Закон Жизни

— И девчонка твоя скучала...

— Где они?

— Скоро подойдут. Не переживай, — и, проследив мой взгляд, ухмыльнулся в бороду. — Что, думал, пешком пойдём? Хороший сюрприз?..

Тюрин, поганец такой, просто упивался моим удивлением. А я, пока он не подошёл, стоял и завороженно глядел на стоящий под парами локомотив. Настоящий красавец! Сила и мощь! Огромные, с мой рост, крашеные красным колёса, вытянутая вперёд, будто уже в стремительном движении, чёрная сигара парового котла, стремительные очертания корпуса... Высунувшийся из будки машинист, раскуривающий трубку, будто ещё одна важная деталь паровоза, и карабкающийся откуда-то из недр тендера кочегар, весь в угольной пыли, с чёрными руками и чумазым лицом...

— Это точно, хороший! Я был уверен, мы по старинке... Волы там, повозки, или пешочком...

— Вот то-то же! — гном усмехается в усы. — Долетим за несколько дней.

— А чего мы тогда на юге так не сделали, а?..

— Опасно. Да и хотелось именно из Торна в море уйти. А к тому городу нет путей. Горы вокруг, накладно...

Тюрин замолк и задуичиво уставился вдаль. А я не смог сдержать усмешку.

— Опасно, говоришь, там было... А здесь — значит, нет? Если кто-то досмотрит груз, нам хана ведь.

— Здесь — тоже опасно. Ещё как. Но у нас нет выхода... Надо спешить.

— Не хочу накликать, но...

— Но всё будет хорошо. Да знаем, знаем, не переживай. Сами всё знаем. Но, к сожалению, выхода и правда нет... Молотки видели нас. Нужно спешить.

— И что в том такого, что видели?

— Мы должны успеть раньше, — Тюрин упрямо выпятил подбородок и сверкнул глазами, так что сразу стало ясно — спорить бесполезно.

Я вздохнул, принимая это как неизбежность. Но всё же не смог не спросить — а вдруг, хоть с этим получится прояснить?

— Куда, конечно, не скажете?

— Нет. Тебе не стоит знать об этом.

— Но это та точка, которая на вашей карте была обозначена крестиком?

Тюрин резко повернулся, явно напрягшись. Пришлось поднимать руки в успокаивающем жесте.

— Расслабься, расслабься! Мы же в одной лодке. Теперь, если что, всех на одну виселицу отправят. Потому я и хочу знать, случись такое — за что хоть.

— Это не мой секрет, к сожалению.

— Если не твой — тогда, конечно, молчи. Чужого мне не нужно. И что вы там не поделили с этими друзьями вашими лепшими, которых молотками обзываете, тоже можешь не рассказывать...

— Про них-то, как раз, могу и рассказать. Ты же друг рода. Но... Это долгая история. Не из приятных.

— Я тут уже столько узнал всякого такого, что не самое приятное... От ещё одной истории хуже не будет.

— Что ж, человек... Если хочешь. Никогда и никому не рассказывал этого раньше. Только своим. Слушай.

Гном неспеша достал трубку, раскурил её, выпустил в небо несколько колечек дыма и начал свою историю:

— Раньше два наших рода, Огненной Бороды и Золотого Молота, жили рядом. Мы были близки, очень. Ещё мой отец, Глаин, и Громин, сидевший на Каменном Престоле Молотов и направлявший их кирки, были закадычными друзьями. Во время первой орочьей они не раз спасали друг другу жизни...

Но так было раньше. А потом... В какой-то момент Громин вдруг сказал, что с него хватит, и ушёл со своей дружиной. Никто не ожидал такого от него, он всегда был отважным воином, не боялся выходить даже против клыкастых, даже когда их было много больше. Но вдруг будто кто-то подменил его.

Война длилась ещё несколько лет. Унесла многие жизни... И когда мы, измученные, уставшие от этого бесконечного кровопролития вернулись домой — вдруг выяснили, что пока сражались с нашими врагами, род Золотого Молота процветал и усиливался. Они заключили несколько очень хороших договаров на поставку оружия в Империю. А молотки никогда не были хорошими оружейниками! То есть, конечно, каждый гном может создавать оружие, это у нас в крови. По людским меркам, это очень хорошее оружие. Но род Молота всегда был силён именно в создании побрякушек и украшений. Если оружейники они просто хорошие, то ювелиры — прекрасные. И вот кто просил их лезть туда, где и без них найдутся хорошие мастера?..

Это стало началом. Первым, что омрачило нашу старую дружбу. Потом, Свалин из нашего рода повздорил с этим негодяем Громином. Тот не согласился дать ему удовлетворение, трусливо скрылся, и... Вскоре, беднягу Свалина нашли с разрубленной головой. Отец, конечно, не поверил тогда, что его старый друг и собрат по оружию мог быть причастным к этому. Убийцу так и не нашли.

А дела у рода шли всё хуже. Чтобы хоть как-то поправить положение, отец связался с контрабандистами. Те обещали перебить поставки Золотого Молота и лишить их монополии. Но оружие надо было доставить к месту встречи, на границе с владениями людей, и сделать это незаметно. Кроме того, было немалое и, как потом показала жизнь, полностью обоснованное опасение, что нас может ждать подстава. На дело пошли почти все мужчины племени, способные держать оружие.

По дороге мы встретили, угадай, кого?.. Да, опять этого Громина, и его людей. Хотя вышли ночью, специально проложили маршрут по тайным тропам и далёким пещерам, стараясь скрыться от чужих глаз.

Когда мы передали оружие и вернулись... Желаю, чтобы ты никогда не пережил такого, человек. От всего сердца желаю.

Наш дом разорили орки. Те немногие, кто остался и не пошёл в поход, не смогли противостоять им. Наши женщины, чтобы не попасть в рабство, сами, своими руками убили детей, а потом себя... Все.

Клыкастых мы выбили из наших пещер. Перебили всех. Потерявшие всех своих гномы будето обезумели. Мы уничтожали врагов везде, где только могли найти. Но это далось... Очень тяжело далось. Род оказался обескровлен. Ещё и контрабандисты, эти твари, нас всё-таки надули. У нас не осталось ни семей, ни средств к существованию...

Отец опять не поверил, что это могли подстроить наши сородичи. Но вскоре к нам заглянул купец, один из тех, безбашенных и не боящихся ничего, которые умудрялись торговать и у клыкастых, и у нас. Он поведал, что орки узнали о том, что нас не будет дома, от самого Громина, детально описав его внешность. После этого сомнений не осталось. А мы собрались и напали на род Золотого Молота. Мы напали ночью, рубились люто, мы убивали их так же, как до этого клыкастых тварей. Но к молоткам подошло подкрепление... И, в конце, мы только с огромным трудом унесли ноги. Там же погиб и мой отец. Его убил Громин, собственноручно...

Тюрин замолк. Я тоже не мог выдавить из себя ни слова. Что тут можно сказать?..

Гном задумчиво выпустил в небо несколько облачков дыма, и криво усмехнулся.

— Вот такая наша история. Мы — жалкие остатки рода, ушли в земли людей, побираться и жить от заработка к заработку, продав то немногое, что осталось от былого величия... Но у нас не было выбора. Мы были разорены и разбиты. И этот проклятый род, Золотой Молот, они наверняка были бы рады пустить нам кровь. Выстоять варианта не было, отстоять родной дом тоже. Я тогда принял это тяжелейшее решение, сам — бросать всё и уходить. Так что теперь мы здесь. Что же до наших с молотками дел... До сих пор бывает, что где-то наших находят и убивают. Эта война не кончилась. И закончится она, наверное, лишь с гибелью последнего из нас. Или из них.

— Спасибо, что рассказал. Эта истоиря очень... Печальная. Прими мои соболезнования. И мне кажется, что я стал теперь лучше понимать вас.

— Не дай Земное Пламя, чтобы стал. Лучше не надо...

Мы ещё помолчали.

— А деньги, за динамит? Там была приличная сумма...

— Мы долго копили. Отказывали себе во всём. У нас давно нет ничего своего — кроме мечты. Мечты возродить былую силу.

— Надеюсь, всё получится. И то, что я добыл для вас, нужно не просто для того, чтобы с кем-нибудь разобраться раз и навсегда.

— Я не имею права отвечать.

— И не надо. Кстати. Ты уверен, что тот мерзкий тип, Валед, не проследит за нами? Или кто-нибудь ещё из стервятников, которые вьётся вокруг него?

— Уверен. Мы приняли все меры. Груз покинул Южную на барже, и её разгрузили не в том месте, куда она должна была идти. Ночью. Усыпив всю команду сонным газом. Как динамит попал сюда, и как уйдёт отсюда с поездом на Север, отследить очень сложно. Мы ещё постарались сделать так, чтобы казалось, будто груз увезли морем. Так что, всё в порядке. И спасибо ещё раз, что помог решить этот вопрос...

— Пиастры!.. Пиастры!.. — вылетевший откуда-то сбоку Пострел прервал поток гномьих откровений. — Самка человека плохая! Самка человека мало кормила! Хозяин гнезда хороший! Наконец-то будет много еды!..

Пока птица нарезала круги надо мной и орала благим матом, на перрон, где мы с Тюрином встретились, ватагой вывалились остальные наши, и... Валерия. Девушка, увидев меня, с визгом кинулась навстречу, наперегонки с Рексом. Я подхватил её и закружил в объятиях, одновременно отбиваясь от пса, прыгающего на задних лапах и пытающегося вылизать лицо. Потом — обнялся со всеми гномами и полуросликом.

— Всё, друг нашего рода. Пошли грузиться. Следующая остановка — Аноград. Северная столица!

* * *

Под мерный перестук колёс мы сидели с Валерией, крепко обнявшись. Неожиданно сентиментальные гномы не сразу оставили нас одних в нашем купе, далеко не сразу. Они упорно делали вид, что не понимают, как мы хотим остаться одни. Или действительно это до них не доходило?

Когда удалось, наконец, выпроводить назойливых коротышек, мы заперлись на хлипкий замок и какое-то время просто наслаждались друг другом. Сколько так продолжалось, не знаю. За окном уже начало темнеть, когда сладостное безумие, охватившее нас, всё-таки прошло, а мы просто остались сидеть, будто выброшенные на берег этим океаном наслаждения. Прижав к себе Валерию, я то смотрел на медленно меняющиеся пейзажи за окном пейзажи, то на неё.

Казалось бы, всего несколько рук разлуки, в течение которых мне ради конспирации приходилось жить в отдельном доме, снятом специально для этого и наполненном какими-то незнакомыми и совершенно "левыми" людьми. Время пролетело быстро, я не бездельничал. Поддерживал связь с гномами, отслеживал перемещение золота, которым расплачивались за динамит, и самого товара. Следил за тем, чтобы никто не перерезал глотку ночью. Наёмники, конечно, ничего не знали, мы маскировали всё под покупку дурман-травы — тоже незаконной, но на которую все смотрели сквозь пальцы. В таком ракурсе это должно было казаться делом тёмным, но в рамках местных "понятий". Но... Могло случиться всякое. Я постоянно был настороже, держал оружие при себе, и даже ел только тогда, когда был уверен, что еда попала ко мне из надёжных источников.

И вот, казалось бы, всё это позади. Можно больше не притворяться, не бояться за свою жизнь и за успех мероприятия. Можно выдохнуть, просто получать удовольствие от жизни... Но когда первый восторг прошёл, я понял, что меня не отпускает. Да, я искренне радовался тому, что вновь воссоединился с друзьями. А обнажённая Валерия, доверчиво прижимающаяся ко мне всем телом, вообще заставляла терять голову от дурманящего ощущения мимолётного счастья. Но мысли так и норовили унестись вдаль. Недавнее прошлое не отпускало. Я прогонял раз за разом ситуацию с выкупленным рабом и пытался решить для себя, правильно ли всё сделал. Вернее — насколько неправильно.

Валерия явно понимала, что я не в себе, и, наконец, не выдержала. Положив голову мне на грудь, заглянула в лицо с таким серьёзным выражением, что я не смог сдержать лёгкой улыбки. Девушка нахмурилась, толкнула кулачком в рёбра и шепнула:

— Волчик... Ну что такое? Что случилось? Ты сам не свой. О чём думаешь, что тревожит?

Я продолжал улыбаться, всматриваясь в её огромные зелёные глаза. Провёл рукой по её голове, запустив пальцы в волосы. Да, как-то незаметно, эта вздорная девчонка вошла в мою странную жизнь и заняла в ней важное место. Если оно вдруг опустеет, это сделает меня очень несчастным. И когда только я успел попасть в эти сети?..

— Всё хорошо. Просто, пытаюсь понять, правильно ли всё сделал...

— Что сделал, Волчик? Что помог гномам купить этот проклятый динамит?

— Нет. Динамит... Да демоны с ним, с динамитом. Я про другое.

— Про что же?

— Действительно, хочешь знать? Боюсь, это знание не сделает тебя счастливой.

— Хочу. Если тебя это так гложет, хочу...

— Ну, как скажешь.

И я, внезапно для себя, рассказал. То, о чём побоялся сообщить даже Тюрину. Да, я скрыл от него и от остальных историю с рабом, и это легло дополнительным грузом на сердце. Не из-за денег — их я когда-нибудь верну. Нет. Из-за того, что подверг затею друзей риску из-за своей прихоти, и из-за справедливого опасения, что они решат проблему своим способом. Просто прикончив каким-нибудь образом того, кого я попытался спасти.

Моё упрямство действительно было для нас опасным. Как там всё обернётся? Чем закончится, какими последствиями аукнется? С каждой минутой размышлений о содеянном, я всё больше жалел о нём.

С одной стороны — прекрасный план. В еде, принесённой моему невольному пленнику, был ключ от кандалов. В мешке, который я оставил — ещё припасы, вода, одежда, деньги и оружие.

При одном из "своих людей", тех, кого успел более-менее изучить за это время, я "случайно" обмолвился, что оставил в особняке раба, и, видимо, тот там так и сдохнет. Какая жалость.

Сделал это я, когда мы уже хорошо отошли от Южной. У нас была фора. Пока он вернётся... А он вернётся. Жажда наживы обязательно приведёт этого человека в подвал. Где его будет ждать не прикованный цепями, беспомощный и заморенный раб, а свирепый боец во всеоружии.

Сможет ли варвар выбраься? Скорее да, чем нет. Почти уверен, что он не упустит шанса.

Придёт ли человек туда один? Наверняка. Не захочет делиться ни с кем. А даже если и нет... Вспоминая мускулистый торс варвара, его горящие ненавистью глаза — да он десяток положит, лишь бы вырваться.

Но вот после... После будет то, что я продумал плохо. Когда бывший раб окажется на воле, он пойдёт мстить. Нет, если эта тварь, Валед, сдохнет — я буду только рад. Если варвар сможет спасти своих... Вдвойне.

Это было бы идеально. К сожалению, такой исход маловероятен. Строптивец вновь попадёт в руки Валеда. И тот узнает, так или иначе, всё. И захочет расквитаться со мной — ведь получалось, что я, фактически, подсылаю к нему убийцу!

Чем всё закончится? Какие последствия будет иметь для нас? И, возвращаясь назад — правильно ли я вообще поступил? Или надо было не трогать, не вмешиваться?

Валерия, выслушав всю нехитрую историю, задумалась. В глазах её стояли слёзы. Что мне нравилось — она никогда не была бессердечной и жестокой, всегда принимала близко к сердцу чужие напасти. Будто и не дитя своего мира.

— Ты странный, Волчик... Никто другой даже не подумал бы ничего подобного делать!

— Я не странный. Я нормальный! Это все вокруг странные... Если что-то плохое — надо с ним бороться, а не терпеть.

— Вот я и говорю... Странный. А что до твоих сомнений... Ты сделал, что должен был. Я ж тебя знаю. Если бы оставил всё, как есть, изводил бы себя ещё сильнее. Но надо рассказать Тюрину.