была именно я, я приняла на удивление спокойно — возможно, потому, что за последний месяц меня уже пытались убить так часто, что я сбилась со счета. Но возражать не стала, и остаток поездки прошел в тишине. Каждый был погружен в свои мысли. Я размышляла, что могла Маргарет на самом деле делать в моей гримерной. Джеймс же выглядел сосредоточенным и напряженно над чем-то раздумывал. Вид у него был какой угодно, только не спокойный, и я невольно задалась вопросом, какие нелегкие думы его одолевали.

Карета остановилась у двухэтажного особняка. Названия улицы я не разглядела, но это был один из благополучных районов Лондона, где жила знать. До недавнего времени, будучи мисс Барнс, я жила примерно в таком же. В доме я постаралась выглядеть спокойной и незаинтересованной, хотя мне до смерти хотелось узнать, как жил Джеймс, какая обстановка его окружала ежедневно. Материализовавшемуся из воздуха дворецкому Джеймс отрекомендовал меня как свою гостью и велел подготовить гостевую спальню. Я исподтишка рассматривала картины и скульптуры в холле, а Джеймс смотрел на эту музейную обстановку как на нечто совершенно обыденное.