-Иногда я сам удивляюсь, как вы переиначиваете мои распоряжения, но с войнами и беспорядками надо решать. Пусть создают в округах народные дружины, как у нас, в Аркаиме должен царить мир и спокойствие, а кого тянет повоевать, тем я найду применение. Одну роту я оставлю под Ребровом, там, где сейчас твои буйные живут. В армию набирать только молодых, не старше 14 лет, а то сам знаешь, моим ветеранам самим по 15-16 лет доброй половине. Дружинникам тоже выдавай гладкоствол, по мере сил, но доля Джако — первая. — Я чуть перевёл дух и спросил дальше. — Как там тебя назвали?

-Хино, государь. — О-па, опять раскололся. Я выразительно прищурился одним глазом.

-И, как ты нашкодил?

-Всё ради дела, важно было провести проверку угольных пластов. — Начал оправдываться озорник.

-Самому? У тебя больше роты воинов и из славян отряды, сам же бахвалился, что в пути уже научил три десятка. — Я уже догадался, в чём провинность. Опять сам пошёл в бой: "Какой же тлинкит откажется от хорошей драки!". — Учти, мерзавец, если тебя убьют — будешь Агишануку пятки чесать, но я тебя и там достану. Что за Хино?

-Повелитель грома, сражающийся против злых духов.

-И как тебя теперь называть?

-Обычно, Тлехи я был, Тлехи и уйду.

-Ну смотри сам, а может тебе полное имя придумать. Например, Тлехи Хино Перунов, звучит?

-А Перунов, что такое?

-Фамилия, вот у меня есть и у тебя будет. А Перун у моих предков тоже был богом грома. Ты же большой человек, целым побережьем руководишь, а всё Тлехи.

-Ты учитель и директор, тебе видней.

-Ты это от Тамилы набрался? Самому нравится или нет? — Я даже рассердился немного.

-Нравится.

-Вот и сделай себе новое удостоверение личности. Другим тоже надо фамилии давать, у кого их нет, конечно. И старайся время учёту населения уделять или поручи кому-нибудь надёжному. Да хоть тому же Зоряну.

Следующие дни пролетели незаметно; нагруженный первоочередными задачами по производству, организацией и планированием будущей системы управления, с учётом самостоятельности почти четырёх десятков племён, вставших под флаги Аркаима, я и не заметил, как минул почти месяц. Зато переделали двигатель для барж на более мощный, чем обычный тракторный, который ставил Тлехи. Целыми днями корпели над картой, нанося районы поселенцев, местных, наших и противящихся Прави.

Повелел вокруг острога на западном берегу Эри заселить переселенцами, не менее, чем на сорок тракторов. Это теперь такая единица измерения сельхозугодий прижилась. Тем более, в остроге находились постоянно по 5-6 тысяч переселенцев, ожидающих караван. Конечно не без дела сидели, мосты, дороги и бараки строили по округе, но продовольствие им привозили. Непонятно, какой смысл, если проще на месте выращивать и не гонять в холостую баркасы. Собственно урожайность озёрного края была настолько хорошей, что я боялся в случае снижения переселенческой волны, получить кризис перепроизводства даров земли.

Распределение сельхозугодий по стране, давало не только экономию на логистике, но и возможность оперативно перепрофилировать хозяйство на выращивание иной продукции, помимо продуктов питания. Например, конопли на севере или хлопка на юге. Да и животноводство пока находилось в зачаточном состоянии.

Ожидая прибытия каравана из Спокана, решил переправиться на западный берег Эри заранее, поскольку уже приближался октябрь, а там и ноябрьские штормы с ураганами.

Последние указания были розданы, роты распределены на зимовки, роту Катлиана я забирал с собой, как никак пока территория до Скалистых гор не до конца под контролем, чтобы ездить директору с десятком воинов. Оставалось надеяться, что тот десяток дойдёт, который я отправил с заданием для Олега подготовить караван с саженцами хлопка, канатами и каучуком, проведя его до Карибского моря от Панамы. На всякий случай, остальные роты отправлялись с адмиралом Колесниковым, чтобы при необходимости пойти на помощь со стороны моря.

Или я уже привык к хорошему, но картина пересылочного острога удручала. Наспех и криво сколоченные бараки, стоящие, как попало. Большая часть переселенцев не утруждала себя работой. Кое-кто безусловно работал, десяток парней на лесопилке, пара мастеров по мостам и дорожная бригада, отмотавшая от поселения километров на тридцать. Пришлось воинам Катлиана и мне вместе с ними применить жёсткие меры воздействия для улучшения трудовой дисциплины. Решил в этом случае назвать реку Томь, а острог Томском, всё равно он вырастет в город. Сменим негу ожидания на томление от работы. Не успев, к сожалению, доделать начатое, как уже через десять дней прибыли фургоны из Спокана с товарами для Тлехи. И буквально дав возницам передохнуть пару дней, мы с Катлианом отправились на Запад, не став дожидаться пока остальные закончат работы.

Глава 8.

Весна в Аркаиме началась рано, март в городе поджидал меня бушующими красками цветения и пьянящим ароматом Родины. Только вернувшись из Руси, по которой грезили с Олегом, я явственно ощутил наше истинное место на этой земле. Мракобесие, цинизм, безудержная и всепроникающая ложь, глупость, неуёмное чванство всех шишек от стряпчего до царя, вкупе с раболепием нижестоящих, беспросветная нищета народа, рабство души. Серость, сырость и непролазная грязь, в которую погрузилась Русь. Этого всего нам не надо, такой народ выгоден никчёмным и бездарным властителям, но никак не самому государству.

Еще проезжая Спокан, я почувствовал свежесть и чистоту окружающего мира. Широкие улицы, приветливые люди, окрылённые искренней радостью от нашего возвращения. Сам город имел чуть более шести тысяч постоянных жителей, раскинувшись при этом на добрый десяток километров вдоль реки. Гигантский , для такого города, бульвар с двусторонним движением и широкой тенистой аллеей, тянулся до самых дальних окраин. Полностью замощенный плиткой, и в пешеходной зоне тем более, бульвар выпускал щупальца сотен дорог уходящих на юг и четыре на север. Почему только четыре? Потому, что кроме главного моста ведущего в горы, по которому мы прибыли, через реку были построены ещё четыре. Видимо местное самоуправление посчитало удобство для горожан и прибывающих в город окрестных селян, стоит усилий для постройки "лишних" мостов, чтобы не отмахивать многокилометровые крюки.

-Здравствуй, батюшка-государь, вернулся из похода — радость то нам какая. Я ить тебя сразу признал. — Соскочив с коня, подбежал ко мне мужчина с аккуратно подстриженной бородой, не по уставу одетый в длинный кожаный плащ, но с погонами ротлана.

-И тебе здравствовать, воин. Кто таков, назовись. — Оторвав взгляд от сияющей позолоты купола храма Рода, знаменующего центр Спокана, посмотрел на подъехавшего командира.

-Кочетков Тимофей, государь, командую силами правопорядка Споканского уезда. Докладываю, ноне всё тихо и покойно, воровство пресекаю, татей окрест не наличествует. — Держа одной рукой под узды коня, другой приложившись к полям шляпы, до того прижимавшейся к груди, отрапортовал ротлан.

-Шляпу распрями, а то примял от усердия. — Улыбнулся я, после продолжил. — Как народ живёт, все ли сыты, одеты, хватает ли школ на всех?

-Что ты, батюшка-государь, сколь живу в Аркаиме, ни разу слова голод не слыхивал. Школ то хватает, учителей мало, кабы не приказ Председателя всех учить, то глядишь и полегче бы было.

-А как может быть полегче, если всех не учить? Наоборот, пока тяжело, а потом станет легче. И всех, означает только детей, а взрослых по желанию.

-Гишпанцев бы исключить, всё одно от них проку нет, что ни тать, так гишпанец. Шурик Игоревич бранится, велит кажного учить, уж яви милость, дозволь их исключить.

-Простые решения, Тимофей, приводят к печальному концу. Недаром сказано мудрецами: "Простота — хуже воровства!" Ты же поставлен с воровством бороться, а не плодить его. К вечеру собери весь Совет уезда, а покуда проводи на постой.

Встречу на совете прервал телефонный звонок из Аркаима. Следующие полтора часа я слушал наперебой выхватывающих трубку друг у друга моих родных. Откровенно говоря, кроме вала эмоций, захлестнувших сердце, ничего толком не выяснил, кроме того, что уже знал из письма Олега. Эмоциональное возбуждение удалось закусить лишь богатым ужином, устроенным в мою честь.

За ужином удалось выяснить некоторые подробности местных реалий. Оказалось, за то время пока я отсутствовал, испанцев вытеснили со всей территории центральной Америки. Несмотря на это, партизанское сопротивление продолжалось, в большей степени за счёт ацтекских отрядов, свято уверовавших в папу и римскую церковь, продолжавшие портить нервы нашим тоэнам с яростью неофитов. К счастью, волна открывающихся школ, расходясь кругами от Теночтитлана, сметала на пути препоны вражды и непонимания. И эти усилия, я был уверен, вернутся сторицей через несколько лет. Именно активное открытие школ на новых землях, в том числе на Эдзо, привело к острой нехватке учителей на старых территориях, ещё не охваченных всеобщим образованием.

Весть об успехе и богатых трофеях захватчиков первой волны разлетелась по всему Аркаиму, как смерч, поднимая с насиженных мест всё новых и новых вождей в погоне за наживой. То-то я удивился, когда проходя по знакомым местам, где по идее должны уже построить цивилизацию сносного уровня мои старые знакомцы, я не встретил никого из них. Оказалось, что многие сиу, дакота, вороны и черноногие, обладающие хоть каким-то приличным оружием, отправились на юг своим ходом. Зная о правиле половины налогов оставлять себе, в случае захвата уезда, волости или города, меня терзали сомнения, что многие вернутся.

Утром я не выдержал и позвонил в Аркаим. В доступе оказался Тамило, который и подвергся пристрастному допросу на этот счёт, всё оказалось, как я и предполагал, запросы на учителей превысили все мыслимые возможности Аркаима, именно это и натолкнуло кого-то на мысль о создании Преподавательской Академии. Напомню, что по закону, право получать половину доли от налогов начинало действовать, если в течении года на новой земле будет построена школа и призваны минимум три учителя.

-Ну ты сам-то как? — Утолив терзавшую мысль об исчезновении моих старых приятелей, многие из которых были возведены в ранг владетельных князей, решил полюбопытствовать о прочем.

-Хорошо, государь! Вернулся на той седмице из Теночтитлана, чёрен аки арап какой, даром, что зима. Поставил к Кайтенаю помощника добротного, учёт будет вести получше. Восточная земля по всему побережью впусте лежит, даром, что родит добро. Олег молвит, можно туда поселенцев словенских привезти.

-А в горах, говорят шалят?

-Баловство то, что ни день, то отряд ловят наши тоэны, боюсь и горы впусте станут. Но копи работают справно, государь, в казне свободного золота 17 тонн, серебра больше 60, последний приход ещё не свёл. Уж и монет наделали, за работу платим монетой, дорог понастроили, нынче зачинать будем железные дороги до Кочима и в Спокан, а дальше и на восток поведём. Но сколь не раздаёшь монет, всё опять в казну вертается. — Посетовал Тамило.

-Ты никак недоволен, что казна полна. В Чину отправляли купцов?

-Куда мне довольным быть? На то злато и серебро учителей не купишь, а в Теночтитлане, что ни день, то с ножом к горлу: "Вынь, да положь учителей". И тоже злато, серебро суют. Но я всё в казну сдаю. В Чину в прошлый год ходил Йэлт, вернулся — полны трюмы шелков, да чая.

-Ты все отчёты мне подготовь, я через седмицу буду, если дорога хорошая.

-Слушаюсь, государь, дорога — не изволь беспокоиться — чистим и поправляем всегда, только за Спокан не доходят руки.

-Это я заметил, пришлось два месяца на перевале зимовать, занесло дорогу так, что возницы посоветовали переждать. Ладно, пора в дорогу выступать, мои воины уже в сборе. Пока, Тамило.

-До свидания, государь, не токмо я, а весь Аркаим тебя заждался.

Возвращаясь к ароматам Родины. Едва закончились горы, как мы выехали к незнакомому мне предместью, которого два года назад и не намечалось. По моим прикидкам до моего замка ещё километров 15-20. Пока я думал, к нашему фургону подбежал парень и заорал, видимо пытаясь разбудить горы: "Государь!!! Мы тут!" Кто такие мы, я догадался, хотя парень был незнакомый.

-Не ори, я рядом. — По-стариковски кряхтя, вылез я из фургона.

-Ой, прости, государь, я же не знал, в котором ты фургоне, они все одинаковые.

-Ты кто, парень?

-Энрико Тамилович Гонзальев, писарь Директорского Приказа, за особые заслуги в учении принят Тамилой Борисовичем в отдел учёта податей. — Чётко отрапортовал паренёк, но видя что я молчу, добавил. — Сирота, отечество дано боярином от себя.

-Веди, писарь. — Велел я, с трудом сдерживаясь от смеха, открывая для себя всё новые именительные выверты нашей Родины.

Одинокая улочка, домов на тридцать, соседствовала с явно промышленной зоной. Размеры и убранство завода впечатляли. Особенно непривычно выглядел бетонный забор, который венчала спираль Бруно. Вероятно, это была одна из тех шарашек, которые описывал Олег. Выйдя из-за угла забора, столкнулся с картиной маслом: на уходящий в сторону Аркаима двухполосной!!! железной дороге стоял всамделишный паровоз с одним пассажирским вагоном и пятью пустыми платформами. Вокруг прохаживались кучки народа, часть которых я успел опознать.

-Папка!!! Папка приехал! — Навстречу мне, раскрывая руки, полетел худенький мальчонка.

-Добрыня, сынок. — Схватил его в охапку и крепко прижал к себе.

Государь должен быть сильным и мужественным, но слёзы радости полились сами собой. Держа Добрыню на руках, не мог смахнуть слёзы, застилавшие взор. Никогда бы не подумал, что способен на такое проявление чувств.

-Добрыня, не будь эгоистом! — Услышал голос брата, обращающийся к сыну, но по спине удар ладонью получил почему-то я.

Известно ли вам, что испытывает мягкий пушистый котёнок, попавший в руки десятка восторженных ребятишек, нет? До сегодняшнего дня мне это тоже было невдомёк. Когда, уже после полуночи, меня выпустили из нежных объятий, я просто вырубился, не сумев передать и толики накопленной нежности своим жёнам. Впрочем с утра обе жены были наделены любовью самым должным образом. Особенно учитывая, что дворовую девку, которую таскал с собой от Вильно весь год с лишним, оставил в Тлехитеке. А с тех пор накопилось достаточно вожделения за полгода труднейшего пути.

-Рассказывай, как там! — Начал пытать меня Олег, когда мы остались после завтрака одни.

-Ты про историю? — Уточнил я.

-Ну почти, ту то мы не помним.

-Согласен, удивительно, что мы не помним такого царя, как Фёдор. Не знаю, сколько он правил, но даже за те полтора года, пока я там резвился, весьма бурную деятельность развёл. Правда всё в мирном русле.

-Хах, потому и не помним, у нас же в истории только завоеватели одни остались. — Подтвердил брат.

-Толковый пацан, он мне сразу понравился, даже жалко, что его свергнут, хотя не понимаю, как и кто. Я, из-за этого, даже не стал к нему в Москву заезжать перед отъездом. Меня не поместьем, а целой вотчиной одарил, а я потом узнал, что на неё претендентов — один другого зубастей. Нам выстоять — плюнуть и растереть, а для Московии — сбережённая территория, с сильной армией на окраине.