Искупление. Часть вторая.

— Флот? Флот не мог предать меня, — Найяр спрашивал, не утверждал.

— Ты сам предал флот, когда забрал в застенки их любимого командующего армадой, — сказал Эбер. — Владыка тоже с нами. Ты один, Грэим. Сдавайся.

Выхода не было. Герцог затравленно огляделся и снова поднял оружие, готовый дорого продать свою жизнь. И в первую очередь прихватить предателя, который столько лет прикидывался тихой овцой, этого ублюдка Военора.

— Сафи была с тобой? — спросил Найяр.

— Это имеет значение? — Военор изумленно поднял бровь. — Ответа ты не услышишь. Сложи оружие.

Атака Дракона была стремительной, но безрезультатной.

— Все назад, — велел Эбер, парируя удар. — Тебя ждет сюрприз, тарг Грэим, — усмехнулся он и сделал выпад.

— Буду рад убить тебя, казначей, — усмехнулся бывший правитель Таргара, и схватка закипела.

Сквозь толпу пробилась Лирена. Она замерла, в ужасе глядя, как Военор теснит Найяра.

— Не надо! — вскрикнула она. — Пожалуйста, не надо!

— Уведите ее, — велел Эбер, смахивая с лица прядь волос, упавшую на глаза.

Девушку попробовали увести, но она вырвалась и бросилась к сражающимся. Прижалась к Найяру и, захлебываясь слезами, воскликнула:

— Как вам нестыдно, это же ваш господин, вы присягали ему на верность! — обернулась к любовнику и заглянула ему в глаза. — Най, они ведь одумаются? С тобой ведь ничего не случится?

— Ну, что ты, маленькая, конечно, со мной все будет хорошо, — он осторожно стер ее слезы, приобнял и сдвинулся чуть в сторону.

Военор закрывал Найяру то, к чему он стремился, за спиной предателя была цель, и герцог собирался ее достигнуть. Он сделал еще один шаг.

— Ты ведь поможешь мне, Лирена? — спросил Найяр.

— Я умереть ради тебя готова, — ответила она, выворачивая голову и доверчивая глядя на любовника.

На губах герцога появилась жесткая усмешка.

— Это очень кстати, девочка, — сказал он и оттолкнул ее.

Эбер, не ожидавший этого, не успел убрать меч, и Лирена налетела на острие.

— Проклятье! — воскликнул будущий герцог, подхватывая девушку.

Герцог оттолкнул его, метнулся к нише, в которой стояла статуя обнаженной женщины. Никто не успел среагировать, никто не успел понять, что происходит, когда раздался скрип потайного механизма, и за бывшим правителем Таргара закрылась провернувшаяся плита. Заговорщики так и стояли, тяжело дыша и глядя на то место, где исчез Таргарский Дракон.

— Он хороший, — прошептала Лирена. — Просто он очень несчастный.

Глаза ее закрылись, и девушка затихла. Эбер медленно поднялся на ноги, посмотрел на труп у своих ног.

— Бесы уже наступают тебе на пятки, Найяр. Будет ты проклят, кровожадная тварь! — тихо произнес он и в бешенстве швырнул меч, который извлек из тела бывшей фаворитки.

Тарг Коген пробился к Военору. Посмотрел на тело девушки, обвел взглядом собравшихся и зычно провозгласил:

— Да здравствует Эбер Военор, герцог Таргарский!

— Слава герцогу! — грянули воины.

Эбер медленно осмотрел своих сторонников и устало усмехнулся.

— Слава мне.

Глава 11

Харчевня "Три веселых пастуха" была наполнена народом. Впрочем, здесь всегда было много народа, особенно под вечер, потому что стояла она недалеко от главной площади одного из приграничных таргарских городов — Валора. В самом углу приютился высокий мужчина, не пожелавший скинуть с головы капюшон плаща, не смотря на духоту харчевни. Он задумчиво покручивал в руках большую кружку с пенистым элем и слушал разговоры завсегдатаев.

— Говорят, сам Владыка прибудет в Таргар на коронацию, — говорил лысоватый мужчина в потертой дорожной куртке. — А с ним послы из нескольких государств. Из Бриатарка тоже будут, они вроде как богатые дары везут.

— Герцогиня молодая больно уж хороша, — отозвался худой сосед плешивого. — Сейчас портреты новой правящей четы много, где развешаны.

— Еще бы, она же Грэим, эти всегда славились своей красотой, — ответил плешивый.

— Жаль души красота не добавляет, — вздохнул тощий. — Последний-то герцог совсем лютый был.

— Так его ведьма та сглазила, — заговорил третий, коротышка с водянистыми глазками. — Душу-то из него выпила, вот и обезумил.

Мужчина в капюшоне сжал кружку так сильно, что, казалось, еще немного, она разлетится в его руках.

— Да что вы ерунду говорите, — к ним обернулся мужчина с соседнего столика. — Тарганна Сафиллина была добрейшей души женщиной. Как она этого драконы выдерживала, непонятно.

— А что ты ее защищаешь? — коротышка нахмурил брови. — Всем известно...

— Всем известны сплетни, а я в столице прожил несколько лет, она мальчишку моего на ноги поставила, когда его телегой пьяный лавочник переехал. Лекарей согнала, даже дворцового позвала. Думали, отдаст богам душу малец, а она велела не отходить, пока в себя не придет. Сейчас мой парень, может, и не бегает, но живой и при ногах. Ходит, пусть пока с клюкой, но не овощем в постели гниет. Я тогда за нее свечки по всем храмам поставил, да молебны заказал во славу. И сейчас в своих молитвах поминаю. И семья вся моя. Ведьма... Если есть на свете боги, они не позволили ей сгинуть. Больно уж светлая женщина была, ласковая.

Он махнул рукой на троих мужчин и отвернулся. Те некоторое время смотрели в спину неожиданному защитнику, но вскоре вернулись к своему разговору.

— Новый-то герцог всех, кто в темницах сидел по доносам, отпустил. Земли дворянам вернул и титулы. А тех, кого пытать успели, сейчас лекари лечат. Всем пострадавшим обещали гольдеров отсыпать. — Возобновил прерванный рассказ плешивый.

— Пусть будут милостивы к нам боги, может, с его сиятельством, герцогом Военором, вздохнем, наконец, свободно, — коротышка сложил руки в молитвенном жесте.

— Так герцогиня же... — начал тощий.

— Да, кто бабу-то к власти подпустит? — усмехнулся плешивый. — Муж ее будет править, как пить дать. Говорят, он казначеем раньше был, мужик толковый, порядочный.

— Это казначей-то? — хохотнул тощий. — Где вы видели порядочных казначеев? Не растащил бы Таргар по гольдеру.

— А уж лучше он, чем безумец, — вновь обернулся тот, кто защитил Таргарскую Ведьму. — Я видел Военора. У него глаза добрые, спокойный, разумный. Сколько дворян не обсуждали по харчевням, а его никогда. Если сменится династия герцогов, я не заплачу. За Таргар! — он поднял свой стакан с вином.

— За Таргар! — подняли свои стаканы и кружки все, кто услышал тост, а вскоре подхватила и вся харчевня.

Люди выпили, и в питейном заведении вновь потек неспешный разговор. Мужчина в плаще сделал большой глоток эля и снова прислушался.

— А что со старым-то герцогом стало? Убили или в монастырь, как его сумасшедшего прадеда отправили? — спросил коротышка.

— А бесы его знают, — пожал плечами плешивый. — Никто не говорит, но слышал, воины и стражники прочесывают герцогство, словно преступника ищут. Должно быть, сбежал.

— Ох, лихо, — вздохнул тощий. — Лишь бы войны не было, только намек на продых появился.

— Все в воле богов, — философски ответил плешивый.

Одинокий мужчина допил эль, стукнул дном кружки об стол и встал, собираясь покинуть харчевню, но остановился у стола трех сотрапезников и склонился, уперев руки в столешницу.

— Неужели так плохо при прежнем герцоге жилось? — спросил он.

Мужчины переглянулись и посмотрели на нового собеседника, тут же поежились под ледяным взглядом синих глаз и опустили головы.

— Да и неплохо, пока он ведьмой своей занят был, до других ему дел не было, — наконец, ответил плешивый. — Сколько он у власти был? Почитай лет десять?

— Тринадцать, — ответил синеглазый мужчина. — Тринадцать лет правил Таргаром.

— Вот я и говорю. Тринадцать лет у власти, из них почти десять он вокруг той тарганны вился, никуда нос не совал, нормально жили. А как пропала она, так и полилась кровь по улицам, да закоулкам. Вот уж воистину, лучше бы она при нем осталась, а мы-то, дураки, все проклятья ей слали.

— И все? Это все, что вы можете сказать о Найяре после тринадцати лет его правления? — мужчина горько усмехнулся. — А ведь, благодаря ему, Таргар богаче стал, территории увеличились. Войн несколько лет избегал, мир был.

— Ага, как раз, когда он тарганну Сафиллину к себе во дворец притащил, — мужчина с соседнего столика обернулся и посмотрел на того, кто так и снял капюшона. Мужчина слегка нахмурился, рассматривая волевой подбородок, видневшийся из-под черной ткани. Чуть нагнулся, улавливая небольшую часть профиля. — Мил человек, а где я тебя мог видеть?

— Понятия не имею, — синеглазый резко отпрянул от стола, развернулся на каблуках и стремительно покинул харчевню.

— Да ну-у-у, — недоверчиво протянул тот, что встревал в беседу трех мужчин и отвернулся, поверить, что он сейчас разговаривал с самим Таргарским Драконом, было сложно.

Найяр гневно вышагивал по улицам Валора, не обращая внимания на вечернюю суету горожан. Отмахнулся от продажной женщины, вклинился между двумя почтенными тарами, о чем-то оживленно спорившими посреди улицы, и только грозно рыкнул, когда они выразили свое недовольство.

Как? Как эти смерды смели говорить такое? Двенадцать лет у власти, а им нечего вспомнить? Только Сафи и все?! Сколько раз он крутился, как уж на сковородке, вытаскивая герцогство из лап наглеющих чужеземцев! Сколько всего сделал, а они могут сказать только про то, что он не мешал им жить?!

"А что ты сделал, Най?" — вернулся тот самый голос, который бывший герцог не слышал уже столько лет. — "Чем ты прославился?".

— Брат, — прошептал Найяр, останавливаясь. — Это ты, брат.

Голос опять исчез, и мужчина тяжко вздохнул. Неил всегда умел ставить его в тупик своими вопросами. Чем прославился? Ну, хотя бы... Найяр вскинул глаза к все более темнеющему небу. Та война, после которой Таргар увеличился на богатую рудой землю, после которой... Мужчина усмехнулся и побрел дальше, уже гораздо медленней и спокойней. Ту войну он проиграл, вчистую проиграл. Если бы не желание Бриатарка влезть в самое сердце Таргара, то не было бы рудных шахт, которые принесла ему в приданое покойная супруга.

Аниретта не оправдала чаяний своей родни, потому что дома была та, ради которой он презрел мораль и всяческие правила, та, от которой готов был отказаться в момент подписания соглашения и не смог. Принцесса Бриатаркская не смогла влезть ни в сердце, ни в душу, ни в доверие супруга, потому что там уже безраздельно царила малышка Сафи. Но ведь земли были присоединены и остались за герцогством! Что могут знать эти простолюдины? Ничего они не знают, ни-че-го! Он был хорошим господином, хорошим, просто... Просто он остался один и все пошло наперекосяк.

Бывший герцог Таргарский тяжело вздохнул и поднял взгляд к звездам. Еще год назад жизнь имела смысл, была цель, и он шел к ней. И ведь ступень за ступенью Найяр поднимался к желанной вершине. Он все положил к маленьким ножкам неблагодарной феи: свою жизнь, честь, герцогскую корону. И ведь требовалось от Сафи так мало, просто быть рядом, потом взойти на престол, и они бы вдвоем прославили Таргар и свое правление. Столько планов было на будущее, когда должен был осуществиться этот. И все, все рухнуло в ту минуту, когда эта глупая стерва понесла...

"Тебя тошно слушать", — голос Неила стал брезгливым. — "Снова ищешь виноватых, брат. Всегда искал того, на кого можно списать свои грехи. Всегда умел мастерски прикрываться чужой спиной, лгать и уходить от ответственности".

Ладно, хорошо, он готов взять на себя часть вины. Он не должен был тогда беситься и выгонять ее, тогда бы Сафи не связалась с ублюдком...

"К бесам, Най, сколько можно?!"

— Тогда объясни мне, брат, я не понимаю, что ты от меня хочешь! — воскликнул Найяр и сердито взглянул на пожилую женщину, стоявшую перед своим домом.

Она шарахнулась в сторону, и мужчина прибавил шаг. Он пересек городские ворота, оглянулся на Валор и понял, что его конь остался возле харчевни. Найяр криво усмехнулся, потуже стянул полы плаща и направился дальше пешком. Так думалось лучше. А подумать стоило. Он уже слышал, что Владыка лично коронует Военора, так же не было сомнений, что герцогский титул перейдет новой династии, так же с одобрения Энлера. Девчонку просто использовали, чтобы предъявить от ее имени права на трон, но править будет он.

— Проклятье, да какой он правитель?! — зло воскликнул Найяр. — Что эта денежная крыса понимает в политике?

"А ты много интересовался теми людьми, что служили тебе?"

— Я достаточно знал о том, кто отвечает за мои деньги, — отмахнулся бывший герцог.

"Да, конечно, брат, прости", — иронично произнес невидимый Неил. — "Ты знал много. Род, его знатность и древность. В мотовстве не замечен. Честен, благороден, хорошо воспитан, достоин доверия".

— Доверия... — Найяр рассмеялся. — Вот оно доверие.

"Ты сам вырыл эту яму".

— Да, нужно было давить эту старую крысу, Когена, когда хотел и не ждать, что он споется со слюнтяем Военором. Ты так не считаешь, брат?

Неил промолчал. Найяр снова вздохнул и направился в сторону границы. У него было желание вернуться в столицу и убить на коронации Военора, Когена и Владыку, но он откинул эту мысль, решив, что сначала нужно заручиться поддержкой своего вечного союзника, небольшого королевства — Роген. Найяр всегда поддерживал Рогенского короля, тот оказывал помощь Таргарскому герцогу. Они поддерживали приятельские отношения, еще год назад, по крайней мере. И теперь Дракон рассчитывал на рогенца. Вторгнуться в Таргар, пройти беспощадным вихрем по собственным землям. Вернуть трон, а там уже наказать всех, кто принял участие в перевороте.

— Но без Сафи мне не будет удачи, — сказал сам себе Найяр.

"Время упустишь, надо бить, пока не встали на ноги", — заговорил вдруг объявившийся отец. — "Не будь идиотом, сначала прижать к ногтю ублюдков, выпустить им кишки и вздернуть на них. И пусть так повисят, напоминая своим смрадом, что ждет каждого, кто посягнет на Грэимов. Ты же Грэим, сын, ты воин. Воин не прощает предателей".

— Ты прав, отец, — согласился бывший герцог. — Нужно выдавить этот нарыв с трона Таргара.

"И много пользы тебе принесла его наука?" — Неил насмешливо усмехнулся. — "Воин — высшее существо. Воин берет, что захочет", — передразнил невидимый призрак. — "Что тебе это дало, Най?"

— Мою женщину, мою единственную женщину, — уверенно ответил бывший герцог, и его умерший брат расхохотался.

"Женщину дикаря ты тоже взял, потому что захотел, каков итог? Он забрал твою. К бесам, брат, признай, что наука отца — пустышка. Религия рода Грэим — пустышка! Воин защищает, а не карает тех, кто встал на его пути".

— Что ты хочешь от меня, брат? Ну, скажи же прямо! — воскликнул Найяр.

"Ты еще не готов меня услышать. Я буду ждать".

И он замолчал совсем.

"Всегда был слабаком и слюнтяем. Не то, что ты, мой любимый сын", — произнес отец.

— Оставьте меня все! — закричал Найяр и сорвался на бег, стремясь убежать от раздиравших его голосов. И они оставили. Только один голос несся вслед: