* * *
Дорин рылся в груде разномастного вооружения, собранного детишками по приказу Ву. Снаружи почти стемнело. Он проспал весь день и успел отдохнуть, хотя еще берёг левую ногу, получив глубокий порез после встречи на крыше.
Новая ночь увидит то же представление: охоту на Ночных Клинков. Первая ступень плана, если таковой вообще имеется. Он хмуро поглядел на ржавый, выщербленный нож: был отличным оружием... лет сто назад. Выбрав замену потерянным лезвиям, он начал рассовывать их в перевязи.
— Ага, вот ты где! — воскликнул Ву, шумно вбегая в погреб, их новое убежище. Он потирал руки и поводил бровями. — Готов выполнить мой план, да?
Дорин косо поглядел на приятеля, пробуя кончиком пальца остроту изогнутого кинжала. — Твой план?
Маг остался невозмутимым. — Разумеется! План налета на штаб-квартиру Панга!
— Он мне никто.
— Не он. Шкатулка, друг мой. Мы должны ее заполучить.
Дорин полюбовался на острое как бритва, смертельно опасное лезвие стилета. — Зачем? Что в ней такого?
— Все равно. Я знаю, что она важна.
Дорин уставился на мага, сгорбившегося подобно старцу. — Ты не знаешь, что там. Да?
Ву негодующе поскреб щеку. — Мне не нужно знать. Инстинкты твердят, это важно.
Натянув старый плащ, Дорин пошел к выходу. — Что ж, это подождет. Я занят собственным планом.
— Каким — таким планом? Выследить всех Ночных Клинков? Зачем? К чему? Кто они тебе? — Маг воздел морщинистый палец. — Ага! Вижу. Ты хочешь то, что они охраняют. Может, взял контракт? — Палец пренебрежительно дернулся. — Она никогда не наняла бы тебя.
— Не контракт. Считай это... презентацией.
Седеющие кустистые брови взлетели в преувеличенном понимании: — Ага. Снова вижу. — Сморщенные губы поджались, голова качнулась. — Ты ждешь моего сообщничества, не так ли?
Дорин ощутил, как привычно напряглись плечи. Парень так легко умел вызывать в нем раздражение! Он поднял глаза к нависшему потолку. — Именно! Когда?
Маг церемонно повел руками. — О, время еще есть. Мальчишки и девчонки не успели расчистить тоннели. Иди восвояси. — Палец указал на дверь. — Я дам тебе знать.
Дорин раззявил рот. "Боги! Безумен как раздавленная крыса!" В голове бушевало множество язвительных ответов, однако он лишь выбежал наружу.
Много позже, затаившись на коленях в укрытии за дымоходом, он всё не мог избавиться от злости на мага-выскочку. Кем тот себя вообразил? Это был приказ? Какого... он связался с ним? С тупым, бесполезным засранцем?
Две темные тени приземлились на крышу, держа заряженные арбалеты. Уставились на улицу внизу. Дорин выхватил клинки и атаковал.
Они были вполне умелыми, заметили его бесшумное приближение. Развернулись, но он был слишком близко: один выстрел ушел в сторону, второй арбалет он выбил из рук. Дорин перерезал обоим жилы под коленями, бойцы упали на сухую глину крыши. Первого он пнул ногой, заставив полететь в переулок. Второго ударил в живот, будто потрошил рыбу. Ночной Клинок, словно гусеница, свернулся над смертельной раной.
Пора преподать урок мелкому мерзавцу, решил вдруг Дорин. Прояснить, кто из них главный.
Он бросился навзничь. Болты просвистели над головой. Стреляли сзади. Двое Клинков вышли из укрытия; одни бросил арбалет, нападая, второй натягивал тетиву.
Дорин и Ночной Клинок сошлись на краю крыши. У каждого было по два ножа. Схватка шла в молчании, лишь оружие звенело и скрипело, сталкиваясь, разражаясь короткими стаккато.
Ночной Клинок норовил обойти Дорина, подставив под выстрел, а тот старался оставаться под прикрытием противника. Они шагали, шелестя мокасинами по сухой глине, вытянув руки, готовые отразить удар.
Серия обманных движений позволила Дорину подойти ближе. Клинок был вынужден отступать, Дорин гнал его, без конца нанося колющие и режущие выпады. Мужчина едва не споткнулся, оправился, но был теперь много ближе к собрату. Дорин вел его туда, куда и хотел.
Противник ухитрился заблокировать оба ножа; они балансировали на краю, сойдясь тело к телу, ножи скрипели, Ночной Клинок коротко и хрипло дышал ему в лицо. Дорин понял, что допустил ошибку. Противник оказался выше и сильнее его, да и второй переместился и, уже вблизи, нацеливал на него арбалет.
Акробатические навыки не подвели. Дорин подпрыгнул, ударил врага ногой, выбив дыхание, и отскочил в сторону. Второй Клинок с руганью опустил оружие. Дорин злился на себя за то, что так затянул игру; но всё было кончено — пинок сломал противнику ребра. Ассасин понимал, что уже победил. Едва коснувшись ногами крыши, он рванулся вперед, захватил руку и нанес серию коротких ударов в торс, загоняя противника к стрелку. Оба полетели, махая руками, и тяжело шлепнулись на камни тремя этажами ниже.
— Впечатляет! — крикнул кто-то. Дорин повернулся, приседая. Очередной Клинок стоял на крыше, разведя руки и показывая пустые ладони. — Какой агрессивный стиль! Фаруй был твоим учителем, верно?
— Кто? — Дорин пощупал ногой крышу сзади, на всякий случай готовясь прыгнуть с края.
Мужчина был в свободных черных брюках и рубахе, волосы тоже черные и коротко остриженные. Он развел руки еще шире, пытаясь одновременно пожать плечами. — Ну, я так и подозревал. Он не стал бы открывать свое имя. Жилистый? Способен был побить тебя одной рукой?
Его старый наставник делал именно это — лупил каждый день, заставляя просить пощады. Обычно одной левой.
Но прежний Мастер-ассасин Тали, Фаруй? Именно он? Кое-кто намекал, но старик всегда встречал любые намеки хохотом.
Дорин не выказал мыслей, держа лицо непроницаемым. — Не знаю, о чем ты толкуешь.
— Еще бы. Сколько?
— Чего "сколько"?
— Сколько хочешь за работу на нас? Мы нашли бы применение человеку с такими навыками.
— Работать на Чулалорна? Правда?
Ночной Клинок пренебрежительно махнул рукой: — Имена не особо важны. Считай это самостоятельным продвижением. Назови же цену. Сколько?
Что-то в этих речах — то ли наглый тон, то ли предельная откровенность — рассердило Дорина. Он пригнулся, нащупывая пальцами ноги выступ, край стены. — Думаю, ты прав. Имена не важны. Но я не продаюсь.
— Очень жаль.
Два вопля заставили Дорина застыть. Арбалетный болт пролетел над головой. Первый крик был птичьим, удивительно громким. Второй вырвался из человеческого горла, в нем звучала невыразимая мука. Дорин опомнился и развернулся влево, увидев, как громадная хищная птица нависла над еще одним Клинком. Когти целиком охватили череп, на длину ножей войдя в глазницы. Мужчина уронил арбалет, упав, и беспомощно извивался в железной хватке.
Раскрытые крылья превосходили шириной лежащего человека. Один взмах, и хищник оторвал жертву от крыши. Ноги дергались в судорогах. Едва перелетев край, тварь раскрыла когти, бросая уже мертвое, изуродованное тело.
Да что же это такое?! Дорин понял, что остался один. И непроизвольно задрожал. Это был эффект того громкого крика. Нет сомнений, так хищник обездвиживал добычу; и это отлично сработало.
Дорин вспомнил, что находится на открытом месте, и поспешил слезть по стене. Направился к северу, перебегая от одного темного угла к следующему. Он знал, кого хочет повидать: дважды хищные птицы атаковали его врагов, и он не понимал, станет за это благодарить или негодовать.
У высокой стены конюшен он залез в открытое окно мансарды. Внутри, как обычно, дневные птицы дремали на жердочках. Внизу сидела на ящике Уллара, скрестив ноги и закрыв глаза. Впрочем, она тут же заморгала, сонно улыбаясь, промурлыкав: — Вижу, ты в порядке.
— Благодаря тебе?
— Благодаря Горному Королю.
— Горному Королю?
Она слабо пошевелила плечами. — Одно из его имен. Он прилетел оттуда. С дальнего севера, с Феннских гор. Здесь он одинок и потерян. Не на месте среди малых птиц. — Она склонила голову, вглядываясь в него. — Как и ты.
— Я не одинок.
— Одинок, хотя сам не понимаешь.
Он сел рядом и вздохнул. — Ну... все же спасибо. Тебе лучше?
Она кивнула и прижалась к нему. — Да. Благодаря твоим деньгам. Брат выздоравливает.
— Хорошо... но я прошу больше так не делать. Слишком опасно для тебя. У меня много врагов. Темных дел.
— Знаю. И могу помочь.
— Нет. Хватит. Не вмешивайся.
Она схватила его ладонь. — Слишком поздно.
— Уллара... нет. Это не игра.
— Знаю. Держи меня.
— Чего?
— Держи меня. Останься и держи. Не хочу быть одна.
Осторожно и неохотно он обнял ее и прижал крепче. Девушка казалась очень горячей. Прижатый лоб обжигал ему грудь. Глаза закрылись, тихое дыхание приобрело медленный, размеренный ритм.
Он обнимал ее, чуть покачивая, пока окна не окрасились зарей. Затем опустил и прикрыл старой попоной, слез по деревянным планкам стены, пока не стало слишком светло.
* * *
Сестра Ночь проводила большую часть времени в медитациях. Сидела, скрестив ноги, в грязном подвале выгоревшего дома, где покой ее нарушали лишь крысы и тараканы. Да и они удалялись, унюхав живое существо. Ее предприятие требовало нечеловеческого терпения; какая удача судьбы, что она и не относилась к людской расе. Сестра Ночь исследовала самые границы Королевства, или Оплота, давно запечатанного от всех нарушителей. Это свершили самые могущественные и активные деятели материальных миров, такие как брат К'рул и Килмандарос, и Оссерк. Потому требовалась прежде всего осторожность.
Первые же касания привели ее к выводу: это не прорыв врат садка, прямой и постоянный доступ — скорее проникновения опытного практика, умело владеющего природным источником.
Но и такое представляло собой эпохальное достижение. Открытие — или, скорее, пробуждение — потерянного всеми Оплота. Могущественные сущности заметят. Ей уже приходилось таиться от защитника Куральд Эмурланна, того, кто остался внутри.
Ей особенно не хотелось оказаться в его руках.
Но загадка оставалась: кто это сделал? Она не ощутила крови или наследия Тисте Эдур, хотя Эмурланн принадлежал им, как Галайн — Тисте Анди. Оставалось заключить, что доступ был открыт не прямо в Эмурланн, скорее, был проложен мост в пограничный регион. Человеческий садок. Дикое, хаотическое недокоролевство, названное Тенью.
Опасное не-место, эта Тень. Все не таково, каким кажется. Вещи перемешаны и наслоены. То, что мнится реальностью, на деле... невещественно. Подобно дерзкому обману.
Тут она ощутила, что уже не одинока. Узнала гостью и улыбнулась уместности происходящего. Открыла глаза, моргая от стремительности возвращения из запредельных далей. — Я как раз думала о Галайне и Эмурланне. Весьма кстати, что и Лиосан являет себя.
Защитница Ли Хенга Шелменат встала перед ней. Волосы сияли серебром под светом луны, пославшей луч сквозь дырявый пол. Сажа горелых бревен запачкала рукава и брюки. Сестра Ночь чуть склонила голову. — Привет вам, леди.
— Уже нет. Не в этой жизни.
— Тем не менее. Что я могу сделать для вас?
— Зачем вы здесь? Чего хотите?
— Я уже говорила — исследую интересные феномены.
Шелменат кисло улыбнулась. — Не только это. Я знаю, кто вы или что вы. Ваш род несет лишь разрушение. Я не позволю. Я требую, чтобы вы ушли.
— Уйду. Когда буду готова.
Защитница так сжала кулаки, что задрожали руки; глубоко вдохнула и подняла лицо к свету луны, вся полнясь негодованием. Обе знали: у нее не хватит сил, чтобы принудить к выполнению приказа. Затем она села на груду кирпичей, удивив Сестру Ночь, беспомощно уронила руки на колени, являя крайнюю усталость. — Он придет?
Сестра Ночь моргнула. — Кто?
— Сын Тьмы. — Женщина указала на ночное небо. — Не думаю, что посмею взглянуть ему в лицо. Крепость обрушится из-за солнца, давя нас?
"Взглянуть в лицо?" чуть не спросила Сестра Ночь. "Мало кто в наши... Ах, понимаю. Бедная Шелменат. После стольких веков. А он, вероятнее всего, даже не помнит о тебе". Она покачала головой. — Он не хранит границы Эмурланна. "Этим занят другой".
— Однако он будет разгневан проникновением.
— Неужели? Кому дано знать? Времена меняются. И мы тоже.
Шелменат закрыла лицо руками. Едва слышно прошептала: — Так много погибло — и ради чего?
— Слишком давно, Защитница.
Руки резко опустились. Шелменат сверкнула глазами. — Не для тех, что лишились жизни! Нельзя просто сделать вид, что ничего не было!
Сестра Ночь не нашла ответа.
Так они долго молчали; тусклое серебро лунного света лилось сверху, омывая груды кирпичей и горелых деревяшек. Наконец Сестра Ночь кашлянула и сказала: — Если дойдет до встречи, я... я сделаю что смогу.
Сжавшаяся Шелменат кивнула, явно чувствуя облегчение. — Благодарю. — Встала и пошатнулась, схватившись за бревно. Сажа дождем осыпала светлые волосы, оставив черную полосу. Кивнула на прощание и вылезла наружу по груде обломков.
Сестра Ночь осталась смотреть в темноту. Да, она не верила, что проникновение в садок, даже его развитие, возродит былую вражду. Едва ли кто из старых игроков остается поблизости. Но верно и то, что слишком многие не отпускают прошлое. Так они определяют самих себя. Им лучше глядеть в былое, нежели в грядущее. Уж не нашла ли она фундаментальное различие двух подходов к жизни и миру?
Голова склонилась во мраке, черные волосы коснулись плеча. Интересно, к каким еще вещам она оказалась слепа, слишком увлекшись поисками? Что за тревожная мысль. Она решила внимательнее отнестись к будущему, сохранять открытость к широкому кругу возможностей.
Может быть, на это и намекал брат К'рул в недавнем разговоре. Не зря он назван Открывающим Пути.
Глава 15
Шелк ждал, стоя в ночи за северной стеной. Изрытая земля затвердела, поблескивая инеем, местами ветер намел белые полумесяцы, еще не достойные называться снеговым покровом. Небо было ясным и казалось необычайно холодным, ветер проникал до костей. Он как мог туго натянул меховой плащ, изо рта шел густой пар.
К западу, за вытоптанными пустыми полями и ломаными скелетами деревьев, шла битва.
Но не осажденные хенганцы схватились там с силами Кана. Багряная Гвардия гнала привычную добычу, зверя-человека Рилландараса.
Битва началась на закате, когда он выдал укрытие твари.
Разумеется, ради пользы Ли Хенга. В конце концов, рассудил он, монстр исполнил свою задачу — изгнал канезцев с севера — но остался угрозой будущему города. Нельзя упускать такой момент.
Так Шелк представил свои действия сотрудникам — магам. И они согласились. Нужно было думать о будущем, о безопасности и процветании горожан.
Он потер ладони, согреваясь, и кивнул Дымокуру, что стоял у черного зева пещеры под стеной, тайного прохода, который запечатают и никогда не вспомнят после этой ночи. Дымокур махнул рукой в знак понимания и нырнул в тоннель.
Теперь дело было за ним. Осторожно растерев руки, ощутив холодную плоть, он открыл Садок. И вновь потянулся не к привычным путям Тюра, но дальше, ища след — или вкус — древнего Лиосана. Не то чтобы он решился бы вызвать эту мощь... Нет, сегодня ночью хватит простого намека. Так сказать, слабого запаха в ночном воздухе.
