Харальд Поттер. Огнём и сталью

Но ещё посмотрим, кто будет смеяться последним...

Харальд вздохнул и начал писать еженедельное письмо домой.

"Границы ключ переломлен пополам..." — вывел он в углу в качестве своеобразного эпиграфа.

В системе разработанных совместно с отцом условных сигналов это означало, что всё идёт по плану.

* * *

Хорошее начало дня было для Харальда привычным делом. Ну, не любил он хандрить и всё тут! Ещё с детства он крепко заразился примером отца, который был патологическим трудоголиком и постоянно что-то делал, почти не сидя без дела. Поттер не был родным сыном для Виктора, но правду, наверное, говорят, что очень часто приёмные дети даже внешне становятся похожи на новых родителей. А что уж тут говорить о характере...

Норд с сыном всегда был весел и жизнерадостен, не выпуская наружу дурных эмоций, поэтому хорошее настроение для Поттера было обычным состоянием.

Наверное, поэтому когда хандра изредка всё же нападала на мальчика, эти дни были самыми спокойными для Хогвартса. А вот в остальное время в голове Харальда нет-нет, да и проскакивала мысль "а не замутить ли мне чего-нибудь?.." Обычно это кончалось снятыми баллами, выволочкой сначала у МакГи, а потом у Грейнджер и наполненным трудотерапией вечером.

В один из таких дней по расписанию была пара занятий по гербологии совместно с хаффлпаффцами

Сегодня по плану было изучение бессмертника горного — на первый взгляд, крайне невзрачной травки... Если не знать, что эта мелкая травка была способна жить тысячи лет.

Так что не было ничего удивительного, что это растение являлось весьма востребованным компонентом разнообразных зелий. Главное было правильно за ней ухаживать и знать, какие именно его части на что годны и как должны быть собраны.

Многие мальчики откровенно недолюбливали гербологию, считая, что возиться со всякими травками и цветочками — удел девчонок. Впрочем, Харальд не разделял этого мнения, потому как вполне прагматично считал, что лучше вырастить какое-нибудь растение самому, чем платить за него втридорога на рынке.

Студентам, как обычно, выдали рабочие фартуки, дети натянули перчатки, разобрали инструменты и приступили к практической части, предварительно будучи разбитые на пары. Харальду повезло: ему досталась умная и весёлая Сьюзан Боунс — веснушчатая девчушка с длинными русыми волосами.

Между прочим — племянница главы отдела магического правопорядка Амелии Боунс, о которой и Норд, и Грюм всегда отзывались с большим уважением. Если переводить её должность в более привычные аналоги, то Амелия была ни много ни мало, а министром юстиции магического мира.

Неплохо, да?..

А вот Гермионе повезло гораздо меньше — её напарником оказался малоприятный парень по имени Захария Смит. Он и в начале года не показывал особого рвения в учёбе, а после новогодних каникул так и вовсе начал скатываться всё ниже и ниже, хватая "троллей" направо и налево.

Впрочем, лично Поттеру он не нравился за совершенно феерический снобизм, которым мог похвастаться далеко не каждый слизеринец. Неприятной личностью он был, в общем, и Харальд размышлял, что для приведения его в состояние, располагающее к учёбе, Смиту было бы неплохо развеяться и куда-нибудь съездить...

Например, в челюсть.

Так что сейчас Поттер мило болтал со Сьюзан, обсуждая некоторые моменты по учёбе, а одним ухом слушал грызню Смита и Грейнджер. Захария умудрялся делать через задницу абсолютно ЛЮБОЕ действие, что тут же корректировалось Гермионой и сопровождалось пространной нравоучительной лекцией. Хаффлпаффец в ответ огрызался, причём с течением времени всё раздражительнее и злее.

Гулкий колокольный звон, который с помощью магии был слышен в любом месте Хогвартса и означающий окончание занятия, оповестил учеников о том, что последняя пара занятий на сегодня закончена и можно со спокойной совестью идти в замок отдыхать.

Два десятка первокурсников шагали от теплиц к школе по каменной дороге, заботливо очищенной эльфами-домовиками Хогвартса от снега. Но кроме обычных разговоров среди учеников кипели и крайне напряжённые перепалки:

— Смит, если ты не возьмёшься за учёбу, то будешь одним из худшим учеников на потоке! — наставительно вещала Гермиона.

— Отвяжись.

— Неужели тебя прельщает перспектива встать на одну ступень развития с такими непроходимыми тупицами, как, например, Крэбб и Гойл?

— Отвяжись, Грейнджер.

— Мы пришли сюда учиться и получать знания, а не страдать ерундой, как ты это делал в последнее время... — продолжала капать на мозги хаффлпаффца девочка.

Но тут у Смита явно лопнуло терпение. Он остановился и круто развернулся к идущей позади него Гермионе, и со злобой выпалил:

— Знаешь, Грейнджер, выслушивать никчёмные наставление от какой-то поганой грязнокровки — это последнее, о чём я сейчас мечтаю!

Шатенка от неожиданности и обиды замерла на месте, а на её глаза навернулись слёзы.

И тут Захария понял, что хватил лишнего.

Нет, не из-за вида девочки, а от того, что ближайшие к нему ученики буквально разлетелись в стороны и перед ним возник бледный Поттер.

Гриффиндорцу потребовалось три удара, чтобы свалить Смита на холодный камень, а затем одной рукой схватив его за воротник, второй с размеренностью сваезабивочной машины начать превращать лицо хаффлпаффца в подобие стейка с кровью.

Его попытались оттащить, но не смогли. А про парализующие или оглушающие заклинания в панике забыли.

На испуганные крики подоспели возвращающиеся в это самое время с тренировки ребята из гриффиндорской сборной по квиддичу. Вуд и Фред, как ближайшие к месту драки, бросились в буквальном смысле слова отрывать Поттера от валяющегося на камнях студента.

Им удалось оттащить его всего на пару метров, когда Харальд с нечеловеческой силой стряхнул с себя гриффиндорцев, будто медведь вцепившихся в него собак. При том, что Оливеру было пятнадцать лет, Фреду — тринадцать, а Поттеру всего одиннадцать. Вот только именно они полетели в снег, а первокурсник вновь кинулся вперёд.

— Что здесь происходит? Поттер? Поттер! Проклятье! Петрификус тоталус!

Парализованный Харальд свалился на землю, больно ударившись лбом о камни. Но невиданное дело — шипя сквозь зубы и с дрожью во всём теле он пытался ползти вперёд. И у Поттера даже что-то получалось.

Мимо мальчика промелькнула высокая тёмная фигура и наклонилась над валяющимся в луже собственной крови хаффлпаффцем.

Снейп быстро забормотал какие-то заклинания, выписывая замысловатые пассы палочкой над Смитом, останавливая кровь и погружая его в спасительное беспамятство.

— Боунс! Бегом за мадам Помфри! Уизли! Любой. Приведите сюда профессора МакГонагалл. Все остальные — немедленно в замок. Живо, пока я не отправил вас всех на отработки! — быстро раздал приказания зельевар и перешёл к Харальду.

Все вокруг испарились так быстро, будто бы уже умели аппарировать.

Перевернув парализованного Поттера на спину, Снейп поразился невероятно расширившимся зрачкам мальчика, за которыми почти не было видно радужки глаз; его бледному лицу и вырывающемуся сквозь плотно сжатые зубы яростному шипению.

— Поттер! Слышите меня, Поттер? Чёрт!

Декан Слизерина влепил мальчику короткую — без замаха, пощёчину, приводя его в чувство.

Подействовало. Шипение почти сразу же прекратилось, а зрачки вернулись в нормальное состояние.

— Поттер, вы в курсе, что крупно вляпались? Фините икантатем.

Харальд подавил стон от болящих во всём теле мышц, которые за время парализации пребывали в жутком напряжении.

— Пятьдесят баллов с Гриффиндора, Поттер. Неделя отработок лично у меня, — немного отошедший от происходящего Снейп ураганно начал впадать в ярость и сыпать карами. — О чём вы вообще думали, чёрт вас дери?! Вы же могли покалечить Смита! Хотя о чём это я — вам же плевать на других! Вы точно такой же эгоист, как и ваш отец, который никогда не думал о других! Какого чёрта вы — безмозглый идиот, вообще кинулись на Смита?

— Он Грейнджер... обозвал... поганой грязнокровкой... — кое-как выдавил Харальд, отчаянно борясь с немеющими мышцами из-за чего он говорил, как слабоумный.

Снейп моментально осёкся, его правая щека нервно дёрнулась.

— Это не повод превращать обидчиков вашей подружки в подобие свиной отбивной, — к зельевару вернулась обычная холодновато-презрительная манера говорить.

— Она мне не... подружка... И это... не повод, а... причина... сэр...

— По вам плачет Азкабан и каждый из дементоров лично, Поттер, — презрительно поджал губы Снейп. — Плачут и рыдают горькими слезами. Хоть внешне вы не пошли в своего отца, но привычки у вас одни на двоих.

— Почему... вы так говорите, сэр? Вы не... знаете моего отца.

— Если для вас это откровение, Поттер, то я вообще-то учился с ним на одном потоке, — саркастически заметил Снейп.

— А... вы про Джеймса, профессор...

Зельевар, услышавший эти слова, выглядел откровенно ошарашенным.

* * *

— У вас большие проблемы, Поттер. Очень большие!

МакГонаголл беспрерывно мерила шагами кабинет с самым яростным видом, не глядя на стоящего с абсолютно индифферентным видом Харальда.

— Если Смит пожалуется своим родителям, а они поднимут скандал, то мы будем просто обязаны вас исключить, Поттер. И уж поверьте — никакие прошлые заслуги вас от этого не спасут! Вы это понимаете?

— Понимаю, мэм, — равнодушно ответил мальчик.

— Действительно? А мне кажется, что нет! Вам должно быть стыдно за содеянное, Поттер!

— Да ну, мэм? — броня спокойствия Харальда дала трещину. — Эта падаль кидается оскорблениями, за которые лет сто назад убивали на месте, а я просто ударил его в ответ. И мне должно быть за это стыдно?! Мэм.

МакГонагалл опешила. За свою карьеру в качестве преподавателя она со многим сталкивалась, но это что-то совсем из ряда вон выходящее.

— Да что вы себе позволяете, Поттер! — загремела декан. — Немедленно сбавьте тон!.. И потрудитесь рассказать, что там у вас всё-таки произошло.

— Сегодня у нас была совместная со студентами Хаффлпаффа гербология, — монотонно начал Харальд. — Два урока. Первый — теория, второй практика. Как обычно. На практике нас разбили на пары и дали задание. Студентка Грейнджер и... студент Смит работали вместе. В процессе чего студент Смит совершал запредельное количество ошибок, а студентка Грейнджер его постоянно поправляла. А после занятий высказала ему, что он должен больше заниматься учёбой, а не валять дурака. В ответ на что студент Смит заявил, что, я цитирую: "выслушивать никчёмные наставление от какой-то поганой грязнокровки — это последнее, о чём я сейчас мечтаю!" Дальше я... ммм... немного вышел из себя...

— Поттер, — слегка побледнела МакГонагалл. — Это без сомнения было очень тяжким оскорблением, но вам нужно было не кидаться в драку, а сообщить об этом, например, мне.

— Меня научили драться, а не стучать, мэм.

— Минус пять баллов за дерзость, Поттер. Насколько я поняла, вас никто не оскорблял.

— Ну, знаете, профессор!.. Вообще-то согласно дуэльному кодексу защитить леди от оскорбления должен сопровождающий её мужчина. А учитывая наш возраст, я решил, что дуэль будет напыщенной глупостью и просто набил морду ублюдку.

— Ещё минус пять баллов, Поттер. Продолжайте в том же духе, и Гриффиндор потеряет сегодня все заработанные очки. Я знаю, что профессор Снейп вас уже наказал, а чуть позже добавлю и я. Если вы вообще останетесь в стенах Хогвартса...

МакГонагалл осеклась неожиданно даже для себя, потому что внезапно поняла, что все её угрозы для малолетнего хулигана — это пустой звук. Мальчик был абсолютно спокоен. На секунду Минерве даже показалось, что перед ней не Гарольд Поттер, а...

Женщина поспешно оборвала опасное воспоминание и решила сделать ещё одну попытку воззвать к совести мальчика:

— Поттер, неужели вам ни капельки не стыдно за содеянное? Вы же сломали мистеру Смиту нос и челюсть в двух местах!

— Да, мэм, мне очень жаль...

МакГонагалл мысленно вздохнула про себя с огромным облегчением — мальчик был небезнадёжен...

— ...мне очень жаль, что я не выбил все зубы этому гаду.

Мальчик был безнадёжен.

— Поттер! — ужаснулась декан. — Как вы можете такое говорить!

— Сто лет назад мистер Смит за свои поганые слова получил бы боевое заклятье в лицо, а его родителям сказали бы, что он уже давно хотел с собой покончить. Ведь были же прецеденты, мэм?

Женщина крайне подозрительно посмотрела на мальчика.

Минерва МакГонагалл была очень рациональной и прагматичной преподавательницей и колдуньей. И все рассказы о малолетних вундеркиндах всегда считала только выдумками — за всю свою практику она не встретила ни одного подобного примера.

Сейчас же её уверенность пошатнулась — да, этот случай имел место в начале века и был описан в монументальной "Истории Хогвартса"... Но, положа руку на сердце, МакГонагалл могла утверждать, что на любом потоке её читают от силы один-два студента.

И не повезло же нарваться именно на такого студента...

— ...А вообще, если поднимется шумиха, то и о словах мистера Смита станет широко известно. Но, если мне не изменяет память, наш глубокоуважаемый министр Фадж всё так же придерживается политики поддержки магглорождённых волшебников... — спокойно продолжал рассуждать Харальд.

В первый момент Минерва подумала, что ослышалась. Но спустя ещё мгновение вместе с шоком пришло понимание — ей и всей школе фактически ставит ультиматум одиннадцатилетний ребёнок. Да, Гарольд Поттер вырос вдали от большого мира, но уже в младенчестве его вес в обществе был огромен. А сейчас он прямо заявил, что готов устроить большой переполох в маленькой магической Британии...

Женщине потребовалась вся её выдержка, чтобы спокойно пройти к столу и сесть за него, наградив мальчика фирменным строгим взглядом. А не, скажем, немедленно, надрать уши паршивцу.

— Вы понимаете, что это звучит как угроза, Поттер? — максимально спокойно произнесла МакГонагалл.

— Понимаю, мэм, — легко согласился Харальд. — Но я не понимаю, мэм, почему мне говорили, что Хогвартс — это лучшая в мире школа волшебства, а на деле тебя тут безнаказанно могут обозвать недочеловеком. Я нахожу этот факт возмутительным, мэм, и буду бороться против подобной сегрегации всеми доступными мне силами и средствами. Мэм.

Минерва мысленно вынуждена была согласиться — её тоже крайне раздражали все эти малолетние выскочки, не имеющие за душой ни знаний, ни таланта, но считающие себя круче всех только потому, что у их родителей есть деньги или громкий титул.

Но как строгий декан факультета она никогда не могла высказать это вслух и была вынуждена держать своё мнение исключительно при себе.

— Поттер, но ведь это не повод...

— Да, это не повод, а очень веская причина, мэм, — неожиданно перебил преподавательницу мальчик и его глаза нехорошо сверкнули. — Моя мать, если вы не помните, мэм, тоже была магглорождённой. И любой выпад с упоминанием "грязной крови" я считаю выпадом против неё, а такого я никогда не прощу. Можете меня отчислить прямо сейчас, но это не изменит моих убеждений. И вообще, у меня такое ощущение, что одиннадцать лет назад Тёмный Лорд всё-таки победил.