Путин И Огнезарный Бой

И проревела:

— Горишь ты...

Великолепная Наташка, швырнула гранату босой ножкой и причмокивая губками, продолжила:

— Словно...

Красавица-блондинка Светлана нажимая клубникой соска груди на гашетку, продолжила с жаром:

— Яркая...

Огнезарная Августина, швырнула лимонку голой ножкой, и скаля зубки, прочирикала:

— Звезда!

Мирабела девушка с злотыми волосами, и очень красивой грудью, пропиликала:

— Ты...

Олимпиада своим крупным, словно помидор, алым соском надавали на курок базуки. И как выплюнет сверхубийственный снаряд. После чего пробулькала:

— Стала...

Жемчужная Наташка просвистела губками, бросила босыми пальчиками осколок стекла, чирикнув:

— Для...

Светлана, чьи волосы, не смотря на пыль, переливались, метнул движением голой ноги гранату, чирикнув:

— Меня...

Огнезарная Августина агрессивно продолжила, она скалила зубки, и поддала голой пяткой презент смерти:

— Любви...

Златоволосая Мирабела швырнула босыми пальцами презент уничтожения, чирикнув:

— Кумиром!

Олимпиада снова взяла на себя груз, положила на голые подошвы и как швырнет, ревя:

— С тобой...

Жемчужная Наташка с большим апломбом, угрожающе скалясь, используя босые пальцы ног, метая гостинец смерти, прочирикала серебристым голоском:

— Я...

Красавица Светлана бросала голой ножкой презент смерти, и прочирикала синицей:

— Не...

Огнезарная Августина как прошипит ядовитой коброй, пуская искры с глаз, неся смерть:

— Расстанусь...

Златоволосая Мирабела с удовольствием продолжила, метая босыми ногами смерть:

— Никогда!

Олимпиада швырнула голыми пятками, внушительный ящик со взрывчаткой, пропев:

— Я тамада!

Девушки дружно и звонко захихикали. Зашлепали своим очень изящными, босыми ножками. И стоял даже звон от этого. Такие красивые и сексуальные девчонки. Да еще очень любят мужчин. Молодцы девушки!

Августина вспомнила, как она сидела в женской колонии-малолетке. Ее сначала раздели догола. Потом всю с головы до босых пяток ощупала надзирательница. Заглянула и во все интимные места. Причем, делала это очень грубо. А когда палец тебе вонзается в анус, и ковыряются в очке, и во влагалище, это ужасно. И больно, и стыдно, и противно.

Ну как такое можно пережить? Обыскивают дотошно, грубо, давят на груди, так что остаются синяки. И во рту можно язык оторвать — так дергают. И остается во рту вкус резины, от перчаток.

Вообще обыск стараются проводить так, чтобы максимально унизить девочек. Щупают молодые, но неприятной наружности женщины, но смотрят за процессом офицеры-мужчины. И лезут в интимные места грубо, ковыряются намного дольше, чем нужно для осмотра. И вообще каждый сантиметр голой кожи ощупывают. Словно под кожей ищут бомбы.

Обыск длиться довольно долго, даже пятки разминают, проверяя мозоли набитые от долгого хождения босиком. Долго трут между пальцами ног и рук. Растрепывают, причем это довольно больно волосы, перебирая каждую прядь. Но, конечно же, самое неприятное руки довольно крупной, с длинными пальцами надзирательницы в самых чувствительных местах. Чувствуешь нестерпимое желание помочиться, сильную щекотку и зуд, даже больно.

Хорошо, что не в меру развитая и темпераментная Августина успела лишиться девственности еще до ареста. А девочкам-девственницам куда больнее. Жестокий режим скидок на возраст не делает. И обыскивают больше для того чтобы сломать психологически. Главное, тут Августина это сразу поняла: не впадать в истерику, и не показывать, что тебе обыск с грубым ощупыванием интимных мест крайне неприятен. Тогда станут обыскивать каждый день, и обязательно колупаться в заднем проходе.

Впрочем, красивую и уже имеющую почти взрослую фигуру Августину и так обыскивали каждый день. Она ведь очень соблазнительная. И для похотливых офицеров это возможность поглядеть, как девушку раздевают, как ей щупают самые чувствительные места. Какие она чувства и эмоции при этом испытывает.

Вот так тебя выводят из камеры, заставляют раздеться, женщина-надзиратель щупает, а офицеры НКВД жадно смотрят. Насиловать, как ни странно побаиваются. Зато обыскивать с раздеванием по инструкции можно сколько угодно. И этим пользуются офицеры карательных органов, и молодые караульные.

Обыски запомнились Августине. Она подозревалась по нескольким статьям, и следствие шло достаточно долго. Так что ее успели обыскать, причем весьма дотошно, не одну сотню раз.

Августина даже стала находить в этом какое-то извращенное удовольствие. Особенно от взглядов похотливых мужчин. А в самой колонии: подростки — мальчишки и девчонки работали на полях вместе и жили в соседних бараках.

Мальчишек выгоняли на работу в одних шортиках и голошейках. Это типа черных маек. Босые до самых морозов. Девушки в тюремных платьях, и тоже без обувки, пока не пойдет снег. Трудились вместе под шутки мальчишек. Многие пацаны политические или дети врагов народа, часть по уголовным статьям. Есть и блатные. Все мальчишки стрижены наголо, а девушек короткие прически.

Секса много, особенно когда страда проходит, и больше сил остается после тяжелой работы. Мальчики бегает к девочкам, и бывает наоборот. А чем еще развлекаться? Телевизоров нет, и даже не знаю многие, что такое. Кино показывают только раз в неделю. В школе учеба нерегулярная, так как педагогов не хватает. Когда работы становится меньше, появляется свободное время и энергия. И, конечно же, у подростков гормоны играют. Темпераментной Августине это очень нравилось. Особенно если мальчишки, еще и немного ласкали, или щупали тебя. А поцелуи груди просто прелесть. В подростковом возрасте все мальчишки более-менее симпатичные, с мускулистыми, стройными от работы телами. Еще не успевшие, покрыться волосами. А лица без бороды, куда симпатичнее и мягче. Их так приятно целовать, тереться щечкой о щечку. И запахи свежей юности, столь соблазнительные.

Августина меняла ребят, и была ненасытной. Пока не забеременела. Отказалась делать аборт, и родила себе сразу пару: сына и дочку.

Теперь этим ребятам уже лет девять, вернее скоро будет девять. Наверное, где-то трудятся на военном заводе и немного учатся. Или на полях, как и их мать, немного вкалывают.

Тяжелое у них выдалось военное детство. Мало радости, и много работы. Уже кое-где и с пяти лет к самым простым станкам детей ставят. И девяностолетние бабки отбывают трудовую повинность. Ужасно, война идет седьмой год, и людские ресурсы СССР истощаются. Эх битва да не ладная.

Августина времена в колонии вспоминала с разными чувствами. Все-таки кое в чем лучше, чем СИЗО. Много свежего воздуха, хотя тот же барак. И не так часто обыскивают. А так задолбали обысками и личными досмотрами. И кормили в колонии лучше, и можно было украсть.

Августину во время допросов еще били. Требовали назвать сообщников. Обычно целью избиений были босые пятки девушки. По ним лупили резиновой дубиной, что очень болезненно. Но при этом сравнительно безопасно для здоровья. Еще Августину раздев, хлестали резиновыми шлангами. Тоже относительно безопасно, но болезненно. Девочку жалели, и опасных для жизни пыток не применяли.

Однако попробовали все-таки жаровню. Это когда босые подошвы смазывают растительным маслом, а потом на расстоянии ставят жаровню. Боль от этого дикая. А голая подошва всего лишь покрывается небольшими волдырями, которые через несколько дней бесследно проходят.

Такая пытка отличалась эффективностью. А если учесть какие у Августины, красивые, точенные, изящные ножки... Понятно, что следователи не могли не соблазниться на пытку. Августина, в конце концов, не выдержала и подписала признания, что она диверсантка. Но все равно никого не выдала. Точнее только кричала, что ничего не знает.

Жаровня это очень паскудная пытка. Ее можно повторять несколько раз. И она остается болезненной и относительно безопасной. Августина могла, что угодно признать. К счастью в тот момент произошел небольшой откат. Да может еще и девочку, пожалели. Вынесла тройка приговор: десять лет диверсантке. По малолетству немного.

И иди по этапу. И лагерь попался не худший, в Нижнем Поволжье, все же не Магадан. И контингент не самый паршивый. А когда началась война, выпустили Августину. И на фронт пошла рыжая воительница.

Такая тюремная судьба.

И хотя Августину посадили как политическую, она еще имела преступление чисто уголовное: воровала с подругами. Даже сколотила свою малолетнюю банду. Но пришили ей как раз политику! Такие были тогда времена!

Вот Олимпиада вообще десять лет получила за колоски. Тоже была в колонии-малолетке, и ишачила. Только в Сибири. И ничего выжила эта корова. И тоже умудрилась забеременеть. Такие уже бабы. И мужики до них падки. Но если сучка не захочет, кобель не заскочит! Во всяком случае, в колонии, девушки не слишком стеснялись. Тем более за секс еще и платили.

Девки там работали, развлекались, короче говоря, жили и неволе. И расцвели на казенных харчах.

Наташка в колонии не была, но тоже загремела в СИЗО во время чистки. Там ее привезли в бокс. И приказали раздеться. Затем женщина в белом халате, Наташка подумала, что это медсестра — произвела обыск. Осмотрела девочке волосы, между пальцев рук и ног. Но касалась тела легко, даже нежно. Заглянула в интимные места, но ничего не повредила. Мягко провела рукой в резиновой перчатке.

Наташка даже не сразу сообразила, что это шмон. Думала, что ее осматривают, на предмет болезней. Сказала, что она с младенчества ничем не болела. Что хорошо себя чувствует, только сильно волнуется связи с арестом. Что недавно приняла душ, и сама является спортсменкой-разрядницей.

Наташка думала, что ей проверяют волосы на предмет вшей, и просто исследуют тело.

Женщина в белом халате вежливо попросила присесть несколько раз. Наташка легко присела. И ей напоследок погладили пяточки.

Лишь когда девочке обратно вручили одежду, а "медсестра" провела руками в перчатках по швам. Наташка поняла, что пережила одно из самых важных событий в жизни арестанта: шмон.

Тут еще и унижение девушке не вернули джинсы и туфли с металлическими пряжками. И пришлось Наташке идти в камеру в одной рубашке. Пред этим ее, разумеется, еще сфотографировали, сняли отпечатки пальцев, и вымыли в душе. Последнее не очень приятно — поливали холодной водой из шланга.

Крайне паскудная получилась ночь. Себя чувствуешь униженной и оплеванной, а зубы стучат от холода. Да и еще охранник-мужик на тебя во время обмывания, плотоядно смотрит. А это неприятно, Наташка тогда была еще невинной. А что она ведь еще школьница, попавшая в конвейер.

Тога в тридцать седьмом году сажали всех подряд. И с доносами, и без доносов. В том числе и детей. Наташке повезло... Она оказалась активисткой, писавшей прекрасные стихи о Сталине и партии. Да и ее родители — вне подозрений.

Но несколько дней пришлось провести в камере с другими девочками. А это не слишком здорово. В камере больше сотни девчонок, на всех не хватает коек. Даже ноги просто не протянешь. Тесновато вот сидеть и лежать одна на другой. Тела потные, и воняет в камере. Хорошо еще, что сидят только девочки, и не так неприятно, и почти никто не курит.

Наташку успели привести на допрос. Посадили в специальное кресло, задрали ноги к верху и стали лупить резиновой дубиной по пяткам. А это очень больно. Удары отдаются через все тело и бьют по затылку.

Требовали дать показания на родителей и одноклассников.

Наташка, воспитанная в лучших советских традициях, как истинная патриотка, сжала плотнее губы и терпела. Ни вымолвила, ни слова, и смогла сдержать стоны. Хотя прокусила губу до крови.

Потом на опухших ногах с трудом добралась до камеры. Девочки-сокамерницы надо отдать им должное, встретили с сочувствием, и даже выделили место, чтобы Наташка могла полежать. Вытянув разбитые ноги, девочка испытала подобие блаженства.

Потом ее еще водили на допрос. Следователь уже не бил. Просто просил подписать признательное показание, обещая, отпустить на волю. У Наташки хватило ума не попастись на эту удочку. В конечном итоге она дешево отделалась.

Побыв восемь дней в переполненной девочками камере, была затем отпущена. Жаль, но перед освобождением, злой следователь нашел новую муку. Приказал сбрить наголо чудные жемчужные волосы девчонки. И ей напоследок устроили грубый и жестокий личный обыск.

Тут уже обыскивали две мужеподобные надзирательницы в черной форме. Они щупали очень грубо и болезненно. Давили на пупок, чуть не оторвали с конем язык. А обыск интимных мест для девственницы Наташки и вовсе стал шоком. Когда ей порвали, глубоко сунув твердый как деревяшка, палец во влагалище, порвав плеву, девчонка от жуткой боли и шока потеряла сознание.

Да отыгрались во время обыска на Наташне. Никогда она не забудет такого унижения. Как с ней жестоко поступили. Вышла она стриженная наголо, сильно похудевшая, так в тюрьме почти не кормили. И лишенная невинности, грубой, волосатой лапой мужеподобной надзирательницы.

Наташка впрочем, не стала рассказывать об изуверском обыске родителям. Хотя тех сильно рассердило, что ее дочь, с великолепной прической обкорнали наголо.

Но что только не бывает...

Светлана тоже была под арестом, и прошла процедуру и унизительного обыска и пыток. Хотя тоже не попала в колонию, до этого дело не дошло.

Мирабела же побывала в колонии-малолетке. И тоже познала пытки, и унижения.

. ГЛАВА ? 17.

Сталин-Путин продолжал писать шедевры в АИ.

Российские, царские войска продолжали продвигаться, по территории США.

Америка отчаянно сопротивлялась.

В ночь на католическое Рождество 25 декабря 1942 года американцы пытались контратаковать, бросив бой колоссальные силы.

Наташа сидела в танке и сделала меткий выстрел. Разбила "Шерману" лоб и проворковала:

— Слава России, слава! Танки рвутся вперед! Дивизии в красных рубахах, приветствует русский народ!

И девчонка как возьмет и подпрыгнет. Наташка девушка не простая. Помнит как ее арестовала охранка. Привели в камеру и перед зеркалами заставили раздеться. Сняли одежду, и пришла женщина в белом халате. Она стала щупать заключенную. Заглянула в рот, ноздри, уши. Причем, едва не оторвала язык, когда колупалась во рту. И это весьма неприятно.

Руки у надзирательницы в резиновых перчатках и весьма грубые.

Но хуже всего было когда длинный палец вошел в лоно Венеры, причинив сильную боль, и вызвав нестерпимое желание помочится. Так обыскивают политических активисток. Весьма болезненно и грубо.

И в заднем проходе ковырялась надзирательница очень резво и болезненно.

Обыскали девушку с головы до самых пят. Пощупали между пальцев, исследовали кожу. А потом забрали свою одежду. И выдали казенную, в полосочку.

И ответили одиночную камеру. Так впрочем, уже была молоденькая девушка. И то же в полосатой робе.

Неприятно было в тюрьме босиком, и короткой юбке. В камерах же довольно холодно.

Во всяком случае Наташку закрыли. Потом водили на допросы, снова обыскивая. Бить правда не били, но зато придумали новую пытку — изводить обысками.