Выжить

Вынырнув из пучины размышлений, я первым подставил деревянную чарку под тонкую струйку прозрачного, как слеза, алкоголя, когда Джон вытащил заглушку. Услышал недовольное бурчание старейшины Элестина и поднялся.

— Мои друзья, — громко произнёс я, чтобы все услышали. — Я хочу поблагодарить всех вас. Пусть элотан Джон нальёт и вместе выпьем. Выпьем за вас! За тех, кто приютил одичавшего анирана, который пришёл, полностью потеряв надежду на спасение. Выпьем за тех, кто встретил его радушно и с открытым сердцем. Кто обогрел и не дал умереть. Друзья, я бесконечно благодарен вам за гостеприимство.

Мой эмоциональный тост был встречен криками и овациями. К бочке потянулись чарки и Джон едва успевал наливать. А когда с этим было покончено, все, окромя недовольной малышни, которой вместо алкоголя перепало по шее от Руадара, дружно опрокинули чарки. Старейшина Элестин аж прижмурился от удовольствия и вновь протянул руку. Меня поблагодарили за добрые слова, а старичку протянули миску с кашей и медвежьим мясом. Он недовольно поморщился, но еду всё же взял.

— Хорошо сказано, Иван, — усмехнулся Джон, присаживаясь рядом на одном из брёвен, которые притащили ранее и расположили вокруг котла. — Я рад, что тебе здесь уютно. Люди тут простые, добрые. А после всего, что с ними произошло, доброту сохранять крайне сложно.

— Верю, — согласился я. — По идее, они должны быть озлобленны обречённостью и безысходностью, но радуются и веселятся, как все. Как простые обычные люди.

— В их жизни мало радости. Даже нехитрые удовольствия вряд ли могут помочь забыть неизбежность. Ненея что-то совсем духом пала, например, — добавил он и слегка развёл руки. — Даже не знаю, что с этим делать.

Ненея не села рядом с ним, а пристроилась чуть поодаль. Ела кашу, хмурилась и старалась на нас не смотреть. Хоть на её лице я давно не наблюдал синяков и кровоподтёков, а значит, в бытовом насилии Джона обвинить было нельзя, Ненея оставалась недовольной и безрадостной.

— Ладно, это лирика, — он взял деревянную миску из рук Аэроны и передал мне. — Вот, попробуй. Думаю, тебе это понравится куда больше.

Я посмотрел на самую обычную перловку с кусочками коричневого мяса, размером не больше горошины. Посмеялся, конечно, и, хоть левой рукой это было делать неудобно, попробовал. Каша была довольно-таки жирной и более сладкой. Мясо действительно вышло неплохим и пришлось мне по душе.

— Сказали бы мне на Земле, что я буду есть медвежатину, ни за что бы не поверил, — усмехнулся я, а Джон захохотал.

— Думаю, если бы тебе сказали, что ты очутишься неизвестно где и будешь охотиться на того самого медведя, ты бы не поверил ещё сильнее.

— С этим не поспоришь, — согласился я и меня кто-то осторожно тронул за плечо.

— Аниран, попробуй это.

Хрупкая и невысокая Дейдра стояла слева, держа двумя руками то ли поднос, то ли широкую деревянную тарелку. Оттуда шёл пар и очень вкусно пахло.

— Что это?

— Грибы, которые собирал и сушил Феилин, — сказала она. — Их пожарили на сильном огне.

— Спасибо, милашка, — улыбнулся я и подставил свою тарелку. — Обязательно вкушу.

Дейдра улыбнулась в ответ, хорошо так нагребла и вывалила на кашу целую ложку. Я сразу попробовал, не став перемешивать, и блаженно потянулся.

— Великолепно! Просто великолепно. Спасибо ещё раз...

— Я хочу сказать слово! — перебив её возможный ответ, заорал старейшина Элестин. Схватил чарку и направился к Джону. — Налей, элотан!

— Ну вот, опять началось, — с лёгкой усмешкой прокомментировала Дейдра, наблюдая за ним. — Аниран, можно я присяду? — спросила она, несмело перебегая глазами то на Джона, то на меня.

— Да, конечно, — с удовольствием согласился я и чуть-чуть подвинулся на бревне. — И называй меня Иван, пожалуйста. А тебе секху-то пить можно вообще?

Дейдра картинно поморщилась, передала поднос другим желающим отведать грибов и присела рядом.

— Можно, конечно. Только мне не очень нравится.

— А ты залпом выпивай, — весело посоветовал я девушке.

— Как-как?

— В один присест. Сразу всё. Без передышки. Секха только обожжёт, а внутри станет распространяться тепло.

— Хорошо, попробую, — доверчиво согласилась она.

Старейшина Элестин наконец-то получил полагающуюся ему долю и, опираясь на плечо парня, поднял чарку.

— Я хочу испить этот нектар за веру. Теперь, когда с нами не один, а целых два анирана, ко мне вновь вернулась вера. Я потерял её после нескольких зим, проведённых в неудачных поисках, и добровольно лишился сана. Я старался и прилагал неимоверные усилия, в попытках отыскать тех, кто станет нашим спасителем. А теперь я вижу сразу двух, кто может стать одним из них. И лучше узнав каждого, я верю, что и остальные, ещё не найденные, будут такими же честными, такими же бесстрашными, такими же смелыми. И кто-то из них будет достоин стать милихом. Отныне я верю, что наш мир не обречён. Я верю в то, что он исцелится. И мне больше не страшно! — старик закончил свою речь и, не дожидаясь похвалы или аплодисментов, выпил залпом.

— О! — воскликнула Дейдра и принялась тыкать в него пальцем, пока все остальные уважительно говорили о старейшине. — Он сделал, как ты советовал, Иван! Наверное, так и надо? Так правильнее?

— Да, — я неловко закашлялся, так как непосредственность этой девчонки позабавила меня. — Только смотри много не пей. Это не особо полезно.

— Да я знаю, — отмахнулась она и одним махом опустошила чарку. — Бабушка меня предупреждала. Кх-кх-кх...

— Вот, водой запей, — протянул я ей спасительную кружку и она уделала её в несколько крупных глотков. — И ешь. Ешь кашу. Ты такая худенькая — кожа да кости. Тебе нужны калории.

— Кто нужен? — Дейдра прищурившись уставилась на меня.

— Энергия, необходимая для роста.

— Кто для роста?

— То, что делает тебя сильнее, быстрее, активнее.

— Ты так много странных слов знаешь, аниран...

— Как раз потому что я аниран, я знаю много странных слов.

— Так ты правда прибыл к нам с небес? Прибыл из другого мира?

— А разве у тебя есть какие-то сомнения?

— Не знаю, — неопределённо пожала хрупкими плечами Дейдра. — Бабушка уверяет, что это так. Она говорит, вы с элотаном не похожи на нас. А как по мне — такие же точно. Говорите только странно.

— А ещё у нас есть кое-что, что точно отличает от вас.

— Да, я видела, какой у вас дар. Слышала, что это очень опасно и к вам лучше не приближаться в эти моменты.

— Не приближаться?

— Ага. Бабушка говорила, что у вас на ладонях божьи метки. Так триединый Бог отмечает аниранов...

— Ничего себе. Я про такое ещё не слышал. А она откуда знает, что они "божьи".

— Святой отец говорил, — Дейдра опять пожала плечами. — Он с бабушкой часто о вас говорит.

— О нас говорит? — услышав последнее слово, спросил Джон.

— Да. Он с ней советуется и интересуется, почему у вас ничего не получается... не получается... ну, в смысле... — девушка сразу покраснела и это стало заметно даже в лучах заката.

Джон отодвинулся и нахмурился, а меня наоборот рассмешила её неловкость.

— Я думал, ты совсем другая, Дейдра, — сказал я, внимательно разглядывая её личико без единой морщинки. — Думал, ты такая же... боевая, как твои подруги. А ты стеснительная и постоянно краснеешь. Словно ещё не распустившаяся роза.

— Не распустившаяся кто? — опять спросила она, но краснота со щёк так и не прошла. Она смотрела в мои глаза и не отводила их. Я изучал её лицо и, в свою очередь, утопал в серых глазах. Такая молодая девушка. Такая прекрасная.

— Там, откуда я пришёл, есть очень нежный цветок. Когда он распускается, любой кто на него посмотрит, не может сдержать улыбки, ведь зрелище просто неповторимое. Потому я и говорю, что он похож на тебя — он такой же красивый.

Девушка опять покраснела, а мне показалось, что я услышал смешок, раздавшийся у правого плеча. Но не успел посмотреть в сторону, где сидел Джон.

— Ты расскажешь мне про свой мир, аниран? — Дейдра осторожно накрыла своей тоненькой рукой мою и уставилась, с нескрываемой просьбой во взгляде.

— Конечно расскажу, милашка, — улыбнулся я, абсолютно довольный тем, как развиваются события. Ранее я думал, что эту девчушку совершенно не интересую. А оказывается интересую. Да ещё как!

Она улыбнулась и принялась усердно работать ложкой. Аппетит у неё был будь здоров! Наблюдая, я пошутил и сравнил её с голодным Морвандом. Шутку она оценила и когда пришла пора для очередного тоста, опять подставила чарку.

— Отец Элестин говорит, что секха пробуждает кровь, — сказала она. — Я не верила, ведь она гадкая, но сейчас чувствую, будто огонь внутри. И хочется ещё.

— Только не переусердствуй. Такой хрупкой девушке много не надо, чтобы... — посоветовал я и запнулся.

— Много не надо, чтобы... что?

— Чтобы секха полезла из ушей!

— Ха-ха, — засмеялась она и еле удержала чарку в руках. — Хотела бы я на такое посмотреть.

— Лучше не надо. Такой красавице, как ты, это будет не к лицу.

Серые глазки опять уставились на меня, а маленький ротик разошёлся в улыбке.

— Я правда красивая?

— Даже в родном мире аниранов ты могла бы затмить многих красавиц, — вполне серьёзно сказал я.

Дейдре понравился мой комплимент и она опять засмущалась. А в следующий момент выпила наравне со всеми, когда прозвучал очередной тост. Его произнёс Дагнар — местный пахарь и мельник в одном лице — и вознёс хвалу триединому Богу за тёплое лето. Сказал, что многое успели подготовить к зиме, а благодаря мне — даже увеличить посевы.

Когда повеселевшие жители прикончили кашу, пришла пора для второго блюда. На широком противне пожарили речную рыбу с продолговатыми бело-розовыми побегами, похожими на лук-порей. Женщины брали тарелки, накладывали крупные костлявые куски и поливали подливой. Разносили по старшинству, а когда все вновь расселись, Морванд закатил тост длинной в пол часа. Ну, по крайней мере, мне так показалось. Он говорил долго и обстоятельно и его не перебивали. Я понял, что к мастерам-ремесленникам относятся так же уважительно, как и к аниранам, и присоединился к похвале, которую он сам себе высказал.

Потом все принялись за рыбу, совсем некультурно выплёвывая кости прямо перед собой. А когда прикончили и её, Уилсону было чем заняться. Позвонки и рыбьи головы свалили в одну миску и обрадованный котёнок погрузился в неё по самые уши.

— Я хочу отметить решающий вклад анирана Ивана в том, что теперь у нас достаточно запасено мяса, — поднялся с тостом Джон, когда вновь пришла пора выпивать. — Это было невероятно опасно, но он не отступил и не побежал. Смело стал против сунугая и одолел его. Иван, за это тебе полагается награда, — сказал он и знаком попросил меня подняться. Затем достал из-за пояса толстый кожаный шнурок, к которому были прикреплены два больших белых клыка, и протянул мне. — Убившему сунугая должен достаться главный трофей. Не мясо, не шкура, не голова. А именно клыки. Феилин смастерил для тебя, утверждая, что ты, как главный охотник, заслужил их. Прими и носи с честью.

Я не заставил себя упрашивать и взял подарок. Постучал клыками друг о друга, прислушиваясь к звонкому костяному звуку, и улыбнулся.

— Спасибо. Это неожиданно и очень приятно. Благодарю.

Джон помог повязать мне это своеобразное ожерелье и выставить на показ, перекинув через рубаху.

— Оч-чень красиво, — шепнула на ухо Дейдра и икнула. Но затем, когда все опять выпили, она не отказалась. Влила в себя грамм 50, не меньше, и пока я смотрел на неё, посмеиваясь, снова икнула. — Какой прекрасный вечер. Я так рада, что тебе уже хорошо.

— Я тоже рад, что тебе хорошо, — улыбнулся я. — Что, секха уже не такая противная?

— Теперь совсем не горькая, — добродушно ответила она, а я покачал головой и сам себе сказал:

— Каков негодяй. Девочку спаиваешь.

Стало немного не по себе, ведь аргументов против этого факта, у меня не было. Но когда Дейдра, после продолжительного наблюдения за моей мимикой, прислонилась к плечу и осторожно положила на него курчавую головку, никакие аргументы меня больше не волновали.

— Мне хорошо не только от секхи, но и потому что ты рядом, — тихо прошептала она. — Я странно себя чувствую, но приятно. Сейчас, несмотря на ночь, мне ничего не страшно.

— Тебе нечего бояться, милашка. Аниран не даст тебя в обиду, — пафосно сказал я и почувствовал, как девушка прижалась ещё сильнее.

Веселье в лагере набирало оборот. После очередного круга, когда большая бочка секхи даже не думала заканчиваться, кто-то из женщин тихо запел. Голос подхватили другие и через несколько секунд печальная песня о мире, который изменился буквально за несколько дней, зазвучала над лагерем. Женщины вели основную партию и лишь несколько мужских голосов её поддерживали. Дейдра тоже подпевала и я заметил, как она украдкой утирает слезу. Видимо, эта песня ей напомнила тот момент, когда из всей родни у неё осталась лишь бабушка.

Помощник Дагнара, — Девелин — парень не старше 25-ти лет на вид, как только женщины закончили печально завывать, вскочил с места и убежал в общую избу. Вернулся оттуда со странным струнным инструментом, похожим на мандолину, и начал резво перебирать струны. Мелодия получалась бойкая и весёлая и женщины сразу её подхватили. Запели фривольную песенку про глупого мужа, которого гулящая жена обводила вокруг пальца, пока он работал в поле.

Я неопределённо хмыкнул, когда увидел, как женщины хохочут и хлопают в ладоши в такт, а Дейдре склонилась ближе и сказала, стараясь перекричать весёлые голоса:

— Девелин мастер игры на саазе. Он мне рассказывал, что на осенней ярмарке в Валензоне, когда он играл, ему давали столько денег, что затем целую зиму он жил безбедно. А этом ремеслу надо долго обучаться.

— Да, у парня действительно неплохо получается, — согласился я, лениво похлопывая в ладоши и пытаясь не потерять нить весёлой песни. — А он мне ранее казался хмурым и угрюмым. А сейчас вон как зажигает!

— Не зажигает, а играет, — поправила Дейдра. — Он впал в немилость в Валензоне, а потому у него отобрали всё имущество и выгнали. Так он мне рассказывал.

— А что за выгнали?

— Он сказал за то, что ночью пьяным рвал листья Юмы в храмовом саду. Духовники запрещают это делать кому-либо.

К Девелину направился кузнец Морванд, когда песенка закончилась, и что-то прошептал на ухо. Тот улыбнулся мальчишеской улыбкой и кивнул. Затем Морванд усадил свою огромную тушу рядом с ним, взял две деревянные ложки и всунул меж пальцами. Начал притопывать ножищей, посвистывать и принялся колотить ложками по колену, стараясь соблюдать такт. Я вылупил глаза, так как не ожидал, что увижу в этом мире, как играет ложечник. В своём мире я видел это неоднократно, но никак не ожидал увидеть здесь. А когда, подхватив быструю мелодию, к нему присоединился Девелин, вылупился ещё сильнее. Бабы с визгами повскакивали с мест и кинулись в пляс. Похватали парней помоложе и порезвее, подставляли им локти и кружились, высоко подкидывая колени.