— Уничтожим их! — воскликнул игрок-Голд. — Устраним угрозу до ее распространения по Средиземью!
— Нам нет дела до чужих проблем! — заявил в ответ один из старейшин Одинокой Горы. — Если сюда кто-то сунется — наша крепость способна отбить любую атаку! Нечего рисковать своими жизнями попусту. Кто прокормит наших жен и детей, если мы погибнем в открытом поле, умирая за тех, кто и пальцем не пошевелит, чтобы помочь нам? Нет, маг, ни я, ни другие старейшины не тронутся отсюда.
Многие гномы одобрительно закивали головами.
Спустя час споров подавляющее большинство гномов высказалось за то, чтобы не вступать в войну. К ним относился и ПМакс, в том числе.
Гимли поддержал ПМакса, несмотря на то, что у него самого кулаки чесались — настолько он соскучился по старому-доброму бою. На самом деле, участвовал он лишь в паре мелких стычек между игроками, не более. У него не было объективных причин воевать. Гимли был человеком порыва, человеком слишком замкнутым на себе. Именно поэтому он так боялся мага. Гимли знал, что Гэндальф — администратор. А администраторов он стерегся, боясь, что они обязательно постараются посягнуть на его достижения, попытавшись его ограничить в чем-либо. Именно поэтому прибытие мага показалось ему слишком неправдоподобным, слишком подозрительным. Так что его жажда битв угасла так же быстро, как и разгорелась.
Макс, в отличие от "игрока, грезящего о битвах", мыслил в разы более рационально. Он был расчетлив и хладен умом, поэтому посчитал, что уход доброй армии гномов ослабит Эребор, ту самую надежную непоколебимую обитель, которую он искал в качестве своего и дома, и "офиса" для ведения торговых дел. Кроме того, он боялся, что война окажет пагубное влияние на его бизнес. Поэтому на всеобщем гномьем собрании он однозначно высказывался против вступления в войну, приводя разумные доводы. Во многом благодаря ему гномы отказались от участия в битве, и даже красноречивые речи Гэндальфа никак не спасли дело.
Да, что и объединяло этих двух выдающихся игроков-гномов — так это их безмерное эго. Но если Гимли руководила гордыня и тяга к власти, то Максом управляла жажда наживы.
Рассерженный Гэндальф покинул стены Эребора вместе с Палландо ни с чем. Их миссия была частично провалена, что случилось впервые. Гэндальф не предполагал, что что-то может пойти не по его плану! Ситуация грозила выйти из-под контроля! Затеяв партию в "живые шахматы" с Некромантом, администратор и вправду не предполагал, что Минас Тирит может оказаться под абсолютно реальной угрозой захвата и уничтожения.
— Идиоты... Сплошные идиоты! — сетовал он.
— Учитель! — воскликнул Палландо, взбираясь на коня. — Куда мы едем дальше?
— Никуда. Мы потратили достаточно времени! К Трандуилу в Лихолесье идти бесполезно. До Ривенделла мы доехать не успеем. Больше у нас нет союзников. Возвращаемся, Палландо... Возвращаемся! Настигнем армию Теодена в Восточном Рохане! Мы с тобой, юный друг — последняя надежда гондорцев на жизнь!
* * *
Спустя два дня. Левый берег Лесной реки
Кхамул уже был на месте с двумя орками-помощниками, с повозкой, в которую запряг свою лошадь. В повозке находилось огромное количество ресурсов, опять предназначенных для предложения ПМаксу помимо его побрякушек, коих добывалось в шахте немало.
Назгул намеренно не брал с собой никакой охраны. Он прекрасно знал местность Гулдура, исходив ее вдоль и поперек, изучив на картах, поэтому нападений не боялся — ходил тайными тропами. Что же касается Макса, его он не боялся. Сильной стороной Кхамула было незыблемое доверие к своим друзьям и сподвижникам. В них он гнома уже поспешил записать.
В этот раз Макс пришел не один, а со своей компанией. Кроме него самого, на месте встречи ожидали его товарищи — Gimli и Gamling, оба с фракцией "Народ Дурина" — еще одним гномьим сообществом.
— Принес? — спросил Кхамул.
— Да, — подоспев, ответил PMaks и представил ему своих спутников.
Гимли с сомнением на лице пожал руку назгулу, а Гамлинг и вовсе держал наготове арбалет, отойдя подальше.
На последнего Кхамул решил не обращать внимания — все-таки Максу он больше пригодился бы живым.
Тем временем Гимли снял со своей повозки, в которую запряг ручного кабана, покрывало и представил глазам назгула именно тот набор, что был ему нужен. Стальные замки и ключи к ним, наковальни, мешки с зерном, небольшое стадо овец и коз, молоты, молотки, кирки, лопаты и тому подобное...
— С тебя три куска, — сказал Гимли.
— Ты, должно быть, шутишь, — ошалел назгул. — Пятьсот монет максимум! И я не вижу здесь колец.
— А ты, похоже, мировых расценок не знаешь, да? — усмехнувшись, спросил гном. — Ладно, два куска. Но только потому что Макс тебе доверяет.
— А кольца? — не унимался Кхамул.
— Не знаю я таких колец, и в жизни не слыхивал! Ты товар будешь брать или нет?
На том и сговорились. Помимо прочего, Макс так же прикупил металл и драгоценные камни у Кхамула.
Выяснив, что в Эреборе тоже есть палантир, назгул предложил общаться по "беспроводной" связи, вследствие чего гномы сильно удивились, даже не подозревая, что "тот темный шар" — отнюдь не декорация.
По возвращении в Гулдур, Кхамул связался с Эребором, договорившись с Максом о постоянных поставках. Как оказалось, гномам необходимо было серебро и золото, помимо драгоценных камней, а особенно — дерево и уголь, которые жители Эребора и вовсе не добывали.
Больше ни Максу, ни назгулу не приходилось выходить из крепости для торговли — теперь поставщиком прекрасно служил один из караванов Макса. В свою очередь, Кхамул под шумок заказал у гномов большую партию оружия и брони орочьих размеров, в обмен на двойную поставку металла. Благо, гулдурскую руду уже не было куда складывать — в последнее время орки нашли больше десятка богатых месторождений металлов в окрестностях Гулдура, что было, в общем-то, ненормально.
Через Макса Кхамул купил для Дол Гулдура огромное количество всевозможных необходимых вещей. Обустраивалось все — кузни, ремесленные цеха, производственные "предприятия", началась чеканка собственных монет! Дол Гулдур стал обладать своей собственной экономикой в считанные дни! Проблема с едой, однако, осталась прежней. Голод медленно, но верно охватывал крепость, и Кхамул тщетно пытался разработать стратегию выхода из кризиса. Моральный дух орков начал падать. Торговля с Максом не помогала — Эребор, мягко говоря, был тоже "на мели" и не мог сам себя обеспечивать провизией.
Тутучка невероятно обрадовался наковальне и качественным инструментам, сделанными гномами. Теперь, используя самую настоящую кузню, орки занялись выплавкой металла и в первую очередь — созданием доспехов и оружия. Разумеется, умельцев у них в рядах не было. Ни у одного непися не была прокачана профессия кузнеца. Поэтому Кхамул и наказал оркам тренироваться, не щадя ни себя, ни ресурсов. Во что бы то ни стало добиться качества изготовления оружия и брони, какие сделали гномы в Эреборе для Гулдура — вот была одна из господствующих задач нынешнего объединенного Гулдура!
Кхамул работал с "документами" — рапортами созданной им полиции, выявляющую преступления и следящую за порядком. Из пророка он превратился в адьюдикатора, верховного судью Дол Гулдура, благо, сопротивления вождей он не встретил. Гулдуру нужен был порядок — и Кхамул его вершил. Наказания были жестоки и суровы, порой даже ужасающи! Разумеется, смертная казнь была в приоритете. Однако, назгулу показалось, что "просто смерти" для порядка мало. Власть, как он считал, должна вселять страх и ужас в подчиненных. Именно поэтому он всячески экспериментировал и придумывал новые виды смертной казни, активно применялись пытки на допросах. В полицию брали только самых сильных и выносливых орков. Это была не просто стража, это был особый отряд Кхамула. Его личные Войска СС, его НКВД, как прозвал их Ерджей с негативными тонами в голосе.
Кхамул с каждым днем становился сам не свой. Его "полиция" получила особую "форму" — доспехи высшего качества с отличительными знаками, ежедневно тренировалась и лишь она казнила и пытала орков-нарушителей порядка. В считанные недели назгул стал негласным диктатором Дол Гулдура, сам того не осознавая. Лишь усилием воли он вспоминал, что его задача — использовать все возможное ради блага и развития как крепости, так и его жители. Об этом ему напомнила раздосадованная Жрица "Черного Хаоса", ворвавшаяся в его кабинет.
— Великая Жрица? — поднялся назгул, почтительно поприветствовать вошедшую гостью. — Чем я могу служить?
— Сегодня умерло двое братьев нашего племени, Кхамул!
— Возмутительно! Мы найдем и накажем виновных, Великая Жрица! Можете на меня рассчитывать.
— Тогда накажите себя! — выпалила Жрица.
— Прошу прощения?.. — опешил назгул.
— Они умерли от голода, Кхамул! Сделай с этим что-нибудь, иначе, клянусь Морготом, я тебя уничтожу!
Назгул обомлел. Даже не от угрозы Жрицы, а от того, что она осмелилась назвать имя верховного темного божества, которого все орки боялись хуже смерти!
Жрица в ярости удалилась, а Кхамул наконец взглянул на ситуацию в крепости трезво. Народ измотан, загнан в постоянную работу, и над всем этим возвышается его карательная полиция, готовая переубивать всех сородичей, лишь бы их отметил наградой Кхамул.
— Чем ты не доволен? Все идет более, чем прекрасно! Ты почти выполнил задачу Саурона, — послышалось задумчиво смотрящему в окно Кхамулу.
— Когда я сюда пришел, я думал, что хочу кому-то мстить... За все свои обиды. Но я осознал, что самое главное — это быть кому-то нужным, значимым! Ради Саурона я начал все это... Но...
— Но теперь тебе кажется, что ты ответственен за этих орков?
— В точку. Я понял, что... Что сам себя возненавидел бы. Я не знаю, как быть. Как сделать оркам лучше! Уйти из Гулдура в более плодородные места?.. Или лучше просто бросить их? Я не справился...
— Бежать от позора? Или погибнуть с честью? Эти орки доверяют тебе. Используй это. Тебе дороги твои люди?
— Нет. Но я чувствую себя обязанным идти с ними до самого конца.
— А если ради этого придется уничтожить другие народы?
— Тогда... Постой. С кем я разговариваю?!
Схватившись за меч, назгул тотчас обернулся, однако с удивлением обнаружил, что находится в своем кабинете один. Голос замолк.
Кхамул почувствовал, что сходит с ума. Облокотившись на письменный стол, он залился полубезумным хохотом, но внезапно пресек себя. А что, если он не сошел с ума?! Что если...
Кхамула осенило! Он развернул карту Средиземья и тщательно осмотрел ее, после чего дотошно изучил карту виртуальную.
Он не знал, провидение ли спасло его, или же с ним разговаривало какое-то внутреннее альтер-эго. Но выход из положения назгул нашел. С горящими глазами он вызвал своего посыльного слугу-орка и сказал ему:
— Собирай всю мою личную гвардию! Мы отправляемся за пределы Лихолесья!
Дэйл. Ближайшая к Лихолесью деревня людей
Отряд орков вошел в спящее селение и по приказу Кхамула стал врываться в людские дома. Поднялись крики, заспанные жители стали пытаться дать какой-то отпор урук-хаям, но на них тут же, будто на зверей, кидали сети. Приказ Кхамула был — ни в коем случае не убивать ни одного жителя, с одной поправкой. Если они не оказывают вооруженного сопротивления.
Воинов и Хранителей тут не было. Все люди были обычными крестьянами. Что они могли противопоставить крупным тяжеловооруженным оркам?
Поселенцы с других домов не успели вовремя среагировать — и так же попались в лапы назгула и его отряда. Спустя каких-то пятнадцать минут на всю деревню было три трупа и двадцать восемь мужчин, женщин, стариков и детей — забирали абсолютно всех. Но особенно — коров, овец и кур. Всю провизию, всех животных стали вести в черную крепость. Вместе с их недавними хозяевами, разумеется.
Под удар попало еще несколько деревень, пока не начался рассвет — орки были слепы и слабы при солнечном свете. Схема та же — забирали всю еду и скот. Из людей сделали пленников и вели за собой, подгоняя плетями. Кхамул во главе своей разбойной шайки повел пленников в свою обитель, в Дол Гулдур.
Спустя четыре часа
По прибытию в крепость, Кхамул стал реализовывать свою изначальную задумку, для которой требовался не только скот разоренных земель, но и, самое главное — захваченные в Дейле люди. Только они, как считал сам Кхамул, могли наладить производство пищи.
Дело в было в том, что, после анализа общества орков, Кхамул пришел к выводу, что культура орков изначально не приспособлена даже для собирательства и охоты в мирное время. Потому что самого мирного времени в понятии орков не существовало — перманентно они — раса разбойников и грабителей. Переучивать их к сельскому хозяйству займет слишком много трат и времени. Даже шахтерство и строительство было уделом гоблинов и мелких орков-снаг, а не крупных воинов и уж тем более уруков, которые ничего в этом не смыслили и к тому же наотрез отказывались этим заниматься.
Таким образом, Кхамул привез в Гулдур людей — тех, кто будет выполнять всю грязную работу.
Люди взмолили о пощаде хотя бы старожилов, ибо те не выдержали бы труда в тяжелых условиях, но Кхамул заявил решительным отказом. Для контроля пятидесяти рабов были определены две смены "полиции" каждые двенадцать часов. На женщин и детей у назгула тоже были свои планы.
Детей до тринадцати лет ждала самая легкая участь — пока не знав, что с ними делать, Кхамул припас их как пропитание для армии на крайний случай. А вот женщинам досталась самая кошмарная по меркам самого назгула судьба. Кхамул решил проверить, будет ли у орков потомство от соединения с людскими девами, а потому приковал девушек и позволил оркам всячески "снимать стресс" с их помощью.
Самим оркам это было, как ни странно, в новинку. С одной стороны, это противоречило их обычаям и принятому гулдурскому матриархату. Вместе с этим, резонно переворачивался весь их внутренний мир, мировоззрение. Предпочтение исключительно редких женщин своего племени сменилось на беспорядочные связи и допущение сексуального насилия, которое, до Кхамула, даже в голову им не приходило.
Обрадованные орки начали зверски насиловать пленных женщин в специально отведенном для этого дела помещении, что сразу же привело к массовому бунту рабов-мужчин. Первая волна "возмущения" была неплохо и без потерь подавлена грубой силой орков-надзирателей, но Кхамул и Ерджей поняли, что люди просто так не остановятся.
Тогда назгул привел рабов к зданию, которое окрестил Паучьим Логовом — именно там съели заживо Улгуза-Хранителя разбуженные раньше срока мелкие твари. Кхамул знал зачинщика бунта, а потому привел его и его ребенка на крышу Логова.
— Вы неблагодарные твари! — провозгласил назгул стоящим на коленях рабам. — Вам сохранили жизнь, вам дали кров!.. Однако, вы жаждете нас перебить! Но ничего. Я знаю, как показать вам будущее дорожки, на которую вы ступили.
После этих слов Кхамул открыл люк сверху каменного склада и швырнул туда ребенка.
