Слом силы - хроники Иввианского конфликта

— Ошибок?

— Да. Ты мог бы выстрелить сразу, без долгих предисловий. И тогда у тебя был бы шанс... Один из миллиарда, но все же. А теперь ты просто исчезнешь, как и город, где умер человек по имени Адам Голод...

"Уриил" намеренно сделал паузу, не сводя обмораживающего взгляда с собеседника. Где-то там, наверху, уже взошло солнце, но его свет никак не мог пробиться сквозь плотную пелену листвы... Что было лишь на руку существу, прозванному Губителем. А его собеседник, юноша с беспокойной жилкой, пульсирующей на шее, просто метался, как пойманная в паутину муха. Все сильнее запутывая себя...

— Откуда? Откуда ты знаешь?! Это закрытая информация! Совершенно секретная! Об этом неизвестно даже другим Архистратигам... Ой... — разволновавшийся Адам не сразу сообразил, что вновь сболтнул лишнее. — То есть...

— Известно, мой юный друг, известно, — бесцеремонно оборвал админа "Уриил". — Мне. Сектор общественных интересов, видишь ли, обязан следить за этими самыми общественными интересами. И попытками нарушить сложившееся равновесие. Беспорядки в городе Талий... Информация о них осталась в архиве. Что-то связанное с несостоявшейся свадьбой между членами двух разных общин... Видишь ли, после Катастрофы в городе поселилось некоторое количество переселенцев — и об этом тоже есть записи в архивах моего сектора. Я знаю, что поселенцы не очень ладили с коренными жителями города Талий, начались конфликты, переросшие в откровенную вражду. Они друг друга ненавидели, а сорванная свадьба послужила последней каплей. Хотя... скорее просто поводом. Они перебили друг друга... Говорят, когда в город приехали медики, то застали лишь гору изуродованных и залитых кровью трупов. Никто не выжил...

— Какая страшная история! — попытался пошутить Адам. Правда, с тем же успехом акула могла попробовать станцевать твист...

— Еще бы... — Мани сделал вид, что принял возглас собеседника за чистую монету. — Ведь трагедия с городом произошла не просто так. Видишь ли, я не верю в совпадения. И то, что сразу после гибели Талия появился Ваш суперпрепарат ДОПР... или как его там? В общем, неважно... Суть в том, что бойня в городе была лишь одним из экспериментов Сектора Разработок и Исследований. Это так же ясно, как и солнце, прибитое к безоблачному небу. А еще... Твой квазиживой имплантант — ты знаешь, что эта технология появилась лишь шестнадцать лет назад? Да-да, после того, как город Талий прекратил свое существование... Теперь понимаешь? Жители города оказались просто подопытными крысками, которым вживили эту полуразумную гадость. И которая потом свела их с ума...

Он вздохнул. Пора заканчивать слишком уж длинный разговор, но "Уриилу" по причинам, непонятным ему самому, стало жаль наивного юношу. Как птицу со сломанным крылом, упавшую на автостраду, где ее гибель — лишь вопрос времени...

— Уходи, — сказал Губитель. — Мне не нужна твоя жизнь.

7

— Наш проект отсчитывает последние минуты, — проскрежетал первый голос, едва сдерживая ярость. — Сейчас регулярные войска столкнулись с нашими курсантами...

— И очень быстро уничтожат их, — заметил второй голос. — Согласно последним поступившим данным, Михаил приказал никого не щадить.

— Расчет на лояльность Сектора Внешней Защиты к директору академии "Рассвет" не подтвердился, — по спокойному тону третьего голоса не было видно, что он расстроен случившимся. — Теперь у нас остается всего лишь два варианта...

— Не вмешиваться совсем или ждать удобного момента?

— Какой в этом смысл?

— Репутация.

— Ты полагаешь, ее что-то в этом мире еще может спасти? — скептически сказал первый. — Габриэль постарался на славу...

— Зря мы не согласились на его проект, — усмехнулся второй. — Теперь-то в любом случае ситуация вышла из-под контроля. А тогда мы могли вынудить Сектор Разработок и Исследований плясать под нашу музыку.

— Габриэль со световой скоростью движется к осуществлению своей мечты... — третьему, похоже, было очень скучно, и разговор он поддерживал из врожденной ответственности, а не из интереса. — Единый Бог, Наместник Единого Бога на Земле. Кто? Естественно — наш досточтимый Архистратиг. Он спать не может, он ни единой сторонней мысли не допускает... Ученый... Конечно, он — ученый. А еще — свихнувшийся псевдо-религиозный фанатик.

— Псевдо? Серьезное обвинение.

— Если бы Габриэль был инквизицией, то ты бы уже пылал на костре.

— Если бы... Что толку играть с вероятностями? Мы имеем то, что потом обеспечит нам массу проблем... А именно — курсанты академии "Рассвет". Мы можем бросить их на произвол судьбы, окончательно похоронив собственную репутацию. А можем попытаться спасти хотя бы часть этих неоперившихся цыплят... Но, в этом случае, рискуем ввязаться в кровопролитную гражданскую войну.

— Забыть про Габриэля? — удивился первый голос. — Логичное предложение, но что если Габриэль про нас не забудет? И Михаил... Я не хочу ссориться со столь неуправляемым и кровожадным Архистратигом.

— И я, — пробормотал второй. — Соображения по сохранению Сектора Внутренней Защиты вполне резонны, но я не представляю, как их претворить в жизнь... Наши возможности ограничены.

— А благоприятные перспективы можно разглядеть только через электронный микроскоп, — в голосе третьего прозвучала неприкрытая издевка и... определенный интерес. — Проснитесь, коллеги! Мы уже на дне бездны, вокруг черная холодная темень и дальше падать просто некуда. Можно лишь потихоньку ползти наверх... Молясь на то, что нам, наконец, повезет. Или у вас есть иные предложения?

— Нет...

— Никаких...

— Вот и замечательно.

Раскалывая воздух настойчивым грохотом, бесконечная череда выстрелов, неровная, как шрам, оставленный ржавым ножом, сливалась в бодрую мелодию боя. Удар, удар, удар. Деревья окунались в пламя, сгорая дотла за считанные секунды, а земля разлеталась в стороны веселыми фонтанчиками. Танки наступали, и ничто не могло остановить их монотонное движение...

— Аха-ха! Слушай, а это весело! — раскрасневшийся Гест позабыл про то, что он флегматик, и, почти не целясь, стрелял по массивным коробкам тяжелых боевых машин. — Слушай, это почти как в симуляторе!

Действительно, как в симуляторе... Иначе не объяснить то проворство, с которым Гестас Рах управлял немаленьким излучателем, посылая заряд за зарядом в узкую полоску между башней и корпусом очередного танка. Курсант успевал за каких-то десять секунд прицелиться, выстрелить, резко повернуть пушку в другую сторону. И он не просто палил, изображая из себя бравого вояку, он попадал... И танки горели, исторгая из себя истошные, выворачивающие душу наизнанку крики, да жирный черный дым, спиралью устремляющийся в кристально чистые небеса...

— Еще! Еще! Давай следующего!

Гест не слышал и не видел ничего, кроме бесконечного танкового потока. Для него существовал только единственный звук — сплавленные в уродливый сгусток истошные вопли, выстрели, взрывы и треск жадного пламени. Все горело... Все, что могло гореть... А курсант продолжал стрелять.

— Ну же! Ну же! Подходи ближе, никого не обижу! — заговорил стихами курсант. — Не знаю Рая и Ада не знаю! Вас убиваю, не замечая... — он облизнул сухие губы, скривившиеся в неровной улыбке. — Без счета...

Время от времени яростные вспышки танковых снарядов окатывали их позицию неистовым ревом, но Гест не замечал этого, а Морт... Морт слишком боялся, чтобы принимать происходящее всерьез... Он внимательно следил за индикатором зарядки батареи и, если требовалось, менял разряженную на свежую. Эта простая последовательность действий успокаивала и дарила призрачную надежду на то, что бой закончится для них хорошо...

Хотя они оба знали, что это лишь пустая иллюзия.

— Аха-ха! Десятый, одиннадцатый, двенадцатый! Сколько вас? Подходите по одному! — охваченный горячкой сражения, Гест начинал потихоньку сходить с ума. — Или нет... Нет! Все! Вся толпа! Идите и возьмите меня! Аха-ха!

Солнце изливало равнодушные лучи на покрытое оспинами взрывов поле боя. Обломки походных домиков, ящиков, порванные тенты отбрасывали уродливые тени, образуя картину, которой позавидовал бы Пикассо...

Сражение набирало обороты, и не было видно причин, по которым оно могло прекратиться.

Путаные голоса в голове медленно отдалялись, пока не пропали совсем, оставив после себя ворох потрепанных мыслей. Звуков не было, света тоже. Перед глазами только бесконечное бледно-серое пространство с редкими темными точками... Как выгоревшие пиксели на древнем жидкокристаллическом экране... Выключенном...

Кое-как сориентировавшись в той каше, что творилась у него в голове, Димас Рах попытался вспомнить, что случилось и где он сейчас находится. В прошлом остались обеспокоенный лица курсантов, Рей, не находящая себе места, недобрый полумрак и плотно подогнанные кроны Леса. А после — провал. Словно из цельной пленки грубо выдрали кусок... Хотя нет, это была очень тонкая работа, ведь Диму казалось, что он видел своих приятелей буквально за секунду до пробуждения. Как сон... Когда засыпаешь и просыпаешься практически одновременно... Точнее, ты думаешь, что одновременно. Так и тут...

Дим поморщился, чувствуя, как сжимается кожа на лице, собираясь в морщины. Вместе с воспоминаниями о ночном Лесу вернулись и картинки из совсем уж далекого прошлого. Год назад... Да, это было именно тогда... Трогательное волшебство, обернувшееся кошмаром, только не во сне, а наяву. Безжалостное испытание, которое Дим полностью и безоговорочно провалил... Он не должен был влюбляться. Он не должен был позволять чувствам взять над ним верх. Он не должен был забывать о последствиях, о том положении, в котором они все находились... Но он — забыл. И жестоко поплатился. И ладно бы только он...

"Мишель..."

Словно по команде, словно кто-то сдвинул рычаг, и поток мыслей хлынул, сметая здравый смысл... Картинка сменялась картинкой, отзываясь ноющей болью в сердце. Робкие слова, нечаянное прикосновение, поцелуй... Все было, как на самом деле, все было, словно минуту назад... Но...

"Мишель... Вернись! Мишель..."

Обреченность, с которой Дим давным-давно смирился, вновь показала свой уродливый оскал. Хотелось завыть волком, но луна далеко, а мысли тонут в памяти, как слепые котята, брошенные в ледяную воду... Почему он не смог ничего изменить? Почему он оказался беспомощен, как новорожденный щенок? Почему? Какой толк от всех его навыков, если они не помогли защитить Мишель? Глупо... Как это глупо... Бессмысленно...

"Зачем я остался жив..."

Равнодушно подумал Дим. Его взгляд растворялся в серой мгле закрытых век, а мысли наливались тяжестью, грозя раздавить хрупкие островки разума. Причем, юноше даже хотелось этого... Пусть... Лучше безумие, чем воспоминания о том, что ушло безвозвратно. О той, кого больше нет... И, самое главное, никого не обвинишь в гибели Мишель. Не упрекать же паука, который сплел паутину, поймавшую неловкую муху... Да и муха не виновата, она просто летела по своим делам, она просто поступала так, как считала правильным...

"Адово семя!"

Дим дернул рукой, вслепую пытаясь найти опору, пальцы сжимались в кулак, без толку хватая воздух. Здесь не было ничего, что могло бы переключить на себя мысли юноши, здесь не было наручников или цепей, здесь не было веревок, а сам "курсант Рах" не был пленником...

— Доброе утро.

Приветливый голос коснулся ушей Дима, стряхнул оцепенение, владевшее юношей, рассеял мрачные мысли. И... вызвал непонятную тревогу. Курсант Рах мог бы поставить все, что когда-либо имел в собственности, на один простой факт... Он знал, точно знал, что раньше слышал этого приветливого. Может, по коммуникатору, может, случайно ухватил кусок чужого разговора... Но не лично, иначе память услужливо предоставила бы полное досье на неизвестного мужчину — а голос, несомненно, принадлежал человеку мужского пола — включая рост, вес и любимый сорт кофе.

— Как ты себя чувствуешь?

Вроде бы искреннее участие... Только приправленное иронией. Словно незнакомец не ждал ответа на свой вопрос. Словно он знал, что скажет Дим... Юноша до боли сжал пальцы и, резко выдохнув, приоткрыл глаза. Он ожидал, что увидит болезненный слепящий свет, но вместо резкой боли ощутил легкое прикосновение, похожее на дуновение летнего ветерка.

— Где я? — Дим смотрел вверх, пытаясь понять, в каком учреждении могут быть настолько высокие потолки. — В больнице?

Резонный интерес... Вполне понятный, но лишь по мнению юноши. Потому что незнакомец, услышав его слова, негромко рассмеялся.

— Извини, но первоначальный план не предусматривал госпитального комплекса, — если собеседник хотел изобразить голосом нечто вроде недоуменного плечепожатия, то ему это вполне удалось. — Мне и так пришлось сделать массу перестановок, чтобы соорудить небольшую... хм... палату для тебя.

Небольшую?! Взгляд Дима скользнул по серому металлическому потолку, теряясь в просто-таки огромном пустом пространстве. Да, здесь можно целую дивизию разместить — и еще место останется... Или пару шаттлов припарковать. Или...

— И все же — где я? — повторил заинтересованный юноша. — И как я сюда попал?

Он ожидал уклончивого ответа — уж слишком вежлив и добродушен хозяин этих хором... неоправданно вежлив и добродушен. Вряд ли в мире найдется человек обладающий подобными возможностями и проявляющий при этом столь большое человеколюбие. Подобрал, пристроил, обустроил... Кстати! А как незнакомец вытащил его из Леса Ивви? Дим точно не слышал этого голоса после начала войны... Странно, неправдоподобно странно. Как-то... не по-человечески.

— Ты необычный человек, мистер Димас Рах, — мягко ответил хозяин помещения, продолжая гнуть свою линию. — Ты понадобился мне, и потому оказался здесь, в моем... дворце.

— А мое желание и нежелание уже никому не интересно? — наигранно заворчал Дим, приподнимаясь на кушетке. — Меня никто не хотел спросить, прежде чем тащить не пойми куда...

Юноша мог разглагольствовать довольно долго, но человек, которого он увидел, этим самым разглагольствованиям отнюдь не способствовал. И курсант Рах без лишних колебаний заткнулся, переключив свое внимание... на одежду хозяина "дворца". Уж очень та была странной. Вернее, нацепи строгий темно-синий костюм с темно-синим галстуком какой-нибудь солидный политик — это было бы нормально. Или закутайся незнакомец в стерильный белый халат... Но типичный обитатель тесных лабораторных помещений одетый так, словно он собрался на вечеринку для высшего общества?! Это перебор... Это слишком... Это...

— О, да, ты прав, я действительно не слишком-то вежлив, — светло-карие глаза мягко смотрели на Дима, который буквально увязал в этом взгляде. — Я же забыл представиться... Итак, меня зовут Габриэль.

Он приоткрыл рот, обнажив неровные белые зубы. При желании это даже можно было счесть улыбкой.

— И я рад познакомиться с тобой, мистер Димас Рах...

8

Здесь отсутствовал орган, на котором можно сыграть "Реквием", черные одеяния священников не мелькали за стволами деревьев, могильный запах не поднимался от земли... Но Адам Голод слишком отчетливо понимал, что если не уйдет с дороги, то прекратит свое существование. Полностью и навсегда.