Честь и Польза - 2

— А что мешает американцам втянуть в это дело европейцев. Я не говорю об англичанах и французах, но можно привлечь, немцев, бельгийцев, шведов, итальянцев и далее по списку.

— Не думаю, что англичане и французы будут от этого в восторге и пустят американские ценные бумаги на свою европейскую площадку.

— Однако ничто не помешает привлечь к этому делу бразильцев, аргентинцев, чилийцев и японцев, в конце концов.

— Разумно — согласился Вишняков. — Значит, у американцев уйма возможности и все будет зависеть от их деловитости и наглости.

— А также от решимости британцев обрушить чужую пирамиду.

— Что ты имеешь в виду?

— Любой рынок ценных бумаг можно обрушить, заронив сомнение в умы держателей акций об их надежности. Чем внушительнее и масштабнее это будет сделано, тем быстрее возникнет паника. Страх захлестнет держателей, все бросятся продавать акции и тогда благополучию Америки придет конец. Единственная страна, которой под силу провести такую операцию — это Британия.

— Ты так считаешь потому, что британская финансовая система по-прежнему остается лучшей во всем мире и английские банки крепко связаны с американскими банками?

— Не только. До мировой войны с большой натугой это могли сделать Франция и Германия. У них также были неплохие банковские системы, но сегодня Париж ослаблен понесенными в войне потерями. Его колониальная система оказалась не столь быстра в плане регенерации монополии как британская. А что касается Германии, то в ближайшие двадцать пять лет ей самостоятельно не вырваться из тисков репараций — разложил нехитрый пасьянс Гулимов.

— Откуда такие познания, ведь согласно анкете, ты по своей профессии инженер? — удивился Вишняков.

— Верно, — подтвердил гость. Я — инженер, а вот папа мой хорошо знаком с основами экономики. Вот немного и меня в ней просветил.

— И когда все это может случиться? — с живым интересом уточнил Вишняков.

— Тут все зависит от многих нюансов — дипломатично ответил Ахмед, оставляя собеседнику огромное поле для всесторонних размышлений.

— Да, — протянул Вишняков. — Интересную картину рисует твой папа.

— Какая есть.

— Понятно. Но в таком случае англичане, очень сильно рискуют. Ведь в мире денег больших все взаимосвязано. Выбив столбы опоры у американцев, англичане сами могут попасть под удар упавшей крышей соседа.

— Все очень может быть. Поэтому я и говорю о решимости англичан совершить столь судьбоносный шаг.

В разговоре возникла небольшая пауза. Ахмед сказал все, что хотел сказать, а его собеседник переваривал его слова.

— Интересно, у американцев есть страховочный вариант на подобный случай или они уверены, что англичане не пойдут на этот шаг.

— Папа считает, что нет. Блеск прибыли застит глаза любому человеку, а тут такие бешеные проценты. От этого легко потерять голову.

— Интересно посмотреть, как райская Америка будет загибаться — усмехнулся Вишняков и, исчерпав одну тему разговора, плавно перешел к другой.

— С завтрашнего дня получишь удостоверение сотрудника "Амторга" и с чистой совестью отправишься на завод к Кристи. Его уже предупредили о твоем приезде, и он будет ждать. Скажи, эта заявленная им подвеска, действительно такая важная штука, ради которой из Москвы тебя прислали?

— Судя по тем бумага, что вы нам прислали — да. Все ныне существующие танки на рессорных подвесках не могут развить ту скорость, которая заявлена Кристи у танка с заявленной им винтовой подвеской. По сути это настоящая революция в танкостроении. Если все, что изобрел Кристи реальность, то тогда можно будет делать танки легкими, быстроходными и с низким профилем. Все это в значительной мере уменьшит себестоимость изделия, и его можно будет воспроизводить в больших количествах — увлеченный Ахмед был готов причитать собеседнику, целую лекцию относительно танков и их устройств, но тот энергично остановил его.

— Хватит, хватит. Мне достаточно знать, что изобретение Кристи стоит тех денег, что он хочет с нас получить.

— Что очень много? Но если подвеска соответствует заявленным характеристикам надо брать.

— Господин Кристи дорого оценил свое изобретение но, слава богу, военное министерство США на нашей стороне.

— В каком смысле? — удивился инженер.

— В прямом. Представители департамента не хотят покупать танки Кристи. Они предпочитают образцы проверенные временем, а вкладывание денег в новые машины считают пустой тратой денег. Будь у Кристи лишние деньги, он бы наверняка подмаслил нужных людей в департаменте, и дело было сделано, но их у него нет. Сейчас он очень надеется, что сможет уговорить нас купить у него танк. Тогда его акции наверняка вырастут в цене, и он сможет по-иному разговаривать с чиновниками департамента.

Ахмед уловил в голосе собеседника интонации, говорящие, что об особых отношениях между изобретателем и родным покупателем.

— Что, так все плохо?

— Более чем, — фыркнул Вишняков. — Кроме светлой головы, Кристи имеет скверную черту именуемую гордыней, из-за чего кое-кто в департаменте с ним на ножах. Его уже дважды прокатывали при розыгрыше тендеров на поставку танков в американскую армию. Поэтому когда будешь смотреть его чудо, проявляй как можно меньше восторженных эмоций. Иначе всю игру мне сломаешь. Понятно?

— Понятно — коротко молвил Ахмед.

— Вот и отлично. Приехал, посмотрел, поговорил и все. Никаких возгласов и заявлений, что господин Кристи гений. Гении они стоят дорого, а так рядовой образец экспериментального вооружения, который мы готовы приобрести для испытания у себя.

— Но ведь он знает, что он совершил потрясающее открытие — начал Гулимов, но собеседник осадил его.

А говоришь понятно! Ох уж мне эти изобретатели. Повторяю ещё раз для господ инженеров. Это — экспериментальный экземпляр, нуждающийся в том, чтобы его в первую очередь купили, затем испытали и начали его массово выпускать. А ещё лучше обкатали в локальном конфликте. Вот тогда — это действительно будет чудом техники на грани фантастики, которую можно продать за большие деньги — для наглядности Вишняков двумя руками показал объем "больших денег" в своем понимании.

— А пока он может рассчитывать только на такую пачку и не надо мне мешать в трудах по её уменьшению ещё чуть-чуть — Вишняков вновь прибег к пантомиме и теперь, толщина денежного объема была не в пользу изобретателя.

— Да, ты как знаешь английский? На таможне было видно, что кое-что понимаешь, но как хорошо? В анкете об этом ничего конкретного.

— Говорю, понимаю, но убедительно прошу, не спрашивайте о шансах переизбрания президента Кулиджа на второй срок. Скажу, честно не имею об этом никакого понятия и ничего не хочу знать — на хорошем английском языке ответил Гулимов.

— Ясно, — кивнул головой Вишняков, с видом человека у которого оправдались самые худшие его предчувствия. — Значит так. Языка ты не знаешь и потому все разговоры с американцем только через меня. На заводе, естественно, слушай в четыре уха, но виду, что понимаешь, не подавай.

— Иначе испорчу тебе работу. Понятно — с напускным обреченным видом молвил инженер.

— Да не делай ты из меня монстра. Копейка — рубль бережет и это главный девиз американцев — отрезал Вишняков.

На заводе у Кристи, они разыграли все как по нотам. Гулимов с интересом осмотрел все, что хотел, сохраняя при этом сдержанность, которой мог позавидовать любой англичанин.

— Господин эксперт говорит, что ваша разработка интересна, но он хотел бы посмотреть её в действии, а не на стенде. Он также просит сделать это дело побыстрее, если возможно. У него есть ещё пара адресов, куда он должен успеть. Господин Кристи сам наверняка хорошо понимает, время — деньги.

От услышанных слов у изобретателя дернулась щека, и он залился краской. Из-за конфликта с военным департаментом Кристи лишился права использовать танковый полигон, где обычно проводились демонстрации новых изделий.

— Если, господин эксперт так торопиться, то его наверно устроит в качестве испытательного полигона мой заводской двор. Идя навстречу его желанию, я готов незамедлительно продемонстрировать ему свою лошадку в действии — американец цепко впился глазами в лицо Ахмеда, но ему так и не удалось на нем что-либо прочитать.

— Господин эксперт несколько удивлен вашим предложением. Оно довольно необычно и неожиданно и он опасается, что будет трудно в таких условиях понять все плюсы и минусы машины, — Вишняков сделал вид, что что-то переспрашивает у Гулимова. — Он готов посмотреть вашу машину в действии, но если возникнут вопросы, мы будем настаивать на полигонной демонстрации.

Чертыхнувшись сквозь зубы, Кристи бросился к демонстрационной модели, не имевшей башни и, заведя мотор, выехал на просторный двор.

По тому, как он лихо развернулся и, дав газ, устремился вдоль кирпичных стен цехов, было видно, что это у него хорошо отработанный номер. Ахмеду было достаточно одного заезда, чтобы понять, что танк надо брать. Об этом он сообщил Вишнякову условленным жестом, но вредный торговец выждал все три заявленных заезда, после чего принялся торговаться.

Гулимову стоило огромных трудов сохранять холодное спокойствие и не вступить в разговор но, в конце концов, все обошлось. Вишняков умело сбил заявленную Кристи цену, показав себя благодетелем, который сильно рискует, покупая экспериментальную модель.

Подписывая контракт, торгпред настоял, чтобы в сопроводительных документах было указанно, что "Амторг" приобретает не танк и сельхоз изделие — трактор.

На вопрос Ахмеда зачем, Вишняков любезно пояснил: — Чтобы военный департамент не поставил палку в колеса. Появись эта информация в департаменте, там наверняка попытаются помешать нашей сделке, а так сельхоз продукция и никаких гвоздей.

— Но почему тогда они сами не берут танк Кристи? Где же тут хваленый прагматизм? Типичная собака на сене — возмутился Гулимов.

— Причем тут собака? Как раз голимый прагматизм. Раз мы берем это вооружение, значит, нам оно нужно и значит можно на законном основании содрать взятку. Все просто.

Военный департамент действительно попытался оспорить сделку Кристи с "Амторгом", но из этого ничего не вышло. Без башни и вооружения — это трактор и его можно вывозить из страны. Частному бизнесу нельзя мешать.

Ради интересов бизнеса, большие деньги этого мира были готовы на все. На подлог, преступление и даже на войну. Малую и большую, локальную и гражданскую, ибо всякая война приносила им прибыль.

Сделав ставку на Чан Кайши, американские толстосумы были уверены, что в случае его победы, они получат контроль над этой страной. Но в отличие от англичан, что при помощи канонерок добились права торговать опиумом в Китае, американцы желали получить весь китайский рынок, ибо он был огромен.

Ради столь внушительного приза, они спонсировали лидера Гоминдан деньгами и оружием и требовали от него похода на Пекин, чтобы получить верховную власть над раздираемой войной страной.

Главными противниками Чан Кайши по-прежнему оставались генералы милитаристы, но вместе с ними были и те, кого Чан опасался больше генералов — китайские коммунисты. Вчерашние союзники, преданные и растоптанные, они проявляли подлинные чудеса, когда при помощи слова быстро пополняли свои ряды новообращенными сторонниками. Столь популярными были идеи коммунизма во вчерашнем феодальном Китае.

Особенно беспокоили Чан Кайши военные отряды под руководством Чжоу Эньлаем. Вчерашний выпускник школы Вампу, быстро получивший звание генерал-майора, он успешными действиями в провинции Хунань, создавал угрозу тыла для войск Чан Кайши. Отправься маршал в поход на север, он мог не дойти до своей цели.

В том, что Чжоу вместе с Чжу Дэ и Хэ Луном устроить на юге китайскую Вандею, Чан Кайши ни минуты не сомневался. При этом Чжоу, маршал считал самым вредным и опасным из всех трех перечисленных военных лидеров коммунистического юга.

Если бы была такая возможность, Чан Кайши с готовностью перекупил бы его, как это он сделал со многими другими своими военными противниками. Получив деньги, они переходили на сторону главы Гоминдана и служили бы ему, пока кто-то другой не перекупил бы их.

Такова была обыденная действительность, тогдашнего раздираемого гражданской войной Китая и никто не видел в этом ничего плохого. Даже с Фэн Юйсянем, захватившим Пекин и громко ругавшего властителя юга, Чан Кайши пытался провести подобную операцию. Специальный агент, посланный им в Пекин, провел успешные переговоры с генералом и привез ответ, точнее сказать шестизначную сумму, которая превратила бы заклятого врага в младшего партнера.

Благодаря американским вливаниям, маршал располагал свободными средствами, и сделка имела все шансы, состоятся. Это радовало сердце лидера Гоминдана и одновременно огорчало, так как имеющиеся деньги не могли сделать подобное превращение с Чжоу Эньлаем. Первый к нему визитер вернулся с отказом, все остальные были расстреляны молодым военачальником лично.

— Фанатик! — с негодованием восклицал Чан Кайши. — Что хорошего сделали ему эти крестьяне, ради благополучия которых он собирается воевать со всем миром. Разве он не понимает, что для крестьян он чужой! Что они используют его как наемника. Кормят, дают кров, снабжают все необходимым, но после окончания войны он будет им не нужен! Они выбросят его и займутся своими делами!

Негодования маршала были вполне справедливы и логичны. Так или примерно так рассуждали почти все военные, которых гражданская война подняли наверх, и вручила в руки власть. Ради её сохранения или преумножения, они либо воевали, либо продавались.

Это была азбука гражданской войны и Чжоу, вываливался из общего строя, единого контекста существования. Генералы его откровенно не понимали и только самая потаенная часть души президент Гоминдана, понимала, в чем тут дело. Просто Чжоу Эньлай смотрел дальше всех других военных и, принимая участие в военных действиях, он занимался не войной, а политикой. Он не воевал ради благополучия крестьян, он боролся за власть над ними, чем ещё больше страшил Чан Кайши. Ибо точно также поступали и американские президенты на плечах, которых до вступления в должность красовались генеральские эполеты.

Когда и как закончатся переговоры с Фэн Юйсянем, Чан не знал и до этого он не мог бросить против "крестьянских генералов" юга ни одной дивизии, ни одного полка. Единственным выходом было объявить за голову Чжоу большую награду, в надежде, что найдутся охотники на эту голову.

— Пятьдесят тысяч долларов, тому, кто принесет голову Чжоу Эньлая и половину, кто укажет властям его местонахождение. Напечатайте такое объявление за моей подписью. Пусть каждый крестьянин будет знать её содержимое — приказал он секретарю. Тот немедленно записал волю маршала и по мановению его брови проворно удалился.

— Пятьдесят тысяч долларов — это очень большая сумма для любого крестьянина, — сказал Чан, смотря на свое отражение в зеркале. — Я знаю это и надеюсь, что среди них обязательно найдется человек решивший воспользоваться этим случаем. Трепещи Чжоу, теперь каждый куст и темный угол будут опасны для тебя. И если тебя не убьют твои соратники, я раздавлю тебя подобно таракану сразу, как только решиться вопрос с Фэн Юйсянем. Сразу и навсегда!