Perpetuum mobile. Часть 3. День гнева

— Хмм-м... — промычал Ферми, — там должно быть попрохладней... Ладно, подойдем ближе, разберемся.

При нынешнем "тау", равном 7 — соотношении корабельного времени и времени вселенной, "Аванте" потребуется чуть больше двух корабельных лет, чтобы войти в новооткрытую планетную систему. Конечно, при скорости в 0.99 световой дорога по внутренним часам займет годик с хвостиком; но лишний год уйдет на торможение. Иначе "тихая гавань" промелькнет за бортом почти мгновенно, только ее и видели — несколько часов и тю-тю...

А если произошла ошибка, и ни одна из двух планет, по какой-то причине не подходит для людей? После торможения шансов на новую попытку не останется. К тому времени водяные баки "Аванты" почти опустеют. И заправиться будет негде. Межзвездный ковчег — средство одноразовое. Собран на геостационарной орбите. Необходимые для этого материалы и оборудование подняты туда с помощью орбитального лифта — колоссальной башни высотой в пятьдесят тысяч километров. История ее строительства — это отдельная повесть, которую можно было бы рассказывать долго. Башня стояла, как вызов небесам и не рушилась под собственной тяжестью по одной единственной причине. Ее поддерживала центробежная сила, порожденная вращением Земли. Через орбитальную башню в баки "Аванты" закачали воду. Для этого потребовалось три месяца. Затем опробовали маршевые двигатели. Еще месяц на доставку людей, тех отчаянных и отважных, которым уже нечего терять на истерзанной родине человечества...

Потом "Аванта-17" отправилась в свой первый и последний полет. Остальные 16 кораблей серии ушли раньше, самый первый — за десять лет до того.

Гинж Ферми очнулся от раздумий, поднял взгляд на Майорану. Главный ученый терпеливо ждал.

— Переходим в режим торможения. Оповестить людей о сроках прибытия. Блюстителям — полную готовность, а то чую, случится всенародный праздник. Чтоб прошел аккуратно и дисциплинированно.

— Девочка обрадуется, что всё получилось. Пойду, скажу ей. Я проверил запись. Снижение скорости всего на тысячную процента перевело нас на правильный трек...

— А? Какая де... Ах, ну, да...

— Она вышла из комы. Врач выпишет ее через три дня... И, представь, наконец прояснилось, в чем состоял глюк в навигационной программе. Если бы не Эмти...

— Ладно-ладно. Разделяю твой восторг. — Ферми плотно сжал губы, давая понять, что разговор окончен.

Два года спустя (по корабельному времени).

Гинж Ферми коротко объявил:

— Экстренный совет по предложению инициативной группы собран. Присутствуют: от высшего технического и инженерного слоя — Гинж Ферми; от научного — Гуч Майорана; от... группы граждан... Эмти-402.

Он намеренно подчеркнул номер, но Эмти никак не отреагировала на шпильку главного инженера. Майорана залюбовался ею. За два года Эмти подросла, окрепла и больше не выглядела замухрышкой. Смотрела открыто и весело.

— От граждан, (мы собрали 46 тысяч голосов, я напомню), предлагается изменить план высадки. Вот уже полгода разведчики живут в Новом Мире и сведения — самые благоприятные.

— Ага. От вида зверюги, фотостат которой висит у Гинжа Майораны над рабочим столом, у меня до сих пор нервный тик начинается. Как это... смиле... смилу...

— Смилодон. — подсказал Майорана, — Так назывался древний зверь на Земле, давно вымерший. Саблезубый тигр...

— Жиль — командир разведчиков, назвал их стиксами. Они плотоядные хищники, но не враждебны к человеку. — вставила Эмти. — Жиль считает: это...

— Знаю-знаю, — замахал руками Ферми, — бредовая теория о разумных зубастых и четвероногих. Разведчикам просто повезло, что звери пока не распробовали чужеземного мясца.

Майорана вновь взял слово:

— Мы также считаем, что план надо расширить. Остров посередине внутреннего моря — да, пусть будет нашей основной базой. Но мы предлагаем заселить весь тропический пояс.

— Плюс 10 в среднем, тоже мне, тропики... — усмехнулся Ферми. — И полпланеты в снегу.

Слабая улыбка тронула губы Эмти.

— Со временем прозрачность верхнего слоя атмосферы увеличится. Май считает, что инерция климата велика, но через триста лет он станет теплым.

— Ну-ну, голубушка. Вы со столетиями накоротке. А нам надо решать насущные вопросы.

Майорана сказал:

— Можно ничего не менять, оставить в силе прежние наработки. Как тебе придется по вкусу командовать людьми, среди которых почти половина с тобой не согласны?

— "Каждое дело для своего человека и каждый человек для своего дела", — процитировал Ферми.

— Полет завершен и закон изменился... — начала Эмти.

— КТО это сказал?!

— Жиль говорит, что...

Ферми сдержал гнев. Командира группы разведчиков к порядку не призовешь, пока сам не окажешься на поверхности Нового Мира, да с большой группой блюстителей. Одно утешение, что и Жиль, как его... не сможет вернуться на "Аванту", чтобы здесь смутьянствовать. Посадочные модули — суть средства одноразовые, как и весь ковчег.

— Личный номер этого... вашего друга?

— Его зовут Гилберт Амброзо. Он и его товарищи больше не пользуются личными номерами. Я тоже верну себе имя, когда буду там.

Ферми долго молчал, глядя перед собой.

— Изменение к плану, предложенное гражданами — принято. Благодарю за обсуждение.

Эмти и Майорана вышли вместе.

— Видите, Май, мы его убедили!

— Мне понравилось, как вы отстаиваете общие интересы. У нас три дня, чтобы определить подходящие места высадки по всему Миру. Архив съемок местности открыт для общего доступа.

— Спасибо, Май! Знаете, что я думаю? В будущее истории Мира вы станете легендарным героем.

Майорана сдержал улыбку. Эмти все еще — наивная девочка. У потомков будут свои заботы и свои герои. Через четыре поколения имена первопоселенцев забудут.

— Спасибо. Помните? Наш с вами модуль — 222.

— Здравствуй Жиль. Поверни чуть камеру, чтобы я тебя видела. Вот так. Спасибо за фильм, что ты прислал вчера. Я выложила его для всех. Мир прекрасен. Что смеешься? "Поля под снегом и дождем?" Это — не навсегда. Мы скоро увидимся воочию, а не так, как сейчас. Я познакомлю тебя с Гучем Майораной. Он очень хороший человек. Не хмурься. У нас с ним ничего нет из того, что ты подумал. Наш модуль — 222. До встречи... мой дорогой.

Постой! Нет, все хорошо. Просто, мне почему-то тревожно. Девчачьи страхи. Помнишь стихи, что ты мне прислал? Не извиняйся, я быстро раскусила шифр. Так вот: последняя строфа... На крайний случай, только тебе! Не спрашивай, как. Сумела. Я тебе верю, помни! Ты будешь осторожен. Сотри запись. Пока!

Посадочные модули имели форму чечевицы и являли собой стандартные аппараты аэродинамического спуска, вмещавшие до 6 человек. Обязательным элементами каждой квартиры в Городе были два посадочных модуля. Пассажирский и грузовой. Каждый модуль снабжен необходимым аварийным запасом, средствами радиосвязи, и, на первых порах, мог служить надежным и прочным временным жилищем.

Когда наступит время, модули покинут "Аванту". Центробежная сила, порожденная вращением ковчега вокруг продольной оси, отведет модули на безопасное расстояние, где они смогут включить тормозные двигатели. Тогда и наступит время финального аккорда! Великий полет окончательно завершится. Разумеется, не для всех одновременно. Спешка уместна только при ловле блох и казнокрадов. Процедура высадки растянется примерно на неделю.

На экране визуализатора перед Гинжем Ферми прокручивался список модулей.

...

221 — исправен.

...

222 — исправен.

223 — исправен.

224 — !!! поврежден теплозащитный слой.

225 — исправен.

...

Пальцы Ферми шевельнулись. "Переименовать: 222 в 000; 224 в 222; 000 в 224". "Удалить из списка: 224". "Обоснование: серьезная техническая неисправность".

"Проверка окончена". "Готовность к высадке: ПОЛНАЯ".

"...И обратил Сеятель к Миру свой милосердный взор. И увидел Он, что нет ловца на зверя и рыбака с неводом, и некому бросить зерно в землю. И молвил: "Да будет так: я сделаю это сам". И семь дней и ночей падали брошенные им зерна и выходили из них мужчины и женщины. И не было в Мире места, куда бы ни пало благодатное семя..."

Модуль-222 начал разрушаться на высоте восьмидесяти километров, когда прогорело днище с нарушенной теплозащитой. Он резко накренился, автопилот не смог выправить такое сильное отклонение. Струя сверхраскаленного воздуха ворвалась внутрь модуля, вспоров его, как нож убийцы вспарывает грудь жертвы. После чего Модуль-222 распался на три части, которые, в свою очередь, стали делиться на всё более мелкие фрагменты. С каждой секундой их становилось больше, они лились огненным дождем... и гасли, сгорая дотла, не достигнув поверхности. А стратосферные ветры развеяли их пепел над Миром.

20. ЗАПРЕТНАЯ ИКОНА

Ветер и дождь, и мрачное небо с несущимися по нему рваными тучами. Ерунда, по сравнению со вчера, когда "Катрин" летела впереди шторма. Гениальной конструкции катамаран с жестким парусом. Девятнадцать дней пути через Великий океан. Жара и ветер. Злые, палящие дни и таинства ночей. Скудная пища (как осточертели пеммикан и галеты!) и отмеренные порции воды. В непогоду вы с Арин укрывались в тесной каюте; Джеди в такие часы всегда сам стоял у руля. Он и сейчас на посту.

Выбираешься на палубу, суденышко идет удивительно ровно. А ведь "Катрин" уже в Чертовом горле — узком, извилистом проливе, делящем Остров на две части. Меньшая, северная называется Грааль.

— Джеди! Держитесь правого берега! Камни...

Он кивает, его клочковатая борода дергается в такт. Ответа не слышно за свистом ветра, но он сказал: "Знаю". Старый искатель приключений. Волнение усиливается, слева волны с ревом останавливаются, налетая на невидимое препятствие и выбрасывают вверх фонтаны пены. Там дно поднимается острым скальным гребнем, на который в один несчастный день ты посадила "Громовержец". Ведь если идешь из Норденка, то указания лоции надо понимать наоборот. Ты тогда перепутала право и лево... Почти семьдесят лет прошло, а боль и стыд живут в тебе до сих пор.

Не ошибись нелепо — одержала бы блистательную и бескровную победу. У Острова появилась бы веселая и добрая королева. А так ты обрекла себя на плен, муки и позорную казнь. На последующее чудесное избавление и жестокую радость реванша...

Ладно. Что было, то безвозвратно ушло. Ты сбрасываешь прожитую жизнь, как змея кожу. Годы не властны над колдуньей, владеющей грозным даром вечной молодости. Скоро Остров останется позади, и ты не обернешься. Не взглянешь на пенные гребни, захлестывающие беспомощный крейсер. Твою козырную карту, бездарно оброненную со стола. Нет-нет, оглянись! Видишь? Позади ничего нет, кроме серых волн.

Какая чушь! Ты сильно устала, вот и хандришь. А уже пора объясниться с Джеди. Потом. Не мешай ему сейчас. Через двенадцать часов "Катрин" выйдет на большую воду и возьмет курс на Норденк. Тогда к рулю станет Арин. Тебе Джеди позволяет править своим детищем только в открытом море. Интуиция подсказывает ему... Подсказывает тебе не верить.

Через семь часов Джеди вваливается в каюту, Арин тут же освобождает ему койку и поднимается к рулю. Джеди плюхается навзничь, его борода гордо задирается вверх. Он шумно переводит дух и тут же задает храпака. А чего ты ждала? Задушевной беседы? Здесь нет мужчин и женщин, есть экипаж.

...Проснись... Пора... "Громовержец" вот-вот минует Чертово горло...

Сон улетает, унося с собой череду напрасных воспоминаний. Оставляя после себя горечь и злость.

Джеди тоже не спит, смотрит с прищуром. Надо ему сказать.

— Джеди! Вы — великий мореход... Но я не знаю, как вам заплатить.

Он, хмыкнув, ждет продолжения.

— Если б не катавасия, что устроил "Ксанаду"... простите, Скайтаун... Я выписала бы чек на банк Магистрата.

— Да, в сегодняшнем бардаке без налички не обойтись. — подтверждает Джеди. — Вы были состоятельной дамой? Сочувствую.

Ты не намерена рассказывать, какой богатенькой была. Сейчас у тебя нет ничего. Капитал Нины Вандерхузе потрачен на подогрев восстания в Суоре. Не самое достойное дело, но лучше, чем допустить конфискацию грошей по суду в пользу государства. За отсутствием законных наследников.

Попробовать вернуть деньги, которые ты когда-то подарила Ригли? В знак извинения за безумную, дикую вспышку. Девочка ничего на это не сказала, кроме нескольких холодных слов прощанья. Сколько лет... сколько лет прошло! Никто за все годы не снял денег со счета... Что такое говорит Джеди?

— ...Я с самого начала знал, что за душой у вас ни гроша. Всегда понимаю, когда человек врет.

Опаньки! А мужичок-то — пси?!

Мгновенным ментальным броском прощупываешь его сознание; он тут же наглухо замыкает его. Ого! Сноровистый какой. Жаль, что вы с ним не встретились лет сорок назад. Был бы соратник и друг. Или враг.

Чуть-чуть приоткрываешь свой ментальный образ. Не спеша, осторожно. Следишь за реакцией Джеди. Потом решительно убираешь все преграды. Глаза Джеди расширяются.

— Когда-то могла бы вас озолотить. А нынче — не обессудьте.

Он подымается с койки, худой, жилистый. Обросший неопрятной бородкой. Ты встаешь тоже. Минуту вы молчите. Потом Джеди получает свою награду.

— ...Пора на вахту, — говорит он, и жестом пресекает возражения. Не твоя вахта, а опять его. Провожаешь Джеди на палубу. Ба!

Курс — явно не Норденк! По-прежнему справа виден Остров, слева бескрайняя морская гладь. Распогодилось. Море совершенно успокоилось; послеполуденное солнце купается в облаках.

Арин передает штурвал Джеди и идет отдыхать.

— Джером Даррел! Куда это мы прём? — немного официального холодка не помешает. Пусть поймет, что ты очень даже умеешь сердиться. Но, что Арин, с ним в сговоре?!

Джеди оглаживает кудлатую бороду.

— Вагнок. Может, ждет вас там кто. Тогда... Ему — задавать вопросы. Вам — держать ответ.

Ты узнаешь и не узнаешь Вагнок. Город, с которым связана большая половина твоей жизни...

Память — вообще очень странная штука. Как ночной фонарь за спиной. Обернешься и увидишь, что пройденный путь, чем дальше назад, тем ярче. Жестокие и мрачные годы видятся исполненными тепла и света. И радости побед.

А ныне ты радуешься тому, что удалось на халяву помыться в общественной бане. Там же выстирать и выгладить одежду. В свое время Хозяйка повелела обеспечить народ бесплатной горячей водой и мылом, дабы грязные голодранцы не оскверняли ни видом своим, ни запахом славную столицу Острова. "Большое ей спасибо..." Вот и ты — грязная (о, простите, уже отмытая!) голодранка. Так проходит мирская слава.

Электричества в городе нет. Как в любом другом краю Мира. "Ксанаду"... черт! Скайтаун пожирает его без остатка. На ходу подметки режет. Хорошо, баня старая, еще времен зари Светлого пути, котел топят углем. И одежку гладят... угольными утюгами! Вот так: сильно плохо — на деле хорошо. Остров при Хозяйке заметно отставал по части бытовых удобств от той же, в конце концов, Эгваль. Все средства шли на удовлетворение экспансионистских амбиций Ее высочества. По сию пору (а после войны особенно) на Острове красивой жизнью не сильно пахнет. А чего не имеешь, того не лишишься. Вот так логично ты доказала себе, что от многолетнего владычества Хозяйки островитяне больше выиграли, чем проиграли.