— Вы собрались на Ипподром в этом платье, госпожа Септиса? — видимо, стараясь отвлечь внимание невестки от готовой разреветься младшей внучки, поинтересовалась свекровь.

— Нет, конечно! — с деланным возмущением фыркнула Пласда Септиса Денса. — Позавтракаем, и переоденусь. Время ещё есть.

Матушка регистора Трениума только покачала головой, а её дочь бросила на двоюродную сестру переполненный жгучей завистью взгляд.

Учитывая особенности заявленной программы предстоящего свидания, Ника тоже озаботилась своим внешним видом. После недолгого размышления она выбрала не самое лучшее платье и приказала Увре соорудить причёску поскромнее. Не хватало ещё, чтобы из-за встречного ветра или тряски волосы растрепались, превратив её в пугало.

Сидя перед зеркалом, девушка с удивлением почувствовала странное волнение, словно предстоящая встреча с Вилитом какая-то особенная, чем-то очень отличающаяся от тех, что случались до этого. Хотя, возможно, так оно и есть? Как-то получалось, что раньше они виделись, не договариваясь между собой, словно случайно, а сегодня у них первое настоящее официальное свидание.

Ника критически глянула на своё отражение. Высокий, гладкий лоб, тёмно-русые волосы и светло-серые глаза смотрелись неплохо. Впечатление не портили ни резковато обозначенные скулы, ни маленький упрямый подбородок. Только губы казались слишком тонкими. Но в общем и целом не так плохо, особенно по здешним меркам, где женщины из-за ранних браков в её возрасте выглядят гораздо хуже.

Придя к столь утешительному выводу, племянница регистора Трениума глубоко задумалась над выбором украшений.

К этой причёске вполне подойдёт подарок Вестакии Картен. И пусть подобные шпильки часто носят девочки-подростки, Ника Юлиса Террина тоже ещё не настолько старая, чтобы такое украшение смотрелось на ней неуместно. Да и нет у неё больше ничего подходящего. Ну нельзя же одевать на свидание с Вилитом заколки, подаренные Аварием.

Нефритовое ожерелье она тоже отложила в сторону, посчитав неподходящим для катания на колеснице. А вот серьги, подаренные сенатором Юлисом, взяла, посчитав подходящими к её новой причёске и тёмно-синей накидке.

Подумав, девушка решила не брать с собой длинный кинжал. И одевать одной неудобно, и вряд ли кто-то осмелится ей угрожать в присутствии сына императора, а по дороге туда её и тётушку будут сопровождать шестеро носильщиков и Тарберий Сциний Дуб. Однако ножны на голень она всё же нацепила. Так, на всякий случай.

Оглядев племянницу с головы до ног, тётушка, одетая, словно на императорский пир, неодобрительно покачала головой, а вот бабуля, наоборот, расчувствовалась, и пробормотав:

— Какая же ты у меня красавица, внучка! — вытерла платочком заслезившиеся глаза.

Ника буквально физически ощущала, как нестерпимо медленно тянется время. Прекрасно понимая, насколько смешно она выглядит, девушка тем не менее то и дело посматривала вверх, туда, где по бледно-голубому небу еле ползёт неуместно весёлое солнце.

Хорошо ещё, Торина Септиса Ульда, всплакнув и со вкусом высморкавшись, пустилась в воспоминания о своей первой встрече с покойным мужем. Нельзя сказать, что рассказ сколько-нибудь заинтересовал внучку, но хоть как-то помог скоротать ожидание.

Как часто бывает в подобных случаях, Тарберий Сциний Дуб появился совершенно неожиданно, и в доме регистора Трениума началась бестолковая суета. Оказалось, что рабы ещё не вынесли на улицу паланкин, а повар забыл спросить госпожу что-то очень важное по поводу меню сегодняшнего ужина.

Провожавшая её, бабушка вдруг крепко вцепилась в запястье девушки тонкими высохшими пальцами.

— Ты уж береги себя, внучка. А то мне что-то не по себе. Всё кажется, мы с тобой больше не увидимся.

— Да вы что, госпожа Септиса! — снисходительно улыбнулась Ника, мысленно уже несясь в запряжённой четвёркой лошадей колеснице по жёлтой песчаной дорожке. — Я же скоро вернусь.

— Хорошо, если так, — тоже попыталась растянуть ярко накрашенные губы старушка и громко прошептала в спину удалявшейся девушки. — Да хранят тебя небожители, внученька.

Оказалось, что кроме супруги, господин Итур Септис Даум решил отправить с племянницей двух особо доверенных коскидов, терпеливо поджидавших родственниц покровителя в прихожей за кувшинчиком разведённого вина.

Посланец его высочества принца Вилита пришёл пешком. Пласда Септиса Денса сразу же пригласила его сесть вместе с ними в паланкин. Но молодой человек отказался, сославшись на то, что ходьба помогает тренировать силу ног. По дороге она ещё несколько раз повторила своё предложение, но Сциний остался непреклонен.

Он привёл их маленькую процессию к парадному входу на Ипподром и громко постучал в левые ворота. Из почти сразу же распахнувшейся калитки выглянул низкий, плотный мужчина с огромной лысиной, масляной улыбкой и маленькими, беспокойно бегающими глазками.

Увидев приятеля принца, он низко поклонился и, обернувшись, скомандовал:

— Открывайте ворота!

Миновав глубокую арку, рабы Септисов опустили свою ношу на мощёную камнем площадку, от которой в обе стороны поднимались широкие, ведущие на трибуны лестницы.

Выбравшись вслед за тётушкой, Ника первым делом увидела довольно улыбавшегося Вилита и стоявшего рядом с ним Налия Герона Рисуса.

— Здравствуйте, госпожа Септиса, — как и положено, первой сын императора поприветствовал старшую по возрасту даму. — Рад, что именно вы решили сопровождать госпожу Юлису.

— Я обязана сделать всё, чтобы не допустить урона для репутации госпожи Юлисы, ваше высочество, — чопорно заявила собеседница.

Пока принц одаривал комплиментами родственницу, девушка рассматривала четвёрку запряжённых в лёгкую двухколёсную тележку светло-коричневых лошадей, каждую из которых держал под уздцы раб в застиранном хитоне.

Вблизи животные показались попаданке какими-то мелковатыми по сравнению с теми конями, которых она видела в своём мире, но столь же красивыми и грациозными. Их шелковистая шкура лоснилась на солнце, ременную сбрую украшали ярко начищенные бляшки, а аккуратно подстриженные гривы и хвосты выглядели тщательно расчёсанными, как шевелюры рекламных красавиц.

Супруга регистора Трениума тоже решила обратить на них внимание.

— Какие у вас прекрасные лошади? Вы здесь их взяли, ваше высочество?

— Нет, госпожа Септиса, — покачал головой молодой человек. — Это мои. Из Цветочного дворца. Я знаю каждую из них и умею ими править. Так что с вашей племянницей ничего не случится.

Правильно уловив ненавязчиво прозвучавший намёк, женщина огляделась.

В свою очередь поняв её замешательство, Вилит сделал широкий жест рукой.

— Можете занимать любое место, госпожа Септиса.

...и обернулся к толстяку с бегающими глазками.

— Не так ли, господин Панис?

— Точно так, ваше высочество, — энергично закивал тот, сверкая мокрой от пота лысиной, виновато улыбнувшись. — Разве что кроме императорской трибуны.

Принц усмехнулся, а Пласда Септиса Денса делано возмутилась:

— Что вы такое говорите? Я даже подумать о подобном не смела.

— Ой, простите мой болтливый язык, госпожа, — поспешно начал извиняться Панис. — Не привык я с благородными госпожами беседы вести, всё больше с рабами да возничими, а они — народ грубый и неотёсанный.

Не удостоив его даже взгляда, супруга регистора Трениума, гордо вскинув подбородок, вальяжной походкой направилась к ведущей на трибуну лестнице. Вслед за ней отправились и коскиды.

Проводив их насмешливым взглядом, сын императора обратился к будущей невесте:

— Здравствуйте, госпожа Юлиса, кататься ещё не передумали?

— Здравствуйте, ваше высочество, — коротко поклонилась девушка, пожимая плечами. — Почему же, вовсе нет. Я готова.

Тогда Вилит открыл массивную калитку в невысокой, по грудь, каменной стене, отделявшей площадку и лестницы от посыпанной песком дорожки Ипподрома.

Шагнув вслед за ним, Ника критически осмотрела предложенное ей средство передвижения. Два деревянных колеса с точёными спицами и металлическими ободьями держали крошечную площадку, совершенно открытую сзади, а спереди защищённую несерьёзной на вид преградой из планок, толстой промасленной кожи и бронзовых бляшек, самая большая из которых изображала львиную морду. Венчал всю эту конструкцию гладко отшлифованный поручень, поверх которого лежали небрежно брошенные поводья.

Забравшись в коляску, принц протянул руку своей спутнице. Оказавшись рядом с ним, девушка с удивлением и огорчением поняла, что вложив свои пальцы в сильную, твёрдую ладонь будущего жениха, она не почувствовала того странного возбуждающего ощущения, которое вызывало даже лёгкое прикосновение Декара. Неужели Вилит воспринимается ей всего лишь, как знакомый или друг?

— Держитесь, госпожа Юлиса! — усмехнулся тот, разбирая поводья.

В отличие от тех повозок, которые Ника видела в своём и этом мире, управление квадригой имело свои тонкости. В каждой руке возничий держал поводья отдельной пары лошадей.

Натянуто улыбнувшись, окончательно запутавшаяся в своих чувствах девушка крепко вцепилась в поручень, почти касаясь принца плечом.

— Отошли! — крикнул он, и рабы, державшие скакунов под уздцы, торопливо отступили в стороны.

Сын Константа Великого пошевелил вытянутыми руками, и лошади тронулись, постепенно убыстряя шаг. Несмотря на слой песка под колёсами, повозка сразу же затряслась и задребезжала так, что пассажирке показалось, будто та вот-вот развалится.

Ника невольно пригнулась, втянув голову в плечи. Заметив её реакцию, возничий рассмеялся.

— Не беспокойтесь, госпожа Юлиса. Всё будет в порядке.

Натянуто улыбнувшись, племянница регистора Трениума выпрямилась, быстро перебросила сползший край накидки через плечо и решила, что именно сейчас самое лучшее время сообщить Вилиту о всех деталях совершённой против неё и тётушки провокации. Вряд ли их оставшиеся далеко позади спутники смогут что-то расслышать.

— Ваше высочество! — она повысила голос, стараясь перекрыть топот копыт и дребезжание колесницы. — Мне надо сказать вам что-то очень важное.

— Как?! — принц на миг обернулся, глянув на Нику удивлёнными глазами. — И вам тоже?

— Да, — обескураженно кивнула собеседница, и подумав, что её рассказ может получиться довольно длинным, предложила. — Тогда говорите первым, ваше высочество.

— Давайте без "высочества", — крикнул молодой человек. — По крайней мере, наедине.

— Хорошо, господин Тарквин, — покладисто согласилась спутница.

— Господин Тарквин! — звонко рассмеялся принц, качая головой. — Нет, уж лучше просто Вилит.

— Тогда я просто Ника! — не осталась в долгу собеседница. — Что вы хотели сказать господин Вилит?

— Наша помолвка пройдёт через шесть дней на праздник Анаид-стрелометательницы в Цветочном дворце, — довольно улыбаясь, прокричал принц. — Дату назначил сам государь. Можете так и передать господину Септису. Письмо из Палатина он получит уже сегодня или завтра.

Сообщение по-настоящему обрадовало попаданку. Наконец-то она обретёт официальный статус невесты императорского сына. И хотя всё вроде бы и так шло к этому, Ника, в глубине души считая происходящее абсурдом, ежеминутно ждала известия о том, что Констант Великий никогда и не собирался женить своего законного отпрыска на девице с редкостно мутной биографией, и, вообще, ей это все просто померещилось по неопытности.

Теперь, когда дата помолвки назначена, девушка почувствовала себя значительно увереннее. Отныне можно не думать об угрозах Авария. Любое причинение вреда ей будет считаться покушением на жизнь члена императорской семьи, а это очень серьёзное преступление. Правда, остаётся ещё Силла Тарквина Поста, но и она вряд ли будет вести себя с прежней наглостью.

— Это очень хорошая новость, господин Вилит! — крикнула почти невеста. — Я рада, что церемония пройдёт в Цветочном дворце.

— Передайте госпоже Септисе, что государыня на днях обязательно с ней встретится! — продолжил делиться приятной информацией Вилит.

— Тётушка будет просто счастлива увидеться с её величеством! — не смогла удержаться от усмешки племянница регистора Трениума.

— А вы что хотели мне сказать, госпожа Ника? — спросил возница, плавным движением обеих рук заставляя четвёрку лошадей поворачивать, огибая расположенное в центре Ипподрома возвышение.

— Вчера я рассказала вам не всё, о том что случилось со мной и госпожой Септисой в Палатине! — ответила спутница, отыскав глазами фигурку родственницы, цветным пятном выделявшуюся на фоне светло-серых каменных скамеек. Возле неё застыл в подобострастном поклоне господин Панис, а коскиды супруга расположились поодаль и чуть ниже.

— Вот как? — на миг обернувшись, сын императора удивлённо вскинул брови. — Что же вы от меня скрыли и почему?

Слегка навалившись на него плечом, девушка горячо заговорила, рискуя прикусить себе язык.

— Вы дали ему денег? — неожиданно прервал её молодой человек, когда речь зашла о встрече с Декаром.

— Отдала всё, что было с собой, — выпалила рассказчица. — И нисколько не жалею об этом. Раб нас спас, но ему грозит страшная опасность...

— Вы нашли в паланкине заколку? — не дал увести разговор в сторону слушатель.

— Да, господин Вилит, — подтвердила Ника, решив, что для первого раза она уже достаточно наговорила о Декаре.

Когда девушка закончила свою историю, принц какое-то время молчал, затем, рявкнув что-то нечленораздельное, подхлестнул лошадей.

— Я знал, что Силла против нашего брака! — крикнул он. — Но не думал, что она зайдёт настолько далеко!

— Чем же я ей так помешала, господин Вилит? — участившийся топот копыт и дребезжание повозки заставили пассажирку ещё сильнее напрягать голос.

— Семьи жён... моих братьев...,— начал выкрикивать молодой человек. — Принадлежат к одной... политической группировке... Они хотели и меня... привязать к себе через брак... Но государь посчитал, что у них... и без этого слишком много власти и влияния...

"Так и знала, что тут замешана политика, — с тоской думала племянница регистора Трениума, мысленно одёрнув себя. — Привыкай, теперь это и твоя жизнь".

— Но дело не только в этом..., — продолжал принц. — Вы же знаете..., что государь отдалил от себя мою мать...

— Об этом все знают, — не удержалась от комментария спутница.

— Хвала богам... в последнее время их отношения... вроде как стали налаживаться, — проигнорировал её иронию Вилит. — Именно она по моей просьбе... говорила о вас с государем...

"Вот батман!" — едва не выругалась собеседница, никак не ожидавшая подобного участия в своей судьбе со стороны Докэсты Тарквины Домниты.

— Представляете, госпожа Ника..., как бы он разозлился на неё, — спутник вновь на миг обернулся, и девушка увидела в его взгляде нешуточную тревогу и даже стах. — Если бы вы... оказались воровкой?!

"Выходит, целились не только в меня, но и в императрицу? — лихорадочно думала попаданка. — А может, я вообще была только средством, чтобы не допустить её возвращения в политику? Ну до чего же всё сложно и запутано?"