— Можно поговорить с капитаном? — Спросил юноша.
— Вполне! — На встречу ему направилась изящная фигурка. Альфмир захлопал глазами, он ни как не ожидал, что главарем шайки будет девушка.
Правда ее стройное тело с тонкой талией, коротко постриженные волосы и мужской костюм придавали ей сходство с мальчиком, но круглые груди и чрезмерно смазливое лицо с тонкими чертами говорили о принадлежности капитана к женскому полу. На поясе у амазонки висела, шпага, сабля, два украшенных пистолета, а сзади лук — довольно необычный с тремя тетивами, расположенными под разными углами. К стыду своему голый Альфмир почувствовал желание женской ласки, ему стало не по себе. Девушка, похоже, это заметила.
— Какое сокровище я выловила из воды. Даже среди моих соотечественников редко встречаются такие парни. Ну не смущайся и прикрывай руками, для мужчины это естественная реакция. Подыщите ему одежду, а пока проследуй в мою каюту.
Девушка развела руки Альфмира:
— Он у тебя большой, ты им можешь гордиться. Чувствуй себя расслабленно. — Девушка сняла с головы треуголку.
Альфмир посмотрел на нее повнимательней, от человека у нее было только одно отличие похожие на удлиненные розочки нежные ушки.
— Похоже ты эльф! Чувствую, будет приключение!
. ГЛАВА Љ 14
Автоматная очередь пронзила аббата, и он упал, широко раскинув руки. Епископ оказался хитрее, просто нырнув под бронированный стол. Ленин в свою очередь срезал автоматной очередью троих охранников, те даже не сумели среагировать.
— Привет от Ильича! — Сострил вождь и нажал на радиодетонатор.
Раздались взрывы, две платформы, громыхнули, рванули бензобаки, выжигая их внутренности. Броня выдержала, из бойниц било пламя, со свистом вылетел обгоревший труп. Другой боец еще живой, трепыхался и старался сбить огонь, катаясь по бетону. Его быстро прикончили. Солдаты революции, активно приканчивали церковную охрану. Кое-кому удалось впрочем залечь и они огрызались, поплевывая свинцом.
Ленин швырнул противотанковую гранату в дверь, броня подалась лишь отчасти. Тогда он подбежал к столу, Петр следовала за ним. Царь выстрелил в стонущего монаха и отшвырнул стол. Епископ пальнул из пистолета, но пуля отскочила от бронежилета.
— Каков павиан. — Петр ринулся на врага, выбив оружие и придавив могучими лапами к полу. — Хочешь жить шестерка?
Епископ промычал:
— Не губи, Бог накажет!
— Какой Бог, тот с помощью, которого вы деньги с народа выколачиваете. Да еще торгуете наркотой, вином и сигарами!
— И индульгенциями, у них даже договоренность с полицией, если пришил и у тебя церковная бумага, а убитый бедняк уголовного дела не возбуждать. — Сказал Ленин.
— Вот как подонки, извергам покровительствуете! — Петр стал выламывать епископу руку.
— Помилуйте!
— Деньги и немедленно!
— Я открою вам, только не калечьте меня.
— Даю тебе шанс пес!
Ленин снова пальнул, он с детства был заядлым охотником и отлично стрелял, хотя охотиться предпочитал на хищных зверей, волка, медведя, лису. Они убивают вот и их убивают. — Говорил ему отец. Прочую живность он обычно отпускал. Вот и теперь нанятый за деньги субъект летит вверх тормашками.
Петр ухмыльнулся, срезав очередью охранника, другой громила в смешной пижаме выпрыгивает из-за проема. Петр легко насадил его на штык, пробив горло.
— Я первый кто в нашей армии придумал насаживать нож с помощью трубки.
— А не французское ли это изобретение? — Усомнился Ильич.
— Но внедрил его я! Кроме того, мы первые в мире стали учить солдат штыковому бою. И если шведы стреляли не хуже наших, то в рукопашной схватке уступали.
— Ну, в драке, русские самый крепкий народ. Взять тот же спорт, бокс например, везде русские доминируют.
— Это естественно, у нас климат суровый и выживали при нем наиболее сильные.
После второй гранаты внешняя дверь открылась, за ней последовал коридор и следующая еще более массивная.
— Да тут как в матрешке. — Удивился Петр.
— А что думаете, такие богатства взять голыми руками. Естественно святая церковь заботиться о богатствах.
— Ну, давай открывай.
Епископ набрал шрифт-код, комбинация цифр была сложной. Затем последовало подобие рулетки с тонким лучиком света вместо шарика, затем двери плавно раскрылись, их толщины поражала.
— Да тут пушкой крейсера не пробьешь! — Удивился Ленин.
— Шестнадцати дюймовым снарядом можно. — Скромно ответил епископ.
— Ну, такое орудие в город не втащишь.
В коридоре стояли статуи, в том числе женщины с луками и голой грудью.
— Окей! Вот до чего развратны церковники.
— Это ангелы Мотра! Они символизируют гармонию семейной жизни.
— Замечательно! И по этому у ваших священников практикуется многоженство.
— Только на высшей ступени, низшие монахи чаще вообще не имеют жен, но если человек заслужил, то почему бы ему не позволить. Это лучше чем бегать по любовницам и проституткам.
— Логично! Ну ладно тут еще одна дверь открывай. Надеюсь, она последняя.
— Как в аду! Девять кругов, один страшнее другого. Вот вы убили аббата, теперь знаете, что вам будет!
— Ничего! Ты ведь не хуже меня знаешь, что Бога нет, а человек произошел от обезьяны.
— За такую ересь сажают в концлагерь.
— Но правду не задушить. Тем более мне в отличие от вас всех прекрасно известно кто создал вселенную.
— Ты говоришь так, что будто стоял с ним рядом, — Лицо епископа вытянулось.
— Вот именно и жал руки. Ну не забалтывай. А то видимо ждешь подкреплений.
Священник принялся что-то крутить, затем повернул глазок, прошептал.
— Ту звуковая комбинация, объяснил он. Дверь отъехала в сторону. Ленин и Петр направились к отверстию. Неожиданно вождь почувствовал укол в ногу.
— Что такое! — Он попытался взять епископа на мушку, но тело не слушалось. Царь в свою очередь упал, скрючившись, не в силах пошевелиться.
— Какая мерзость! — Произнес Ильич. — Я словно парализован.
Язык у Ленина заплетался, но все же шевелился, а вот тело, оно застыло будто в коме.
Епископ повернулся к ним, держа в руках кусок сусального золота.
— Ну что голубчики, хотите трахнуться.
— Как?
Священник поднял отливающий желтым цветом брусок, скинул фуражку и врезал Ленину по лысине:
— Вот так! Будешь знать, как грабить святое грешник. — Затем подошел к Петру саданул и ему. — Получай верзила.
Епископ противно захихикал.
— Вот так я вас провел. А вы что думали у матушки церкви, и ловушек нет. Я мог вы просто убить, но вместо этого сдам в полицию, а еще лучше в гестапо. Там с вас выбьют дурь, несколько месяцев пыток, затем электрический стул. Кстати кто заложил взрывчатку, под платформы. Наверное, дети, туго им придется, есть специальная изощренная программа истязания ребенка.
— Даже царская охранка такого не делала. — Пробурчал Ленин. На голове у вождя вздулась шишка, а в довершение к прочим бедам зачесался нос.
Петр промычал:
— Может, согласитесь, на выкуп. Я очень богатый.
— Если не врешь, чем лучше твое состояние конфискуют, и оно пойдет к нам, по крайней мере, львиная доля.
Епископ объявил по громкоговорителю.
— Прижмите их к земле, но убивать не обязательно. Пускай сдадутся и получат незначительные тюремные сроки. Я обещаю вам: долго сидеть не будете и получите работу в монастыре, в противном случае вас замочат на месте.
К монахам прибыло подкрепление, находящаяся рядом боевая церковная часть ордена "Огненный кинжал". Они вели огонь, на поражение используя автоматы и даже гранатометы. Бойцы ленинского спецназа, потеряв своих главарей, растерялись. Противник имел подавляющее численное превосходство. Он теснил по всем направлениям, врагов было около сотни, а переодетых повстанцев всего десять человек.
Кроме того, угрожающая черная форма и череп с костями вызывали подсознательный страх. Епископ подошел к Ленину и шепнул.
— Прикажи им сдаться!
— Да пошел ты я лучше умру.
К епископу подошел высокорослый монах:
— Давай от его имени крикну я! Скопировать тембр этого картавого не сложно.
— Давай действуй имитатор.
Монах наклонился и произнес, почти безупречно парадируя Ленина.
— Мы проиграли братья, угодив в ловушку. Вам нет смысла умирать за нас, лучше за все отвечу я один. Вспомните о своих матерях и детях, не причиняйте им страданий.
— Клянусь Богом! — крикнул епископ. — Церковь заступиться за вас.
Огонь со стороны повстанцев смолк. Послышался возглас:
— Мы сдаемся.
— Тогда выходите по одному и скрадывайте оружие.
Неудавшиеся революционеры сгорбленные и униженные выползали из-под укрытий. Полицейская форма на многих из них болталась свободно, один из повстанцев был настолько худ, что напоминал пугало.
— В тюрьме вас покормят или вы крыс покормите. — Сострил один церковных бойцов.
— Руки за шею! — Скомандовал полковник с вышитыми молниями на рукаве. Сейчас вызовут кутузку.
Ленин простонал:
— Неужели моя революция так бесславно закончилась. Остается только умереть и начать все сначала.
— И лучше в мире попроще. — Сказал Петр.
— Нет, голубчики, вам так просто умереть не дадут! — Епископ достал щипцы и схватил Ленина за нос. — Все жилы в гестапо вытянут.
Из глаз вождя мирового пролетариата не произвольно полились слезы и не столько от боли, сколько от унижения. Так опростоволоситься. И почему он приберег для себя ампулу с ядом.
Нос распухал, а епископ крутил медленно по садистки. Впрочем, яд, парализующий тела в свою очередь притуплял боль. Изловчившись Ленин сумел плюнуть в лицо священнику, тот крепко ударил кулаком по лицу, под глазом расплылся синяк.
Достав рацию, епископ сказал:
— Унесите их!
В этот момент вновь послышалась стрельба, из-за ворот на всей скорости выскочил мотоцикл. Из него неслись очереди, из пулемета, а вот самого стрелявшего не было видно. Словно скошенные повалились церковные охранники.
Во все стороны разлетались пробитые трупы.
— А это что такое? Епископ включил камеру и увидел пылающий двор. — Герой-одиночка убейте его!
Но не легко попасть, в бешено мчавшийся мотоцикл последней модели, тем более, когда самого стрелка невидно. Тем более что машина кружиться и встает на дыбы, а сам он бьет очень точно, поражая в головы и грудь.
— Вот дьявол! — Ругнулся полковник, когда пуля крупного калибра пробила ему плечо, раздробив ключицу. — Гранатами мочите гада.
Полетели гранаты, пара из них рванула под колесами, а еще несколько почти невидимый из-за быстроты движения всадник послал назад. Мотоцикл, тем не менее, подбросило бензобак, загорелся и крошечный боец, ростом чуть ли не меньше пулемета с волочащейся длинной лентой помчался на встречу бойцам. Двигался он впрочем, так быстро, что разглядеть, кто этот карлик было невозможно.
— Окружить и замочить его, он всего лишь один, да еще коротышка! — Орал в микрофон епископ.
Действительно боец был невелик, но малую мишень тяжело попасть, тем более что горели взорванные бензобаки, и все заволокло дымом. Вот один боевиков прорвался к карлику и получил такой сильный удар ногой, что высоко подлетел вверх. Потом боец прошелся по рядам, швырнув отобранную гранату в гущу бойцов. Его движения вновь стали неуловимо быстрыми, он пробежался словно метеор, расстреливая на ходу спрятавших за мешками солдат церкви. Затем подскочил к машинам, взорвал их вместе с черными солдатами. После пронесся к складу, там снял бойца с пулеметом, взял его оружие и продолжил крушить. Его попробовали завалить гранатометом, но этот воин легко уходил от поражения, отпрыгивая от гранат и перемещаясь быстрее бешеной кобры. Затем он взобрался, словно обезьянка на крышу здания перебил снайперов. Тут же сорвался в низ и протаранил другого бойца. В это мгновение казалось, удача изменила ему, крупнокалиберный патрон угодил ему в грудь, отбросив на спину. Боец на секунду замер. Ленин успел рассмотреть лицо:
— Да это же Леон.
Действительно полуголый и босоногий мальчик с пробитой дырой в груди, был старым знакомцем Ленина.
— Этого не может быть лежишь избитый без сознания! — Пробормотал Ильич.
— А все-таки мы его замочили! — Епископ нагло ухмыльнулся.
Ленин едва успел моргнуть, а рана на груди ребенка исчезла, и он вскочил, и казалось, стал двигаться еще стремительней. Леон сделал пятикратное сальто, перевернулся в воздухе, и кинжалом прикончил обидчика. Затем мальчик продолжил истребление. Его движения становились все стремительней, он высоко прыгал, разгоняясь до сумасшедших, скоростей и все лупил, лупил, лупил. Наконец последний солдат, получив пулю, затих. Выстрелы смолки, стали тише ли негромкие всхлипывания связанных пленников революции, были слышны мальчику. Леон подскочил к ним и вспорол пруты с помощью клинка.
— Вы мои товарищи свободны, а где Ленин!
— В здании! — Указал Магма, бывший солдат с ногой протезом.
Мальчик припустил к ним!
— Ну, все! — сказал епископ. — Дьявол помог вам, оказавшись сильнее, а я ухожу.
Монах-имитатор поднял автомат.
— А их прикончить!
— К сожалению да! Лучше конечно помучить, но видно придется отказать в удовольствии.
— А может, дашь помолиться! Тяжело умирать не крещеному! — Ленин пробовал тянуть время.
— Никаких молит, иди в ад! Ну чего застыл стреляй!
Монах нажал на пусковой крючок, в тоже мгновение в него с такой силой вонзился штык-нож, что отбросил к стене, а очередь прошла выше. Леон, сияющий и веселый, легко отклонился от выстрела епископа, играючи выбив оружие.
— Ну что я чуть не опоздал, в здании был еще десяток мракобесов, пришлось на несколько секунд задержаться.
— Помоги на прийти в себя Леон. А то мы сам видишь какие. — Попросил Петр.
— Хорошо! — Мальчишка вывернул руку епископу. — Я сломаю, покалечу тебя, если мне не укажешь где антидот.
— Не надо могучий херувим. Я все покажу.
— Давай иди я тебя держу по прицелом.
Епископ подошел в шкафчику, повернул рычаг. Рявкнули пулеметные очереди, Леон едва успел отскочить, его даже слегка зацепило, прострелив руку и ногу.
— Ах ты, мерзавец! На получай. — Ребенок сломал епископу конечность. — Затем подошел к Петру и Ленину, достав из их тел иглы.
— Будем надеться, что паралич временный, а пока мои друзья помогут вынести богатство.
Десяток бойцов, двое из них легко раненные принялись за работу. Надо было спешить, возможно, что монахи успели вызвать полицию или что еще хуже армию. Больше всех старался Леон. Он брал большие мешки и мчался, так что вверх подымалась пыль и парили купюры. Другие также старались, спустя несколько минут два грузовика были нагружены золотом, драгоценностями и купюрами.
— Что делать с епископом? — Спросил Магма.
— Застрелить! Лишний свидетель, нам даром не нужен! — Ответил вождь.
Раздался сухой выстрел в висок. Затем перетащили последние мешки с ценностями, машины даже немного просели.
Туда же принесли и Ленина с Петром. Владимиру Ильичу стало немного легче, стали шевелиться пальцы на правой руке и чуть-чуть сгибаться локоть. Петр также явно отходил:
