Надо заметить, что шаман Перо Орла, как и Видящая або тоже всю жизнь был в поиске знаний. Сам искал, слушал других шаманов, наблюдал, раздумывал и не боялся экспериментировать. То на рану земли насыпет, то буйволиным помётом натрёт, то нажуёт каких листьев да рваную плоть залепит. Может ещё погреметь костяшками да поплясать для усиления эффекта. Такой вот креативный дядечка. Результат его лечения, сами понимаете, был... разный. В зависимости от здоровья самого пациента. И не сказать, что он был злой или глупый, просто не всем быть в этой жизни как Великая Видящая или хотя бы как её ученик Крук. Увы, зачастую истинные знания добываются и таким, варварским, способом.
В любом случае со своим соплеменником Перо Орла возиться не стал бы, ни к чему одноногий охотник. Лишний рот для племени и обуза, да и жалко такого будет, если вдруг выживет. Своего жалко, а вот как бы не совсем своего, можно даже сказать почти чужого... Такого можно и полечить. Шаман давно хотел попробовать прижигать раны огнём.
Взял, да и прижег, а Угох взял, да и не помер! Очень шаману стало интересно, что дальше будет. Положил Угох в его собственном чуме, а что б пациент с голоду не помер, наказал нескольким охотникам подкидывать мяса от щедрот своих. Да ещё, для пригляда приставил несколько незамужних девок — кормить, поить, ухаживать. Шаман-то, конечно, человек в племени авторитетный, охотники ослушаться не посмели, плохо ли, хорошо, но еду Угоху приносили, а вот девки... Это до того как Угоху гиена ногу не отгрызла они и без шамана к такому гарному хлопцу в очередь бы стали, теперь же... смысл какой?! У детей должен быть отец добытчик, а не обуза. Их и винить-то глупо! Умная и практичная женщина и в двадцать первом веке ищет в мужике надёжу и опору, а не проблемы. Другое дело промахиваются часто...
В общем, так или иначе, достаточно быстро и незаметно все куда-то рассосались. Кроме одной. Она кормила, она поила, она же и все остальные малоприятные вещи выполняла. Сидя рядом, она задумчиво смотрела на Угоха своими большими темными глазами, она часто гладила его искалеченную руку и нежно отирала его потное лицо. Одна. Тихая, спокойная, малоразговорчивая. Это и была Ша-Ша. Она не просто приходила поухаживать, нет, она так и жила рядом с Угохом в его чуме.
Шаману что, три сидят или одна, без разницы, есть рядом кто-то ну, и прекрасно! А та ли, другая...
Угох почти две руки дней пребывал в полу-бредовом состоянии. Первое его чёткое ощущение это нежная ладошка, гладившая его по лицу.
— Мама? — сказал Угох. А потом разглядел в неровном свете маленького костра, нет не мама... другая. Он поднёс искалеченную руку к глазам поближе. Страшное зрелище. Откинув с себя шкуру, посмотрел на то, что когда-то было его ногой. По поверьям Старых Людей, когда человек теряет часть тела, то он как бы теряет и своё имя, и пока не обретёт другое, он не может говорить я. С тех пор Угох говорит о себе только в третьем лице. Вот такие прикольные заморочки.
— Мама — прошептал потрясенный Угох глядя расширившимися глазами на безобразную культю, и потерял сознание.
Потеря сознания, как не странно, перешла в долгий и лечебный сон. А вот когда проснулся... По-русски говоря, Угох впал в жуткий депресняк, ушел в штопор отказа. Угох хотел умереть. Он просил шамана, который приходил проведать, как там процесс идет с заживлением, но шаман отказал ему. Ещё бы прервать такой интересный опыт. От греха подальше от Угоха убрали все опасные предметы. А поди попробуй, задуши себя руками, не думается, что такое кому-то удалось. Угох уполз бы в степь, пусть его кто-нибудь там сожрал, но сил хватало только чуть приподняться и тут же обессилено упасть. Он пытался не пить, но организм оказался сильнее и предал его, он пытался не есть, но девушка Ша-Ша молча совала ему в рот куски мяса, не такие уж и великие, если честно. Угох плевался, кричал на неё, гнал, истерил по полной.
— Нет — тихо говорила Ша-Ша — я не уйду.
Сколько бы всё это продолжалось, неизвестно. Только в один из приступов истерии когда Угох, как всегда, кричал что в голову взбредёт, на вопли "Дай мне нож, женщина, я сам себя зарежу!" Молчаливая, тихая и казалось, что где-то покорная Ша-Ша вдруг дала... И не нож, нет! А с размаху маленькой, но весьма тяжеленькой ладошкой да по морде Угоху! Раз, другой, аж искры из глаз брызнули.
Прикрати орать! — Закричала Ша-Ша. Бац по роже — Как смеешь распускать сопли, ты, — бац по роже — сын самой великой женщины которую я знала! — Бац по роже. — Она бы сгорела от стыда увидев, во что ты превратился! Я принесу самый большой нож и сама тебя зарежу,— глаза девушки метали молнии, кроткий и тихий голос бил не хуже крепких ладоней — что бы ты только не позорил её память! Бац-бац по роже!!!
Если у Угоха, прям тут же, немедленно, отросла нога, он бы удивился меньше! Вот так Ша-Ша — тихоня! Угох только глазами лупал, когда к его лицу прикладывались девичьи ручки. Его словно в ледяную воду с головой окунули. Он позорит свою мать!!! В один краткий миг промелькнули все те многочисленные трудности, которые пережили они вдвоем. Не раз и не два они чудом избегали смерти, и голодали и холодали... И никогда, ни разу Угох не слышал, чтобы Белый Цветок рыдала, заламывала руки, кричала — "Мы погибнем, всё пропало!!!". Только ласковая улыбка и тихий голос — "Всё будет хорошо, сынок, всё будет хорошо". Как он мог забыть это, как..? Словно пелена упала с глаз Угоха...
— Хватит. — Попросил Угох девушку. — Я все понял. Не бей меня, я больше не буду.
Девушка замерла. Угох по-новому, и с совершенно другим интересом рассматривал её. Он вдруг почувствовал, она совершенно не похожа на мать внешне, но очень сильно похожа внутри. А ещё, к своему стыду он даже не знает, как её зовут. Ту, которая ходила за ним словно мать за собственным ребёнком. Стыдно...
— Меня зовут Угох, Сын Старого, когда-то Большой охотник. — Представился он. Русскую поговорку — "Лучше поздно, чем никогда" Угох конечно не знал, но действовал строго по ней.
— Меня зовут Ша-Ша. — Ответила девушка.
— Это хорошо, что ты тихая — растянул рот в неподражаемой улыбке Угох — представляю, что бы от меня осталось, будь ты, например, Громкой!
И Ша-Ша улыбнулась ему в ответ.
— Вот так, добрые люди племени Русов, — слегка рычащим голосом Угох рассказывал свою историю. Его трёхпалая рука покоилась на плече Ша-Ша, доверчиво прильнувшей к его боку, которую она, время от времени ласково поглаживала — зря Угох не поверил своей матери. Иногда мне кажется, что это она послала этих гиен, и они отгрызли мне кое-что от тела, для того чтобы открылись глаза, и я наконец-то разглядел своё счастье, которое всё это время ходило рядом...
— Да, Русы, Угох счастливый человек. Угох знает, что такое любовь матери, теперь Угох знает, что такое любовь женщины. Единственной, любимой... Угох большой и глупый, и он иногда мечтает, да... мечтает познать, что такое любовь к детям...
Я смотрел на этого, прямо скажем страхолюдного человека и поражался. Столько в нем было стойкости, столько силы духа, столько всего... одного позитива в отношения к жизни хватило бы на половину молодёжи моего родного города. Это у нас, к восемнадцати годам, уже жизнь теряет краски, не бодрит новизной, становится пресной. Это они сами так говорят! Встречал таких, и не раз. Опухли! Страх потеряли! Вот бы таким доморощенным "старикам" сюда бы, на годок, для поправки жизненного тонуса, да с голой жопой! Враз взбодрились б, кто жив остался.
— А что же дальше — спросил кто-то.
— Дальше... дальше было уже проще!
С того дня в Угоха словно силы вдохнули. Угох понял, насколько мерзко и противно он себя вёл. Не-ет, Угох не умрёт жалкой и скулящей тварью, он подкопит силы и уйдёт в прерии, где достойно встретит смерть лицом к лицу, какой бы образ она не приобрела. Да! Так будет правильно!
Угох большой, но такой наивный... То, что он уже не совсем принадлежит себе, выяснилось достаточно быстро.
Чем больше Угох смотрел на Ша-Ша, тем больше он понимал что ему нравится как она двигается, как говорит, как улыбается. Эти большие тёмные глаза, эти ямочки на щеках, это её спокойствие, в котором, на самом деле, живёт ураган. По сравнению с другими девушками Ша-Ша говорила немного, но очень точно, даже можно сказать мудро. Ша-Ша и Белый Цветок были совсем разные, и в тоже время — одинаковые. Как такое может быть, Угох не понимал. Когда Ша-Ша касалась Угоха его словно пробивал разряд, ему хотелось смотреть на неё, ему хотелось слышать её... Ничего такого, подобного тому, что творилось с ним сейчас у него не случалось с другими женщинами. Ах, если бы была цела, хотя б нога! Он и с теми руками, что есть, схватил бы весь мир и бросил к её ногам. Но поздно, поздно...
Однажды, когда до весны осталось совсем немного, пришел шаман. Посмотрел на Угоха, который не только был жив, но явно и помирать не собирался. И даже вполне бодро ползал на карачках.
"Очень хорошо — подумал шаман — огонь помог. Если прижечь рану человек не умрёт. Почему? Это надо обдумать. — Он ещё раз окинул взглядом Угоха — Мда, но лучше умереть, чем быть таким. Это обуза..."
— Уходи — кинул шаман девушке — ты больше тут не нужна.
"Вот и всё" — закрыв глаза подумал Угох.
— Я не уйду. — Как всегда негромко ответила Ша-Ша.
— Что?!! — одновременно воскликнули Орлиное Перо и Угох.
— Я! — раздельно и чётко повторила девушка — Никуда! Не уйду!
Пока Угох беззвучно разевал рот не зная, что сказать, шаман пристально посмотрел на девушку, криво ухмыльнулся и, выходя из чума, бросил на прощание — Ну как знаешь, дело твоё.
Надо заметить, что если ребенок дорос до момента когда получает взрослое имя то всё, дальше он волен распоряжаться собой как ему будет угодно. Главное чтобы племени польза была или, по крайней мере, чтобы не было вреда. Вот такое интересное тут время.
— Ша-Ша — воскликнул наконец-то обретший голос Угох — что ты делаешь, глупая! Посмотри на меня, разве ты не понимаешь, что...
— Тихо, Угох! Молчи, не нужно говорить бесполезных слов. Я так решила! Теперь мы вместе до самого конца.
— Но... но как, ты, я, э-э-э — обескураженный Угох никак не мог найти слов — я, ты! Почему!?
— Тебе сколько раз надо стукнуть по лицу — внимательно глядя на парня спросила Ша-Ша — что бы до тебя наконец дошло?
Угох вытаращил глаза, с трудом веря тому, что услышал. Нет, права мать — глупый, глупый Угох, да ещё и слепондырый, да! Совсем ничего не видит...
— Пожалуй, если ты меня будешь гладить, а не бить, до меня дойдёт быстрее.
— Не волнуйся, я буду тебя гладить, и не только... — девушка обещающе улыбнулась — ты главное придумай, как сделать, чтобы это длилось как можно дольше.
— Да, это вопрос. — Угох подёргал себя за бороду.
— Ничего, ты мужчина умный, я знаю. В конце-концов гиена отгрызла тебе ногу, а не голову. Думай! А я пока пойду — Ша-Ша вздохнула — у меня сегодня будет не легкий день.
"Выжить охотнику без ноги — думал Угох — немыслимо, невозможно. Насколько он успел узнать девушку Ша-Ша, она от своего не отступит, а значит нужно выжить не только самому, но и защитить, сохранить и её. Что ж, она права, Угоху отгрызли ногу, а не голову. Ради Ша-Ша Угох сделает даже невозможное! Да!"
И словно невесомое дуновение ветерка вдруг почудился еле-еле слышный голос — "Всё будет хорошо, сынок, всё будет хорошо".
По наказу шамана охотники больше не носили мясо в чум Угоха. Зачем кормить того кто бесполезен? Подруги пытались отговорить Ша-Ша от безумства, как они считали, Многие женщины смеялись тыкали пальцем и говорили что Ша-Ша не только глупая, но и совсем страшная раз оказалась нужна только безногому охотнику с которым осталось лишь лечь да помереть. Да и некоторые охотники насмехаясь звали за себя, кто второй, а кто и третьей женой. Но это было для Ша-Ша ожидаемо, а вот то, что найдутся женщины, которые стали помогать девушке едой, пусть чуть-чуть, но всё-таки, стало неожиданностью. На самом деле многие ещё помнили Белый Цветок, её большое и доброе сердце. Уж сколько кусков переносила она, во времена, когда её сын стал велик, женщинам с детьми, охотники которых оказались чуть менее удачливы на охоте чем её любимый Угох, не сосчитать. И ничего не просила в замен. А люди-то оказывается, не забыли. Так же проявились некоторые девушки, которые, было дело, претендовали на Угоха, и раз уж так сложилось, что самим он уже не нужен, но помочь одной из своих — почему бы нет? Поэтому и раскручивали своих ухажеров на свежее мясо. Тоже, конечно, не завались, но Ша-Ша и за это была безумно благодарна.
Вот так, не верьте церковным кликушам и религиозным фанатикам, утверждающим что женщины есть сосуд греха и порока. В этом сосуде булькает гораздо, гораздо более сложная жидкость. Любовь, милосердие, жалость, сердоболие — таких "ингредиентов" в этом растворе весьма много.
Но и это ещё не всё, оказалось, что и среди молодых охотников нашлись несколько человек пришедших на помощь, для кого Угох был кумиром и объектом для подражания. Все беды, все трудности не озлобили, не ожесточили душу Угоха, наоборот Угох был шумным, весёлым, щедрым. Угох был большим рукодельником, сколько он раздал кремневых наконечников и ножей молодым пацанам, сколько разных скребков всяких палок-ковырялок девчонкам — несчитано. Удачливый и умелый охотник, могучий человек с большим и добрым сердцем, не раз и не два помогал молодым парням и на охоте и так, по ходу жизни... Ещё и пацаны, спасенные от гиен, в стороне не остались, так и крутились рядом, то дровишек притащат, то водички...
В общем, отправил шаман Угоха в туманную долину предков ещё живого, ан нет, поторопился. Вон как всё повернулось... Удивлён был шаман! Удивлена неожиданной помощью, откуда не ждали, Ша-Ша! Угох вообще — потрясён!
Что ж, Угох не ждал помощи, но она пришла, но Угох хоть и глупый, но умный, и он понимает, когда племя стронется с зимней стоянки, ни кто его не понесёт и с ним не останется, а значит нужно понять, что делать дальше. Поэтому Угох решил на то, что много раз видел, когда жил среди Старых Людей, но сам, правда, никогда не делал.
Каждый мужчина из Старых Людей не только охотник, не только воин, но и немного шаман. Нередко маленький Угох наблюдал, как мужчина впадали в транс, по определенной технике, для того, что бы посмотреть Путь. Путь — так они называли то, что открывалось им во время медитации. В этом состоянии они узнавали то, что было им важно. О погоде, об охоте, о себе — главное настроиться и правильно задать вопрос.
То, что Угох сможет войти в транс он не сомневался, всё-ж не зря он Сын Старого, но вот правильно задать вопрос? Это даже для опытных охотников была задача не из простых.
Два дня Угох не ел, а на третий ещё и не пил, настраивался на нужное состояние телом и духом. К концу третьего дня, закрывшись в чуме, Угох вперил взгляд в рдеющие угли костра и стал глубоко и ровно вдыхать всёй грудью и выдыхать медленно через нос, издавая долгий гуньдящий звук.
Глаза неотрывно смотрели на затухающие угли. Всё реже пробегали по ним сначала язычки пламени, потом искры, потом они излучали лишь слабый свет. Всё медленней вздымалась грудь Угоха, всё тише раздавался странный звук из носа... Угли потухли... Потухло и сознание Угоха... Тьма!
