— Твой страх причинил мне боль. Ты боялась так, как будто боялась перестать существовать... умереть... так это называется у вас... Смерть... Мне так и не удалось постичь, что это такое, хотя я видело много смертей, и я пыталось постичь... Мне хотелось, чтобы не было смерти, но существуют законы Вселенной, через которые нельзя переступить. Есть рождение, взросление, старение и смерть. Там, где ты живешь, все так?
Маша в великом изумлении воспринимала этот странный поток сознания, этот медлительный, протяжный голос, лишенный интонации, она спохватилась, услышав вопрос.
"Мне надо что-то сказать, но как?" — подумала она.
— Так и говори, — ответили ей, — Я тебя понимаю.
В машиной голове роилось бесчисленное сонмище мыслей, даже скорее не мыслей, а обрывков мыслей. Она всегда чувствовала себя неловко в присутствии телепатов, боялась подумать что-то не то, и теперь чувствовала себя так же... еще хуже, теперь ее еще и пронзали вспышки ужаса и паники — ведь она продолжала погружаться. Хорошо хоть существо, что вознамерилось с ней пообщаться, вроде бы не проявляло агрессии.
— Зачем ты прыгнула в меня, если боишься?.. — спросило существо, видимо поймав что-то из ее мыслей, — Ты не знала? Ну конечно. А я радо. Мне хотелось почувствовать тебя, ты нравишься мне. Ты интересна. Стала интересна тогда, когда я почувствовало, как едкие капли из твоих глаз падают на мою поверхность... В них было столько... я переполнилось... и я послало своих помочь тебе... мне казалось, что никто никогда не может так страдать... Ты самое страдающее существо, которое прилетало ко мне... Было много... Но никто не страдал. Почему ты все время страдаешь?
Видимо у Маши в голове возник образ ее родного сине-зеленого шарика, маленького, беззащитного и одинокого...
— Ты боишься за свою планету?.. Но она не живая... Она просто — планета.
Теперь в голове девушки вспыхнули образы существ населяющих эту планету... мама... сестра... племянник... Вартан... бандит Паша... маленькая Оля...потом почему-то Красная Площадь и бой курантов, размеренный и чинный. Толпа в метро.
Голос какое-то время молчал.
— Я почти поняло, — сказал он наконец, — Что-то дикое... но ты это любишь. Всякая искренняя любовь достойна уважения... Я тоже люблю своих.
"Кто ты?!" — возопила Маша мысленно. Она уже, конечно понимала, но ей хотелось услышать ответ, хотелось услышать, как это существо само себя определяет.
— Ко-он.
"Но кто ты?!"
— Ко-он.
"А это озеро?"
— Часть меня. Как все — часть меня.
Голос помолчал какое-то время, потом произнес как будто задумчиво.
— Я не знаю, кто я. Давно я начало существовать, очень скоро закончу, хотя раньше думало, что это случится еще очень нескоро.
"Почему?" — подумала Маша и ее вдруг словно ударило потоком острых и сильных мыслеобразов, несущихся с огромной скоростью... Они ворвались, пролетели, кажется, за мгновение, и Маша все уже поняла.
Она запомнила из них совсем не много — просто больше ее слабенькая человеческая голова не способна была... какие-то взрывы... куски тел, разлетающиеся в разные стороны, впитывающаяся в землю кровь, похожая цветом на топленое молоко... ураганы боли, страха, агонии... и темные, вонючие, склизские потоки чужеродной ненависти. Незнакомых, непонятных эмоций...
Это произошло впервые в истории Ко-она. Оно не помнило такого никогда. Оно было ошеломлено и деморализовано... но оно поняло и осознало истоки и составляющие чужеродной ненависти и обрушило ее же на врага... Огонь, вырывающийся из рваных трещин на коже Ко-она.
— Я было безжалостно. Первый раз. И горько. И радостно.
Тучный звероноид, полыхающий болью, как головня, выхваченная из костра — падает. И Ко-он, жадный Ко-он, оплетает его, пытаясь проникнуть в самое нутро его, постичь...
Смерть... Смерть... Облако раскаленного газа и хоровод маленьких астероидов, кусочки нежной плоти.
Маша внутренне содрогнулась.
"Это правда?! Правда?!"
— Правда...
Голос был почти не слышен.
Она заплакала.
— Снова эти едкие капли у тебя из глаз. Ты снова страдаешь. Там, где ты родилась — всегда все страдают?
"Нет. Но часто."
— Жаль, что ваша планета, не как я. Я старалось, чтобы мои дети не страдали...
"И что из этого вышло? Теперь они погибают. Почти все уже погибли. Ты заботилось о них, оберегало их, и что? Они не способны защитить ни себя, ни тебя, они не умеют, не знают, как это делать. На моей планете страдают чаще, чем радуются, воюют, проливают кровь друг друга, ненавидят и злятся, но я уверена, если звероноиды нападут на мою планету, ее обитатели будут защищаться. Изо всех сил, яростно и отчаянно. Они не позволят просто так, как нечего делать, перебить себя и взорвать свой дом... И неизвестно, кто еще победит!"
— Я не знало многого... хотя догадывалось...
"Мы должны что-то придумать, не позволить звероноидам взорвать тебя. Ты такое могущественное... удивительное... ты сможешь!"
— Сейчас ты и в самом деле думаешь обо мне... Не о том, что вместе со мной сама погибнешь... тебе жаль меня...
"Тьфу! Перестало бы ты философствовать!"
— Наверное, ты не дала мне полной картины своего образа, ты сложнее, чем я думало...
"Ко-он! Ты слышишь меня?! Сделай что-нибудь! Извергни что-нибудь зверноидам в хари, пни их как-нибудь! Ты же..."
— Я хотело просить тебя забрать с собой сколько-нибудь из моих детей... спасти хоть кого-то... теперь передумало...
"Почему?.."
— Они не смогут жить там, где живете вы... они будут СТРАДАТЬ. Я не хочу.
"А они сами-то чего хотят? Впрочем, понимаю, без тебя они НИЧТО, и не хотят НИЧЕГО".
— Неправильно, неправильно, — произнес голос совсем тихо, — Пусть они сами скажут тебе, захотят ли улететь. Они не рабы — это странный мыслеобраз, ты обижаешь меня.
"Позвольте, — спохватилась Маша, горячий спор с Ко-оном как-то выбил ее из колеи, заставил забыть некоторые факты, — Что значит "улететь". Как это мы сможем улететь?
— Космический корабль приближается к моей атмосфере. Я не вижу, но чувствую, чувствую, что он не хочет быть обнаруженным звероноидами. Раз так, то это ваши друзья.
"Звероноиды все равно обнаружат его", — подумала Маша, но сердце ее забилось сильнее и неконтролируемые мыслеобразы хлынули из сознания. Корабль СОГа... Эйк...
— Звероноиды не увидят его... я помогу... закрою...
"Как?.."
— Не знаю, не могу объяснить. Это как... — Ко-он заглянул Маше в голову в поисках подходящих ассоциаций, — Магнитное поле... нет, не то... это все равно, как взбаламутить стакан воды, тогда все частички летят в разные стороны, не уследишь...
Маша не стала раздумывать над столь странным объяснением. Главное то, что Ко-он может помочь им спастись...
— Слушай меня... слушай... — услышала она очень издалека и поняла, что сильно отвлеклась и перестала слышать голос.
— Я сделало туннель, который выведет вас в место, где предположительно может появиться корабль. Попытайтесь найти друг друга... успеть.
"Спасибо! Спасибо, Ко-он! Ты прекрасное, великодушное, ты..."
— Я отпускаю тебя, времени мало. Все-таки... если кто-то захочет улететь с вами — возьмите их...
"Да... я обещаю".
Всего лишь миг — и Машина голова оказалась над поверхностью воды. Как это произошло — загадка. Перед ее глазами появился каменистый берег, она схватилась за что-то подтянулась и выбралась на сушу, ей, кажется, еще и помогли, подтолкнули сзади.
Она стояла мокрая, жалкая, и вся тряслась, хотя холодно не было, потом завернулась в свой колог и побрела, шатаясь в сторону лагеря. Не было сил, подгибались колени и кружилась голова. Маша чувствовала себя так, как будто долго бежала и совершенно выдохлась. Уши, горло, легкие — все, как в огне.
— Мамочка, — пробормотала она, споткнулась о какой-то камень и упала. И поняла, что не встанет.
— Спешить... — пробормотала она, — Скорее...
Черные мушки заплясали перед ее глазами, звуки поплыли... темно... и тошнит от этой странной воды...
Маша пришла в себя от того, что ей в лицо побрызгали леденющей водой, застонала, попыталась отмахнуться и тут вспомнила свою последнюю перед темнотой мысль и произнесла:
— Спешить...
— Куда на сей раз? — услышала она голос ненавистного Айхена и тут же пришла в себя. Пребывать в бессознательном состоянии в обществе принца она не желала — лучше уж в полном одиночестве.
Маша увидела вокруг себя нескольких ко-онцев — одним из которых был любитель порно джеклайз — и Айхена. Айхена ближе всех.
— Корабль... — пробормотала Маша, горло саднило, во рту было мерзко, — Летит... Дайте воды.
— Почему ты потеряла сознание? Упала? Ударилась? — в голосе принца слышалось даже как будто беспокойство.
Маша покачала головой и следующие слова адресовала уже джеклайзу — он-то должен понимать.
— Озеро... — сказала она, — Говорила...
— Это не озеро, — сказал Джеклайз, — Это дух Ко-она. Ко-он не разговаривает с пришельцами.
— Говорило...
Черт, почему же так трудно говорить, как будто ежа проглотила, отравилась она что ли этой озерной водой... духом Ко-она.
— Маша... — Айхен поднял ее на руки и понес в сторону лагеря, ко-онцы потянулись следом, — Зачем ты ушла? Куда ты отправилась?.. Ведь ничего не знаешь и не понимаешь. Тебя едва разыскали.
— Пусти... меня...
— Прекрати. Ну что за детский сад, ты ведь упадешь.
Он принес ее в хижину, положил на моховой матрас, подал ей стакан с водой. Маша отхлебнула и поперхнулась — ей показалось, что на проглотила второго ежа. От боли слезы выступили на глазах.
"Что ж со мной такое?! Не помереть бы! — подумала девушка в смятении, — Время... время! Как же объяснить этому идиоту то, что я узнала?!"
Маша мрачно посмотрела на принца.
— Ну и что с тобой произошло? — спросил тот.
Маша показала на горло, объясняя тем самым, что не может говорить.
— Съела что-нибудь что ли?
"Ага, морского ежа".
Маша собралась силами, сжала покрепче кулаки и произнесла:
— Идиот!
Смиренность, казалось, готова была покинуть Айхена и тот собрался уйти, но Маша схватила его руку.
"И сама ты тоже идиотка, — сказала она себе, — Наша жизнь висит на волоске. Все остальное — потом."
— Туннель... ищи... — сказала она и судорожно сглотнула.
Девушка попыталась подняться на матрасике, чтобы хотя бы сесть, и ей это удалось.
— Какой туннель?..
— Я... говорила... с Ко-оном... — Маше показалось, что эти несколько слов добьют ее, — Поверь!
— Говорила с Ко-оном?
Айхен сел с ней рядом на матрас, в его взгляде появилось что-то похожее на понимание.
— Ты в озеро лазила! — воскликнул он.
Маша изо всех сил кивнула — только бы обойтись без слов.
— Ты действительно в озеро лазила! М-да, бывает, что люди совершают глупости, но чтоб такие!
Он коснулся Машиных волос — они все еще были влажными.
— Теперь я понимаю... В такие "озера" спускаются по большим праздникам избранные ко-онцы, послушать так называемого "оракула". Им и то после этого приходится худо, а уж ты... Давай-ка поспи, — может приснится что хорошее, а я поспрошаю у джеклайза, что же теперь с тобой делать...
Маша не выпускала его руку и смотрел очень выразительно.
— Туннель! — прокаркала она, и в глазах снова заплясали черные мушки, — Ищи!
Ее лицо было уже не бледным, а серым и губы посинели. Ее пальцы разжались, и она упала на матрас.
Айхен долго держал в руке ее запястье, поражаясь насколько оно тоненькое, насколько, должно быть, хрупкое... Он провел пальцем по его внутренней стороне, нащупал пульс, жилка колотилась слишком отчаянно, странно для человека, пребывающего без чувств... Айхен волновался больше, чем следовало бы, раз уж джеклайз уверил его, что она поправится... откуда он, в конце концов, может знать?!
Ее губы дрожали и глаза двигались под веками... ей что-то снилось... наверняка, ничего хорошего, исходя из сложившихся обстоятельств...
И как же она была красива, несмотря на бледно-зеленый оттенок кожи и синие губы...
"Может быть, я извращенец?" — подумал Айхен, улыбнулся про себя и, наклонившись, поцеловал ее. В холодные синие губы.
"Может быть, я некрофил?" — подумал Айхен.
Он откинулся к мягкой войлочной стене хижины и закрыл глаза. Хуже всего — бездействие. Хуже всего, когда точно знаешь, что ничего не можешь сделать, когда любимая девушка того и гляди помрет... Маша все время куда-то рвалась, не верила в свою беспомощность... и в конце концов, хоть на какое-то время, она спасла жизнь и себе, и ему, и этой жалкой горстке ко-онцев. Она вместе с планетой. Хотелось бы знать, она случайно свалилась в озеро, или полезла в него специально затем, чтобы пообщаться с Ко-оном? С нее станется...
Второй день они сидят под землей, должно быть действительно достаточно глубоко, иначе их уже нашли бы. Как долго они могут так просидеть? Скорее всего, хоть до конца дней своих. Есть ли шанс, что звероноиды бросят их и улетят дальше? Пожалуй. Значит надо сидеть и ждать.
Но что если, вопреки здравому смыслу, Армас Хайллер явится-таки на Ко-он его спасать?.. Если бы быть телепатом или провидцем!
С наступлением темного времени суток надо будет выбраться на поверхность, это, конечно, рискованно, но стоит попробовать...
Айхен не верил в то, что даже мощный разум Эгаэла способен будет придумать что-то, что помогло бы справиться со звероноидами — по крайней мере, не так скоро. Но что, если он смог придумать, как приземлиться на планету незамеченными?..
Вопросы... вопросы...
И ни одного ответа.
Выберешься на поверхность — убьют или поймают.
Будешь сидеть под землей, есть вероятность пропустить появление Армаса. Чем черт не шутит, если он умудрялся обводить вокруг пальца Генлои, почему не сможет сделать то же самое со звероноидами?
Айхен не преминул получить от джеклайза свои вещи, теперь он пытался привести в рабочее состояние свой индивидуальный передатчик, очередное маленькое чудо чокнутого Вэга. Передатчик был настроен так, чтобы импульс от него мог поймать только "Вамит" — мощнейший и совершеннейший в галактике компьютер, обслуживающий базу "Паука" и все ее многочисленные филиалы.
Корабль-невидимка, на котором, судя по всему, прибудет Армас, запеленгует и найдет Айхена — разумеется не так глубоко под землей — если Айхен починит свой передатчик.
Принц снял с прибора защитный кожух и посмотрел в скопление крохотных схемок, которые невооруженным взглядом и разглядеть-то было невозможно...
— Ну Вэг, зараза... — пробормотал Айхен.
Он осмотрел прибор со всех сторон, не заметил, чтобы что-то сгорело или отвалилось, включил, выключил, снова включил и тут вдруг на маленьком давно мертвом экранчике высветились до боли родные и милые циферки, указующие, что на планете Ко-он, "ень 15 голш фарн", означавшие, что четвертый и последний летний месяц "ень" как раз сегодня доживает свой последний день, и что происходит это именно в год "голш" эпохи "фарн".
