Дэйман

Оказавшись внутри, сознание помимо воли стало улавливать отдельные запахи, картинки, звуки. Оно словно губка впитывало все окружающее пространство и запихивало всю информацию куда-то внутрь.

А в необычной лавке, заставленной со всех сторон стеклянным витражом, было чем удивиться. И чего там только не было. И толстые фолианты, на высоких запыленных стеллажах на заднем плане. И различные черепа, как от огромных хищных тварей, так и мелких человеческих, еще не рожденных детенышей. На центральной витрине, в герметичных стеклянных колбах стояли небольшие прозрачные горшочки с разнообразными порошками. Чуть правее от них в подобных колбах находились различные жужжащие, шуршащие и пищащие насекомые, мелкие животные, пресмыкающиеся и остальная живность. С лева располагалась витрина резных жезлов и разнообразных по форме и цвету посохов. Также ряжом находился отдел одежды, обуви перстней и амулетов, несущих на себе магический след.

На первый взгляд лавка казалась не такой уж большой. Но на самом деле свободная площадка для посетителей, три на три метра через несколько секунд, позволяла убедиться в действительно больших размерах магического магазина. И если в одном его углу происходила оживленная жизнь, так как в нем находился небольшой зоопарк и террариум редких животных, не лишенных магического дара. То в другой части царила тишина и древность, а также тяжесть веков, от обитающих в ней молчаливых манускриптов, которые только и ждали своего часа, когда их кто-нибудь разбудит.

Но вся это обстановка улеглась в сознании как-то отстранено, словно мазок брошенный художником на картину, которого тут же отвлек более интересный набросок. Так и Макс впитав информацию об окружающем пространстве, уже не обращал на нее ни какого внимания, и она спокойно отошла на второй план.

Бурый же, уже ожидавший найти разгадку чудесного аромата, чуть не упал духам и телом, когда понял, что нужно преодолеть еще пять метров и одну дверь. Захотелось взвыть, но сил на это не было. Сейчас самое главное для Бура было не упасть. Тело по инерции еще клонило к земле и пришлось делать тяжелые шаги, чтобы не растянуться на коричневых досках.

Терпеть боль и сражаться с самим собой, уже не было сил. Закричав внутри себя, он на остатке воли сделал еще несколько шагов, по узкому проходу между стеллажами, и стал падать вперед.

'Жаль, что не успел узнать, что же меня сюда привело, — была последняя мысль, мелькнувшая в затухающем разуме'.