— За империю! Получи! За империю! — шептал Ираклий, в очередной раз делая выпад спатой...
На левом фланге враг уже перешёл реку! Но конницей не ударишь — легионеры Ираклия завязали бой. Аркар, пусть они выдержат! Врагов было раза в два больше. Но это наёмники — деньги ведут их в бой. А аркадцев — вера. Пусть и в разные вещи: вера в императора, деньги, Аркара, своего командира... Но только с её помощью они могут победить! Андроник надеялся на это...
На правом фланге братья Дикоры после того, как лучники отошли за ряды легионеров, просто ударили конницей по переходившим реку врагам. Ну почему Мергара была такой мелкой? Ещё совсем немного — и врагу пришлось бы переходить через Гусиный брод! А так...
Клибанарии сбросили врагов в реку. Вода окрасилась кровью. Но противник всё шёл и шёл вперёд. Вот уже показались партафские пехотинцы с плетёными щитами, в кольчугах. С копьями. Ещё немного! Ещё чуть — чуть, и враг выдохнется. Не может же Аббас гнать воинов на убой бесконечно?
И снова атака клибанариев. И снова кровь врага смешалась с речной водой...
Фердинанд в любое мгновение готов был бросить в атаку рыцарей. Айсары всё продолжали отступать. Но именно эти варвары и мешали принцу: не будет же он давить союзников? Принц учёл печальный опыт битвы при Креси...
Огнарид наконец-то решил отвернуться от Гусиного брода. Сердце сжалось: враг наступал повсюду. На левом фланге легионеры давно отступили от берега, взимая плату вражеской кровью за каждую пядь земли.
Справа конница ещё справлялась. Но и она выдохлась: всадники устали не меньше своих коней. Трупы запрудили Мергару, и новые волны атакующих шли по телам своих товарищей...
Неужели это начало конца? Нет, такого не может быть!
Андроник был в отчаянии. Легиона Ираклия просто не хватало для обороны. Турма Кантакузина вступила в дело, но положения исправить не могла. Атака всадников захлебнулась в рядах панцирников.
Ираклий смертельно устал. Он давно не дрался с такой яростью. Но и она уже не могла помочь ему. Легионеры гибли рядом со своим легатом. Трупы аркадцев устилали берег. А между ними валялись тела тарнов...
Неожиданная атака турмы Кантакузина, казалось, переломила ход боя. Клибанарии ударили по тарнам, прорвавшись с фланга между рекой и рядами легионеров. Панцирники дрогнули. Начали отступать к реке. Но внезапно тарнский командир отдал несколько команд, перегруппировал воинов...И турме пришлось отступить. Теперь на берегу валялись уже трупы коней. Многие животные были просто ранены. Ираклию их было жаль намного больше, чем людей.
Легат видел, что легионеров вокруг него становилось всё меньше и меньше, а панцирников — всё больше. Скоро он останется один. А потом и его не станет...
Оставался только один выход.
— За Ксар! — воскликнул Ираклий, бросившись в последнюю в жизни атаку.
Отступавшие до того легионер вдруг остановились. Услышав старинный боевой клич, они менялись на глазах. Казалось, что кровь предков заговорила в них.
— В последний бой!!! — легионер ударили...
Тарны не могли понять, что происходит! Вроде только что враг бежал, но через мгновение уже атакует. И как атакует! Панцирники не смогли сдержать удара. И подались назад. Передние ряды давили на задние...
Что-то произошло — Ираклий это почувствовал. Враг отступал. Легат заплакал от радости: он это смог. Внезапно он почувствовал что-то мокрое. Оно растекалось по его лицу. В глазах потемнело...
На левом фланге Ираклий смог сбросить врага в реку. На правом клибанарии шли в очередную атаку, отбрасывая врага назад.
А вот в центре айсары уже не могли сдерживать вражеский напор. Катафрактов там почти не осталось — Гусиный брод переходила уже пехота.
Может быть, ударить сейчас? Или всё, или ничего — третьего не дано.
— Играйте "В последний бой!"
Эта музыка много сотен лет не раздавалась на полях сражений. Пора было её вернуть...
Фердинанд слышал, как божественно красивая музыка разнеслась над полем сражения. В ней было всё: скорбь, вера в победу, смерть и самопожертвование.
— Это сигнал атаки! — ничем иным он и не мог быть.
Айсары тоже услышали "В последний бой". Наёмников почти не осталось у Гусиного брода. Пять или шесть сотен — не больше. И они легко смогли расступиться, давая дорогу коннице.
Огнарские рыцари устремились на врага. Одним ударом они раскидали остатки катафрактов и опрокинули партафскую пехоту.
За рыцарями последовала и пехота. Она расчистила Гусиный брод и начал заходить в тыл отрядам врага, что пытались форсировать реку на правом и левом фланге.
А Фердинанд скакал вперёд, опустив забрало шлема. Он радовался, видя спины убегавших врагов. Скольких он поразил своим копьём! А скольких затоптал его конь!
Легионеры пошли в наступление. Конные турмы, опережая пехоту, перебрались на вражеский берег и обратили остатки врагов в бегство. Вернулось время Ксариатской империи! Враг бежал без оглядки, а его преследовала императорская армия. Как давно Андроник мечтал увидеть этот день, день рассвета империи.
Легионеров было почти вдвое меньше, чем до начала битвы — но зато они наступали, в отличие от воинов Аббаса. В центре держались только тарны и остатки унгуртцев, а вся партафская пехота и оставшаяся конница бежала. Потом пленные говорили, что аркадцев в те секунды было вдвое больше, чем до начала битвы — ангелы сражались за них.
Священники разводили руками, утверждая, что были заняты султанскими колдунами. Именно после таких моментов воины начинали верить в Аркара — даже некоторые огнары, наслушавшись пленников, начинали уважительно относиться к вере своих западных соседей.
Тарны и партафцы образовали "ёж". Огнарские рыцари, не желая нарваться на копь и пики миновали его стороной, устремившись к вражескому лагерю. Фердинанд не видел, как тарнов и партафцев расстреляли лучники.
Принц приблизился к вражескому лагерю. Рыцари сильно оторвались от основных сил.
Остатки вражеского войска, закрепившиеся в лагере, решили дать бой.
Атака! Огнары ударили по врагу — и отхлынули. Рыцарей было слишком мало.
Фердинанду решил погнаться за убегавшими в горы людьми. Враг не должен был уйти: за гибель своих подданных принц брал двойную цену...
Все четыре легиона, айсары и огнары окружили партафский лагерь. Султан Аббас, начавший пировать при виде прорвавших защиту Гусиного брода, не успел скрыться из лагеря.
Партафская гвардия, "бессмертные" — единственный род войск у султана, носивший кольчуги и широкие обитые железом щиты, готовились умереть за своего господина. Это был крепкий орешек — примерно семь тысяч прекрасно обученных воинов, готовых сражаться до последнего.
Ласкарий решил лично командовать уничтожением остатков вражеского войска.
— Эй, воины, есть среди вас кто-то, понимающий аркадскую речь? — Андроник кричал через пять рядов айсаров, огнаров и аркадских легионеров, не желавших после блистательной победы потерять военачальника.
— Есть, шакал, есть.
— Вот и хорошо. Я от имени великого императора аркадцев, мидратов, огнаров, айсаров, унгуртцев и партафцев, — Андроник разом выдохнул полный титул Императора Северной Ксариатской империи. Возвращались былые дни аркадской славы. — Предлагаю вам сложить оружие. Обещаю, что после этого вас пропустят домой.
— Мы умрём за Единого бога на небе и за единого правителя на земле, шакал! — Андроник наконец-то разглядел говорившего — это был партафский дервиш.
Дервиши всегда носили высокие красные шапки, которые они одевали так, что не было видно волос. Ещё они могли похвастаться белыми шёлковыми кафтанами и длинные юбки. Те были самым главным составляющим их костюма — дервиши, когда колдовали, крутились на одном месте, и юбка символизировала сошедшую на землю луну.
Дервиши были служителями партафской религии и одновременно магами, владевшими в основном защитными заклинаниями. Хотя, к примеру, "огненный шар" они вполне могли запустить.
— А ты подумал, что именно ваш Единый на земле привёл вас к этому поражению? — "бессмертные" гневно зашептали.
— Следи за словами, шакал.
— Хорошо-хорошо. Разве не вы ли совершали набеги на наши земли, отказываясь платить дань и вернуть наши исконные земли?
Блистательная Партафа раньше являлась частью Аркадской империи. Три века назад южные варвары, согнанные со своих земель тайсарами, отхватили у ослабшей Аркадской империи приличный кусок земли вокруг Партафских гор.
Андроник намеренно затягивал разговор, чтобы вокруг лагеря Аббаса успели собраться лучники и священники. Дрункарий хотел взять султана без потерь.
— Шакал! Я никак не пойму, как твои женоподобные воины смогли победить детей гор!
— Потому что за "детей гор", — Андроник не смог удержаться и передразнил дервиша с партафским акцентом. — Воевали "дети степей"!
И спросил шёпотом у собравшихся легатов:
— Где лучники и наши священники?
— Они ждут только Вашей команды, дрункарий, — ответствовал Валент, снявший шлем и смахнувший пот со лба.
— Хорошо. Волшебство, — про себя произнёс Андроник, взывая к силе подаренного кольца.
Мир вокруг резко изменился. Очертания людей и всех предметов поблекли, лишь стоявший невдалеке дервиш выглядел чётко. Даже слишком: можно было разглядеть покрасневшие от усталости и напряжения глаза.
Дервиша окружало красное свечение, из которого исходили тонкие алые линии. Они вели к самому большому шатру с партафским флагом — опущенным вниз полумесяцем, который сверху и снизу окружали звёзды.
В султанском шатре Андроник смог разглядеть ещё двенадцать дервишей, творивших колдовство. Дрункарий лишь через секунду осознал, что смотрит сквозь сотни людей и ткань шатра. А ещё он знал и даже отчасти понимал, какую волшбу творили дервиши.
И, отключив кольцо, вскричал во всё горло: "Именем Аркара, ударьте магией по султанскому шатру! Они уходят!".
Через секунду небо прорезало двадцать лучей света, а солнце закрыли тучи стрел.
Шатёр султана вспыхнул. До Андроника донеслись крики умиравших дервишей и полный отчаяния вопль Аббаса. Султан теперь был в ловушке.
"Бессмертные" кинулись на аркадские ряды, сотнями погибая от стрел. Среагировавшие со скоростью молнии айсары выбежали в первые ряды и выставили вперёд копья, не давая султанской гвардии подойти. Земля между шатрами и айсарами была усеяна трупами. До копий северян добежало едва ли десятая часть от "бессмертных"— вряд ли можно было насчитать семь сотен человек.
Партафцам было всё равно: они шли в атаку с яростью обречённых, погибая на копьях айсаров.
Но северяне не дрогнули. Всего в трёх шагах от Андроника один из партафцев кинулся на копья айсаров, стараясь достать своим мечом противника. Стоявший позади наёмников огнар одним ударом меча покончил с мучениями "сына гор" — руки у партафцев были отнюдь не из камня, и кровь из них хлестала тоже нормальная, человеческая. Хотя дрункарий не удивился бы, потеки из кровоточащих обрубков змеиный яд.
Всё-таки бросаться в настолько безнадёжную атаку не решились бы и эльфы, не то что люди. Андроник решил пообщаться на эту тему со священниками: не относят ли они горцев к одержимым демонами?
Не больше чем через пять минут у шатров стоял лишь дервиш, говоривший с Андроником. Он воздел руки к небу, глядя на восток — и через мгновение умер, убитый стрелой аркадца. С колдунами и чароплётами надо поступать так и только так. Иначе сами распрощаетесь со своею жизнью...
Крики из султанского шатра стихли, и аркадцы стали стягивать кольцо вокруг лагеря, боясь попасть в ловушку. А вдруг лагерь был лишь приманкой, и Аббас сейчас посылает свою пехоту прямо на столпившихся противников? К тому же Фердинанд со своими рыцарями пока не вернулся.
Погибни огнарский принц, в руках у Иоанна оставался лишь один козырь — Артуа и Даркмур, оставшиеся "в гостях" у императора. Они числились в почётных заложниках, и их могли убить в любой момент, выкинь Фердинанд какую-нибудь штуку. К счастью, сами Владетели вряд ли догадывались об этом...
Андроник подошёл к султанскому шатру, который уже окружили кольцом чуть ли не в сто слоёв.
Во многих местах серебристый шёлк (такой делали только на далёком юге, в неизвестных аркадцам землях) был прожжён, а из пятнадцати трёхметровых столбов, подпиравших крышу, осталось только три.
Среди обугленных трупов дервишей стоял невысокий смуглый человек лет сорока. Его ястребиный нос смотрел точно в землю, а маленький подбородок качался в такт то ли смеху, то ли плачу. Белая шёлковая чалма валялась на земле, на лысой голове были видны капельки пота. Едва Андроник вошёл, человек поднял голову. Серые глаза Аббаса спокойно смотрели на дрункария, султан произнёс только одну фразу.
— Дозволено ли мне будет выбрать шёлковый шнурок? — в этих словах не было ни страха, ни отчаяния. Только достойное правителя холодное спокойствие.
— Я не слишком понял Вас, султан-наме, — так в Партафе обращались только к правителям.
— Дозволено ли мне будет выбрать шнурок, которым меня удушат?
— Султан-наме, император не приказывал мне Вас удушить. Наоборот, просил оказывать почести, если правителя Партафы случайно схватят! — Андроник еле сдерживал себя, чтобы не засмеяться.
— О, император Аркадии хитёр! Он хочет поиздеваться надо мной, заставляя меня смотреть на устроенное по его подсказке предательство.
— Султан-наме, я не особо понимаю... — "Он что, свихнулся перед смертью?".
— Всё моё войско бежало с Менгли-Хазреем, бросив меня здесь.
— То есть...
Аббаса, окружённого охраной, доставили в деревню к самому закату. Тогда же вернулся и Фердинанд. Принц был в полном недоумении после всего увиденного и услышанного от пленных.
Оказывается, когда огнары смогли отогнать противника от южного берега Мергары, армия Аббаса побежала отнюдь не из-за страха. Они, конечно, испугались атаки тяжёлой конницы, но главное было не в этом. Командир пехоты Аббаса, Менгли-Хазрей, отдал приказ об отступлении.
Из слов пленников было понятно лишь то, что офицеры кричали всем отрядам, что клибанарии аркадцев зашли в тыл армии, убив самого султана. Андроник аж позавидовал, узнав, что этих клибанариев было то ли двадцать, то ли тридцать тысячам. К сожалению, столько не набралось бы по всей империи.
Похоже, Менгли-Хазрей давно затевал предательство, великолепно использовав войну с Аркадией. Теперь Аббас был низложен, армии у Партафы не было, кроме отрядов Менгли-Хазрея, и новоиспечённый султан мог диктовать любые условия народу.
Естественно, как только заключит перемирие с Иоанном. Император с самого начала не хотел затяжной войны с Партафой: так, несколько битв, возврат давно утерянных равнинных земель, простая демонстрация силы султану. После этого мир и, скажем, территория от Мергары до городка Ефратисия — пятьдесят лиг земли. Да и указания насчёт содержания султана Иоанн дал в шутливой форме. Кто же знал, что султан будет схвачен здесь и сейчас, а не спрячется в горных твердынях?
Аркадская армия просто не могла воевать в горных условиях, в населённых почти одними партафцами землях. Здесь, на равнинах, преобладали аркадцы, давно ждавшие освобождения от гнёта завоевателей. Это могло сильно облегчить возвращение окрестных земель. Местные аркадцы ждали этого целых двести лет...
