Детский сад-7

Вот они со всех сторон вписали в эту "башню" тонкие пронзительно-фиолетовые линии, которые поначалу выглядели суматошно пронизывающими магическую фигуру. Но вот Трисмегист выпрямился от основания "башни" и воздел руки над её вершиной. Фиолетовые нити взметнулись к его ладоням, а потом выстрелили вниз и в стороны. Получилось — теперь они, сами почти нереальные, держат всю композицию на себе.

Храмовники обернулись к Вереску. Трисмегист, вставший за "башней", молчал, опустив руки, безразлично и доброжелательно глядя на мальчишку сквозь сияние упорядоченного разноцветья . Тот сглотнул и, инстинктивно понимая, что должен делать, но всё же неуверенно пошёл к магической фигуре... В шаге от неё он всё-таки вопросительно поднял брови, глядя на эльфа-бродягу и видя только его. Трисмегист кивнул, и мальчишка, затаив дыхание, шагнул в "башню".

— Что бы ни случилось, не бояться, — монотонно предупредил его старый эльф.

Теперь Вереск не мог думать больше ни о чём, кроме как о прячущейся в нём демонической сущности. Но думалось тоже как-то странно. Тем же эхом. Он вспоминал, как ушёл из Тёплой Норы. И почему. Равенство. Он понял, что его уравнивают с оборотнями и даже с троллями. Он смотрел на Коннора и поражался, почему самый сильный маг в Тёплой Норе, а то и во всём городе, ведёт себя так, будто он самый обычный мальчишка. Он бы, Вереск, на его месте потребовал к себе соответствующего отношения. Он, будучи сильным и умным, как Коннор, мог бы отомстить всем тем вампирам, которые заняли их дом и заставляли его сестру, Космею, работать там, где должен работать тролль. Он бы отомстил всем и занял бы дом заново. И заставил бы этих вампиров работать на него. С магической силой Коннора и его умениями это было бы так легко сделать! А Коннор продолжал учиться и смеялся тогда, когда неудачно шутил Колин. Восхищался скульптурками Кама (впрочем, за благоговейные изображения Космеи Вереск снисходительно относился к троллю)...

И Вереск понял, что Тёплая Нора так уравнивает, что лучше бы бежать из неё. И сбежал. Храм некромагов должен был поднять его на ту высоту, на которой остановился Коннор, а потом должен помочь Вереску превзойти мальчишку-некроманта в его силе и знаниях... Но что-то странное началось с того момента, когда Вереска и тех, кого приняли в тот раз вместе с ним, просто постригли. Поглядывая в кабинетное зеркало для магических опытов, Вереск видел лысого, как выразилась волчишка, себя — и таких же лысых ребят за своей спиной. Ребят, сидевших за учебными столами... Его двойниками. Или он был их двойником?

И вот тут ему стало страшно. Он почувствовал себя одиноким — среди множества своих копий. И начал вспоминать. Коннор, сидящий с пустыми глазами, но с едва заметной усмешкой, потому что "ушёл" в прекрасную, по рассказам ребят, библиотеку. Колин, легко болтающий с мальчишкой-драконом Хельми, на языке, ни слова из которого Вереск не понимал. Мирт, с забытой улыбкой на губах, жадно изучающий переписанные рукой Колина книги. Причём не только переписанные, но и переведённые. Мечтательные глаза Мики, который смотрит в книгу с головоломными деталями и схемами, но видит за ними явно нечто иное, чем простые цифры и детали.

Да, ему стало страшно. Он, как и остальные ученики-некромаги, учит то, что им дают. А братство учит то, что дают в школе, и — много чего другого, помимо школьной программы. Но ведь мальчишек никто не заставляет учить — помимо!

Пока ещё не поняв, что из его наблюдений выходит, Вереск попробовал сам учиться большему, чем давалось в некромагическом храме. И с громадным изумлением понял, что ему... неинтересно! Даже желание превзойти в науках братство не заставило его сесть за учебники, а ведь именно из-за этого желания соперничества он ушёл из Тёплой Норы... И Вереск растерялся. Он не понимал. Братство играло в игрушки, но при этом опережало его в развитии, а значит, и в силе... Нахлынула такая сильная обида и на них, и на себя, что Вереск вообще опустил руки, потерянный, что же делать дальше.

И тут подоспела инициация. Вереск сильно надеялся, что эта инициация сумеет заставить его взяться за ум. Но получилось иначе.

Сначала он не знал, что с ним. А когда узнал... Его мастер в первые дни боялся, что Вереск испугается демонической сущности. А потом мастер испугался того, что начал делать его неудачливый ученик. Вереск фанатически закопался в книги, изучая типы и видовую принадлежность демонических существ. Он не спал даже ночами, когда была возможность посидеть в библиотеке. И горько кривил рот: скажи он кому, что он бросился в науки о демонах, потому что вспомнил о братстве, поверили бы ему?

А ведь он не упал духом после известия о вселении в него сущности только потому, что первая мысль после этого известия заставила его поднять голову: "А что бы сделал на моём месте Коннор?" Он представил себе братство в мансарде, представил себе кроватную пентаграмму. И поэтому взялся за книги. Нет, ему не удалось ничего найти, и потом стало хуже, но всё чаще на ум приходили странные мысли о том, что демоническая сущность вселилась в него именно потому, что он дал слабину. Слабость заключалась в том, что он обуреваем необоснованной гордостью и обидой. И ещё были какие-то непонятные обрывки мыслей, что Тёплая Нора не уравнивает своих обитателей, а... Дальше он формулировать не мог, и всё же, всё же...

И настал тот миг, когда он крепко пожалел, что ушёл в некромаги.

— ...Искренне ли ты жалеешь об этом?

Он вздрогнул и машинально облизал пересохшие губы, с недоумением обнаружив, что у него болит горло. И внезапно понял, что последние мысли он не проговаривал про себя, а высказывал вслух! Изумлённый, он взглянул на спросившего.

Трисмегист смотрел на него сквозь сияющие упорядоченные схемы и структуры заклинаний, похожие чем-то на те, что Вереск видел в технических книгах Мики. Смотрел спокойно и выжидательно.

— Да.

— Ты осознал, что желание стать не лучше, а выше, — это слабость?

— Д-да...

— Сумей перенести изгнание.

Эти слова прозвучали даже не приказом, а простыми словами обыденного разговора, и Вереск не сразу понял, что от него требуется. Но когда "стены башни", куда он добровольно вошёл, дрогнули, он выпрямился и мысленно пообещал: "Сумею!"

Тварь вылетела из него так, как он не ожидал.

Вылетела и врезалась в "стену", неожиданно упругую. Вереск даже отшатнулся, решив, что демоническая сущность немедленно по инерции движения оттолкнётся от "стены башни" и снова вляпается в него, своего носителя. Но "стена" только вздрогнула и мелко-мелко закачалась от стараний твари отлепиться от неё. Вереск видел косматую спину твари, похожей в физическом теле на некое животное, и поражался, что вот это сидело в нём так долго, выпивая его силы и заставляя его... Он прикусил губу. Он хотел властвовать, но дал этой низшей дряни возможность властвовать над ним! Коннор бы себе этого не позволил — быть захваченным низшей демонической сущностью! Неужели его загадка в том, что он легко относился ко всем своим силам? Не считал их чем-то высшим?

Тварь отодрала морду от "стены", оглянулась на него и пронзительно заверещала.

Вздрагивая от страха, что она вернётся в него, Вереск суматошно думал: "Я не знаю, почему так, но я обязательно пойму, почему Коннор внешне легкомыслен — с такими силами и умом, с такими знаниями. Я постараюсь... Нет, я сделаю это — пойму!"

А Трисмегист обошёл "башню" и вместе с Пертом принялся опутывать тварь в солнечные круги, легко снимая их с пентаграмм, пока Ильм лепил вокруг них защиту.

... Братство проснулось. Мальчишки переглянулись в темноте и почти одновременно надели кольца, блокирующие от них Вереска. Тот, освобождённый от манипулирующей магии Коннора, мгновенно провалился в глубокий сон, и мальчишки получили возможность поговорить.

Для чего все осторожно перебрались на кровати Коннора и Мирта и уселись друг напротив друга. Помолчали, не зная, с чего начинать разговор.

— Я не знал, что он завидует мне, — прошептал Коннор.

— А он хоть раз надевал браслет с нашими снами? — шёпотом поинтересовался Мика. — Нет, я помню — один мы ему показывали, но... Мне не нравится, когда он думает, что нам это всё так легко достаётся.

— Считаешь, он про меня из-за этого так думает? — задумался Коннор. — То есть мы-то ему, конечно, кое-что рассказывали, когда готовили ловушки для снов, но...

— Он не воспринял это всерьёз, — закончил Мирт. — Он думал — мы всё сочинили, чтобы заставить Белостенных раскаяться.

— Надо будет ещё раз рассказать ему обо всём и попросить Эрно объяснить ему, откуда у него такие шрамы на спине, — тихо сказал Колин. — Вереск должен поверить, иначе он будет считать, что и мы немного... ну...

— Превышаем себя? — подсказал Мика.

— Чувс-ствуем с-себя выш-ше того, кто мы ес-сть, — предположил Хельми.

— Ага, — согласился Мика.

— Ладно, это сделаем, — деловито сказал Коннор, — а пока...

— Слушайте, а мы так и не узнали, кто эта демоническая сущность, — напомнил Мирт, поспешно перебив его. — Сон слишком быстро прервался.

— Да-а, — вздохнул Мика, — так и не узнаем, кто это — знакомый Трисмегиста.

— Я думал — вы поняли, — с недоумением сказал Коннор, и ребята в изумлении уставились на него. Он удивлённо усмехнулся. — Вы что же — не посмотрели на его личное поле? Когда эта тварь повисла на стенках магической башни, Трисмегист сразу прочитал её, а по прошлому — я узнал старика, который пошёл за Вереском в нижний город.

— Его преподаватель? — ахнул Мика и, согнувшись, оглянулся на кровать в середине кроватной пентаграммы. Шёпотом переспросил: — Это тот старик, который заметил, что Вереск убегает в нижний город? Дерен? Но разве твари его типа так быстро появляются?

— Я тоже этого не понимаю, — виновато сказал Мирт. — Насколько я слышал о них, они появляются из неприкаянных душ, но процесс перерождения слишком долгий. Так почему же этот Дерен превратился в демоническую сущность так быстро?

— Он и тогда был страшным, — пробормотал Колин и поёжился, вспомнив жуткого старика, вызвавшего дикую магическую силу, чтобы убить путешественников по нижнему городу. Не будь там Вереска, они бы все погибли. Точней — не будь там Селены, в чьём личном поле Вереск увидел что-то родное...

— Ничего ос-собенного, — задумчиво сказал Хельми. — Процесс был ус-скорен нижним городом. Дикая магия с-сделала из с-старика чудовище, подготовив его к перерождению в злобное с-сущес-ство. А Рунный С-смарагд доверш-шил начатое. Ведь он тоже перенас-строился из-за влияния дикой магии. Вс-спомните, как он влияет на эльфов. А потерявш-шийс-ся нес-счас-стный с-старик легко попал в его капкан.

— А ведь точно, — подхватил его рассуждения Мика. — Мы-то ушли оттуда — пусть и с грохотом, — любовно вспомнил он. — А его оставили там. Умирать без Рунного Смарагда.

— Хуже другое, — сказал Коннор и замолк, словно пытаясь что-то решить. — Рунный Смарагд стал его неотъемлемой частью. Мы как будто вырвали этому старику сердце. А винил он в произошедшем Вереска. Ведь если бы Вереск не сбежал в нижний город, старик-преподаватель жил бы и сейчас.

Колина передёрнуло от жути и жалости к Вереску. Тварь мучила мальчишку-эльфа, в сущности, за дело. Или он, Колин, не прав? Промолчав о своих мыслях, мальчишка-оборотень прислушался к беседе побратимов.

— И что дальше? — наседал на Коннора Мика. — Куда теперь эта тварь отправится? Что с ней сделает Трисмегист? И, кстати, ты так и не сказал, откуда эта сущность знает Трисмегиста! Коннор! Ты же это знаешь? Скажи! Умру же от любопытства!

— Мы тоже, — тихонько улыбнулся Мирт. — Умрём. Коннор, а ты правда знаешь?

— Ну, я заметил кое-что в линиях полей Трисмегиста и этого старика-сущности, — вздохнул Коннор. — Они не были знакомы — если вас это интересует. Старик по Рунному Смарагду определил, что его оставил в нижнем городе Трисмегист. Ведь сначала камень дал старику силы — и очень большие. Старик многое узнал от Рунного Смарагда и позавидовал Трисмегисту примерно так, как Вереск позавидовал мне. И заочно возненавидел его, считая себя лучшим. Вот и вся история их знакомства.

Ребята посидели, глядя на кровать со спящим Вереском. Первым заговорил Мика.

— Мирт, как ты думаешь, он останется? Ну, у нас?

— Не знаю, — пожал плечами мальчишка-эльф. — У меня впечатление, что он думает остаться здесь. Но думает тогда, когда ему плохо. Как только он поймёт, что теперь он свободен и больше не будет убивать... Нет, мне сложно предсказать его желания.

— Но ты же его мастер! — настаивал Мика.

— И что с того? — переспросил Мирт. — Лучше бы он попросил быть его мастером кого-то другого. Он так беспорядочен, что я иногда чувствую себя дураком.

— А давайте поговорим завтра утром? — предложил Коннор и так вкусно зевнул, что остальные, глядя на него, тоже зазевали. — Не забудьте, что у нас впереди возможный побег Пренита. Надо бы выспаться.

— А ты уверен, что мы проснёмся? — подозрительно спросил Мика.

— Моя сигнальная метка на нём — помните, я говорил вам? Когда Пренит встанет с кровати среди ночи, я проснусь. А там уже — по обстоятельствам, буду вас будить или нет. Если он и впрямь в бега пустится, разбужу.

— А если он сегодня никуда? — спросил Колин.

— "Ес-сли" не будет, — вкрадчиво проговорил Хельми. — Он побежит с-сегодня.

— Откуда ты знаешь? — изумился Мирт.

— Когда я принёс-с Ирму в детс-ский уголок, он привёл туда же Айну, потому что не знал, куда дальш-ше её вес-сти. Я с-снял с-со с-своей руки брас-слет, который раньш-ше взял из мас-стерс-ской Мики, и поворчал, что Ирма слиш-шком давит на него с-своим весом. Брас-слет ос-ставалс-ся на с-столике, когда Вильма увела малыш-шей на второй этаж. А когда я с-спустилс-ся вниз выпить воды перед с-сном, брас-слета на с-столике не было. У наш-ших вс-сех ес-сть брас-слеты. Кроме с-совс-сем уж малыш-шни. Кроме Верес-ска и Пренита. Но Верес-ску брас-слет пока не нужен. А Пренит не знает, что брас-слет не нужен и мне. Он не знает, что я прохожу изгородь и так.

И Хельми замолчал.

— Ну ты и интриган, Хельми. Небось, специально спустился, чтобы проверить, на месте ли браслет, — ухмыляясь, прошептал Коннор и шутливо столкнул с края своей кровати Мику. — Быстро спать! Нас ждёт сегодня долгий путь.

Двадцать первая глава

Прежде чем уснуть, Колин, сонно таща на себя одеяло, услышал шёпот Коннора:

— Спи, мама Селена. За нас не беспокойся.

Мальчишка-оборотень слабо улыбнулся: незримое присутствие старшей кровной сестры он чувствовал так же, как и остальные ребята братства, но положился на Коннора, говорить с ней или нет. Да и ему лучше знать, что должна услышать Селена, а чего — не должна, чтобы заранее не бояться за своих младших братьев.

... Как часто бывало: только глаза закрыл — и тут же услышал шёпот:

— Подъём! Пренит в бега подался!

Мальчишки вылетели из-под одеял одеваться. Они не сомневались, что Пренит от слежки не уйдёт: магическая метка — вещь серьёзная, но запланировано несколько дел, которые приходилось решать в спешке, пусть эти дела и обговорили заранее. Судя по еле видневшимся на стене, над дверью в мансарду, часам, спали они всего ничего — час-полтора, и Колин мысленно похвалил себя за свёрнутый сон. Впрочем, его братья, кажется, тоже использовали нужное заклинание.