Двое и старуха. Записки некроманта

Я все еще колебался — так просто отдать свой дом! А скитаться по Империи и упокаивать погосты до конца дней мне, мягко говоря, не хотелось. И для своих детей я не желал такой жизни. Хотя, их мог поселить в своем замке отец. Но и такой вариант меня тоже не устраивал... Однако, лич решил все за меня.

— Мудрые слова, девочка, держи от меня подарок, — и бросил ей стеклянный шар.

Муэри легко поймала его, но тут же, вскрикнув и скривившись от боли, уронила на густо усыпанный мелкими камнями пол. А я, словно в той давней истории с "некрофилами", не раздумывая, метнул в лича "Смертельный болас" — два боевых пульсара, связанные между собой силовой нитью и сделал быстрый перекат влево. Старуха не поставила никакого оберега и превратилась в горстку пепла. Я быстро взял себя в руки и приготовился к бою.

— Согласись, она нас перехитрила, — вдруг совершенно спокойно сказала Муэри.

— Ты о чем?

— Посмотри сюда.

Я посмотрел и увидел осколки стекла.

— Это был...

— Ее филактерий.

Я начинал понимать — раскалив стеклянный шар, в котором была заключена ее душа, старуха убила сразу двух зайцев — Муэри уничтожила ее филактерий, я же, в свою очередь, атаковал ее, а как реагировать на мою атаку — выбирать было ей...

— Покажи руку.

— Ерунда. Ожог. Займусь им на поверхности. Пойдем, лучше назад, а то Элайвис поди уж извелась совсем.

* * *

— Кэвин, Муэри! Тут десять минут назад такое было! — вскочив на ноги, возбужденно крикнула эльфийка, — Будто буран вокруг прошел! А что у вас?

— Он... она. В общем, ее больше нет, — сказал я и вкратце поведал о случившемся.

Элайвис молча взяла Муэри за руку, рассмотрела ожог и покачала головой:

— След останется на всю жизнь. Потерпи, сейчас будет больно, — а затем плотно прижала свою ладонь к ее.

— Ты что делааа-аа-аа-ааа-аа-ешь? — взвыла Муэри.

— Терпи, — сквозь зубы процедила эльфийка. Сама она побледнела, а на лбу и висках у нее проступили капли пота — судя по всему, ей приходилось ничуть не легче.

— Ну вот и все, — отпуская руку девушки, выдохнула она.

Муэри недоверчиво посмотрела на пострадавшую ладонь, теперь там был всего лишь небольшой рубец.

— Вот уж не знала, что ты Целительница.

— Я не Целительница. Я — мать. А у нас каждая мать должна уметь врачевать ссадины, синяки, ожоги и прочее. Иначе, какая она мать? — сказала Элайвис, поднимая с земли меч. — Ладно, пошли к лошадям, а затем, самой короткой дорогой — прочь отсюда.

Но у тех, что плетут нити судеб, оказались иные планы. Мы не успели сделать и двух шагов, как раздался едва слышный скрип, на который мы с Муэри не обратили внимания, зато наша спутница стала пускать одну за другой стрелы туда, откуда донесся звук, но было уже поздно — что-то сильно ударило меня в грудь и последнее, что я увидел и услышал — хриплое проклятие, Муэри держится за щеку, а Элайвис пускает очередную стрелу. Затем все погрузилось во тьму.

(По зрелом размышлении, я все же решил воздержаться от описания того, что увидел и пережил по ту сторону бытия. Если же вам это так уж интересно — милости прошу в Библиотеку Университета Магии. Книги на эту тему лежат в свободном доступе.)

* * *

Первое, что я почувствовал, вернувшись в мир живых, была боль — было больно дышать, голова раскалывалась, как после хорошей попойки, добавьте сюда сильнейшую дурноту, и вы получите приблизительное представление о моем состоянии. Я почувствовал, как меня аккуратно поворачивают на бок — и вовремя — накатил новый приступ дурноты, и то немногое, что было в моем желудке, оказалось снаружи.

— Как он? — чуть слышно спросила Элайвис.

— Минут через пятнадцать-двадцать прочухается окончательно, вот только голова уймется не скоро.

— Вот гад! — прошептала эльфийка. — Продырявил своей стрелой мою любимую куртку, а иголку с нитками я оставила вместе с лошадьми в седельной сумке.

— А я вот нет! Или ты думаешь, что я просто так таскаю с собой эту котомку? Снимай — так уж и быть, заштопаю, а то у тебя еще руки трясутся.

— А как же он?

— Какие церемонии! Сядь к нему спиной, да накинь Плащ.

Послышался шорох снимаемой одежды.

— Слушай, у меня нет зеленых ниток, — через минуту сказала Муэри.

— Неважно. Сойдут любые — они станут зелеными, лишь прикоснутся к куртке.

— Тогда почему...

— Не сшить ее из "живой" ткани?

— Ну да — ведь это так здорово — никакой возни со стиркой, иголками и нитками!

— Дело вкуса — мне нравится обходиться только самыми необходимыми чарами и чувствовать себя хозяйкой вещей, а не наоборот.

— Но я все же не понимаю, что дурного, в одежде, которая сама о себе заботится?

— Многие не понимают, — вздохнула Элайвис. — Вот ты, например, работаешь иголкой куда лучше меня. Не потому ли, что с детства привыкла шить и следить за своими вещами из самой обычной ткани? Тебе уже это порядком поднадоело — вот поэтому ты так восхищаешься "живой". Но, если твои вещи, например, украдут, а на готовое платье не будет денег, то ты просто возьмешь ножницы, нитку да иголку и сошьешь себе что-нибудь, пусть из самого плохого материала, зато у тебя будет хоть какая-то одежка, значит, ты распоряжаешься вещами, ты — хозяйка. А теперь представь, что ты всю жизнь ходила в магических платьях, и у тебя не было нужды учиться кройке и шитью. И вот, в одно прекрасное утро, ты обнаружишь, что все они пропали, а вместо них у тебя все те же нитка, иголка, ножницы и много-много отличной материи. Что ты сделаешь? Я скажу, что ты сделаешь — ты будешь сидеть на полу перед всем этим и плакать от ужаса. Так кто теперь хозяин? Ты или вещи?

Муэри вдруг прыснула со смеху.

— Представляю себе вельможную даму, шьющую себе выходное платье.

— Ваши богачи да вельможи уже давно заложники своих вещей, — сказала эльфийка. — Те из вас, что победней и мы — пока еще нет. Хотя чтобы прийти ко всем этим мыслям многим из нас требуется лет двести-двести пятьдесят, когда они устанут от бесконечных интрижек. А какие могли быть интрижки у "Элайвис-конопушки"? Так что времени для размышлений у меня было хоть отбавляй.

— Как и для упражнений с мечом.

— Это он тебе рассказал?

— А кто ж еще? Я, помнится, его потом целую неделю дразнила, что он оказался слабее женщины...

Я лежал и слушал, как они беседуют. Спокойно, по-дружески, без малейшей натяжки. И не заметил, как прошла дурнота и утихла боль в груди, а головная стала терпимой. Видать, Муэри это ощутила, и:

— Готово, держи свою куртку. И...все-таки, какие на ней чары?

— Цветовые — она не выгорает под солнцем — ничего не могу с собой поделать, я очень люблю этот оттенок зеленого. А вторые — ты только что видела их на деле.

— Надевай ее скорее, он, кажись, прочухался.

* * *

— Ни слова о цене, — подойдя ко мне вплотную, едва слышно прошептала Муэри.

Я кивнул головой и попросил воды — мне жутко хотелось пить. Напившись, я рискнул открыть глаза — на удивление, все оказалось не так плохо.

— Ты как?

— Терпимо, — просипел я и попытался встать.

— Лежи смирно, а не то получишь "Поцелуй Смерти", — улыбнулась девушка.

— Что случилось? Почему не помогли Плащи?

— У Элайвис есть только догадки. А случилось вот что — помнишь тот скрип? Мы с тобой пропустили его мимо ушей, а она — нет. Так скрипит тетива лука, когда ее натягивают. И она стала стрелять на звук. Тебя ей спасти не удалось, а вот меня — да. Она, видимо, зацепила стрелка, и он промахнулся — мне только оцарапало щеку, это его разозлило — он покрыл Элайвис матом, а той, видать, только это и было нужно. Она выстрелила, уже точно зная куда, но чуточку опоздала — он успел-таки послать стрелу и угодил ей точно в грудь. Я стояла, ожидая свой очереди, но в меня никто не стрелял.

— Обоюдка.

— Что?

— Это когда противники одновременно убивают или ранят друг друга, — объяснил я, — Извини, я перебил тебя. Продолжай.

— А что тут продолжать? Пришлось вспомнить, как Мастер учил нас возврату. Благо подарок Эйвена был у меня с собой. Вот я вас и вернула.

— Сначала ее, потом меня. Почему так?

— Она — мать твоего сына, и я не хотела, что бы он стал сиротой. А мы при любом раскладе будем вместе.

— А если бы она была просто моей хорошей бездетной знакомой, что тогда?

— Если б у бабушки был бы...

— Она была бы дедушкой, — закончил я жутко неприличную присказку.

— Вот-вот, — буркнула девушка и отвернулась.

— О чем вы там шепчетесь? — спросила Элайвис.

— О том, подтащить ли его к тебе или ты сможешь подойти сама — до завтрашнего утра я ему запрещаю вставать.

— Только на четвереньках, — призналась эльфика.

— Тогда ползи сюда, а я — за хворостом, да навещу наших лошадей — надеюсь, в сумках осталось что-нибудь съестное.

Наутро я и Элайвис уже могли стоять на ногах и худо-бедно ходить. Но прежде чем покинуть злосчастную поляну, у нас оставалось еще одно дело.

— Стреляли отсюда, — сказала Элайвис, подойдя к одному из деревьев и, подняв голову, стала внимательно осматривать его.

— Вот он! — воскликнула она и уж было хотела вскарабкаться наверх, как Муэри, схватив ее за пояс, удержала ее:

— Ты что? С глузду съехала? На ногах еле стоит, а все туда же! Сама сброшу ублюдка.

Да, лето, проведенное в Эльфийских Садах, не прошло для нее даром — очень скоро тело лучника было уже у наших ног, и мы стали разглядывать его. На стрелке был маскировочный костюм, как раз такой, чтобы спокойно расстрелять двух человек и молодую эльфийку на открытой поляне. Откуда ему было знать, что эта эльфийка — одна из лучших охотниц Древолесья и ей совсем не обязательно видеть цель?

— Вот первая, — сказала Элайвис, выдергивая стрелу, пронзившую бедро лучника, — А вот и вторая, — торчащую под самым горлом. — Профан! Сначала надо было стрелять в меня, а уж потом в вас, — презрительно процедила она сквозь зубы и толкнула тело ногой. — А вот, почему не помогли Плащи: наконечники из драконьей кости — очень редкий и дорогой артефакт, — осмотрев оставшиеся в колчане стрелы, и переложив их в свой, сказала эльфийка.

— Тут не спасла бы и силовая клетка, — пробормотал я.

— Но кто он? И с чего ему понадобилось убивать нас? Не понимаю, — беспомощно произнесла Муэри и посмотрела сначала на меня, а затем на Элайвис.

Та рывком сдернула с лица стрелка маскировочную маску.

— Кэвин, неужели это он? — глядя в остекленевшие, исполненные ненависти и безумия глаза, чуть слышно спросила Муэри.

— Он самый, — подтвердил я.

— Может мне кто-нибудь из вас скажет, кто этот старик? — раздраженно потребовала ответа эльфийка.

— Это бывший Главный Инквизитор Сейс, — сказал я. — Пойдем отсюда.

XXVI

— Сколько мне осталось? — не глядя на меня, спросила Муэри, когда тропки Древолесья сменил Тракт.

— Пять лет, плюс-минус месяц, — вызвав некрозрение, ответил я.

— Пять лет, — задумчиво сказала девушка. Затем порылась в седельной сумке, достала флакончик с ярко-красной жидкостью и, бледно улыбнувшись, спросила. — Узнаешь?

— Эликсир зачатия?

— Он самый. Помнишь наш уговор?

— Отлично помню. Но ты теперь моя жена и оставлять тебя у меня и в мыслях нет. Однако, если ты хочешь, то — хоть сейчас.

— Нет, Кэвин, — сказала Муэри, — Я не хочу, что бы мы сделали это походя, в десяти шагах от Тракта. Я хочу понести только там, где нам было хорошо.

— Наша лэгдонь?

— Она самая. Но сначала надо поговорить с Мастером — есть у меня одна мыслишка...

* * *

— Значит, Сейс, — после продолжительного молчания сказал Наставник. — Интересно, откуда он узнал... Хотя, теперь это уже неважно. Вы хотите знать, можно ли разорвать связь пары, я правильно понял?

— Да, Мастер, — ответила за нас двоих Муэри.

Он снова довольно долго молчал. Только переводил взгляд с меня на нее. Наконец, медленно покачал головой.

— Разорвать — нет. А вот обмануть Смерть — да. Есть в некромантии особый ритуал — Обряд Вечной Смерти, в результате которого... — начал было он.

— Вы предлагаете мне стать личем? — впервые перебила Наставника девушка.

— Некромант становится личем, если обряд завершается самоубийством, — сказал Мастер.

— Вы хотите сказать, что если Обряд Вечной Смерти завершить не самоубийством, а...иначе, то душа человека отправится в филактерий, а тело — в землю?

— Да, девочка моя, именно так. Я даю вам три дня на принятие решения — свиток с этим обрядом хранится в единственном экземпляре и доступ к нему имеют только два человека — я и Эйвен. Переписать, дублировать или украсть его невозможно — на нем множество защитных заклятий. Так что, если вы решитесь — единственный выход — выучить все наизусть. А теперь — ступайте.

В эти три дня мы почти не разговаривали. Зачем? Зачем впустую сотрясать воздух, когда все уже было решено? В последнюю же ночь Муэри выпила эликсир, а я не сказал заклинания...

* * *

На то, что бы изучить и зазубрить сложнейший Обряд Вечной Смерти ушло не меньше месяца. Как-то вечером Мастер вызвал меня к себе.

— Кэвин, когда твоя жена находится рядом со мной, я чувствую... Скажи, мне это просто чудится или она действительно...?

— Действительно, — улыбнулся я, — и рассказал Мастеру все о нашем уговоре.

— Помнишь, я как-то сказал тебе, что она не так проста, как кажется? — сказал Наставник. — Так вот, если бы она не была уверена, что есть возможность как-то обмануть Смерть, то, поверь мне, она взяла бы свои слова обратно. И я, кажется, догадываюсь, откуда она это узнала.

— Откуда?

— Из твоей книжки, черт возьми! Да, да, из той самой, что ты вручил ей еще на первом курсе.

Я, забыв всякие приличия, сорвался с места и открыл портал в Библиотеку прямо из покоев Мастера, а, спустя несколько минут, мы с Наставником читали "Рассказ о том, как некромант, прозванный Неро Ушлый, проявив недужную смекалку, перехитрил саму Смерть".

— А ведь она меня спрашивала. Еще задолго до той истории с "некрофилами", — вспомнил я. — Правда ли все то, что написано в этой книге. Я, помнится, сказал ей, что в основе всех этих историй, как правило, лежат реальные события. Только здесь они чуточку приукрашены, что бы их было интересней читать.

— Чуточку, — пробурчал Мастер.

— Я думаю, что уже к концу первого курса, она поняла размер этой "чуточки", — усмехнулся я, — Но это ее любимая книга и по сей день.

— Неудивительно. Ведь это была первая вещь, которую мужчина ей дал безо всякой задней мысли. Женщины это сердцем чувствуют. Ты ведь просто хотел, чтобы она не зевала над унылой валхой, а жадно читала эти незатейливые, но смешные и увлекательные истории. Можно сказать, не будь этой книги, вы бы так и остались хорошими друзьями — не больше.

— Может так было бы лучше? — глядя в пол, сказал я.

— Ты жалеешь, что рядом с тобой самая лучшая девушка на свете, которая носит твоего ребенка?

— Нет. Просто, не слишком ли большую цену она за это заплатила?

— Что ж... Пришла твоя очередь платить, чтобы ваши дети не остались без родителей.

* * *