— Уходите отсюда! — прервала их занимательную беседу Скирда. — Там уже посетительницы пришли. Увидят ваши рожи, мужьям нажалуются, а те нашему хозяину. Мне из-за ваших дурацких разборок плетей получать неохота. Ну, живее, не то Хряка позову, он вас голыми на улицу вышвырнет!

— Не кричи! — повысила голос Ватела. — Сейчас твои клиентки потеть пройдут, мы и смотаемся, чтобы им на глаза не попадаться.

— Ну уж, мы ждать не будем, — пробурчала Ника, поднимаясь и морщась от боли в колене,

Комения тоже встала, опираясь на её руку.

— А ты — ничего, крепкая, — неожиданно проговорила женщина с разбитым носом. — Удар держать умеешь. И подруга у тебя смелая. Не стала смотреть, тоже в драку бросилась.

— Мы в храме Рибилы все такие! — гордо вздёрнула нос помощница жриц. — Своих не бросаем!

И чуть не упала.

— Пойдём отсюда, — еле успела подхватить её за локоть спутница. — Не нравится мне здесь. Уж больно сладко запели.

Согласно кивнув, девушка, сморщившись от боли, жалобно попросила:

— Посмотри, что у меня с головой?

— Шишка, — усмехнулась Ника. — Большая и мокрая. Но кровь не течёт.

— Надо показать её госпоже Клио! — забеспокоилась Прокла.

Охая и поддерживая друг друга, девушки заторопились к выходу. Их понёсшие не меньший урон противницы затаились где-то в тёмных закоулках.

В зал неторопливо вошли две солидные, задрапированные в тонкие полотенца дамы, сопровождаемые обнажёнными рабынями, каждая из которых несла маленькую корзиночку. Занятые беседой, горожанки даже не взглянули в сторону хромавших служительниц богини Луны.

— О боги, да это же какой-то кошмар! — бубнила Комения, закрепляя набедренную повязку. — Лучше бы я осталась мыть полы.

— Тогда меня бы убили, — грустно усмехнулась Ника, натягивая тунику. — Ты спасла мне жизнь, а подобный поступок небожители не оставляют без вознаграждения.

— Думаешь? — недоверчиво спросила собеседница, осторожно трогая затылок.

— Конечно! — с максимальной уверенностью подтвердила путешественница, вновь используя выражение, почерпнутое в одном из так ненавистных ей философских трактатов. — Иначе мир давно бы погиб!

В этот день Прокла спасла свою спутницу ещё раз, с удовольствием рассказывая всем о случившемся в бане Хотрака, тем самым избавив Нику от обязанности что-то объяснять и отвечать на глупые вопросы. Ей оставалось только глубокомысленно вздыхать, иногда кивать да изредка вставлять короткие замечания.

Первой девушек внимательно выслушала Клио, наложившая на голову помощницы жриц повязку, а потом обмотавшая колено служанки святилища бинтом, пропитанным какой-то пахучей мазью. Ника опасалась, что она обратит внимание на пятна от ремней ножен на голени, но жрица казалась полностью поглощённой захватывающим повествованием Комении. Женщина горячо возмущалась бесстыжими негодяйками, поднявшими руку на служительниц хозяйки ночного светила, и грозила богохульницам гневом богини.

Следующей о досадном инциденте узнала Дора.

Ещё дорогой путешественница пришла к очевидному выводу о несомненной причастности "неистовых" к очередной попытке покушения на себя любимую.

Словам Вателы о том, что её хотели только попугать, она не поверила. До сих пор вспоминая льющуюся через нос воду, девушка начинала мелко дрожать.

Оставалось неясным, почему убийцы ждали её именно сегодня и именно там. Но и тут ответ напрашивался сам собой. Об этом месте им мог сообщить только один человек. Более того, по словам Проклы именно она настояла на посещении бани Хотрака, запретив помощнице вести Нику куда-нибудь в другое место.

Поэтому она с особым вниманием наблюдала за тем, как Дора слушает экспрессивный рассказ девушки.

Наигранное негодование, презрительное фырканье и плохо скрытое сожаление во взгляде послужило дополнительным подтверждением подозрений. Стерву явно что-то связывало с "Обществом Дрина". Возможно, именно оттуда такая ненависть к осуждённой за святотатство по отношению к владыке недр?

Не дав Комении закончить, жрица горько посетовала, что той невольно пришлось пострадать за чужое преступление, и прочла Нике короткую лекцию о том, как она должна быть благодарна своей спасительнице.

Наверное, впервые со дня их первой встречи девушка соглашалась с ней так искренне.

Верховная жрица выслушала банную историю с непроницаемым лицом, почти не задавая вопросов, логично заключив, что Юлисе отныне придётся мыться на кухне.

Стряпуха же авторитетно заявила, что её помощницу боги свели с женщинами, зарабатывающими на жизнь призовыми боями.

Путешественница знала, что в Империи существует свой аналог древнеримских гладиаторских боёв, как с оружием, так и голыми руками. Именно их участников называют "призовыми бойцами", или пугнаторами. Но Наставник ни разу не упоминал, что среди них встречаются женщины.

Вспомнив фильм "Гладиатор" и сериал "Спартак", она выразила осторожное недоверие словам Аполии Тармы. В представлении жительницы двадцать первого века любая гладиаторша легко могла свернуть ей шею.

— А ты их хотя бы раз видела? — насмешливо фыркнула повариха.

— Нет, — вынуждена была признать Ника.

— Тогда чего споришь?

О том, что с ней случилось в бане Хотрака, а также о своих подозрениях хозяйка рассказала Риате только после обеда.

Оказалось, что ушлая рабыня уже всё знала и даже успела провести кое-какое расследование.

— Я уж не знаю, как там Дора повязана с "неистовыми", госпожа, — горячо зашептала женщина, воровато выглядывая из закутка между кладовой и оградой, где секретничали рабыня с госпожой. — Только слухи про неё нехорошие ходят. Вредная она и злая!

— Это я и без тебя знаю, — усмехнулась Ника. — Я думала, ты что-нибудь новенькое расскажешь.

— Расскажу, госпожа! — со значением подняла ладонь невольница. — Года три назад здесь в помощницах по обету жила дочка богатого купца из Фессалы. Не знаю, что и как там случилось, только Врана мне сказала, что Дора сильно невзлюбила её и как вас на кухню отправила. Та девка тоже оказалась боевая, себя в обиду не давала. Поговаривают, даже дралась с Дорой. Ну, понятно, что после такого жрица её выгнать захотела. Да только Маммея не дала, уж очень богатый вклад тот купец внёс в храм. Вдруг деньги назад запросит?

— И что? — насторожилась слушательница.

— А то, госпожа, — шёпот рабыни стал зловещим. — Пропал у Клио корешок какой-то сильно дорогой. Чуть ли не дороже золота по весу.

— И его нашли у той девушки, — догадалась хозяйка.

— Правильно, госпожа, — Риата, кажется, даже слегка расстроилась от такой догадливости собеседницы. — Только не у неё, а на кухне. Сами понимаете, кого обвинили в краже. Верховной жрице пришлось таки девчонку выгнать. Врана говорила, отец приезжал, но узнав, в чём дело, скандал поднимать не решился. Только сами подумайте, зачем стряпухе тот корень? А Дора в мастерскую Клио пять раз на дню заходит.

"Вот батман!" — с тоской подумала Ника.

Молодой человек поймал себя на мысли, что не волновался так с тех пор, как едва не угодил в рабство за долги. Он уже собрался повернуть назад, но какая-то неодолимая сила заставила его решительно распахнуть украшенную бронзовыми уголками дверь.

А началось всё с неуместного любопытства первого писца рудника "Щедрый куст" и несдержанности второго.

Толком уяснив суть поручения госпожи Юлисы, Олкад подумал, что скорее всего сведения понадобились для какого-нибудь шантажа. Однако не стал торопиться её осуждать. Одна в чужом городе, без могущественного покровителя, несчастная, из-за подлой клеветы лишилась даже защиты закона.

Как не прискорбно, но подлые и низкие натуры встречаются даже среди служителей богов. Неудивительно, что одна из них решила потешить свою подлую натуру, издеваясь над попавшей в беду девушкой знатного рода, по недосмотру или капризу богов попавшую к ней в полную зависимость.

А жизненный опыт убеждал Ротана в том, что благородные способы бесполезны в борьбе с гораздо более сильными мерзавцами.

Поэтому он уже тем же вечером принялся расспрашивать соседей о святилище Рибилы и его обитательницах. Те, видимо, поняв причину его любопытства, рассказали массу интересного, дав несколько направлений для дальнейших поисков.

Вот только на следующий день разразилась катастрофа. Внезапно умер владелец шахты, на которую давно зарились хозяева "Щедрого куста".

По завещанию всё его имущество доставалось супруге с маленькими детьми. Однако, имелся ещё и старший сын от первого брака, вполне способный опротестовать волю отца по праву пола и первородства. К счастью, он давно перебрался в Радл, где служил у богатого тестя. Понимая шаткость своего положения, молодая вдова решила обратить часть собственности, в том числе и шахту, в золото. Вот только сделать это надлежало как можно скорее, пока скорбящий отпрыск не заявился на похороны отца.

Городской совет Этригии зарегистрировал сделку без проволочек. Тем не менее, Косус Антон Кватор зачем-то распорядился срочно внести всё свежеприобретённое движимое и недвижимое имущество в общие списки.

Когда рабы поставили перед Ротаном большущую корзину, до краёв наполненную свитками, а первый писец назвал сроки для исполнения работы, его младший коллега погрузился в глубокое уныние, осознав, что за выполнение поручения госпожи Юлисы он возьмётся нескоро.

Надо отдать должное Сципу Антону Уру. В первый день он корпел над документами до вечера и укатил домой только в сумерках. Олкад, стремясь поскорее отделаться от навалившихся дел, остался ночевать на руднике и всю ночь ворочался на сдвинутых вместе жёстких скамейках.

К сожалению, терпения и усидчивости начальству хватило ненадолго. Уже на следующий день Сцип Антон стал то и дело устраивать короткие перерывы, потягиваться, зевать или расхаживал туда-сюда с видом чрезвычайной усталости, а после обеда вообще отодвинул списки в сторону.

Успевший привыкнуть к подобному стилю работы первого писца, Олкад почти не обращал на него внимание, аккуратно выводя букву за буквой.

Его руководитель явно скучал, однако, вместо того, чтобы укатить в город и предаться там радостям жизни, начал приставать к подчинённому.

Само собой, речь зашла о том, как чувствует себя Ника Юлиса Террина. Вот тут усталый, не выспавшийся второй писец и допустил некоторые высказывания, позволившие собеседнику заподозрить его в чувствах к знатной подзащитной.

Олкад отнекивался, но так неубедительно, что только подтвердил подозрение Антона.

— Я так и думал, что ты взялся за это дело не только из-за того, что она может принадлежать к роду твоего покровителя, — хмыкнул он . — Признайся, Ротан, девчонка тебе приглянулась?

Внезапно вымотавшемуся, измученному работой и мрачными мыслями второму писцу захотелось хоть с кем-нибудь поделиться своими переживаниями. Тем не менее, он нашёл в себе силы ограничиться мечтательной улыбкой и короткой фразой:

— Она красивая.

— Не дурна, — согласился Антон. — К тому же многим тебе обязана. Ты спас её, самое малое, от каторги.

— Я выполнял работу, за которую мне заплатили, — набычился молодой человек, в душе признавая правоту собеседника.

Если бы Сцип Антон Ур позволил себе какое-нибудь ироническое замечание или даже насмешливый взгляд, второй песец тут же замолчал и никогда бы больше не заговаривал на эту тему.

Однако, собеседник, качая головой, серьёзно проговорил:

— Ты же мужчина, Ротан, а, значит, клянусь Аксером, рассчитывал на что-то большее, чем горсть серебра.

— Может, вы и не верите, господин Антон, — грустно улыбнулся Олкад. — Но я точно знаю, что она из рода Юлисов.

— Ну и что?! — откинувшись к стене, вскинул брови первый писец. — Я же вижу, что ты постоянно о ней думаешь.

— Но она обо мне не думает! — в сердцах вскричал младший коллега. — Я-то ей не нравлюсь, вот в чём дело!

— А ты её спрашивал? — деловито осведомился собеседник.

— Я же не слепой, господин Антон, — поморщился Олкад, уже жалея о том, что ввязался в столь неудобный разговор.

— Даже если так, — подумав, заявил начальник. — Этому можно помочь.

— Как? — вытаращил глаза второй писец.

— Магия, — понизил голос начальник. — Разве ты не знаешь, что заклинания и колдовство способны пробудить в сердце человека любовь.

— Я слышал о таких вещах, — настороженно пробормотал молодой человек. — Но разве в Этригии есть маги?

Вот тут Сцип Антон Ур впервые за всё время их беседы рассмеялся:

— Думаешь, все маги мира собрались в Радле?

Смутившись, Олкад пододвинул очередной лист. Какое-то время в комнате стояла тишина. Первый писец явно ждал вопросов, а, задетый за живое последним замечанием, второй надеялся, что тот, не выдержав, сам всё расскажет. Вот только начальник тоже захотел проявить характер и углубился в изучение толстого, сильно потрёпанного по краям свитка.

— И вы знаете такого мага? — сдавшись, спросил Ротан.

Услужливая память выдала множество историй о проницательных гадателях и мудрых волшебниках. Самому молодому человеку ещё ни разу не приходилось прибегать к помощи магии, но, по словам знакомых, их знакомые уверяли, что разного рода чародеи не раз выручали их из, казалось бы, безвыходных ситуаций.

— Для твоих целей могу порекомендовать Сертию Власту, — со снисходительной улыбкой отложил в сторону документ Сцип Антон. — Рассказывают, что она начинала жрицей в храме Диолы понтейской, где изучала философию и искусство обольщения, потом была дорогой гетерой в Ксарии. Там её взял под покровительство знаменитый волшебник Ферлай, изучавший магию в самом Келлуане. От него Сертия переняла множество тайных знаний. К ней обращаются не только безнадёжно влюблённые юноши, но и воспылавшие страстью убелённые сединами мужи, и нет никого, кому бы она не смогла помочь.

— Где её найти? — выпалил Олкад.

— Она дорого берёт, — счёл своим долгом предупредить начальник, но, заметив мелькнувшую на лице второго писца снисходительную усмешку, понимающе кивнул. — Ну да, тебе же щедро заплатили. Тогда, слушай...

Торопясь к колдунье, Олкад Ротан Велус проработал всю ночь и только под утро позволил себе подремать прямо за столом. Однако, несмотря на весь его энтузиазм, с переписыванием документов он провозился ещё два дня.

Заскочив в квартиру только за тем, чтобы торопливо переодеться, отпущенный наконец со службы второй писец рудника "Щедрый куст" успел за одно надавать оплеух Жирдяю за плохо подметённый пол и поспешил к маленькому храму Артеды, примостившемуся у самой городской стены. Первый же остановленный им прохожий указал дорогу к нужной магической лавке.

Над дверью, куда он едва не передумал заходить, красовалась яркая вывеска: "Ученица великого Ферлая из Ксарии, прорицательница и чародейка госпожа Сертия Власта".

В крошечной приёмной с узким зарешеченным окном навстречу новому посетителю поднялся пожилой пухлый невольник в перетянутом широким кушаком халате и с жёлто-зелёным тюрбаном на голове.

Выслушав молодого человека, он ответил неожиданно тонким голосом: