После Пламени. Ангбанд

Коридоры становились все более узкими, с низкими потолками. И на стенах вместо светильников горели факелы, да и те попадались реже и реже. Пламенный нахмурился, собираясь отчитать орков за то, что ему пришлось идти в это неприятное место. Но тут же сообразил, что вряд ли рядовые воины посмели бы нарушить заведенный порядок. Происходящее мало походило на случайность или чью-то ошибку.

По спине мастера пробежал холодок. Феанор приостановился, сомневаясь, стоит ли идти дальше. В конце концов, пленных все равно приведут к нему. А если нет, можно будет потребовать... ну, ладно, попросить разъяснений у Мелькора. Хотя разговаривать с Валой лишний раз Пламенному совсем не хотелось.

Нолдо застыл на месте, положив ладонь на рукоять меча, с которым в последнее время не расставался. Если сейчас отступить, это могут принять за слабость. Или нет? Неважно — не станет он отступать! А вот того, кто осмелился бросить вызов, Феанор заставит пожалеть о дерзости! Даже если это окажутся все майар Ангбанда во главе с Сауроном. Пламенный усмехнулся и пружинисто зашагал вперед.

Противник ждал его за углом, в небольшом зале. Саурон стоял, скрестив руки на широкой груди, обтянутой кроваво-красной туникой. Спокойный и собранный, как всегда. На поясе у него висели два коротких меча. Новых — во всяком случае, Феанор не видел их прежде.

— Забери свою часть добычи, — едва шевельнулись тонкие губы майа.

На этот раз не все эльдар, притащенные в Ангбанд, были воинами. И нолдор среди них оказалось только четверо, один — совсем мальчишка. Пятеро пленников были из народа синдар: двое мужчин, две женщины и подросток.

Пламенный знал, что орки захватывают не только нолдор, но предназначенных для него узников раньше всегда отделяли сразу. Значит, теперь Саурон решил показать, как это происходит. На такой вызов невозможно было ответить: зачинщиком ссоры оказался бы Феанор, а не майа.

Пламенный медленно убрал руку с меча и повернулся к конвоирам.

— Развяжите моих, — приказал он отрывисто.

Орки послушно сняли путы с тех четверых, кому предстояло отправиться в мастерские.

— А мы? — забеспокоился юный синда.

— А они как же? — почти в один голос с ним воскликнул мальчишка-нолдо.

— Нолдор, следуйте за мной, — сквозь зубы распорядился Феанор, поворачиваясь к выходу.

И вздрогнул: в стенной нише сидел волк. Неподвижный, словно статуя. Глаза горели синим огнем, в приоткрытой пасти поблескивали клыки. Значит, Саурон действительно ждал нападения. Нет, не просто ждал — добивался!

— Сколько мяса можно забрать нам, Повелитель? — раздался за спиной орочий голос.

— Троих, — равнодушно ответил Саурон. — Вы хорошо поохотились и заслужили развлечение. Выбирайте любых. Оставшихся отведете в казармы. Шабрук!

— Повелитель?

— Проследи, чтобы мясо доставили на место живым и не поврежденным. Проверю.

Лицо Пламенного застыло. Позволить сейчас оркам издеваться над синдар — и нолдор, увидевшие это, никогда не поверят, что он не враг. И остальным расскажут. Но вмешаться — значит, погубить всех пленных.

— Нолдор, идемте! — в голосе Феанора прозвучала такая злость, что мальчишка, оказавшийся ближе других, отшатнулся.

— Слушаюсь, Повелитель Саурон! — орк довольно осклабился. — Мы заберем себе девок. И этого, мелкого.

— Да сколько ты с мелкого мяса снимешь, Шабрук? — зашумели другие. — Выбирай покрупнее. Девки вон гляди, какие тощие.

— Ну, что вы стоите?! — прорычал Феанор. — Идем. Живо!

Схватил оцепеневшего паренька за плечо, подтолкнул к двери. Не рассчитал силы: мальчишка едва не упал.

— Много ты понимаешь! — огрызнулся Шабрук. — С девками интересней, с мелким тоже. Вам лишь бы пожрать!

— Мелкий меньше продержится. Сдохнет.

— У меня долго не сдохнет. На спор?

— Пожалуйста! — одна из женщин-синдар кинулась к Пламенному.

Ее оттащили за волосы.

— Ныш! Бархуг! Файх! Отведите мясо в казармы. И чтоб по дороге не трогать!

— А наша доля, Шабрук?

— Успеете. Я же сказал: у меня долго не сдохнут.

Феанор взглянул на Саурона: тот пристально смотрел на него. И улыбался. Пламенный до крови закусил губу, в глазах потемнело от ярости. Не поддаваться! Иначе ловушка захлопнется. И тогда нолдор в Ангбанде уже ничто не спасет. Независимо от исхода боя с майар.

— Линдур! — по щекам мальчика-нолдо катились слезы. — Спаси его! — он вцепился в руку Феанора. — Спаси, ты же можешь!

— Идем, м-мя-асо, — Шабрук схватил юного синда за шиворот. — С тебя и начнем. А девки посмотрят. Гнарт! Забирай оставшуюся.

Саурон улыбался.

— Не могу, — с трудом проговорил Феанор. — Он... не нолдо.

Повернулся к выходу. Сделал шаг, потом еще один.

— Полагаю, одного урока будет достаточно, — негромко заметил Саурон, глядя на синеглазого волка. — Нолдор ведь быстро учатся. При правильном обращении.

Феанор медленно, словно сквозь толщу воды, шел к выходу. Спасительному. Бесконечно далекому. Ведущему — в Ангбанд.

28

— Нолдор...

Никогда я не видел Фенырга таким... нет, не усталым. Надломленным. Как бывают иногда камни: на поверхности — гладкие, сверкающие, а глубоко внутри — невидимая глазу трещина.

— Вы мечтаете о свободе.

Он замолчал. Почему-то посмотрел на свои браслеты — с таким отвращением, даже с ненавистью, словно не по собственной воле надел их. Резкими движениями стянул их с запястий и швырнул на пол. Вскинул голову, жадно вглядываясь в наши лица, словно ожидая чего-то.

Кого-то он мне смутно напомнил. Я невольно вздрогнул, когда осознал — кого. Нахмурился, всматриваясь в лицо Фенырга... ох-х, нет, померещилось. Да и не мог оказаться здесь, в Ангбанде, Феанор. Разве что во главе победоносного войска, останься он жив.

— Вы мечтаете бежать из Ангбанда, — продолжал Темный майа. — Убивать орков. Расправиться с Врагом.

Краем глаза я заметил, что Тинмэ тоже глядит на Фенырга с сомнением. И Нилдо. И Лораварнион. Но майа продолжал свою речь, и я видел, как мастера один за другим чуть встряхивают головой, освобождаясь от морока. Потому что как бы ни были Моргот и его слуги искусны в иллюзиях, на этот раз их постигла неудача. Кто же поверит, что Феанор мог предать свой народ, изменить Клятве, стать слугой Врага!

— Ангбанду ничего не стоит уничтожить вас, более того, он стремится вас уничтожить! Всех, по обе стороны Эред Энгрин. Этого не произошло до сих пор лишь потому, что Мелькор не позволяет. Но Восставшему вы безразличны, а каждая новая попытка побега, каждый убитый орк может стать поводом для начала войны. Последней для нолдор.

Глаза Фенырга странно блестели. И голос срывался, словно майа трудно было говорить. Право, я поверил бы в его искренность, если бы не знал наверняка, что все это не более, чем игра.

— Не губите себя, нолдор. Не губите других. Свобода, которую вы ищете, — в ваших сердцах. Победа над Врагом, которой вы жаждете, — в творчестве.

По щеке Фенырга медленно катилась слеза. Никогда бы не подумал, что майар способны плакать. Тем более Темные майар.

— Побеждайте Врага в себе. Пока вы творите, вы свободны.

29

— Чего мы ждем, Маэдрос? — жестко спросил Келегорм. — Сильмариллы по-прежнему в руках убийцы нашего отца и деда, а мы медлим!

Остальные братья молчали, но я чувствовал, что сейчас они на его стороне. Даже Маглор, похоже, начал колебаться.

А ведь ты прав, Неистовый. Тот, кто сейчас владеет Сильмариллами, — не наш отец, хоть и носит его имя. Друг Моргота убил в себе короля нолдор. И величайшего в Арде мастера. Да и Финвэ не попал бы в Мандос, если бы не дружба его старшего сына с Восставшим.

— Ты даже запретил нам смотреть на Ангбанд в палантиры! — гневно бросил Келегорм, не дождавшись ответа.

— Ты готов встретиться взглядом с Морготом? — подчеркнуто спокойно осведомился я.

С Морготом-то не так страшно, а вот с отцом... Если положение Феанора в Ангбанде не изменилось, братья решат, что это наваждение Врага. Но если предатель успел поссориться со своим покровителем, они могут принять его за пленника, кинуться на выручку и попасть в ловушку. Мне тогда не остановить их. Так что лучше не рисковать.

— Ты уверен, что выдержишь, Келегорм? — я в упор глядел на него. — Что вместо того, чтобы проникнуть в помыслы Врага, ты не раскроешь ему свои? Молчишь? Я был там, понимаешь? Я смотрел в глаза Врагу. Я способен вынести это. Вы — нет. Никто из вас.

— Но сколько нам ждать?! — упрямо спросил Неистовый. — Клятва должна быть исполнена!

— Клятва будет исполнена, — эхом откликнулся я. — Когда наступит время. Напав на Ангбанд сейчас, мы обречены на поражение.

— А что изменится позже? — заговорил Карантир.

— Моргот слабеет, — объяснил я. — У него сожжены руки, я сам видел. Он даже исцелиться не может.

— С тех пор прошло больше четырехсот лет, — фыркнул Куруфин. — Враг был ослаблен пленом, но здесь он на своей земле. Что, если он, наоборот, восстанавливает силы?

Я покачал головой:

— Моргот нетерпелив.

— Он тебе сам признался? — усмехнулся Келегорм.

— Нет, просто я внимательно изучал историю мира, — парировал я. — О нетерпении Восставшего упоминается с самого начала. Так вот — если бы он мог, он бы напал на нас. Значит, или это ему невыгодно, или он не в состоянии вести войну. В любом случае, мы получаем отсрочку и сможем как следует подготовиться.

— И долго ты собираешься готовиться, Маэдрос?

— Столько, сколько потребуется, — отрезал я. — Нам нужны прочные доспехи, нужно такое оружие, чтобы даже огненных духов брало. Что толку, если мы поторопимся и погибнем в безнадежном бою?

— А если не поторопимся? На что ты рассчитываешь?

— На победу.

30

— Да не можем мы больше тянуть! — сердито выкрикнула Дэрт. — Терпеть это подобие Музыки, эту... эту мерзость совсем рядом с Ангбандом! Даже если Мелькору все равно...

— Мелькору не все равно! — возмутилась Таринвитис.

— Тише вы, обе! — от окрика Саурона замерли все. Даже Алаг, игравший язычками пламени в светильнике.

— Вы хотите войны, — Первый обвел остальных внимательным взглядом.

Возражений, разумеется, не последовало.

— Вы мечтаете отбросить нолдор от Ангбанда и очистить от них Север.

— Эндорэ, — поправила Ральтагис.

— А потом и Эндорэ, — кивнул Саурон.

— Для этого надо, чтобы Мелькор наконец начал действовать! — фыркнула Дэрт.

— Начнет, — заверил ее Первый. — Ждать осталось недолго.

— И сколько же? — хмуро уточнил Нэртаг.

— Недолго, — с нажимом повторил Саурон.

И добавил, понизив голос:

— Я лично занимаюсь этим вопросом.

Дарглуин при этих словах ухмыльнулся, оскалив блестящие клыки. Уши под голубовато-серыми волосами по-звериному заострились.

— Мы могли бы помочь тебе, — предложила Дэрт.

— Нет, — отрезал Первый. — От вас требуется только одно: не мешать. И набраться терпения.

— Терпения... — рыжеволосая майэ скривилась. — Я уже полтора века не создавала ничего нового! И всё из-за...

— В самом деле? — насмешливо переспросил Саурон. — А с каких это пор Поющим Ангбанда нужны какие-то особенные условия, чтобы творить?

— Дело не в условиях, — вмешалась Ральтагис. — Мелькор создал Тему, которую мы подхватили. И он должен вернуться к ней.

— Вот именно! — поддержала ее Дэрт. — Нам иначе не справиться: в Амане четырнадцать Валар, а у нас — только один.

— Зато этот один стоит четырнадцати! — вскинулась Таринвитис.

— А толку? — вздохнул Ирбин.

— Мелькор будет петь с нами, — сказал Саурон. — Обещаю.