Роман "Горький ветер свободы"

— Было бы странно, если бы вы сказали иначе, — проницательно улыбнулась Эльнора. — Что ж, благодарю вас за комплимент. И простите, если я вас ненароком шокировала. Если когда-нибудь вам понадобится помощь, знайте, что у вас есть здесь надёжный друг.

Я искренне её поблагодарила.

Рассказывать о состоявшемся разговоре Данте я сочла нецелесообразным.

Глава 14

Стоя у окна, я ещё раз подняла камень повыше и осмотрела его в солнечном свете. Изъян определённо есть, пусть и небольшой. Но мощность всё же будет не та. Вернувшись к столу, я взялась за перо. Ладно, опишем всё как есть, а дальше пускай у Фредиэно болит голова, какую именно назначать цену.

— Привет! — В дверном проёме появилась фигура Ренцо. — Я искал Данте и решил заодно заскочить.

— Привет.

Я улыбнулась и призывно махнула рукой. Ренцо вошёл.

— Хочешь чаю? — Я повернулась к подносу, на котором стоял заварочный чайник с узким горлышком и, помимо моей чашки, всегда имелась на всякий случай ещё одна, чистая.

— Нет, — отказался Ренцо. — Забежал на минутку.

По правде сказать, я испытала чувство облегчения. Я осознавала, что окончательно запуталась в своих отношениях. С одной стороны, факт оставался фактом: Ренцо не вызывал во мне тех же чувств, что Данте. С другой, мне по-прежнему казалось, что моё отношение к Данте следует перебороть, преодолеть, поскольку никакого совместного будущего у нас в любом случае быть не может. Следовательно, можно и даже правильно будет построить отношения с другим человеком.

Возможно, более активная позиция со стороны одного из мужчин, будь то Данте или Ренцо, помогла бы мне разрешить собственные сомнения. Однако оба как будто выбрали для себя политику выжидания. Отношения с Ренцо топтались на прежнем месте, ограничиваясь редкими и в большинстве случаев не слишком страстными поцелуями. Складывалось такое впечатление, что большее кастеляну и не нужно. Данте тоже продолжал вести себя, как прежде. То холодно, то с дружеской теплотой. То держался отстранённо, то вдруг позволял проскользнуть неким полунамёкам, после чего я подолгу сидела в своих покоях и думала: правильно истолковала его слова или всё-таки нет?.. Невольно начинало складываться впечатление, что иметь дело с женщинами и вправду лучше. Эльнора, во всяком случае, значительно быстрее расставила все точки над "и".

— Данте нет на месте, — заметил Ренцо, — а мне надо его найти, чтобы кое-что уточнить. Есть несколько новых торговцев, с которыми мы ещё не сотрудничали, и с которыми теперь планируем подписать договор. Так вот, я хотел выяснить, сможет ли Данте встретиться с ними в четверг.

— В четверг — вряд ли, — нахмурилась я. — Попробуй перенести на другой день.

— Разве на четверг запланированы какие-то дела? — удивился Ренцо.

— Да, Данте собирается заехать к какому-то своему приятелю... Не помню имя, кажется, начинается на "Н". В общем, это личное дело, но всё равно дело, у них вроде бы намечается серьёзный разговор. А поскольку тот живёт за городом, думаю, Данте не будет в армоне практически целый день. Так что попробуй перенести торговцев на среду или пятницу.

— Ладно, если ты уверена...— с некоторым сомнением кивнул Ренцо. — Просто странно, что он ничего мне не сказал, и не позвал с собой.

— Это никак не связано с делами армона, — объяснила я. — Там какой-то деликатный вопрос. Я сама не знаю подробностей, по-моему, тот приятель попал в щекотливое положение и собирается попросить у Данте денег. В любом случае, он хочет поговорить один на один. Поэтому Данте и не предложил тебе присоединиться.

— Ну ладно, не предложил, так не предложил, — усмехнулся Ренцо. — Пожалуй, обижаться не буду.

— Думаю, не стоит, — согласилась я.

С делами удалось расправиться очень быстро, и я решила съездить в полюбившуюся мне чайную. Прихватила книгу (посещение библиотеки с некоторых пор сопровождалось лёгким чувством ностальгии) и отправилась в город.

Я уже допивала чай, когда цокот копыт за окном возвестил о прибытии сразу нескольких всадников. Ничего незаурядного в таком событии не было, поэтому я даже не стала отрывать глаз от книги. Сделала это лишь после того, как прибывшие вошли в чайную, громко стуча каблуками сапог для верховой езды.

Все они, кроме одного, носили одинаковую чёрную форму, но вот о чём именно она свидетельствует, я не знала. Между тем несколько человек окружили мой стол.

— Ваше имя? — официальным тоном спросил один из них.

— Сандра Эстоуни, — ответила я.

Разнервничавшись, даже забыла про донью.

Мужчина, задавший вопрос, быстрым движением схватил меня за руку и вытянул её, демонстрируя своим товарищам клеймо. Я вскрикнула от неожиданности.

— Дон Лоцци, это она? — спросил он затем.

Остальные расступились, пропуская ещё одного мужчину, единственного, который не был одет в форму.

— Она, конечно, она! — воскликнул он, глядя с радостью и одновременно откровенной неприязнью. — Я её узнал. Она была здесь в тот день, когда у меня пропал кошель. Это она его украла!

— Что?! — возмутилась я. — Для того, чтобы разбрасываться подобными обвинениями, у вас должны быть хоть какие-то основания! Лично мне ваше лицо не кажется знакомым. Но даже если мы и посещали это заведение в одно и то же время, готова поспорить, что кроме нас двоих здесь находилось ещё немало народу. Почему вы решили, что именно я что-то у вас украла?

— Зубы заговаривает, — заявил незнакомец мужчинам в чёрном, которые, по-видимому, являлись местными стражами порядка. К своему ужасу я поняла, что те кивают в знак согласия. — Сюда ходят приличные люди, которые не промышляют кражами, — вновь повернулся ко мне он. Выражение лица было такое, будто бедняге приходилось разговаривать с гадюкой. — А вот ты наверняка затесалась в порядочное общество именно затем, чтобы воровать кошели!

От возмущения я вскочила на ноги, но рука человека в форме тяжело опустилась на плечо, заставляя снова сесть.

— Я ничего подобного не совершала, — обратилась я к стражу порядка, стараясь сохранять видимое спокойствие, хотя руки начинали трястись. — Этот человек ошибается или же умышленно вводит вас в заблуждение.

Потерпевший лишь усмехнулся. Прочитать его мысль было легко: "Кому поверят — мне, уважаемому господину, или тебе, неизвестно откуда взявшейся рабыне и чужестранке?" Увы, поведение людей в форме целиком и полностью подтверждало его точку зрения.

— Мы во всём разберёмся, — заверил меня страж порядка таким тоном, что я сразу поняла: ни в чём особенно разбираться не будут. Эти люди уже нашли своего виноватого, точнее, виноватую, и слишком сильно напрягаться им теперь ни к чему. — Прошу вас добровольно пройти вместе с нами.

— Куда?

Я всё ещё пыталась сохранять спокойствие, но сердце заколотилось в бешенном ритме.

— К месту вашего заключения, — последовал спокойный ответ.

— Что значит "заключения"? — возмутилась я. — Мы ведь с вами только что пришли к выводу, что в ситуации надо разобраться?

— Простите. К месту вашего временного заключения, — со смешком исправился человек в форме. — Извольте встать и пройти с нами, пока мы не применили силу.

Я резко вскинула голову, услышав эту угрозу. Данте был прав. Вот он, мир, в котором существует рабство. Пусть даже здесь не Арканзия. Всё равно. Любого конфликта, мельчайшего навета достаточно, чтобы виноватым выставили именно человека с "драконом". Мне, разумеется, пришлось выполнить приказ.

— Господа! — окликнул стражей порядка хозяин чайной, с которым я была знакома и который до сих пор молча наблюдал за развитием событий. — Эта женщина — рабыня самого дона Данте Эльванди. Не думаю, что он обрадуется, узнав, что вы взяли её под арест без его ведома.

Я с силой сжала спинку стула, с которого только что встала. Надо же, не ожидала помощи с этой стороны. Хотя тот факт, что единственным моим шансом на спасение являлась формулировка "рабыня дона Эльванди", заставил болезненно поморщиться.

— Это действительно так? — спросил меня человек в форме.

Я утвердительно кивнула.

Стражи порядка стали о чём-то тихо переговариваться, периодически бросая взгляды то на меня, то на хозяина чайной.

— Хорошо, — постановил, наконец, всё тот же мужчина в чёрном, что всё это время вёл со мной переговоры. — Поедем сейчас в резиденцию дона Эльванди и переговорим с ним.

Меня довольно-таки бесцеремонно подтолкнули в сторону выхода. Обменявшись последним взглядом с хозяином заведения, я вышла на улицу. Здесь поджидала карета с зарешёченными окошками. Не имея особого выбора, я села внутрь; рядом и напротив тут же расположились двое мужчин. Ещё один поехал на козлах, остальные — верхом.

Мы подъехали к армону. Так хорошо знакомое место — и такие новые обстоятельства. Мужчина коротко переговорил с привратником, который во время диалога таращился на меня с новым интересом, потом нас пропустили внутрь и попросили подождать. Сбежались слуги, стали наблюдать за нами, перешёптываясь, но подойти совсем близко никто не решался. Мои щёки наверняка приобрели пунцовый оттенок. Сейчас я ненавидела цвет своей кожи. На смуглых лицах южан румянец не так бросается в глаза. Мало того, что они видят меня в сопровождении стражи, ещё и наверняка прослышали, по какому обвинению я арестована.

Ещё несколько минут — и лакей повёл нас на второй этаж. Стало быть, Данте дома и согласился нас принять. Или его нет, и вместо него нас ждёт Ренцо? В любом случае мои щёки стали ещё горячее.

До кабинета Данте мы не дошли. Он сам быстрым шагом шёл нам навстречу. Брови нахмурены, глаза метают молнии.

— Как вы посмели арестовать моего человека? — голос звучит не только холодно, но и грозно.

Намеренно проигнорировав преграждавшего ему дорогу стража, он заставил последнего посторониться, встал возле меня и положил руку мне на плечо. Я испытала такое острое чувство облегчения, что чуть не расплакалась. Нет, я не сомневалась, что Данте ни на секунду не поверит в историю о воровстве. Но он мог рассердиться на то, что я покидала армон, предварительно его не уведомив. Мог просто не оказаться на месте. Да и вообще, в таком переплёте, в какой попала я, трудно чувствовать себя уверенно заочно, даже если в теории и имеешь для этого основания.

— Против этой женщины выдвинуто обвинение в воровстве, — формальным тоном сообщил мужчина в чёрном.

— Ну так задвиньте его обратно, — отрезал Данте, и в его голосе не было даже намёка на иронию.

— Простите, дон Эльванди, но мы не можем этого сделать, — вежливо, но твёрдо ответил страж. — Обвинение выдвинуто совершенно официально, написана соответствующая бумага, делу дан ход. Истец — уважаемый человек...

— Кто? — перебил его Данте.

— Дон Женнаро Лоцци, — последовал ответ.

Данте нетерпеливо передёрнул плечами.

— В первый раз слышу про этого "уважаемого человека". В чём конкретно заключается обвинение?

— Дон Лоцци утверждает, что пятого числа этого месяца, в чайной на улице Южного ветра, Сандра Эстоуни украла у него кошель, в котором находились деньги и, главное, драгоценности общей суммой на три тысячи динаров.

Я в ужасе расширила глаза. Ничего себе сумма! Нормальные люди не носят с собой в кошелях даже десятой части.

— Я в первый раз слышу про этот кошель! — в очередной раз возмутилась я.

— Сандра, подожди пока в сторонке, — обратился ко мне Данте.

Прозвучало это примерно как обращение к ребёнку: "Помолчи, пока взрослые дяди разговаривают".

— Ваш уважаемый человек — большой оригинал, — продолжил разговор со стражами порядка Данте. Мыслил он явно так же, как и я. — И, видимо, большой любитель острых ощущений, раз ходит по чайным, нося такие суммы в кармане.

— Это его право, — заметил мужчина в чёрном, в общем-то, тоже резонно.

— Быть может, стоит просто выплатить этому человеку означенную сумму, чтобы уладить конфликт? — подал голос подоспевший из собственного кабинета Фредиэно.

Если недавно мои щёки горели огнём, теперь я почувствовала, что краска отлила от лица. Да, деньги, конечно, могли бы уладить конфликт, и Данте достаточно богат, чтобы позволить себе заплатить такую сумму. Но сделать это фактически означало признать, что я действительно виновна в воровстве. Можно сказать, что Данте таким образом возвратил бы потерпевшему украденное. Как я смогу оставаться после этого в армоне и смотреть людям в глаза? Хотя, наверное, я не о том думаю, и лучше всю жизнь прятать взгляд, чем сесть в тюрьму.

Не знаю, что изначально собирался ответить Данте, но, прежде чем заговорить, он точно успел увидеть, как я побледнела.

— Нет, — отрезал он. — Донья Эстоуни невиновна, следовательно, у меня нет причин платить из своего кармана за право уважаемых людей на рассеянность.

— Мы непременно расследуем это дело, как положено, — пообещал мужчина в чёрном.

Я мрачно хмыкнула: раньше он явно не собирался этого делать.

— Вы? — пренебрежительно фыркнул Данте. — Я сам расследую это дело, как положено, тут вы можете не сомневаться. Меня не устраивает, когда против моих людей выдвигают голословные обвинения. Полагаю, на данный момент мы всё обсудили? В таком случае вы можете идти.

— Подозреваемую мы забираем с собой, — твёрдо заявил страж.

В его голосе было столько уверенности, что я испугалась. И вопросительно посмотрела на Данте: неужели это правда? Они действительно имеют право так поступить, невзирая на всё влияние Данте?

— Глупости, — отрезал он. — Донья Эстоуни останется здесь. Если у вас возникнут к ней вопросы, вы всегда сможете приехать сюда, чтобы их задать.

Что-то в его тоне заставило меня заволноваться ещё сильнее. Уж слишком резко он говорил.

— Простите, дон Эльванди, но мы не можем так поступить, — подтвердил мои опасения мужчина в форме. — Как я уже говорил, против вашей рабыни выдвинуто официальное обвинение. Мы находимся на королевской службе и не имеем права данное обвинение проигнорировать. По закону мы обязаны заключить вашу рабыню в тюрьму до выяснения всех обстоятельств дела. Если невиновность доньи Эстоуни будет доказана, мы незамедлительно освободим её из-под стражи.

Я почти не обращала внимания на говорящего; наблюдала лишь за реакцией Данте, и всё внутри цепенело. Он свёл брови к переносице, напряжённо думая; сжатые губы превратились в тонкие полоски. Стало быть, всё, что говорит представитель закона, справедливо.

— В таком случае она останется под арестом в моей тюрьме, — после мучительной паузы объявил Данте.

Его тон не подразумевал возражений. Страж казался растерянным.

— Ну... В принципе, пожалуй, я не вижу причин для отказа, — согласился он наконец. — Но мы оставим своего человека, дабы он проследил, что всё сделано, как положено. Прошу прощения, дон Эльванди, но таковы наши обязанности.

— Оставляйте, — пренебрежительно пожал плечами Данте, недвусмысленно демонстрируя своё отношение не только к их человеку, но и, похоже, к институту в целом.

Он поманил в сторону своего секретаря, уже успевшего к нам присоединиться в числе массы прочих свидетелей, и стал быстро отдавать какие-то распоряжения. Говорили они очень тихо, так что ни я, ни стражи ничего слышать не могли.