Берса пропадала неизвестно где.
Таким образом, затхлая комнатка с четырьмя кроватями на данный момент была полностью в моем распоряжении. Блаженные мгновения уединения позволили мне снова обратиться к расшифровке дневника на том самом наречии, которое я знаю, но не помню.
Сперва я заново перечитал письмо Никс. Убедившись в том, что точно не ошибся и понял все верно, отложил его в сторону. Раскрыл дневник на помеченной закладкой странице, пробежал глазами по летящим строчкам с вычурными вензелями... Язык, на котором написана большая часть текста, все еще дается мне с огромным скрипом. Мало обрести уединение, нужно еще суметь сосредоточиться, настроиться на текст. Это сложно, особенно, когда другие мысли назойливо гложут изнутри.
Я опустил дневник на колени и разложил на пожелтевших страницах свои "сокровища". На правую поместил завернутый в платок осколок Лок, а на левую — натуральное зерно элементалиста огня.
Итак, Осколок Лок не прямой и плоский — он слегка неровный и шероховатый, по его задней грани идут какие-то гнутые линии, которые, пожалуй, образовывали бы круги, будь у осколка продолжение. Этим он похож немного на структуру натурального зерна, хотя округлые ступенчатые выпуклости в зерне образуют замкнутые кольца и вся система, в целом, напоминает линзу, какую используют для спрямления угла света в маяках. Как естественное образование могло принять такую правильную форму?.. Показанный в методичках вид искусственного зерна натуральному не идентичен. Искусственное зерно, предназначенное для ледяных и огненных элементалистов, представлено в книгах одной и той же иллюстрацией, но она разнится от книги к книге. Значит ли это, что искусственные зерна бывают разных конфигураций? В текстах об этом ничего нет. Может быть, художники рисовали искусственные зерна со слов диктовавших им магов, и оттого все изображения отличаются? Доступ к искусственным зернам есть лишь у руководства гильдии, также искусственное зерно видит наставник юного элементалиста, если тот проходит испытание. С детства нам внушают, что замена необходима.
Но как-то же живут маги, которых не распознали в детстве. Живут и умирают. Часто ли они доходят до своего предела? Могут ли самостоятельно призвать магию настолько мощную, что ее переизбыток раскрошит их натуральные зерна и, соответственно, погубит самих магов? Статистики не доищешься.
Ладно, зайдем с другого конца. Все ныне живущие маги потеряли связь с душой и неспособны более черпать силы из нее, неспособны и колдовать довоенные заклятия. Кроме того, что в нас вырастает зерно мы, элементалисты, ничем от других не отличаемся, резервы души так же закрыты для нас, как и заклинания старой школы. Я было думал, а вдруг вранье, вдруг нет никакого натурального зерна?.. Сам-то уже ритуал прошел, а пока Аристарх учился — протащил его на рентген. Мутное уплотнение характерной формы на снимке стало вполне очевидным ответом.
Вот только искусственное зерно помещают лишь в элементалистов огня и льда, аргументируя тем, что это обусловлено нашей ступенью мифа. А с мифом приходится считаться, пусть даже ты его почти не можешь.
И вот у меня в руках чужое натуральное зерно. Я вдали от дома, здесь нет нужных книг и инструментов. Что я могу? Я хочу изучить его, но боюсь повредить. Как отзовется оно на мое волшебство? Что, если возьмет и банально треснет?
Я постарался не думать о юном маге, еще не прошедшем ритуал, из которого, возможно, это зерно вынули. Такой поворот казался мне куда более вероятным, чем возможность обокрасть какой-нибудь суперсекретный гильдейский склад, где хранятся извлеченные натуральные зерна.
И, кстати, да — где они хранятся после?
Ритуал — такой ритуал. Интересно, сама верхушка помнит еще, зачем все это делается?..
Кей вошла почти бесшумно, но я успел заметить ее и захлопнул дневник.
— Ре-ейни, — протянула Кей, садясь на кровать напротив и делая большие глаза, — вот это да. Вот это вообще да, ну и ну. Вот это дай мне добраться до сетки, вот я девчонкам расскажу.
— Ты. Не. Посмеешь.
— Ой, посмею. Ой, везде. Всем расскажу. Значит, представляй, жирным таким текстом заголовок: "Розовые труселя оказались не случайностью, а закономерностью. Рин Даблкнот питает нездоровую тягу к розовому цвету, а значит, девочки, мы знаем, чем нам его порадовать! Суровый и нелюдимый, в сердце он хранит..."
— Кей. Заткнись. И смотри сюда.
Я, быстро вытряхнув зерно и осколок в ладонь и спрятав их в кармане, отвернул уголок кожаной обложки дневника. Обложка, что и говорить, в самом деле была розовой. А вот сам дневник — кожаным, темно-бордовым, почти черным, цвета спекшейся крови.
— Хм, — Кей потерла подбородок. — Это уже сложнее будет преподнести. Но разве бордовый — не оттенок розового?... Ну, типа, с черным...
— Да какая разница. Это суперобложка, — сказал я уже безразлично, снова открывая дневник там, где остановился. — Надетая сверху девичьей рукой, так что все в пределах нормы.
— А что это вообще?..
Ага, так ей правду и говори. Я не верил ее россказням про богатого папеньку ни разу. Более того, я был уверен, что наличие огнестрельного оружия в багаже у Кей просто-напросто подтверждает оказавшуюся правдой ложь: она таки настоящий поглощающий, более того, гильдейский. Но что с ней такой делать — я еще не придумал и по привычке общался, как обычно.
— Ничего, — уклончиво ответил я на вопрошающий взгляд Кей. — Ну а ты где была?
— Рыбачила.
— Тут же пустыня.
— Ага. Тут в старину шли магические бои. Не чувствуешь?
— Как-то нет.
— А вот люди говорят. Конечно, везло мне не очень, и слухов особо интересных я не собрала. Видать, выделяюсь и недостаточно похожа на бомжа.
Я предпочел промолчать о степени ее похожести на обозначенных граждан. Сказал вместо этого, мельком на нее глянув:
— Думаю, дело в шортах.
— Проклятье, точно, — цыкнула Кей. — Тут так не ходят — пыль, да и холодно. Кстати, ты так и не ответил, что за книжка.
Я почувствовал на себе взгляд. Отвлекшись от дневника, обнаружил, что Кей вперилась в меня черными диковатыми глазами, отлипнув ради такого дела от стены.
— Ты спать пришла или где? — я снова попытался съехать с темы. — Вот и спи. Дай поработать.
— Порабо-отать, — протянула Кей. — Ага. То есть не просто книжка в розовой обложке, под которой старая бордовая кожа.
— Вот прицепилась.
— Кстати, Рейнхард. Просто совет на будущее. Если бы ты поменьше думал о своем внешнем виде, тебя было бы куда сложней зацепить издевательствами — над розовым цветом, например.
Я глубоко вздохнул. Нельзя говорить человеку в истерике "просто успокойся". Нельзя говорить тому, кого все детство и юность дразнили до кровавых слез "просто перестань думать о своем внешнем виде" и все такое прочее. Кей, должно быть, знает это, все-таки она не глупа. Я знаю, что она знает. И все равно меня это крайне бесит. Я сжал губы и уставился в свою очередь на нее:
— А может, это тебе стоит задуматься о своем внешнем виде?
— Э-э... в каком плане?..
— У тебя ногти на обеих руках поломанные криво, под ними грязь. Когда ты в последний раз стирала эти самые шорты и расчесывала волосы? Как насчет помыть уши и шею?
— Типа чтобы быть красивше и больше нравиться тебе и прочим парням?
Я поморщился.
— Элементарная гигиена.
Кей сощурилась.
— Ой ли?
— Я же не говорю тебе начать выщипывать брови или...
Я захлопнул дневник. Мне в голову пришла совершенно дурацкая и крайне мстительная затея.
— ... или красить ногти.
— Да если бы и так, — Кей пожала плечами. — Лаки-краски на мне не держатся, слетают, как шелуха. Два дня — и я снова растрепанная, как мочалка. Так зачем мучиться?..
— Это потому что дешевые. Как пить дать, — я уже рылся в сумке. Достал суровую черную без всяких узоров "косметичку" с санитарным минимумом и парой случайно затесавшихся туда отверток. Заглянул в темные глубины. Вынул металлическую пилку для ногтей — чуть менее суровую, чем косметичка.
— Э-э нет, — Кей замотала головой. — В этот раз удачно все поломалось, без зазубрин, а на мизинце ноготь мне ну-ужен, ты меня не заставишь!
— Кто тут рассуждает о внешности других, сперва не добившись? Кто порицает суп, даже яичницы не пожарив? Сейчас мы с тобой проведем ликбез касательно сортов перегноя, чтоб в жизни пустословить не захотелось...
Кей принялась отбиваться, по-девичьи, ладошками, чуть только не визжать. Пару раз заехала мне по носу, но я сумел поймать одну ее руку за запястье, и, не обращая внимания на вторую, попытался достать пилкой какой-нибудь ноготь. Понятное дело, Кей то сжимала руку в кулак, то шевелила пальцами, что никак не способствовало делу, хоть и длилось недолго.
— Рейнхард. Сейчас врежу, — сообщила Кей стальным голосом.
— Вперед, — ответил я совершенно серьезно.
Кей почему-то, вместо того чтобы исполнять угрозу, расслабилась и перестала дергаться.
— Смирилась с неизбежностью? — спросил я, беря ее за указательный палец и начиная орудовать пилочкой. — Ну наконец-то. Давно пора.
В следующее мгновение я почувствовал, как она касается тыльной стороной ладони моего лба.
— Ты чего такой горячий?.. Простыл?
— Я всегда такой, — ответил я, не прекращая благого дела праведной мести. — Чего-то напутали на ритуале или с зерном.
— И... как ты с этим живешь?
Я на секунду поднял на нее взгляд:
— Хех, а говорила, что все о нас знаешь. Оказалось, что не знаешь ничего, а? — я снова обратил внимание на ногти, которые начали приобретать приличный вид. На удивление, мне не было противно. Пожалуй, мне было даже приятно приводить ее руку в порядок. Было в этом что-то... созидательное. — Как-то живу. Пока что терпимо. Иногда даже получается температуру снизить.
— Как?
— Ну-у... — я замешкался. — Помогает, не поверишь, алкоголь, выступления и, что самое удивительное, близкое общение с противоположным полом. Но ненадолго. И чтобы не спиться и не погрязнуть в грехе и разврате, я выбрал среднее — то есть выступления.
— А что-то сделать с этим есть возможность? В смысле, раз и навсегда?
— Ну, кое-какие идеи есть, — я приостановил пиление ногтя на ее безымянном пальце и, задумчиво нахмурившись, стал смотреть в никуда.
— И сейчас тебе снова холодно?..
Я встрепенулся.
— Терпимо, — ответил коротко и принялся за мизинец. Когда я закончил с ее правой рукой, она подняла ее повыше и стала рассматривать. Потом посмотрела на меня и коснулась пальцами моего лба, и, пока я не успел ничего понять, провела рукой по волосам назад, до макушки.
Лицо Кей изменилось. Из бесстрастного оно стало тревожным.
— Что?.. — спросил я.
— На тебе заклятие, — сказала Кей. — Как... как я его раньше не распознала?.. Как ты его не почувствовал?..
— Какое заклятие? — спросил я растерянно.
— Откуда ж мне знать, какое. Есть и все.
— Как ты могла его почувствовать, если не чувствую я?
— Ты привык. Так... ладно. Ладно. Не дергайся.
И тут я обнаружил, что все это время преспокойно провел перед ней на коленях. Ну и... слов нет. Сидящая на нижнем ярусе кровати Кей запустила обе пятерни мне в волосы и прикрыла глаза.
— Колдуешь, что ли? — опешил я. — Но ведь...
Я ничего не почувствовал. Сначала. А потом в глазах слегка помутнело, затем посветлело наоборот — и все.
Кей вынула руки из волос и уставилась на меня озадаченно.
— Ну что? Почувствовал что-нибудь?
Я перебрался обратно на кровать с дневником и сообщил об изменениях видимой картинки.
— Похоже на подвешенный шпионаж чтецов, — сказала Кей.
— Абеляр? — предположил я. — Когда брал за руку. Это делает путешествие в Сорос смертельно опасной затеей, в таком случае.
— Не факт. Может, он хотел наблюдать за нами? Вроде как, следить и помогать?
— Как ты.
— Рейнхард, я...
— Так, ладно. Но я не почувствовал, чтобы Абеляр что-то колдовал. С другой стороны, мало ли народу ко мне могло прикоснуться невзначай. Так ты... что именно ты сделала?
— Я его сняла, — ответила Кей.
— Значит тот, кто его нацепил, знает об этом?..
— Наверное...
— Надо сделать то же с остальными.
— Ты думаешь, они мне доверятся?..
— Если ты расскажешь нам все как на духу, я думаю, они тебе поверят и даже, возможно, простят тебе твою ложь, — жестко ответил я.
Кей поджала губы и, кажется, впервые за много дней не сказала ничего в ответ и даже не попробовала съязвить.
Ей еще предстоит нам все объяснить, и не думаю, что это будет легко.
ГЛАВА 11
Оливер слишком расслабился, позволяя себе вторую кружку какого-то местного пойла. Это стало понятно, когда у посетителей пиратской таверны начало корежить головы. Они мигали, поворачиваясь под невероятными углами, и в конце концов двое из ближайших к угловому столику пиратов обратились в гончих барсов. Пики соткались в их лапах из ничего, но к тому моменту Оливер успел вскочить и опрокинуть на приближающихся барсов тяжелый дубовый стол. Никс заново испугалась и выхватила солнечный кинжал. Кинжала в свою очередь испугались посетители таверны, барсы и даже Оливер, и суматоха на секунду замерла, чтобы тут же возобновиться.
Оливер, опомнившись, снова поволок Николу за собой, куда-то через инертную, по привычке праздную, пьяную толпу.
В один миг переменилось все и ничего. Толпа осталась толпой, но стала плотней и вышла из-за грязных лавок. В черном потолке зажглись и замигали стробоскопы, ритмично разрывая реальность на доли согласно диктату ударных. Лица вокруг помолодели, но от черных кругов вокруг глаз не избавились, вот только теперь это были тени и потекшая тушь.
Никс тут же узнала чувство, которым был переполнен зал. Вот-вот шум инструментов сложится в музыку и тут же в нее вольется голос, ради которого все это существует.
Толпа отступила от Никс, развернулась к ней спинами. Взглянув на свет, туда, где лучи софитов сложились в многоконечную белую звезду, Никс оторопела.
— Рейнхард, — сказала она, не веря своим глазам, и ее голос потонул в море людских голосов.
— Оливер, — Никс потянула сказочника за рукав, заставляя посмотреть на себя. — Это мой друг! Неужели они нашли меня здесь? Мне нужно как-то пробиться к нему!
— Этот? — удивленно переспросил Оливер, перекрикивая музыку и гомон. — Да ладно!
Никс попыталась пройти вперед, к сцене, но Оливер удержал ее:
— Стой! Это не он!
— Почему? — Никс раздраженно повернулась к нему.
— Не может такого быть, — Оливер говорил убежденно. — Сама подумай. Если твой друг — певец, стало б певцу сниться, что он выступает, а все вокруг рады? Даже если так — не маловат ли масштаб? Разве не снился б ему стадион или площадь? А тут какой-то паршивый клуб!
Никс, смотревшая на сцену, стала сама понимать, что там творится что-то не то. Во-первых, там не было других музыкантов из "Негорюй". Во-вторых, Рейнхард никогда не позволял себе петь под фонограмму, а тут человек, выглядящий как он, то и дело отвлекался от микрофона, а то и попросту о нем забывал. Песня при этом не прекращалась. Конечно, это пространство снов, но все же, все же... Затем он разделся по пояс и вылил на себя бутыль минералки, и капли засияли под светом софитов, как звездочки.
