Literatyria 4

К сожалению, мужик оказался слишком силен. Его не проняли даже те приемы, которым меня научил Серега и спустя пару минут я оказался на полу не в силах даже пошевелиться. Командир, с которым я разговаривал в коридоре, попытался мне помочь, но после некоторого трепыхания мы с ним образовали в углу комнаты небольшую кучку с торчавшими вверх и в стороны руками и ногами. Расправившись с нами, воришка попытался ускользнуть сквозь стену, но та также засветилась непонятным светом и 'металлист' отлетел обратно в комнату.

— Пи-пи-пи, Иштар! — выругался этот разбойник, но продолжил уже на русском: — Ну, надо же, не успел уйти...

Свет стал ярче и из стены появился второй крупный мужик, наверное из бани, потому что кутался в простынку, которая была перекинута через его плечо. Количество металла на нем было поменьше, но судя по тому, что 'металлист' сильно не дергался, то не железо было тут важным.

Пока мы с полковником пытались распутаться, оба светящихся спорили между собой поминая Иштар, каких то хроников и чьих-то матерей.

— Да Хронос уже забодался чьи-то косяки исправлять — орал один.

— А я что виноват, что эта пи-пи-пи Иштар ...— старался перекричать второй.

— Да Морена уже бастовать пообещала если не разберутся со списками покойных...

— Да сами виноваты, что своих баб распустили... И вообще это ваша Иштар от меня баб отпугивала. А сначала зачаровала на вечную войну и в ваш же мир отправила. С условием, что вернуться смогу только в том случае когда меня кто-нибудь полюбит.

Ну, если это не подсказка одному дураку на тонкие обстоятельства, то я не задний стрелок, а летчик!

— Да чтобы Бога зачаровать надо пи-пи и еще неоднократно 'пи'.

— Да я не в своем мире был и уже зачарованный. Эти бабы! Пи-пи-пи!!!

Когда добавились еще и женские голоса мы вообще перестали понимать, что там кричат, но внезапно раздался гром, типа граната рванула, и вся ругань затихла. Вновь пришедший, довольно толково объяснил, где он всех собравшихся видел и отдал всем присутствующим распоряжение кому и что устранять. А потом раздался жуткий рев:

— Выполнять!!!

Судя по тому, что сразу после этого вопля от сильного удара у меня полетели искры из глаз, то командовавший не забыл и про нас с полковником. Рука заболела так, что я застонал и открыл глаза. Прямо передо мной находились испуганные глазенки пятнадцатилетней девчонки, а мой рот был неприятно мокрым. Подняв правую руку, чтобы утереть губы, я уперся ею во что-то мягкое. Из глаз снова посыпались искры, и сразу же навалилась спасительная темнота.

☻☻☻

Болела рука.

— Как больно!

Я пошевелил пальцами левой руки и почувствовал, что они тесно забинтованы. Причем настолько туго, что я не смог сдвинуть ни один из них. Видимо Варечка постаралась. Я вспомнил то, что мне приснилось, и улыбнулся, чтобы эта оторва Светочка меня поцеловала? Да ни в жизнь!

Потом я вспомнил прикосновение к чему-то мягкому и сильный удар. Что и это приснилось? Нет, после того как я языком провел по губам, понял, что и они тоже болят. Просто сильнее болит рука. И еще настораживал какой-то невнятный разговор, словно кто-то рядом неловко оправдывался в чем-то. Причем оправдывался явно не один человек.

Мое движение видимо заметили, потому что к губам прислонили край какой-то посудины, и я выпил вкусный, холодный компотик. Мой любимый!

Пришлось открывать глаза. На меня с улыбкой смотрела наша докторша, а за ней виднелся еще один девичий профиль. И еще, почему-то меня больше не тянуло с ней ругаться, несмотря на то, что такого удара я ей не прощу.

Я тут же провел рукой по губам. Губы ощутимо опухли. Когда-то в нашем училище меня выставили в сборную класса по боксу. В моем весе соперников было немного, но до соревнований я не дошел, просто мои губы, после одной из тренировок стали именно такими же. Всего один день не дотянул.

Я вспомнил какие 'фонари' появились у нашего Юрика Комарова после тех соревнований и удовлетворенно засопел. Это сыграло роль сигнала, по которому наши девочки разыграли клоунскую репризу. То есть Варечка повернулась к Светочке и та, приняв положение 'отличницы у доски' приторно — ехидным голосом попросила у меня прощения.

Добившись от меня слабого кивка, девочка удалилась, а докторша, наконец-то, решила исполнить свои обязанности. А почему не сразу же после того как я проснулся? А если бы я умер?

Впрочем, после того как я начал внимательно осматривать окружающую обстановку, этому нашлось объяснение. Оказалось, что я лежу в палате, которая совсем не напоминает ту маленькую комнатку, что мне приснилась перед тем, как я очнулся. Так, около каждой койки находилось оборудование, объяснить наличие которого в 1941 году было бы трудно. Например, около соседней кровати, двигались мехи аппарата искусственного дыхания, а лежавшего на ней человека облепляло большое количество проводов с датчиками. Я посмотрел на свою левую руку, на бинты, на экран какого-то прибора возле моей головы.

На мое молчаливое недоумение Варечка сообщила мне, что я нахожусь в палате Пушкинского гарнизонного госпиталя, что за окном сейчас август 1941 года и что Россия под управлением В.В. Путина ведет борьбу с немецкими захватчиками, вторгшимися на территорию нашей Родины.

Все это отдавало таким сюрреализмом, что я стал серьезно опасаться за психическое здоровье одного из нас. И только появившийся врач развеял мои сомнения, пояснив то же самое, только иными словами.

Оказалось, что по неизвестной никому причине, в прошлое провалилась целая страна с ее народом, заводами, армией и иными институтами власти и теперь фашисты пожинают плоды своего опрометчивого нападения. Что на военный аэродром Пушкино, куда мы попали неизвестным образом, до нас уже приземлялись несколько самолетов СБ из состава скоростного бомбардировочного полка, выполнявших вылет на бомбежку немецких войск. Самолеты имеют повреждения, но на двадцатом ремонтном заводе их пообещали восстановить, хотя для чего и не понятно, — наши самолеты лучше подходят для этой войны — проворчал врач, и отметил, что мой сосед по палате — как раз один из тех летчиков. Что все экипажи пришлось направлять на психологическую реабилитацию, потому как...

Да уж, не дождетесь, еще и меня на реабилитацию. Моя психика выдержит попадание еще в одну книгу. Ведь если я не ошибаюсь, то об этом было написано у Федора Вихрева. Я читал его книгу 'Триколор над рейхстагом' как раз незадолго до нашего похода в туман. Правда, скачивать эту книгу пришлось у флибустьеров, надеюсь, что автор простит мне это прегрешение, как и то, что я не помню точное название книги. Но контуженому солдату это простительно.

Посмотрев на показания приборов и посоветовавшись с Варечкой, врач распорядился о переводе меня в обычную палату на долечивание.

— Все-таки ампутация кисти...

Наверное, это было лишним, так как мне опять поплохело.

☻☻☻

Рука снова болела. И ведь никак не привыкну, хотя уже почти полгода прошло с того дня, как меня выписали из госпиталя и направили на продолжение лечения в санаторий.

Болел каждый из отсутствующих пальцев, болела натертая культя. Поверх нее мне пристроили черную кожаную перчатку протеза

Я снова пошевелил пальцами левой руки и почувствовал, как они шевелятся. Вот шевелятся же, а протез никак ни с места. Я уже пробовал, закрывал глаза и просил дежурных сестричек посмотреть, шевелятся ли пальцы. Поскольку у меня была в карте еще и запись о контузии, то девочки старательно смотрели, но в очередной раз убеждали меня, что протез шевелиться не может.

Война — это всегда кровь и смерть, госпиталь был переполнен, так что всех, более или менее вылеченных направляли на прохождение курортно-санаторного лечения.

Вы, наверное, думаете, что я жалуюсь?

На что?!

Вместо изорванного комбинезона мне выдали новехонькое камуфлированное х/б, новенький бушлат, цигейковую шапку, вместо сапог — 'берцы'. Единственное нарушение, которое я себе позволил, был кинжал той амазонки в доспехах, который я повесил на офицерский ремень. Но с учетом тех записей, которые были сделаны в моем военном билете, патруль мне был не страшен.

Тем более с местной комендатурой я уже был знаком.

Когда у меня еще не было протеза на левой руке, Светочка повела меня погулять в кафе. К сожалению там уже гуляли местные детки из 'золотой молодежи'. Представьте мальчика размерами выше двух метров. В армию он служить был не годен по причине слабого здоровья, но это не мешало ему выпивать. И, конечно же, обижать маленьких, которые не могут за себя постоять.

Прибывший в город 'крутой папа' настаивал на моей вине в смерти своего отпрыска. После просмотра материалов видеонаблюдения из кафе, я даже не смог оспорить того факта, что это я напал на беззащитного двухметрового 'мальчика', после того как он ударил по лицу мою девушку. Вот только после увиденных кадров, на которых я летал почти по всему кафе, (ну что поделать, я сильный, но все-таки легкий). После того как где-то в середине просматриваемого эпизода, потерпевший ударил меня бейсбольной битой по голове, которую я прикрывал правой рукой. После того, как эксперты дали заключение, что сломанной правой рукой я не мог вытащить свой кинжал из ножен, и тем более, на его лезвии даже не было обнаружено следов крови потерпевшего.

Нет, папочка даже на заседании суда называл меня подонком, вот только после рассмотрения материалов дела судья так и не смог найти основания для моего обвинения. Я ведь не обязан был признаваться, что когда понял, что меня пытаются реально забить битой до смерти, то схватился за свое оружие отсутствующей левой рукой. Ну, забыл я в пылу боя, что ее у меня нет. А когда вся эта масса навалилась на меня, я не смог бы засунуть клинок обратно в ножны даже если бы этого хотел. Тем не менее, кинжал был обнаружен приехавшими сотрудниками в ножнах, плотно прижатый к моему телу навалившейся тушей потерпевшего, которого еле подняли два здоровенных ОМОНовца.

Вот тогда-то на заседании я и почувствовал ощутимую поддержку местной военной комендатуры. Да и сотрудники милиции при случае высказывали одобрение. Помогли они мне и после заседания, когда 'папочка' попытался угрожать мне.

Даже протез был для меня напоминанием про наш героический экипаж попадунов. Где-то через недельку после того как я очнулся ко мне пришел наш Александр Петрович и привел какого-то мастера из научно-исследовательского детского ортопедического института им. Г.И.Турнера., который произвел замеры и я в результате оказался счастливым обладателем пары тонких и элегантных кожаных перчаток. Одна из них и была орудием пыток для моей культи. Мастер, конечно же, предупредил, чтобы я не торопился нагружать еще не заживший обрубок. Но я ведь не дурак — сам догадался. Потому и в кафе тогда оказался без него. А вот сейчас уже было можно.

Сейчас, потому что я шел в расположение смешанного авиаполка РККА под командованием Василия Иосифовича Сталина. Попавший в иное время вместе с нами, полковник пообещал найти для меня в полку работенку по моему профилю. Что-нибудь типа красим, рисуем и тому подобное. Содержать на этом месте полноценного военнослужащего в условиях войны было непозволительной роскошью, а оформление на это место инвалида войны было им уже согласовано с начальством.

Вот так я и оказался на аэродроме.

Что можно сказать про полк. В суматохе, связанной с переносом, многие убывшие на задание самолеты и корабли возвращаясь на свои базы, их уже не узнавали. Тем не менее, экипажи, попавшие в новые условия, не изменили своих убеждений и рвались в бой, чтобы продолжать бить завоевателей. Вот и на аэродроме в Пушкино стояла смешанная солянка из нескольких десятков разнотипных самолетов. Здесь были лобастые истребители, как И-16, так и несколько более ранние бипланы И-153. Приземлилась целая эскадрилья скоростных бомбардировщиков СБ, с одним из летчиков которой я и лежал в госпитале. Хватало тут и других самолетов. ДБ-3 разных модификаций, Ар-2, Пе-8 дальнебомбардировочной авиации, гражданские ПС-41, 'Дугласы' и т.д.

Был тут и наш Су-12. Вот только заднего стрелка они себе уже подобрали и теперь вылетали для выполнения заданий командования.

Вообще меру использования ретро-самолетов определяло то обстоятельство, что, по крайней мере, со стороны Финляндии, против нас могли использовать зачастую совсем уже древние образцы техники. Самолетам приходилось более опасаться зенитного огня, чем нападения вражеских истребителей, хотя и сопровождением нашими 'ястребками' на фронте не пренебрегали. Так что требовалось только переучить экипажи к действиям в новых условиях, оборудовать более современными средствами связи, крупнокалиберными пулеметами, прицелами к ним и тому подобными мелочами. Это было сделано и экипажи стали оказывать посильную помощь потомкам.

Более того было проведено тестирование и те из пилотов, которых признали пригодными для переучивания на современную технику были отправлены на обучение и потому некоторые машины простаивали на аэродроме. Василий Иосифович изыскивал все возможные способы для пополнения штатов своего полка. Например, на доске документации КПП я разглядел бумажку с объявлением: ...Требуются...

Почему я так акцентирую внимание на Финляндии? Так ведь все просто. 29 июня 1941 года финские войска, как и в нашей истории, начали боевые действия против России, считая, что воюют с СССР, и даже оккупировали некоторую часть территории Карелии.

Кроме того оказалось, что даже в первых числах июля, некоторые особо умные особы из переместившихся, еще совершали турпоездки в Финляндию. Правда, только туда. Обратно уже не получалось. Как верные союзники Германии, финны даже поделились с фюрером теми сведениями, которые они получили от туристов и прочих путешественников. Зачастую сведения передавались вместе с информаторами. Несмотря на то, что в самой Финляндии по большей части царили русофобские настроения, правящие политики оказались более благоразумными, чем элита Германии и с какого-то момента задумались о спасении своей независимости.

От России!

Вся информация, полученная от захваченных туристов, была осмыслена. Финляндия срочно нуждалась в поддержке. Следовало найти достаточную силу, которая могла бы стать противовесом новой России, и кто-то небесталанный предложил выгодную стратегию. Открытая война продлилась недолго, ближе к концу лета 1941 года, после тяжёлых поражений, понесённых союзной Германией, Финляндия предложила прекращение огня, которое и вступило в действие 4-5 сентября 1941 года.

Рюти и Маннергейм, известные своими проанглийскими симпатиями, обратились за помощью к Лондону. А поскольку, помимо СССР, Финляндия находилась в состоянии войны и с Великобританией, равно как и с Австралией, Канадой, Чехословакией, Индией, Новой Зеландией и Южно-Африканским Союзом, то все было оформлено, как капитуляция перед победоносными королевскими войсками. Без единого выстрела со стороны этих войск.

В нашей истории Великобритания не ответила на призывы из Финляндии. Сейчас реальность еще раз доказала, что Британские джентльмены умеют своевременно менять правила в случае необходимости, а получение сведений от попавших в плен граждан России обладавших информацией из 2010 года стоило таких усилий.