Перед пробуждением

— О войне с Внешним Сном, Синдзи. Тебе, думаю, никто не рассказывал о ее причинах?

— Нет, Кадзи-сан.

— Ну конечно. Но для начала, я хочу, чтобы ты понял мою роль в этой каше и мог сам оценить, на чьей я стороне...

Синдзи согласно кивнул. Они подъехали к парковой зоне, и теперь дорога разделяла густо застроенный и заселенный район Токио-3 и аккуратно упорядоченный лес, пронизанный дорожками, в глубине которого блестели в утреннем солнце пруды и виднелись маленькие беседки.

— Итак, формально я назначен Отделом контроля ООН на должность куратора сразу двух мощных научных институтов — NERV и SEELE. По-хорошему, их стоит проверять целыми армиями дознавателей, наблюдателей и следователей, но, увы, высший на Земле уровень секретности делает это невозможным, поэтому максимально полную картину знаю лишь я, а находящиеся в моем распоряжении агенты — наемные и невольные — обеспечивают меня лишь частными кусочками этого полотна...

Инспектор вспомнил, как на него свалилась эта ответственность вместе с правдой о Втором Ударе, и невольно замолчал ненадолго, глядя на дорогу.

— Да... Такая секретность — серьезная помеха, но ООН пришлось пойти на это, потому что эти учреждения — дочерние организации почти полностью уничтоженной в ходе Второго Удара группы Gehirn. По некоторой иронии, эта группа как раз и несла ответственность за сам Второй Удар.

Синдзи оторвался от созерцания пейзажа и внимательно всмотрелся в лицо инспектора. "Пытается понять, не лгу ли я", — решил Кадзи и продолжил:

— Вот мы и подошли к главному. В течение 1990-х годов под руководством этой группы несколько исследовательских центров изучали сон, и, независимо друг от друга, пришли к странным выводам: углубление сна медикаментозными технологиями осознанных сновидений приводит к смерти человека вопреки всем представлениям медицины. Но это только при втором погружении в такое состояние. После первого же погружения подопытные рассказывали о том, что посещали очень странный мир... Так был открыт Внешний Сон. В 1998 году состоялся первый контакт с существами, которые назвали себя Великими, или Лордами.

Кадзи поймал какой-то странный взгляд до того равнодушного слушателя и вопросительно поднял брови:

— Что-то не так?

— Нет, Кадзи-сан, продолжайте. Я просто кое-что вспомнил.

— Хорошо... Лорды... Они объяснили ученым, что наши миры связаны, что особенности Внешнего Сна диктуются снами людей, нашими снами, и что развитие нашего общества и ценностей калечит их мир. Они предложили сделку: человечество с помощью их советов становится на новый путь развития, а они помогают людям обрести счастье вне мира грез, в реальности... Не спрашивай, как именно это планировалось, и что должно было получиться. Мне известно, что когда-то существовали стенограммы бесед с Великими, но они все были уничтожены... Однако известно, что совместный проект двух миров получил одобрение тогдашних мировых держав и получил название "Эдем".

И вновь Синдзи на секунду будто бы ожил, свел брови, силясь что-то припомнить. Инспектор помолчал, надеясь на объяснение, но парень просто кивнул.

— Хм. Ладно... Мы так и не узнали, что произошло потом, но, видимо, представители Gehirn'a, возглавлявшие с нашей стороны "Эдем", решили взять больше, чем им давали. Начался конфликт, приведший к столкновению, и в результате произошел локальный прорыв Сна в наш мир. Произошедший катаклизм назвали Вторым Ударом...

— Кадзи-сан, а что такое тогда Первый Удар? — прервал его Синдзи.

— Хороший вопрос. Так назвали открытое в ходе исследований событие превращения спящих живых существ в существа, видящие сны. Все сверх этого — сугубо специальные теории. Давай о них потом, хорошо?

Синдзи вновь кивнул. Кадзи собрался с мыслями. Он и не думал, что так легко будет объяснить все этому парню. Но простота тоже таила опасности.

— Из участников проекта выжили единицы. Мир ниже 56-57 градусов южной широты окутала Мгла — результат слияния миров, уникальная субстанция, не имеющая физической структуры. Из нее вернуться никто не смог, кроме профессора Фуюцки и его учеников, тогдашних сотрудников Gehirn. Это паломничество стало началом сегодняшнего состояния. По его словам, он говорил с Великими, и те сообщили, что своими действиями человечество объявило войну.

Инспектор усмехнулся. Твердолобые идиоты, занятые политикой и восстановлением мира, хотели сгноить Фуюцки в дурдоме, но профессор, как выяснилось, это предвидел. Он точно назвал, кто и когда из известных мировых лидеров, стоящих за уничтоженным Gehirn'ом, умрет в ближайшее время во сне... Когда ему поверили, он изложил руководству ООН ультиматум.

— Лорды дали человечеству время на подготовку — целых пятнадцать лет. По истечении этого срока они обещали выдвинуть свои силы, способные сквозь сон утягивать людей в недра как поодиночке, так и целыми тысячами. Как сказал Фуюцки, если люди устоят против пяти полководцев Лордов, Вестников Сна, будет объявлен мир...

— Интересная война, — сказал Синдзи, но, даже напрягая слух, Кадзи не уловил интереса в его голосе. — Пятнадцать лет отсрочки, благородные правила...

— Это их логика, несколько чужая нам, — пожал плечами инспектор. — Они, кстати, еще и лгать не умеют... А вот Фуюцки, как оказалось, водил нас за нос. В ООН подозревали, что старый лис что-то скрывает, и даже давая ему неслыханные ресурсы и полномочия для сопротивления Сну, держали на прицеле.

— Вы только недавно это точно узнали?

— Да, благодаря обострению борьбы двух Институтов. Видишь ли, опасаясь появления мощного научно-экономического монстра, создали не одну, а две структуры противодействия Сну и во главе поставили бывших гехирновцев, непримиримых соперников. Играя на этом конфликте, их можно контролировать... Так я узнал и о Договоре.

Кадзи вновь поежился, вспоминая, как он отчаянно подавлял желание напиться после прочтения нескольких страниц, описывающих условия конца света.

— Понимаешь, Великие выдвинули немного не те предложения, которые озвучил в ООН Фуюцки. Да, война, Вестники, Рыцари — это все так и оказалось правдой... Но через месяц после победы над последним Вестником должна состояться встреча, определяющая судьбу мира. Если она не состоится, Лорды заберут всех людей в недра Сна. Надеюсь, ты теперь понимаешь, почему я не поднимаю тревогу?

— Понимаю. ООН начнет расследование, и встреча окажется под угрозой. Но зачем им забирать людей?

— Не знаю. Точная расшифровка допускает толкования...

— Расшифровка?

— Да. Текст Договора был предъявлен Фуюцки на неком странном языке, вдобавок в крайне художественной форме.

— Не понимаю, — сказал Синдзи. — Зачем нужна эта встреча и что мешает им устроить все так, чтобы она не состоялась?

— Вот видишь, — усмехнулся Кадзи. — Этим мы отличаемся от них. Они не похожи на нас, за преступление группы ученых они готовы уничтожить нашу цивилизацию, но им даже в голову не придет обмануть своего врага... Впрочем, их сила позволяет быть честными.

Инспектор замолчал. "Ложь — удел слабых", — когда-то давно сказал на секретном заседании ООН Фуюцки.

— Что в Договоре говорится о встрече? — напомнил о себе Синдзи.

— А... Встреча имеет своей целью убедиться, что люди хотят продолжать сотрудничество. Только дело в том, что новая форма сотрудничества — это некое слияние Сна и яви. И люди при этом потеряют память, начнут жизнь с чистого листа по их — сонным — непреложным законам.

Кадзи посмотрел на Икари. "Интересно, что сейчас творится в этой голове?", — подумалось инспектору. Что может сказать в такой ситуации думающая машина?

— Но ведь слияние привело к катастрофе пятнадцать лет назад?

— Слияние может быть мирным, — осторожно начал Кадзи, готовясь рассказать то, о чем бы никогда не стал говорить с этим еще месяц назад. — На основе Мглы можно строить новый мир, и Великие предоставили доказательство... Фуюцки назвал это доказательство "Рей Аянами".

Синдзи вздрогнул и вновь вперил тяжелый взгляд в Кадзи, пытаясь прочитать его. Инспектору это мгновение показалось едва ли не самым неприятным в жизни, на одном уровне с известием о Договоре. Подросток, пытающийся одним взглядом вынуть из него душу... Редзи Кадзи неожиданно почувствовал себя на предметном стекле микроскопа, и с трудом сконцентрировался на вождении.

— Аянами? — наконец нарушил тишину Синдзи. — Кто она?

— Она — созданный из Мглы человек. Но ее связь со Сном куда прочнее из-за того, что сам... материал ее тела — не из нашего мира. Последствий тут много. Например, странная психика, никто точно не может даже сказать, теряет ли она эмоции при этих своих смертях или просто разучивается понимать. К ее психике пытались подходить как к человеческой, но... Полностью ее так никто и не понял.

Икари промолчал в ответ, просто глядя в окно. "Видимо, ему удалось понять ее немного больше, чем остальным..."

— Чего вы ждете от меня?

Вопрос вновь выбил Кадзи из колеи. Инспектор все-таки упустил из виду тот факт, что простота общения с таким понимающим собеседником — серьезная проблема.

— Не знаю, — вдруг честно ответил он. — Но от тебя будет многое зависеть. Именно ты обеспечишь Фуюцки проход к месту встречи. И у тебя появится призрачный шанс повлиять на... Судьбу человечества.

— Как?

Инспектор с трудом удержал руль в руках.

— Гм... Ты... Точно все понял?

— Да.

— Прости, Синдзи, — Кадзи поскреб щетину. — Я знаю, что ты изменился, но все же... Речь идет о Земле, обо всех людях...

— Понимаю.

— Это... Хорошо. Тогда слушай. Есть три варианта развития событий на этой встрече. Во-первых, это подтверждение Договора, о котором я уже сказал, — идеальный загадочный мир без памяти о прошлом... Во-вторых, есть возможность сдать все человечество Лордам, несмотря на нашу победу — Земля пустеет, и мы все уходим в Сон, понятного мало... И есть... Отмена Договора, при которой вроде все должно остаться на своих местах, но человечество должно принести жертву, выплатить контрибуцию. Какую — опять же, увы, неясно...

— Иными словами, — подвел итог Синдзи, — вы хотите, чтобы я по ситуации разобрался, какая из этих возможностей наилучшая и попытался ее реализовать?

— Бред, да? — Кадзи не удержался и невесело рассмеялся. — Судьбу мира решает беседа по дороге в школу... Синдзи, как бы странно это не звучало, но я рад, что в ключевой момент там окажешься ты. Ты сможешь принять правильное решение, и не будешь при этом испытывать сомнений. Я не буду призывать тебя слушать свое сердце, но... Надеюсь на твой разум.

— Понимаю. Скажите, Кадзи-сан, профессор ведь стремится к исполнению Договора?

— Да... — немного удивленно ответил инспектор. — Еще бы, ведь это он, я подозреваю, выпросил эту отсрочку и все устроил явно не для того, чтобы сдать человечество или разорвать лично им согласованный Договор. Фуюцки в ближайшее время поговорит с тобой сам, но, думаю многого из того, о чем рассказал я, ты от него не услышишь.

Синдзи согласно кивнул и задумался.

Инспектор заметил указатель и понял, что они описали почти полный круг вокруг парковой зоны. Солнце теперь светило в лобовое стекло, подсвечивая разводы и врываясь в салон. Кадзи покрутил регулятор, и стекло стало немного темнее.

— У меня еще вопрос, инспектор. Какова роль Аянами и Нагисы в этом плане?

— Не знаю, — помрачнел Кадзи, включая поворотник и поглядывая на черный седан Второго отдела позади них. — Воспитаннику SEELE Директор явно не доверяет, так что он после победы над Вестниками, вероятно, уже вне игры. В принципе, то, что его вернули якобы в госпиталь, на это и указывает. А вот Аянами... Ума не приложу, почему, но Фуюцки на нее как на сопровождающего не рассчитывает.

Повисло тяжелое молчание.

— Кадзи-сан, выпустите меня, пожалуйста, здесь.

— Но мы...

— Мне все равно, где выходить. Я хочу подумать и, наверное, вернусь в парк.

Кадзи кивнул и свернул к тротуару. Синдзи отстегнул ремень и, не прощаясь, вышел. Кадзи подумал, что неплохо было бы для конспирации крикнуть что-нибудь озорное вслед, но просто молчал, глядя, как белая рубашка тает в полумраке под густыми кронами аллеи.

"В конце концов, не каждый день видишь, как от тебя уходит надежда".

Инспектор обеими руками огладил небритые щеки. Редзи Кадзи не мог понять: то ли ему хочется заснуть, то ли он страстно жаждет проснуться.

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

**

Парк Токио-3 был так стар, что мысль об ухоженном лесе укреплялась с каждым шагом в сознании любого идущего по его владениям. На иных аллеях даже полуденное солнце с трудом находило себе путь к земле сквозь тугой покров листвы, боковые тропинки постепенно переходили в выложенные диким камнем, а иногда и просто терялись в сплетении кустарника.

В глубине этого зеленого лабиринта жило небольшое проточное озерцо, на самом берегу которого невесть когда поставили грубую скамью с простой спинкой, да так и забыли проложить сюда хоть какую-то дорожку. Впрочем, черноволосый парень, занявший ее, видимо, путь сюда знал. Он сидел, наклонившись вперед и глядя в воду перед собой, и ни в лице, ни в его отражении не было никакого волнения — вода была спокойна издавна, потому как течение питавшего озерцо ручья пролегало дальше от берега, а вот безмятежность парня не всегда отражалась в этих водах.

Уже умерла та Луна, в свете которой на этой лавке рядом с ним сидела голубоволосая девушка, и ни ее лицо, ни лицо парня не были холодны. Много дней прошло с тех пор, как в этой воде отражались их поцелуи, их радость, их румянец.

Впрочем, сейчас безмятежно спокойный парень, заткнувший уши "пуговками" плеера, вряд ли скучал по тем дням.

Кустарник, стеной начинающийся почти сразу за лавкой, шелохнулся, пропуская на берег девушку с голубыми волосами. Обернулся парень, спиной почувствовав движение, на мгновение замерла девушка, и сам этот тихий уголок затих, будто в красивой доброй истории о любви. Только вот в подобных историях всегда находится место и смущению, и розовым щекам, и...

Не меняя выражения лица, Рей подошла к лавке и села рядом с Синдзи, уперев ладони в колени. Они несколько секунд изучающе смотрели друг на друга, а потом одновременно отвернулись к воде.

— Аянами. Что ты здесь делаешь?

— Я увидела, как ты входил в парк, и пошла следом.

— Зачем?

Повисло странное молчание. Рей слегка свела брови, силясь собрать нужные слова, и, наконец, ей это удалось:

— Мне нужно побыть с тобой, Икари.

Синдзи кивнул:

— Понимаю, я тоже ощущаю, что ты нужна мне рядом. Это странно. Не эмоция...

— ...Не привязанность, — эхом отозвалась Рей, — не чувство.

Они вновь замолчали.

— Скажи, Аянами, когда ты поняла, что ты не из этого мира? Тебе рассказали?

Девушка внимательно посмотрела на него:

— Я поняла это после того, как впервые умерла, — сказала она и добавила. — Ты все-таки узнал... Наверное, так лучше, что это произошло только сейчас.

— Полагаю, да, — согласился Синдзи. — Скажи, Аянами...