— Сейчас война, Орочимару, — вновь затянувшись, сказал Хирузен. — Небольшой конфликт с Камнем, который ты ощутил на себе. Я делаю все, чтоб решить его миром, но пока это сложно сделать. И среди шиноби Ивы, и среди наших есть горячие головы, желающие мести или просто крови. Да и на других границах не спокойно. Ты способный джонин, я не могу в такое время повесить на тебя команду ничего не умеющих еще генинов. Ты нужен на фронте, а им пока только задания низшего ранга доступны. И не забывай о своей работе в Анбу, лаборатория по изучению ниндзюцу и так редко видит тебя.
Хах, да уж, в этой лаборатории меня видят очень редко, и Хокаге это точно известно.
— Вы правильно вспомнили о ниндзюцу, Сарутоби-сенсей. Мне нужен молодой Учиха, чтобы проверить некоторые свои теории. Как вам известно, такие в моей лаборатории никогда не появляются. И, надеюсь, не появятся никогда.
Хирузен хмуро зыркнул на меня, пыхнув дымом. Я почти на сто процентов уверен, что ему известно о начале новых исследований шарингана. После того, как Хируко удалось добиться хоть какого-то успеха в имплантации клеток Хаширамы, Данзо закономерно возжелал большего.
— Какие у тебя такие теории, для подтверждения которых нужны дети? — сощурившись, спросил Сарутоби.
— Не дети, а те, кто шаринган еще не пробудил. Нужно пронаблюдать процесс пробуждения додзюцу самостоятельно, а не со слов Учиха. И я хочу узнать, насколько эффективно копирование разных техник с помощью шарингана.
Несколько секунд Хирузен мрачно рассматривал меня, недовольно пыхая дымом.
— Решу этот вопрос, — сказал в итоге он.
Ну, вот и хорошо. Значит, будем ждать и надеяться на лучшее. И, раз Сарутоби утверждает, что конфликт с Камнем незначительный, то и дергать меня из Конохи пока не будут. Положенный отпуск после миссии нужно отгулять. И его нужно потратить с умом. Например, решить парочку проблем и загадок. И, к сожалению, проблемы с контролем чакры — пока наименьшая моя забота.
— Добро пожаловать домой, Орочимару-сама, — подчеркнуто официально поздоровалась со мной Мицуко.
— Сора уже дома? — гадая, клон передо мной или настоящая куноичи, спросил я.
— Нет, господин.
— Хорошо. Значит, можно поговорить без опаски.
— Что-то произошло? — насторожилась Мицуко, сбросив маску слуги. — Ты уходил тренировать контроль чакры и пропал на весь день. Проблемы с новым телом?
— Нет, — если и есть, то они решаемые. — Я встретился с Мито Узумаки. Хочу услышать твое мнение о том, что она мне наговорила.
Пересказ уместился в несколько минут. К этому времени мы снова оказались на приснопамятном диванчике.
— Очень странно, — вынесла свой вердикт Мицуко. — Мито-сама совершенно точно хотела не того, о чем говорила.
— Но зачем ходить вокруг да около? — раздраженно спросил я. — К чему пустые угрозы науськать на меня Кьюби? Зачем учить меня печати? И зачем раскрывать мне имя следующего джинчурики?
— Возможно, она догадывается о том, кто стоит за Отохиме? — предположила Мицуко. — Мито-сама могла проверять тебя подобным образом.
— Невозможно! Если бы афера с Отохиме раскрылась, мы бы уже это знали. И проверять пришли бы в храм, а не ко мне.
— Тогда весь разговор был лишь для того, чтобы раскрыть тебе имя Кушины. Ее значение, когда девочка прибудет в деревню. Для всех она будет очередной Узумаки в Конохе, но не для тебя. Для тебя она — джинчурики.
— И я не знаю, почему ко мне такое доверие! Не понимаю Мито.
— А почему ей тебе не доверять, Орочи? — усмехнулась Мицуко. — Ты странный. Сам готов отдать придуманные техники деревне. Подбираешь девчонку на миссии и удочеряешь ее. Без какой-либо личной выгоды берешься за обучение Наваки. А когда что-то подобное делают для тебя, то ищешь подвох.
— Потому что во всех моих поступках есть мотив, — упрямо пробормотал я.
— Ой ли? Зачем нужно было удочерять эту Юки? Ты мог отдать ее в приют. А Наваки? Что ты сказал Мито, когда вы начали вместе заниматься с ним?
— Что я сказал? Что хочу знания фуиндзюцу Узумаки.
— Вы говорили о Хокаге. И почему им не хочешь стать ты. При пересказе тогда меня сильно возмутили эти слова, поэтому я все прекрасно помню.
— Гм. Я не хочу стать Хокаге, поэтому Мито рассказала мне о той, кто может привести к этому титулу?
— Ты тот, кто, как и Мито, видел в Наваки следующего Хокаге. Возможно, она надеется, что и Кушине ты поможешь найти подходящего лидера.
— Натянуто.
— Ну, к сожалению, чужих мыслей, особенно мыслей джинчурики, прочесть не удастся. Мито может строить сотни разных планов. За ее 'позаботься' может скрываться как прямой смысл, так и сотня других. Женщины, знаешь ли, иногда просто не могут сказать все, что хотят, прямо. Даже те, кто прожил больше полусотни лет. Особенно, если женщина — Узумаки.
— И вот поэтому я мужчина! — с досадой говорю я, устало откидываясь на спинку дивана.
Загадок становится все больше. И жена Первого их, похоже, очень сильно любит: то какие-то пословицы вспоминает, то говорит метафорами, то просто туман наводит. Что с ней вообще не так? Или со мной? Или я просто усложняю и не вижу очевидных вещей.
Есть ведь еще и этот Акира Узумаки. Если о нем знает Мито, значит, историю предали огласке. И я снова прокололся. Не знаю пока, где и в чем, но точно прокололся.
— Спокойнее, господин мой, — положив руку мне на плечо, сказала Мицуко. — Ты со всем справишься.
— Я выгляжу настолько обеспокоенным?
— Очень сердитым, я бы сказала.
— На то есть куча причин! — рыкнул я, прижимая к себе пискнувшую женщину. — В том, что я справлюсь, у меня даже нет сомнений. Но вот какой ценой — это вопрос интересный.
— А что с ценой?
— Жизни, — погладив по голове обнявшую меня Мицуко, ответил я. — Мне нравится комфорт. Поэтому я не люблю, когда погибают люди, если я могу этого не допустить. Как это произошло с Наваки...
— Ты знал, что он умрет? — напряглась под моими руками женщина. — Как и с Кушиной?
— Знал, — согласился я. — Так же и с Мито, она погибнет, не переживет вторую большую войну, которая произойдет очень скоро.
— Если бы не твоя одержимость этой войной, я бы поверила, что ты в самом деле знаешь будущее.
— А ты еще сомневаешься в этом? — лукаво спросил я. — Что мне нужно еще предсказать, чтобы ты поверила?
Мицуко отстранилась, чтоб посмотреть мне в глаза.
— Как и почему? — спросила она.
— Для тебя это важно? — уточняю я. — Просто помни, что я знаю больше, чем другие. Я ведь Рюджин, не так ли?
— Просто признайся, что ты злишься на меня из-за того, что я дурачу народ, создавая религию, — проворчала Мицуко. — Ты просто слишком мягкосердечен. Так нужно.
— Возможно. И я не считаю, что это плохо. Вообще, я боюсь, — криво улыбаюсь своим же словам. — Я помню, что происходило во время Мировой войны. И я боюсь снова оказаться в такой же мясорубке, но уже в первых рядах. Там не выжил ни Хаширама, ни Тобирама. Ни один из Каге первого и второго поколений всех деревень, кроме Суны.
— У тебя много техник, позволяющих выжить в самых сложных ситуациях. Сбрасывание кожи даже лучше Идзанаги.
— Да, конечно...
Сама смерть, конечно, ерунда. Но сколько всего я тогда не смогу совершить. У меня же такие шансы стать героем, спасителем мира! Это так тешит самолюбие. Да и... Чувство справедливости тоже не дает покоя, если честно.
— Я дома! — донеслось до моих ушей из прихожей. — О! Простите, я не вовремя, да?
Юки вернулась. И теперь смотрит на нас, обнимающихся на диване, изумленно и неловко.
— Нет, наоборот, ты где задерживаешься? — лучшая защита — это нападение. — Сегодня я был в Академии. Занятия из-за экзаменов и создания групп генинов сократились. А ты пропадаешь весь день, не предупредив даже никого.
— Простите, господин, — согнулась в поклоне Сора. — Я была на полигоне.
— Я знаю, где ты была. Я говорю, что нужно предупредить, если задерживаешься, — смягчил тон я. — Снова техники не получаются?
— Да, Орочимару-сама, — вздохнув, признала девочка.
— Иди сюда, — приказал я, похлопав по свободной части дивана. — Ты же хотела использовать техники Стихии Льда?
— Да, — печально призналась Сора, плюхаясь рядом со мной.
— А ты знаешь, какие печати нужно использовать?
— Я не помню! Меня этому не успели научить.
— На самом деле, чтобы просто высвободить лед, с твоим кеккей генкай даже печати не нужны, — поучительно сказал я. — Мне, например, для змеиных техник они не нужны. Но для улучшенного генома, соединяющего две стихии, характерна печать Змеи. Например, для Мокутона. Попробуй. В одной руке Вода, во второй Ветер, — говорю, сцепив руки в замок, — переплетаясь, получается Хьетон.
— Я пробовала все печати, не сильно помогает, — недовольно пробормотала Сора, для наглядности показывая результаты своих тренировок.
Ее руки неловко сплетались в печати, чакра неохотно приходила в движение, и... Ну, воду создать у нее получилось. Уже хорошо.
— Тогда давай попробуем другие печати, которые используются реже. Вот эту, например, я использую для создания печати на своем плече, — я сложил руки в печать, напоминающую Тигр, но с переплетенными пальцами. — Попробуй.
— Тигр обычно используется в техниках Стихии Огня, — с сомнением сказала Сора.
— Просто попробуй, — усмехаюсь в ответ. — Огонь или Лед. Большая ли разница?
Юки послушно сложила руки в печать, на что ей потребовалось несколько секунд. Да, ей еще тренироваться и тренироваться. Хорошо, что хоть желание есть. Хотя страх перед жизнью шиноби она так и не переборола.
Нахмурившись, девочка выпустила чакру. Несколько секунд ничего не происходило. Но потом в воздухе засверкали мелкие снежинки, медленно падающие на пол.
— Как?! — восхищенно воскликнула девочка. — Всего небольшое изменение печати, и результат появился?! Откуда вы знали, что эта печать сработает, господин?
— Просто знаю, — пожимаю плечами. — Но на будущее. Прежде, чем пробовать баловаться с печатями, доведи свой контроль чакры до ума. Уж этому-то в Академии учат достаточно хорошо.
Девочка слушала меня вполуха, восхищенно наблюдая за сыплющимися с ее рук кристалликами льда. Вздохнув, потрепал Сору за щеку, возвращая к реальности.
— Простите, Орочимару-сама! Да, контроль! Я помню, помню.
— Ты тратишь слишком много чакры на обычное создание льда. Давай начнем с более простых задач. Ты уже умеешь ходить по деревьям?
— Ну, да.
— А по воде?
— Немного.
— Хм, а можешь закрутить чакру в руке?
Показывать примеры тренировок по контролю чакры оказалось очень увлекательно, учитывая, что у меня с этим самым контролем сейчас определенные проблемы. Зато и сам немного потренировался. А то с самого утра всякой ерундой занимался.
— Я впервые видела, как ты учишь кого-то, — задумчиво произнесла Мицуко, когда Сора убежала на кухню, вымотанная расходом чакры.
— Разве?
— Ага. И, знаешь, вот если Мито видела то же самое, то я знаю, что она хотела от тебя, рассказывая про Кушину.
— И что же?
— Чтобы ты сам стал Хокаге!
Глава 20. Команда ?3
У меня на удивление бледная кожа. Я бы даже сказал, что серая. Словно у трупа. Никакой загар не пристает. Полгода на море никак не исправили положения. Очередное змеиное наследие — в эпидермисе, кроме меланоцитов, содержатся иридофоры: клетки, содержащие кристаллизованный гуанин, который отражает свет и придает блеск чешуе рыб и рептилий. Моя кожа не блестит только из-за особенностей рассеивания света в ороговевших клетках эпителия. Зато по цвету не отличается от стен в коридорах и классах Академии шиноби.
В последний раз провел ладонью по серой и слегка нагревшейся на солнце стене учебного заведения Конохи, направился к его входу. Скоро должны были начать представлять сформированные команды их наставникам. Не хотелось бы опоздать на это мероприятие.
Еще раз с интересом посмотрел на свою кисть, сжимая и разжимая при этом кулак. А ведь если присмотреться, то и в самом деле поблескивает. Забавно. В моем теле столько странностей, что даже удивительно, как его отец мог спариваться с человеческими самками и получать при этом потомство. Улучшенный геном слишком большой и необычный, что делает меня уже и не человеком вовсе. Хотя большая его часть, как я недавно выяснил, вообще никак не влияла на тело до начала моих экспериментов с ним и только в сочетании с генами других кланов давала удивительные результаты.
Осмотр собственного теневого клона показал наличие отражающего слоя в сосудистой оболочке глаза, так называемого тапетума. Тот же гуанин теперь и в сетчатке имеется, отчего она сверкает пурпуром в ночи. Сумеречное зрение стало в разы лучше — из-за этого я и начал свою копию из чакры пытать. А вот днем теперь иногда слишком ярко, хотя зрачки сужаются до ширины бритвенного лезвия. Но это еще не все прелести, которые я не заметил сразу после обретения нового тела.
Задумчиво почесал вертикальную складку кожи на лбу.
Не знаю пока, какие геномы это породили, но под ней скрывался непарный глаз. Парапинеальный орган, который у млекопитающих и птиц атрофировался за ненадобностью, а у современных рептилий в размере составляет меньше миллиметра. Непарный глаз и структуры на него похожие имеются у некоторых рыб, миног, ящериц, черепах и прочих животных. Вообще, у наших общих предков светочувствительных органов было несколько пар. Какие-то исчезли с концами, а какие-то сохранились. Одна из пар превратилась в глаза, вторая слилась в один, пинеальный, орган — эпифиз, от третьей остался только левый парапинеальный орган. И именно он у рептилий называется теменным глазом.
Функции непарного глаза у пресмыкающихся своеобразные. Он регулирует секрецию мелатонина, но эпифиз, который, как и у млекопитающих и птиц, спрятан глубоко в черепной коробке, вполне может справляться с этим и с помощью обычных глаз. Поэтому парапинеальный орган у ящериц нужен, во-первых, для контроля проведенного на солнце времени. Во-вторых, он помогает ориентироваться в пространстве по Солнцу и его поляризованному свету, а также по магнитному полю Земли.
Для чего, почему и зачем у меня появился третий глаз, я так и не смог понять, потому что он вообще ничего не делал. Просто светочувствительный орган, развитый почти так же, как и обычные глаза, но не имеющий двигательных мышц и закрытый сросшимися и непрозрачными вертикальными веками. Выращенные перед перерождением организмы на основе моего нового генома ответа не дали. Могу только предположить, что в появлении ока на лбу повинно сочетание генов Чиноике, отца этого тела и Узумаки. Была надежда, что оно является ключом к технике Глаза Разума Кагуры, с помощью которой некоторые красноволосые могут видеть чакру на огромном расстоянии с исключительной детализацией. Но у меня так не получалось.
Короче, никакого толка. Только лишняя дырка в голове.
Вошел в Академию на волне вновь нахлынувшего неудовольствия от чрезмерного количества нерешенных загадок. Хорошо хоть атмосфера школы немного исправила настроение. Здесь я бывал редко, в основном все в другой части здания, где офис Хокаге находится и задания распределяют. Но там совершенно по-другому все выглядит. Хотя те же стены, та же архитектура, но здесь доски пола стерты детьми, штукатурка и дерево исчирканы кунаями, пахнет мелом, и вместо кабинетов просторные аудитории. Ностальгия.
