— Как же много тут предстоит ровнять. — протянул Ярило.
— Но место отличное. — до черноты было рукой подать, двадцать пять — двадцать верст. Потолок давил электричество и глушил технику. До внешников тысяча триста верст, до котла девятьсот, до ближайшего населённого стаба двести.
Минусы так же очевидны, подвоз материалов затруднён, до городов от двухсот вёрст, людям придётся первое время жить в палатках. Но это мелочи.
Логистику настроят. Но сколько же тут нужно будет ровнять.
Ярило сел в медитацию на границе секторов пытаясь войти в астрал. Порой там попадались ответы на актуальные вопросы.
Ему было важно узнать, это просто ряд долговременных кластеров или же настоящий стаб, но астрал продолжал быть холодно-враждебно-насекомым, непонятно перекрученным и недоступным.
5
Ремонт можно только начать.
Дорога стелилась под колёсами. Тишина, благодать. Рёв мотора мембраной сообщается под сорок пять градусов вперёд. На скорости в сто вёрст в час лёгкий бриз задувает в лицо.
Очередная образина почитает, что наездник на рычащем несъедобном животном достойный перекус.
Поля щитов не встречая сопротивления воздуха разгоняются до трёх скоростей звука и передают этот импульс в шейные костяные наросты. КХРаК.
Голова отделённая импульсом подхватывается ложноножками полей, пока не вскрыта споровая сумка, всё теми же полями, голова отправляется в сторону лесополосы, а добыча подлетает к водителю и фасуется по разным отделам сумок.
Здорово быть внешником с недоступными местным технологиями.
За четырнадцать лет тут, в этом сучьем аду, где все всеми доступными способами употребляют всех, было много времени подумать. К сожалению только это и остаётся, когда с друзьями напряг. А друзей встретить за три месяца(ста двадцать два дня) объективного времени доводилось, вот только с пятой и далее встреч они начинают сторониться. Что поделать, если к ним испытываешь симпатию, а они не понимают на чём она основана? В Улье же быстро учишься избегать всего странного, может и не позволит прожить подольше, зато для нервной системы спокойнее, не надо решать неразрешимые загадки.
Что же может быть страннее крупного подростка тринадцати-шестнадцати лет элитников пачками укладывающего? И может и стоит попридержать такие открытия на потом, но опять же места и зоны знакомства не располагают, мне в стабах откровенно мерзко, а за периметром защиты постоянно нарываешься на неприятности. Хотя это обычно самих неприятностей проблемы.
Так вот думал я думал, да так и не решил, классно, что нас так проверяют на самостоятельность или дико?Но в любом случае моя им благодарность. Место, где можно проверить все свои идеи, твёрдость решения и при этом не бояться поломать желания и надежды своих друзей, соратников, соплеменников, это дорогого стоит.
Очередной бегун решил попытать счастье, схарчив недоумка открыто едущего по дороге ночью под светом фар и рёвом мотора. Нежно ломаю щитами ему ноги и отправляю туда от куда он выполз. Подрасти ещё торопыга.
Мало найти место. Нужно ещё обжить его. В том, что место хорошее помог установить товарищ со способностью определять время перезагрузки кластеров. Для такого известия не жалко было даже дар контроля электричеством потерять и сейчас вновь бурление лотереи. Но дар Стикса это как наркотик, чтобы его развивать нужно горох и жемчуг, чтобы увеличивать время и уменьшать откат снова тоже самое. Вот и получается, что чтобы стать сильнее и спокойнее выживать, нужно либо хитрость и ум, либо постоянно ставить жизнь на кон.
После третьей крупной партии выживших из котла крупные местные игроки поставили и уграницы своих наблюдателей, даже внешники через муров или сами подогнали станции ретрансляции и автоматических дронов. Те выполняют заложенную программу возвращаются на станцию, заправляются, заряжаются и снова в небо, наматывать амортизацию и списывать моторесурс.
Для них у меня тоже есть сюрприз, откопал в библиотеке зенитную автоматическую технику. Делать не долго, была бы мастерская, несколько портативных компьютеров и нормальная цифровая оптика.
Усыпил очередной раз наблюдателей на дороге. Остановился, положил им записки в карман. "Спите дома. Тут опасно." В зависимости от умений проснуться частей через пять или все двадцать.
Тоже традиция, после каждого отката повторяется часть в часть.
Преддверие котла встречать меня никак не стало. Бывает и так, просто идёшь идёшь, а вокруг ни одного столбика заражённого не раскачивается. И выходят от сюда люди, сразу видно фартовые.
Но мне не нужны фартовые, мне нужны решительные и рукастые. Которые с техникой на ласковых сокращениях. Нужно для этого перерыть весь котёл? Так тому и быть.
Ничего не может быть безграничным. Даже у вселенной есть край. Даже у Первозданного Мрака есть предел.
Котёл не исключение. Всего тут пятьдесят мегаполисов и городов поменьше. Сроки перезагрузки разные и порой даже непредсказуемые. Ближе к условному центру встречаются кластеры, где количество скребберов зашкаливает. Дальше в глубь много людей быть не может, не повезло им.
За котлом и тамошним преддверием тоже стабы, тоже люди. На западе котёл упирается в черноту. На востоке нестабильные кластеры, где не вовремя наступив на землю можно там и остаться трупиком. Кластеры с быстрыми, в три дня перезагрузками, отрезают внешников от этого богатейшего на биологические материалы клондайка.
Тактика уже отработана, главное Элиту гасить, а там люди более менее сами справятся. Для чего сперва нужно организовывать военных, организацию с самой чёткой структурой воспитанного подчинения.
— Полковник, не беси меня, если через два часа колоны не будут на марше, то о смерти ты будешь мечтать, как о самой сокровенной любовнице.
— Но приказ...
— Полковник, ты тут приказ. Принимай командование. Никто за тебя не сделает.
Ещё час назад они были в своём мире. Кластер с быстрой перезагрузкой, потому уже к вечеру тут будут ползать и ковылять пустышы, а ночью уже будут бегать. Людей смысла спасать нет. Кто сам выйдет тот и получит шанс, вдруг иммунный. Зато техника тут сказка, только на вооружение поступила и резервные склады полные техникой идущей под списание.
Потому нужно очень быстро их выгонять из города. Там уже ждут части из других городов и гражданские, отбивающиеся от желающих покушать свежатинки.
Живчик, те же споры этой гадости, что обращает людей в каннибалов, но подишь ты, прочищает мозги даже не иммунным, по себе знаю.
Часть забегала, засуетилась, начались погрузки, прогрев двигателей. Это инженерно-техническая часть. Главное достояние техника. Но для охранения вполне себе боевые комплекты снарядов и боевой техники имеются.
Город из той версии вселенной, где советы не распались, генсека до президентского кресла тихо прирезали. Диссидентов на зарубежной зарплате громко казнили. От того техника тут качественная и в полном комплекте. За ней даже ухаживали хорошо.
До вечера мы успели выдвинуться и даже добраться до первой точки, когда начались первые обращения. Успели. Хорошо бы, до второй, но уж как есть.
Из замаскированных бронетранспортёров выбежали сменные водители и выволокли совсем уже никаких людей из машин оставив их жадно урчать на обочинах.
Колона продолжила движение.
Из миллиона людей, в среднем, от семидесяти до ста двадцати тысяч не подвержены полному заражению. Они получают прививку паразитом и получают некоторые его возможности. В заражённых же он живёт себе доминирующим симбионтом.
Но без принятия спорового раствора иммунные не могут полноценно существовать, слабеют, тупеют, колеют. Причём чем меньше времени прошло с перезагрузки, тем больше нужно принять разведённых спор.
Плюс истерички, идиоты, трусы, слабаки. В общем если не допускать до города Элиту, а людей хотя бы минимально подготовить, то из ста тысяч в лучшем случае остаётся шестьдесят тысяч. Но это ведь ещё не конец приключения. Дальше начинается проход колоны до следующего города и от шестидесяти тысяч остаётся сорок. Пока они в окружении оттягивают часть любопытных шумом канонады их ещё подъедают тысячи на три-десять.
Подходят новенькие, а старички встают в ядро. И теперь уже их откусывают.
Три месяца непрерывного взаимного уничтожения и из сильно оскудевшего на Элиту котла выходит сто двадцать тысяч человек знающих себе цену и пятьдесят тысяч военных отработавших самые эффективные методы уничтожения противника.
Для меня это три лета слившиеся в сплошную череду смертей. Но за этих выживших я готов был поручится, каждый из них человек. И они сюда ещё не раз вернутся.
— Пошли домой, народ. Пошли домой. — устало проговорил мальчишка спаситель.
Вышли мы из котла на северо-западе у границы черноты и вдоль неё тихо мирно отправились в сторону двух холмов.
По пути не встретилось скребберов, а с остальной мелочёвкой люди уже отлично умели сражаться.
За собой они тащили поезд автоколонны, а перед собой били гать в диком лесу, проходя по пятнадцать километров в день.
Три тысячи человек во главе с Ярило отправились загодя разбивать лагерь, разворачивать бани и копать нужники.
— Всё шеф, готово. — констатировал сотник артели.
— Вижу, Сокол. — мальчишка мотался между спасёнными каждый день, опасаясь, что по следам огромного отряда пойдёт не менее огромная стая. Но сразу несколько сот перезагрузились буквально на следующий день после их прохода. Сейчас он просто грелся на солнце.
— А как думаете, те кто уходили от нас с боевой техникой в прорыв на север, выжили?
— Думаю, Сокол, что шанс у них был большой. Мы оттягивали на себя основную часть внимания самых матёрых тварей, а с теми что попроще, их опыта уже должно было хватить. Не без потерь, но думаю математика на их стороне.
— И они проживут? Их же там пара миллионов наберётся, что они есть будут, когда вместе соберутся?
— Ой, Сокол, вот уж чего чего, а голода в Улье вряд ли случиться. Тут даже атомитам еды хватает и только наведённые гурманские пристрастия заставляют их кушать человечину.
Мужика передёрнуло. В крупных городах переносящихся перезагрузкой хватало атомных электростанций и не у всех защита была настолько хорошей, чтобы не происходили выбросы альфа частиц. Всё в этом странном месте не так страшно, как могло быть, но только если ты ими не надышался.
Если в обычном мире это приведёт к вторичному заражению и проблемами со здоровьем, начиная от рака и заканчивая мутировавшими репродуктивными клетками. То тут вторичное заражение сводило людей с ума, делая их хитрыми и кровожадными хищниками-маньяками.
Их легион так потерял всего сотню, самых неосторожных, кто дозиметры не носил и на маски забивал, а вот от встреч с этими странными ребятами умерло несколько тысяч.
Через месяц подошли бульдозеры и лесорубы, ещё через неделю на парковку встала крайняя машина.
Бульдозеры уже били серпантин на холмы.
— Итак народ, это наш дом, и очень хотелось бы спать в нём спокойно. — моё выступление с планами застройки за спиной слушали пятитысячники артелей. Легион был поделён на гражданскую и военные сферы, но форму управления держал общую. От военных тут тоже был пятитысячник, ему нужно знать в чём обеспечивать безопасность.
— Ярило, а такой продолжительный взрыв не привлечёт всеобщее внимание? — задал свой вопрос, как раз он. Мужчина в бывшем мире бывший полковником Кощиенко, нынче Энко. Коренастый, с проседью в чёрных волосах и усами в белую крапинку, сейчас внимательно смотрящий голубыми глазами на руководящего ими подростка.
— Думаю привлечёт, Энко. Потому мы устроим максимально количество взрывов в один день, нужно тщательно всё спланировать, чтобы не делать подобного дважды, а так сколько в Улье в день складов боеприпасов взрывается? Не знаешь, вот и я не знаю, но по статистике очень много. Полагаю, тут даже время от времени ядерными зарядами повышенной мощности от полутора мегатонн балуются.
На вершине обоих холмов установили буровые которые одновременно пробивали грунт на разные глубины. Сапёры по окончании заложат а трубы заряды с повышающейся к глубине мощностью. Крайние метры запрессуют водяной пробкой.
Тысячи сборщиков сейчас колесили по всем окрестным городам собирая стройматериалы, а военные отслеживали любопытных пытающихся сесть тем на хвост. Чекисты разрабатывали маршруты с максимальным уровнем вариантов. Слишком большая группа на политической арене, к такому местные не очень готовы, а потому могут действовать по принципу: "паровозы нужно давить пока они ещё чайники".
Быть раздавленными, людям вышедшим из трёхмесячного бесконечного боя за свою жизнь, жизнь своих немногочисленных оставшихся детей, не хотелось. Потому к сохранению местоположения основных сил они относились очень серьёзно, вплоть до заряда на спине. Но пока везло, в плен никого не захватывали.
Ещё несколько раз за год они наведывались в Котёл за взрывчаткой, и вывезли несколько тысяч женщин и детей. Дав шанс информацией другим выжившим иммунным, куда двигаться и как выживать.
Даты в Улье плавали, потому глубинный взрыв сорока тысяч тонн тротила было решено признать новой точкой отсчёта. Первое Лето Двух Крепостей.
Мне нужны были не просто выжившие готовые работать, собирать приходилось специалистов, а из-за их потери отматывать день назад. На каждого было пухлое досье, что умеет, чем увлекается. Шахтёры тоже были и в большом количестве, чем всё же хороши города, в них стекаются самые разные люди.
Были и строители метро и командиры инженерных войск лично строившие противоатомные убежища.
В общем мы вгрызались в грунт, как кроты зарываясь всё глубже. Расширять подземелья потом будет куда сложнее, потому старались учитывать сразу максимум и с тройным запасом. Но и так, чтобы времени не отнимало слишком много, ибо Улий место непостоянное, сегодня нам везёт и тихо, а завтра три стаи Элиты выскочит.
Мне же было полезно само количество подопечных, из-за которого приходилось перелопачивать гигабайты текста по псиведению, ксиведению, управлению, сопромату, химии и так далее, и так далее.
Как говориться, ничто так не стимулирует, как пинок животворящий. Тут было кому пинать.
Через два лета бетонные укрепления были закончены. К этому времени мы эвакуировали оборонительный завод по производству снарядов и патронов, с колёс монтируя его вновь на нижних ярусах.
Металла в Улей прилетает столько, что при желании им всё на пару метров ввысь можно вымостить. Целые составы химии на железке. Пусть рейдеры продолжают таскать единичные патроны в стабы, у нас тут Шилки и Эрликоны по несколько тысяч снарядов за минуту выплёвывают.
Два холма сперва полысели, потом ощетинились грозными стволами, после чего закутались в песок и заросли газонной травкой. Кому тяжелее двадцати килограмм будет очень непросто на них забраться.
Подземная парковка приняла многочисленный автопарк, перестав маячить на всю округу огромной стоянкой. Срытый дёрн и отсыпанные дороги зарастали зелёной травкой, маскируя наше присутствие.
